ИГУМЕН ВАЛЕРИЙ (ЛАРИЧЕВ)

О РЕЛИГИОЗНОМ ОБУЧЕНИИ ДЕТЕЙ В ШКОЛАХ

В разговоре о принципах воспитания детей мы не можем обойти вопроса о религиозном обучении детей в школах. К сожалению, даже православные родители, дети которых получили отрицательный опыт подобного обучения, считают ненужным преподавать в школах основы православной веры. Это величайшее заблуждение.

Да, религиозное обучение в школе таит опасность, так как оно сочетается с внерелигиозным и откровенно антирелигиозным жизнепониманием, которым пронизано все современное общество. Отсюда противоречия в духовной атмосфере школы.

Конечно, из многолетнего опыта нашей советской школы известно, что отсутствие религиозного образования вызывает лишь огрубение и одичание человека, но не воспитывает религиозно ущербной души.

Опыт же дооктябрьской духовной школы и современных православных гимназий показывает, что нередко одно знание о вере, не подкрепленное личным подвигом и трудом над собой ведет к цинизму, скептицизму и даже сатанизму. Многие борцы против Бога и Церкви выросли именно из этой когорты.

Кажется, никто еще не сказал лучше об этой проблеме «школа и Церковь», чем выдающийся православный психолог и педагог протоиерей Василий Зеньковский. Поэтому приведем выдержку из его замечательного труда «Проблемы воспитания в свете христианской антропологии».

«…Я готов даже признать, что опасность секуляризованной школы иной раз меньше, чем опасность той – внешне не секуляризованной школы, которая в то же время внутренне глубоко и существенно секуляризованна. Не в одной России, но и во всем мире внешняя связь школы с Церковью, при той двойственности (в отношении к христианству), которая отличает современную культуру, нередко оказывалась религиозно двусмысленной, опасной для духовного здоровья детей, их религиозного развития. Итоги такого порядка вещей заставляли не раз во имя религии, во имя религиозного здоровья детей подымать голос за то, чтобы религиозное воспитание и преподавание были изъяты из школы. Нежному цветку религиозной жизни трудно развиваться в холоде современной духовной атмосферы, пронизывающей школу,– и отсюда не раз возникала мысль, что в условиях современной культуры, глубоко проникнутой внерелигиозной и антирелигиозной стихией, религиозное воспитание лучше сохраняется в семье и Церкви. Была поэтому какая-то глубокая неправда в том, как ставились раньше задачи религиозного воспитания в школе, и наши законоучители нередко глубоко и скорбно переживали это.

Но стать на сторону внешнего отделения школы от Церкви никак невозможно ни по педагогическим, ни по религиозным основаниям, для нас, православных, особенно сильным. С одной стороны, совершенно ясно, что искусственно выделить из целостной душевной жизни ребенка религиозную сферу совершенно невозможно и пагубно не только для религиозной сферы, но и для всей душевной жизни в целом. Подавление, оттеснение какой-либо сферы души неизбежно влечет за собой расстройство психического равновесия, расстройство в иерархии психических сил. Дитя цельно (это цельность еще наивная, но все же глубокая и сильная), и всякий разрыв в какой-либо сфере души неизбежно влечет за собой тяжелые последствия. Но кроме этих общих соображений здесь необходимо отметить и высокое воспитательное значение религиозной жизни ребенка, которого не станут отрицать и атеисты. В детской душе нормальное развитие религиозной сферы оказывается очень важным для духовного здоровья всех других сфер души. Дитя нуждается в том миропонимании, при котором для него все в мире имеет смысл, все восходит к Творцу и Отцу Небесному, религиозные образы в душе ребенка помогают развернуться лучшим движениям детской души, изнутри согревают и просветляют ее. Школа, которая не хочет иметь дела с религиозной сферой ребенка, которая искусственно отодвигает от себя эту сферу, отбрасывает от себя огромную и творческую силу и вынуждена прибегать к суррогатам и подменам. Если мы выдвигаем идеал всестороннего развития личности, свободного раскрытия ее, почему же мы не хотим дать свободы в проявлении религиозных движений ребенка, почему хотим мы подавить эту сторону души или искусственно ее отделить от других ее сторон?

Отделение школы от Церкви, устранение религиозного воспитания и образования из задач школы совсем не есть выход из ненормального положения, созданного жизнью,– ибо это отделение педагогически ложно и может быть оправдано только в той системе агрессивного атеизма, которая господствует в Советской России. Даже при религиозном равнодушии не может быть оправдан отрыв школы от Церкви, ибо равнодушие как раз и означает такое отношение к Церкви, при котором одинаково неважно и отсутствие связи с Церковью и тесное сближение с Ней. Религиозно равнодушные люди для себя обращают веру в нуль, в ничто, но это должно освобождать их и от всякого пристрастного отношения к вере и подчеркивать для них тот элементарный факт, что безрелигиозность психологически осуществима лишь на известной ступени духовной жизни. Для них это здоровье, для нас это болезнь, но в раннем детстве безрелигиозность может быть только искусственной или насильственной; обыкновенно она является вовсе не естественным продуктом соответственных влияний, а просто известным одичанием и огрубением души.

Но отрыв школы от Церкви для нас неприемлем особенно по религиозным мотивам. Противопоставление Церкви и мира, Церкви и культуры (творчества и работы в миру и для мира) чуждо христианству с его основным догматом Боговоплощения, с его верой в спасение мира, с его идеалом обожения, как его формулировал св. Афанасий Великий. Христианство не только утверждает мир, но оно именно и занято спасением мира устроением его, восстановлением правильной иерархии сил мира. Аскетика есть путь к устроению личности, а через нее и мира. Эта основная истина христианства была ущерблена в средневековом католичестве; и только внутри католического мира, с его не принципиальным, но не менее от этого глубоким психологическим отвержением мира (точнее, резким противопоставлением всего натурального – благодатному), создалась система теократии, суть которой не только в идеале оцерковления мира (что дорого и нам), но и в использовании для этого внешнего пути власти.

Система секуляризации, возникшая в Западной Европе на этой почве, не только исторически для нас осуждена – она неприемлема для нас по существу. Поэтому отделение школы от Церкви для нас означало бы отказ в педагогической области от основного начала христианства. Это так бесспорно, что нет надобности развивать. Но тем важнее для нас вопрос: как следует конкретно мыслить отношение школы к Церкви, если мы против их отделения? История европейской школы говорит, что она была всегда теснейшим обратом связана с Церковью, родилась в ее недрах. Старый тип церковной школы, конечно, внутренне соответствовал общему характеру всей культуры, тоже глубоко связанной с Церковью. Возникновение светской, в частности государственной, школы не уничтожило церковной школы, но преимущественно оттеснило ее к низшим ступеням.

Однако через всю новую историю тянется церковная школа и высшего типа, обслуживающая не только чисто церковные, но и общие нужды. Особенно любопытен тип церковной школы – низшей, средней, высшей – в Америке, где церковные общины и до сих пор очень часто являются собственниками школ. У нас в России церковные школы существовали всегда, но только народные церковные школы обслуживали общие нужды населения, а средняя и высшая церковная школа была у нас специальной, подготовляя пастырей. Одни женские епархиальные училища были у нас церковными средними школами, дававшими общее образование.

Идея церковной школы получила во второй половине XIX в. новый и плодотворный толчок благодаря С. А. Рачинскому, вдохновенному и убежденному защитнику церковной школы. Однако, когда идея церковной школы была выдвинута К. П. Победоносцевым как мера охранения народа от революционных идей, вообще когда эта идея была использована в политических целях, то это чрезвычайно ее дискредитировало в широких кругах русского общества. Справедливость требует сказать, что церковноприходские и церковноучительские школы часто стояли очень высоко, но русское общество перенесло на идею церковной школы всю ту антипатию, которую вызывала личность К. П. Победоносцева. Так встретились в русском сознании европейская идея светской школы, отделенной от Церкви, с нашей критикой церковной школы; и эта встреча взаимно усилила их. Для русского общества, переживающего ныне с большой глубиной возврат к Церкви, идея церковной школы кажется все же правильной – и то условно – лишь в форме народной школы. Самый даже термин «церковная школа» вызывает обыкновенно неприятные ассоциации, к нему относятся недоверчиво, даже не входя в более глубокое исследование того, что следует разуметь под церковной школой.

И все же мы стоим на пороге создания церковной школы – в подлинном и серьезном смысле этого слова. Дело идет совсем не о том, чтобы школы – народные, городские, средние и т. п. – находились в ведении и управлении церковных общин. Это, конечно, возможно, но не в этом суть и смысл идеи церковной школы. Дело и не в том, чтобы школой заведовали священники; и даже не в том, чтобы в школах было отведено много часов Закону Божию. Все это может быть, но может и не быть – и не в этом смысл идеи церковной школы. Ее суть в том, чтобы школа была внутренне пронизана религиозным началом, чтобы она по духу своему вела детей к Церкви, а не уводила от Нее, чтобы она укрепляла и развивала религиозные запросы детей, а не убивала, не коверкала их. Религиозная сфера имеет центральное значение в иерархии душевных сил, и нет никакой психологической необходимости для питания религиозной сферы давать много чисто религиозного материала. Все, решительно все в школе и жизни может питать и углублять наши религиозные силы – это всецело зависит от духовной установки, зависит от того, какой дух царит в школе. Как отдельные люди могут, ни слова не говоря о Боге, привести к Богу одной своей личностью, устремлением души своей к вечной правде, так и школа может вести детей к Богу не тем, как и что будет говорить она детям о Боге, а тем, куда духовно устремит она движения души, чем зажжет и воодушевит детские сердца.

Проблема религиозной школы лежит больше всего в ее духовной атмосфере, в подлинности, искренности и целостности ее внутренней религиозной установки, а не в обилии преподавания Закона Божия, не в специальных мерах религиозного воспитания. Огонь веры зажигается только от огня же в другой душе; и роль интеллекта, роль образования здесь вторична, хотя и очень существенна. Можно считать бесспорным, что основной почвой, на которой возникают религиозные сомнения, являются вовсе не какие-либо интеллектуальные трудности, а все то, что отравляет и бременит сердце ребенка или юноши. Не нужно держать детей под стеклянным колпаком, в искусственной оранжерейной обстановке, не нужно вовсе закрывать от детей реальную жизнь со всеми ее провалами и скорбями; но чтобы укрепить и развить религиозные движения в душе ребенка, нужна прежде всего атмосфера духовной свободы и религиозного одушевления. Нужно, чтобы дети любили Церковь, любили ее всей душой искренне и свободно, ибо не терпит наше сердце никакого принуждения, отвращается и от него, и от того, к чему нас принуждают.

Церковь так полна красоты и правды, что к Ней не нужно принуждать; но нужно, чтобы каждой душе дано было найти в Церкви отзвук на ее искания и запросы, дано было опытно познать правду и силу Церкви. Основная предпосылка и основная трудность церковной школы заключена именно здесь – в создании атмосферы свободной, всецелой, безграничной любви к Церкви. Конечно, к свободе должно еще воспитывать детей, свобода не дана на ранних ступенях жизни, вернее, сознание еще не может владеть ею, но к свободе можно воспитать лишь в атмосфере свободы. Нигде это так не сказывается, как в вопросе об обязательности посещения Церкви.

В нормальных условиях не нужно обязывать детей ходить в Церковь – они идут туда охотно, если идут взрослые. Не хочу этим отвергать трудных случаев в педагогической практике, но во всех этих трудных случаях основная беда обыкновенно совсем не в том состоит, что дети уклоняются от посещения Церкви. Родители и педагоги должны вдуматься в другое – в те душевные перемены, которые стоят за этим. И как бывает опасно, а порой даже гибельно для религиозной жизни подростков (а именно с подростками это чаще всего и случается), когда в период сложной душевной работы, тревожных исканий мятущейся души, родители или школа думают не о том, чтобы войти в эту внутреннюю драму души, а заставляют идти в Церковь! Ничего, кроме лицемерия, недоброй враждебности к религиозной жизни, не дают такие меры.

Для церковной школы ее первая проблема в том и состоит, чтобы любовь к Церкви была свободной, чтобы обратно – свобода питала любовь к Церкви. Пути духовной жизни не только взрослых, но и детей бывают часто так извилисты, так напряженны и остры, что один неверный шаг может буквально искалечить душу. Духовного здоровья нет налицо, если подросток вместо Церкви предпочитает чтение книги, беседу с товарищем и т. п. Но разве не существуют у души свои периоды сухости, какого-то внутреннего потемнения и бесчувствия? Разве религиозное чувство не знает, подобно другим чувствам, своих приливов и отливов? Надо уметь щадить эти зигзаги души, не преувеличивать, не подчеркивать того, что в ней временно, что спазматически схватывает душу и что может пройти само собой. Психология раскаяния такова, что оно является действительным внутренним событием, целительным и творчески выпрямляющим лишь тогда, когда оно свободно; всякое принуждение только отгоняет его. Но то же самое относится и к другим проявлениям религиозных движений в нас. Задача религиозного воспитания должна быть понята именно в своем положительном, а не отрицательном содержании, не как система внешних принуждений, а как содействие раскрытию и цветению лучших движений души.

Но тут возникает вторая основная проблема церковной школы. Если истинный путь религиозного воспитания связан со свободной любовью детей к Церкви, то как же парализовать то охлаждающее и расслабляющее действие, какое имеет на душу вся наша жизнь с ее ложью и соблазнами, с ее натурализмом и даже активным неверием? Духовно так холодно, неуютно, скудно в наше время, столько кругом явного и скрытого зла, что детские души как ржавчиной покрываются ядовитыми осадками всей этой лжи, неправды, злобы. Перед лицом этого говорить о свободе для детской души кажется наивностью или лукавством. И этого нельзя отвергать – ибо такова основная антиномия религиозного воспитания в наше время, такова ее основная трудность. Не раскрывается душа в своих религиозных порывах вне свободы, вне одушевленного подъема, а с другой стороны, ядовитое дыхание лжи, злобы тонким соблазном входит в душу и обольщает ее, уводя на низшие, неверные пути.

Для семейного и школьного воспитания одинаково неотвратимо и настойчиво встает один и тот же вопрос – вопрос о создании островков целостной, религиозной культуры. Не об утопии невозможной святости идет дело, а лишь о подлинной, свободной и творческой устремленности к Богу. Наши грехи не смутят души ребенка, хотя и заполняют ее грустью – лишь бы она видела не одни грехи, но и раскаяние в них. Дети так чутки, что они без слов, без внешних данных легко и быстро угадывают духовный мир взрослых. И если они живут в атмосфере искренней религиозной жизни – как легко и свободно загорается их душа любовью к Богу и Церкви! Детской душе так естественна, так нужна религиозная жизнь, что, если только она видит ее перед собой, она без всяких усилий отдается ей. Но для этого необходима здоровая духовная атмосфера, необходимо, чтобы вся жизнь искала своего освящения в Церкви.Это освящение не дает еще святости, оно только соединяет жизнь с благодатными силами Церкви, оно светит нам, как ночью светит в море маяк, чтобы не заблудились моряки. Для религиозного воспитания необходима духовно здоровая семья, необходима школа, проникнутая религиозным духом, но еще более необходима духовно здоровая культурная атмосфера.

Школа не может творить свое дело вне жизни, она не может изолировать ребенка от жизни, от ее дыхания,– иначе говоря, церковная школа может осуществить свои задачи лишь в духовно здоровой культурной атмосфере. Нужно создавать островки церковной культуры, нужно верующим людям теснее примыкать друг к другу, и только тогда школа может быть не разрушительной, а созидательной силой в религиозном росте детей. Не школа может пересоздать жизнь, а наоборот – создавая уголки здоровой жизни, уголки церковной культуры, мы можем открыть для школы возможность действительно плодотворного ее влияния на детей.

Церковную школу, как я ее понимаю, я не мыслю в государственном объеме. Пусть возрожденная Россия развивает тот или иной тип школы, но церковная школа должна быть созданием церковных общин, ищущих не только для детей, но и для себя правильной жизни. Церковная школа должна быть лишь одной из частей общей программы в создании церковной культуры – а вне этого она неосуществима. Дело идет не о внешнем соединении школы и Церкви, а о глубоком, внутреннем их сближении, а его нельзя творить только в школе, церковную культуру надо творить во всем объеме нашей жизни в миру. Трудно, непосильно это; но что большое и подлинное бывает легким? Лишь бы знать точно и верно путь, а сколько будет дано нам пройти этим путем, это уже зависит не от нас, а от воли Божией».

СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!

Вернемся к обсуждению самой большой беды, постигшей новое поколение детей. Люди в современном обществе все плотнее сбиваются в города, образуются гигантские мегаполисы. Дети, живущие в них, оказываются оторванными от природы. Сегодня они к тому же и разобщены: они не ездят в лагеря, не ходят в походы, не играют вместе во дворах. Закрытость и раннее отчуждение родителей от детей стало знамением эпохи. Лучшим другом многих из них становится компьютер.

За последние 10-15 лет произошла революция в области информационных технологий, а отсюда и коренное изменение ценностей и вкусов современных людей.

Дети нажимают на клавиши и щелкают мышкой, чтобы убить, уничтожить – «замочить» всяческих виртуальных монстров и вампиров. В сочетании с TV среднестатистический ребенок к восемнадцати годам увидит 200 тысяч сцен насилий и 40 тысяч убийств.

Компьютерные игры прерывают связь с истоками – национальными традициями, классической литературой и художественным наследием – музыкой, изобразительным искусством, архитектурой. Массовая культура легко побеждает родительские попытки приобщить ребенка к вечным ценностям – религиозным, художественным.

Дети обречены самой структурой жизни на наркотики, алкоголь и на кошмар последнего времени – компьютерные наркотики. Когда человек ощущает нечто сильное и приятное, возникает зависимость от него. Поэтому увлечение компьютерными играми и технологиями совершенно аналогично с наркоманией. Однако опасность от компьютеров больше, так как они разрушительно действуют на духовную жизнь.

Если раньше основную массу пациентов психиатрических клиник составляли традиционно «одержимые», алкоголики, наркоманы, то сейчас наблюдается колоссальный рост психических отклонений, связанных с новыми информационными технологиями. Многие из новых больных не способны оценить свое состояние: они презирают алкоголиков и наркоманов, и не видят особых нарушений в своем совершенно неадекватном, болезненном поведении. Например, человек начинает испытывать тяжкие душевные муки, если два дня не включит телевизор. Появился особый тип «homo virtualis», который стремится замкнуться в мире виртуальной реальности и с огромным трудом его покидает.

***

На пути к вере и духовной жизни каждый ребенок проходит одни и те же ступени. Задача родителей и педагогов – прежде всего знать эти основные законы-ступени возрастания. Цель воспитания – сделать все возможное, чтобы облегчить прохождение этих ступеней ребенком на путях взросления и духовного становления. Все же остальное достигается любовью и родительской молитвой, доверием к Богу. Родители н имеют права мешать Богу вести детей по пути веры и исполнения своего назначения в жизни. «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» (Мк. 10, 14),– сказал Сам Господь. Но родители часто не пускают своих чад, превращая их в подопытных животных для своих псевдопедагогических упражнений.

Воцерковленность иных родителей нередко играет отрицательную роль в деле обретения ребенком настоящей, крепкой веры. Множество запретов сопутствуют детям в таких семьях. Желая сохранить своих чад от испытаний и потрясений, родители часто вступают в настоящую войну с Божественным Промыслом, испытывающим нравственную крепость и мужество ребенка, пытаются оградить ребенка от необходимости самому находить место в жизни и взгляд на окружающий мир.

Детей попросту заставляют жить так, как считают «правильным» каждый родитель на свой лад. Результаты этого, как правило, печальны. Взрослые сами в большинстве случаев не способны исполнять постоянно основные правила религиозно-духовной жизни, каково же детям! Единственная реальная сила, способная воспитать детей в Православии – это не учеба, не дисциплина, а дух любви, царящий в семье.

О «ПОСЛЕДНИХ ВРЕМЕНАХ»

Современное воспитание формирует из детей общество духовных калек. Диавол подгребает наших детей в свои страшные объятия. Нынешнее городское поколение детей не способно радоваться жизни, дарованной им Творцом, и «садится на иглу», принимая суррогат, подсунутый диаволом: алкоголь, наркотики, секс, компьютерные игры. Ребенок утрачивает религиозное восприятие мира, утрачивает связь с Богом. Речь идет даже не о воцерковлении. Любование красотой мира Божия – это уже религиозное чувство. Но дети оторваны от этого. Истинной радости не может быть без Бога. Религиозное восприятие мира формируется в душе ребенка очень рано. Поэтому надо, чтобы дети бегали по лужайке, ловили бабочек, собирали грибы и ягоды, мокли под летним дождем…

Подобного тому, что происходит сейчас, не было даже при откровенно богоборческой власти. Она-то понимала, что ей нужны крепкие и здоровые люди – солдаты и работники. Поэтому детей всячески опекали, каждый городской детский сад выезжал летом на природу. Большинство детей проводили летние месяцы в пионерских лагерях, участвовали в походах, военно-патриотических играх. Юное поколение росло бодрым, активным, желающим строить новую жизнь. Точно так же поступали и немецкие фашисты – они не мене активно пеклись о физическом здоровье детей, чтобы воспитать из них достойных «арийцев-воинов» и весьма преуспевали в этом. И объективно даже эти дети, оболваненные пропагандой, имели все же возможность обратиться к Богу, поскольку прошли первый этап воспитания и приобщились к красоте и гармонии мира через природу.

Нынешнее же поколение отторгнуто от живой природы и потому становится неспособным к восприятию веры, поскольку нарушен закон духовного воспитания, а перескочить через него практически невозможно. Конечно, как сказал Сам Господь, «человекам это невозможно, но не Богу; ибо все возможно Богу» (Мк. 10, 27). Господь силен найти средства и для спасения этого потерянного поколения. Но какой ценой возможно совершить это спасение? – мы не ведаем.

Ведь даже вор и бандит-убийца может обратиться к Богу и спасти свою душу; мы знаем немало подобных примеров. Вера может прорасти через страдания и муки заключения. Но все они – обратившиеся разбойники – прошли первый, самый важный этап религиозного воспитания и потому сохранилась надежда на их обращение: у них была возможность выбора. Современное поколение городских детей такого выбора иметь не сможет, и потому о его судьбе в вечности мы ничего не можем предположить.

По этим признакам совершенно ясно, что бытие нашего мира идет к концу и конец этот очень близок. Нынешнее «компьютерное и телевизионное» поколение калечится и духовно погибает с самого детства: по душам детей прокатывают катком и заливают их бетоном – пусть попробует после этого что-нибудь прорасти! Это изобретение диавола. А раз так, то и будущего у такого сообщества людей быть не может. Так что у нас осталось не более одного поколения до воцарения антихриста и конца мира. Раньше говорили в основном об экологической катастрофе, приближающей конец бытия мира; но теперь совершенно очевидно, что главный признак конца – духовная катастрофа: духовная гибель наших детей.

На наших глазах новое поколение детей погибает для вечности при молчании родителей, школы, «иррелигиозного» общества, и потому Церковь Божия должна возвысить свой голос в защиту наших детей, которые взывают многомиллионным воплем:
«Спасите наши души! Спасите, пока возможно, хотя бы некоторых из нас. Оторвите нас от компьютеров и выведите на природу, помогите приобщиться к красоте творения Божия, помогите войти в Церковь Христову. Если вы не сделаете этого, то никто не сможет нам помочь стать гражданами Небесного Отечества!»

Игумен Валерий (Ларичев)
Александр Трофимов

Печать