НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ВАВИЛОВ

В 1929 г. Вавилова избирают академиком и практически одновременно президентом Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук. В то время ему еще не исполнилось 42 года.

За первые три года работы Вавилова на посту президента ВАСХНИЛ были созданы институты зернового хозяйства на Северном Кавказе, в Сибири, на Украине и юго-востоке европейской части страны, появились институты овощного хозяйства, плодоводства, прядильных лубо-волокнистых растений, картофельного хозяйства, риса, виноградарства, кормов, субтропических культур, лекарственных и ароматических растений и другие – всего около 100 научных учреждений. Всесоюзный институт растениеводства стал одним из головных институтов новой академии.

С 1929 г. Вавилов – член Коллегии Наркомата земледелия СССР.

В 1930 г. Вавилов был избран членом Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся.

В 1932 г. Вавилова избрали вице-президентом VI Международного конгресса по генетике, проведенного в Итаке.

По его инициативе в 1937 г. в СССР был проведен международный конгресс генетиков. Он был организован на базе созданного Вавиловым Института генетики Академии наук. Там собралась целая плеяда крупных ученых во главе с академиком Кольцовым, создавшим школу экспериментальной генетики.

На стажировку к Вавилову и Кольцову стали приезжать ученые из всех стран мира. Одним из учеников Вавилова был, в частности, Г. Меллер, впоследствии получивший за свои открытия Нобелевскую премию.

Но вместе с тем работать Вавилову становилось все труднее и труднее. Еще в 1929 г. был изгнан с работы ближайший его сотрудник, крупнейший биолог С. Четвериков. Начались нападки и на академика Кольцова. Может быть, судьба Вавилова не была бы столь трагичной, если бы на его пути не появился Т. Д. Лысенко, который оставил о себе в науке недобрую память: ведь именно благодаря его деятельности была разгромлена советская генетика и репрессированы многие ученые.

В начале 1930-х гг., будучи уже академиком и крупным научным руководителем, Вавилов поддержал работы молодого агронома Т. Д. Лысенко по яровизации – превращению озимых культур в яровые путем предпосевного воздействия низких положительных температур на семена. Вавилов считал яровизацию техническим приемом, требующим экспериментальных проверок, в то время как Лысенко выдвинул яровизацию в качестве уникального способа значительного (в 5 раз) повышения урожайности. Кроме того, Лысенко не проводил предварительных опытов, требующихся для подтверждения правильности его выводов. Это стало одним из истоков конфликта между школами Лысенко и Вавилова.

Тем временем Лысенко приобретал все больший авторитет у советского и партийного руководства. Как отмечает Ю. Н. Вавилов, «Лысенко импонировал советским руководителям во главе со Сталиным своим «народным» происхождением, обещанием в кратчайшие сроки поднять урожайность зерновых культур, а также тем, что заявил на съезде колхозников-ударников в 1935 г., что вредители есть и в науке». В 1934 г. Лысенко по рекомендации Вавилова был избран членом-корреспондентом Академии наук УССР и АН СССР. 30 декабря 1935 г. Лысенко был награжден орденом Ленина, избран в действительные члены ВАСХНИЛ, в 1938 г. он возглавил ВАСХНИЛ.

Трагедия Вавилова стала лишь небольшой частью того произвола, который творился при сталинском режиме, но она означала конец целой отрасли науки – генетики. Начиная с 1939 г. при негласной поддержке Сталина Лысенко и его сторонники проводили настоящий разгром генетической науки в СССР. С 1934 года Вавилову был запрещен выезд за границу, было отменено намечавшееся празднование 10-й годовщины создания ВИР и 25-летия его собственной научной и общественной деятельности. На заседании СНК СССР работу ВАСХНИЛ признали неудовлетворительной, в январе 1935 года кандидатуру Вавилова не выдвинули в состав ЦИК СССР и ВЦИК, и в этом же году его освободили от должности президента ВАСХНИЛ, чему предшествовало письмо Сталину с политическими обвинениями в адрес Вавилова, подписанное вице-президентом ВАСХНИЛ А. С. Бондаренко и парторгом академии С. Климовым.

Вавилов, как один из ключевых научных руководителей СССР, часто встречался со Сталиным (как отмечает историк Я. Г. Рокитянский, первая встреча Вавилова со Сталиным произошла 15 марта 1929 г. на одном из совещаний по селекции). По свидетельству соратникa Вавилова, биологa Е. С. Якушевского, в ночь с 20 на 21 ноября 1939 г. состоялась последняя встреча Вавилова и Сталина. Якушевский вспоминал об этом: «Вместо приветствия Сталин сказал: «Ну что, гражданин Вавилов, так и будете заниматься цветочками, лепесточками, василечками и другими ботаническими финтифлюшками? А кто будет заниматься повышением урожайности сельскохозяйственных культур?» Вначале Вавилов опешил, но потом, собравшись с духом, начал рассказывать о сущности проводимых в институте исследований и об их значении для сельского хозяйства. Поскольку Сталин не пригласил его сесть, то Вавилов стоя прочитал устную лекцию о вировских исследованиях. Во время лекции Сталин продолжал ходить с трубкой в руке, и видно было, что ему все это совершенно не интересно. В конце Сталин спросил: «У Вас все, гражданин Вавилов? Идите. Вы свободны»». В связи с этим эпизодом Ю. Н. Вавилов и Я. Г. Рокитянский сделали вывод, что к этому моменту враждебность руководителя СССР к ученому «достигла апогея».

Согласно исследованиям историков, в 1940 г. между Вавиловым и Лысенко произошло по меньшей мере два открытых конфликта, во время одного из которых Вавилов сказал Лысенко: «Из-за Вашей деятельности нашу страну обогнали по многим вопросам на западе».

Научные исследования школы Вавилова шли вразрез утверждениям школы Т. Д. Лысенко. Лысенко отрицал генетику, которую он называл буржуазной теорией «Вейсманизма-морганизма», и, пользуясь поддержкой властей, систематически преследовал ученых-генетиков. Многие генетики лишились работы и были арестованы. Самого Вавилова до поры до времени защищал от преследований его международный авторитет ученого.

В июне 1939 г. ближайший соратник Лысенко И. И. Презент направил председателю Совнаркома СССР В. М. Молотову докладную записку, в которой, в частности, писал:
«Хору капиталистических шавок от генетики в последнее время начали подпевать и наши отечественные морганисты. Вавилов в ряде публичных выступлений заявляет, что «мы пойдем на костер»*, изображая дело так, будто бы в нашей стране возрождены времена Галилея. Поведение Вавилова и его группы приобретает в последнее время совершенно не терпимый характер. Вавилов и вавиловцы окончательно распоясались, и нельзя не сделать вывод, что они постараются использовать международный генетический конгресс для укрепления своих позиций и положения… В настоящее время подготовка к участию в конгрессе находится целиком в руках Вавилова, и это далее никоим образом нельзя терпеть. Если судить по той агрессивности, с которой выступают Вавилов и его единомышленники, то не исключена возможность своеобразной политической демонстрации «в защиту науки» против ее «притеснения» в Советской стране. Конгресс может стать средством борьбы против поворота нашей советской науки к практике, к нуждам социалистического производства, средством борьбы против передовой науки…».
* Весной 1939 г. в ВИРе состоялось выездное заседание научных работников. Вавилов выступил с докладом. Тогда-то и произнес он свои знаменитые слова: «Что же, пойдем на костер, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся».

На докладной стоят подпись и виза президента ВАСХНИЛ, академика Лысенко. По мнению историков именно эта докладная записка послужила причиной ареста Вавилова: ознакомившись с ее содержанием, Берия попросил Молотова дать санкцию на арест.

VII Международный генетический конгресс состоялся, но не в СССР, а в Эдинбурге (Шотландия) в 1939 г., и на нем не было советской делегации. Вавилов был приглашен на конгресс, но не получил разрешения на выезд. Место председателя конгресса (буквально, пустое кресло на сцене) так и осталось незанятым.

В советской прессе была организована кампания политических обвинений Вавилова с использованием прямой фальсификации реальных событий в сельскохозяйственной науке. В 1940 г. Н. И. Вавилову было поручено Наркомземом возглавить научную комплексную экспедицию по западным областям Белоруссии и Украины, присоединенным к СССР в 1939 г. 6 августа, находясь в Черновцах, Вавилов был арестован.

ТЮРЕМНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ И ГИБЕЛЬ

Органами НКВД РСФСР (ОГПУ) фабрикация дела против Вавилова была начата еще с 1931 г. Дело пополнялось за счет доносов платных агентов НКВД. Кроме того, в деле имелись доносы высокопоставленных научных деятелей – оппонентов Вавилова, в том числе уже упомянутое письмо Сталину от 27 марта 1935 г., подписанное А. С. Бондаренко и С. Климовым. В 1941 г. Бондаренко был расстрелян; на суде он отказался от всех своих показаний, в том числе от показаний против Вавилова. Помимо Бондаренко, еще восемь человек, в том числе Муралов, Писарев, Паншин, Карпеченко и Фляксбергер, «впоследствии от своих показаний отказались, как от вымышленных».

Все обвинения, содержащиеся в данных документах, впоследствии (в ходе реабилитации Вавилова) были признаны не соответствующими действительности.
В постановлении на арест было сказано, что, «продвигая заведомо враждебные теории, Вавилов ведет борьбу против теорий и работ Лысенко, Цицина и Мичурина, имеющих решающее значение для сельского хозяйства СССР», но не было упомянуто о «Трудовой крестьянской партии», обвинение в руководстве которой Вавилову было предъявлено в дальнейшем в ходе следственных действий.

До конца своих дней активно и открыто протестовал против ареста Н. И. Вавилова академик Д. Н. Прянишников. После ареста Вавилова Прянишников представлял его к награждению Сталинской премией, выдвигал его кандидатуру на выборы в Верховный Совет СССР.

Следствие по его делу продолжалось 11 месяцев. Один из репрессированных, художник Г. Г. Филипповский, рассказывал о том, как он в Бутырской тюрьме попал в камеру, до отказа набитую заключенными. Первым Филипповский заметил человека, неподвижно лежавшего на нарах. Босые ступни его ног, опухшие и посиневшие, казались огромными. Это был Вавилов. Каждый вечер его уводили на допрос, а утром волоком притаскивали назад (идти сам он уже не мог) бросали на пол камеры.

Согласно исследованиям историков, в первые дни после ареста Вавилов категорически отвергал все предъявленные ему обвинения. Но там, где он оказался, умели «раскалывать» упрямых.

По утверждению самого Вавилова, за время следствия его вызывали на допрос около 400 раз, общее время допросов составило 1700 часов. Следствие вели сотрудники НКВД СССР А. Хват и С. Албогачиев. Ночные допросы с избиениями длились по 10, 12, 13 часов подряд, с вечера и до рассвета. Заключенный по многу часов должен был стоять. Это был знаменитый «конвейер», когда одного уставшего следователя сменял другой, и допрос, издевательства продолжались.

Его доводили до состояния невменяемости, когда от бессонных ночей, от постоянных унижений и угроз любой человек терял не то что самоконтроль, а был согласен признаться в чем угодно, лишь бы выйти живым из кабинета следователя. В документах по реабилитации отмечается: «Как видно из материалов дела, Хват во время следствия по этому делу грубо нарушал советскую законность и применял недозволенные методы следствия: систематически и длительное время допрашивал Вавилова ночью, лишал сна, физически изнурял арестованного».

В ходе допросов Вавилов дал показания о том, что занимался вредительством по заданию бывшего наркома земледелия СССР Я. А. Яковлева, арестованного и расстрелянного незадолго до этого. В качестве «сообщников» Вавилов назвал лишь тех, кто был арестован до него и уже расстрелян. Вавилову также вменялось в вину то, что он являлся одним из руководителей никогда не существовавшей «Трудовой крестьянской партии». Поводом для этого обвинения послужило то, что Вавилов в свое время ходатайствовал за арестованных по «Делу Трудовой крестьянской партии», среди которых были известные агрономы и ученые.

С сентября 1940 по март 1941 гг. допросы не производились, Вавилов содержался во Внутренней тюрьме НКВД СССР. За это время Вавилов подготовил рукопись книги по истории земледелия, впоследствии уничтоженную по решению органов НКВД СССР. Доктор исторических наук, научный сотрудник Центра по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН В. Д. Есаков называет это решение «преступным», «одним из самых чудовищных актов в истории науки». Весной 1941 г. после ареста ряда генетиков и растениеводов допросы Вавилова возобновились. Вавилов был переведен в перенаселенную общую камеру.

В конце июня 1941 г. следствие затребовало характеристику на Вавилова как ученого. Характеристику должна была написать экспертная комиссия специалистов, утвержденная Лысенко, причем в список были включены только оппоненты арестованного ученого, являвшиеся сторонниками и/или сотрудниками Лысенко. Генетик и историк науки Валерий Николаевич Сойфер пишет: «История расправы над школой Вавилова не оставляет сомнения в причастности Лысенко к этому позорному событию в жизни СССР. Его роль в гибели Вавилова, Карпеченко и других генетиков и цитологов очевидна…».

9 июля 1941 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Вавилова к расстрелу. Приводим текст приговора:

ПРИГОВОР

Именем Союза Советских Социалистических Республик
Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР
в составе:

Председательствующего Диввоенюриста СУСЛИНА.
Членов: Диввоенюриста ДМИТРИЕВА и Бригвоенюриста КЛИМИНА.
При секретаре мл. военном юристе ранга Мазурове. В закрытом судебном заседании, в гор. Москве 9 июля 1941 года, рассмотрела дело по обвинению:

ВАВИЛОВА Николая Ивановича, 1887 г.р., бывш. директора Всесоюзного института Растениеводства, вице-президента сель. хоз. Академии Наук им. Ленина и члена Академии Наук СССР – в преступл., предусмотр. ст. ст. 58-1 «а», 58-7, 58-9 и 58-11 УК РСФСР. Предварительным и судебным следствием установлено, что Вавилов в 1925 году являлся одним из руководителей антисоветской организации, именовавшейся «Трудовая Крестьянская партия»*, а с 1930 года являлся активным участником антисоветской организации правых, действовавшей в системе Наркомзема СССР, и некоторых научных учреждений СССР. Вавилов, используя служебное положение Президента Сельско-Хозяйственной Академии, директора института Растениеводства, директора института Генетики и наконец вице-президента сельско-хозяйств. Академии наук им. Ленина и члена Академии Наук СССР в интересах антисоветской организации проводил широкую вредительскую деятельность, направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя, и на развал и упадок социалистического земледелия в СССР. Кроме того, Вавилов, преследуя антисоветские цели, поддерживал связи с заграничными белоэмигрантскими кругами и передавал им сведения, являющиеся государственной тайной Советского Союза. Признавая виновным Вавилова в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-1 а, 58-7, 58-4 и 58-11 УК РСФСР, Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР ПРИГОВОРИЛА Вавилова Николая Ивановича подвергнуть высшей мере уголовного наказания – расстрелу, с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Председательствующий Суслин
Члены: Дмитриев, Климин

* По «Делу ТКП» к 1931 г. были арестованы около тысячи трехсот человек по всему СССР, среди которых были ведущие профессора Тимирязевской сельскохозяйственной академии, МГУ и др., а также руководители из Наркомзема и Наркомфина.

На суде Вавилов заявлял, что «обвинение построено на небылицах, лживых фактах и клевете, ни в какой мере не подтвержденных следствием».

Согласно протоколу судебного заседания, Вавилов на суде виновным себя признал частично. Однако уже после осуждения Вавилов подал заявление на имя Л. П. Берии, в котором отказывался от ранее данных им показаний и заявил, что он «никогда не занимался контрреволюционной деятельностью».

9 июля 1941 г. Вавилов обратился с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР о помиловании. 26 июля 1941 г. это ходатайство было отклонено.

***

8 августа 1941 г. Н. И. Вавилов подал Заявление на имя Л. П. Берии: «В связи с возбужденным Вами ходатайством о моем помиловании и отмене приговора Военной коллегии, а также учитывая огромные требования, пред’являемые всем гражданам Советского Союза в связи с военными событиями, позволяю себе ходатайствовать о предоставлении мне возможности сосредоточить работу на задачах, наиболее актуальных для данного времени по моей специальности – растениеводству.
1) Я бы мог закончить в течение полугода составление «Практического руководства для выведения сортов культурных растений, устойчивых к главнейшим заболеваниям».
2) В течение 6-8 месяцев я мог бы закончить при напряженной работе составление «Практического руководства по селекции хлебных злаков применительно к условиям различных районов СССР».
Мне также близка область субтропического растениеводства, включая культуры оборонного значения, как тунговое дерево, хинное дерево и др., а также растения, богатые витаминами.
Весь свой опыт в области растениеводства, все свои знания и силы я бы хотел отдать полностью Советской власти и моей родине, там, где я бы мог быть максимально полезен.
Николай Вавилов.
8/VIII–1941 г.
Бутырская тюрьма, к. 49».
Ответа на это Заявление не последовало.

***

15 октября 1941 г. в связи с эвакуацией, проводившейся в связи с подходом немецких войск к Москве, Вавилов был этапирован в тюрьму № 1 Саратова, где находился с 29 октября 1941 г. по 26 января 1943 г.

25 апреля 1942 г. Вавилов направил заявление на имя Л. Берии с просьбой о смягчении участи, предоставлении работы по специальности и разрешении общения с семьей.

13 июня 1942 г. заместитель главы НКВД СССР В. Меркулов направил заявление на имя председателя Военной коллегии Верховного суда СССР В. Ульриха, в котором ходатайствовал о замене Вавилову высшей меры наказания заключением в исправительно-трудовые лагеря НКВД сроком на 20 лет, ввиду возможности использования Вавилова на работах, имеющих «серьезное оборонное значение».

23 июня 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР постановил заменить Вавилову высшую меру наказания 20-ю годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях. Биографы Н. И. Вавилова утверждают, что одной из главных причин отмены приговора явилось решением Лондонского Королевского Общества* от 23 апреля 1942 г. об избрании Вавилова своим иностранным членом.

* В прошлом, еще до 1917 г., членами ЛКО от России избирались Климент Тимирязев, Иван Павлов, Дмитрий Менделеев, Илья Мечников и др.

Предполагается, что определенное влияние на Берию могла оказать позиция академика Д. Н. Прянишникова, ходатайствовавшего о смягчении приговора и добившегося личной встречи с Берией (жена Берии была аспиранткой на кафедре Прянишникова).

Однако, несмотря на отмену смертного приговора, в положении Вавилова мало что изменилось. Ни одна из его просьб, по существу, не выполнена… Он остался в саратовской тюрьме и содержался сначала в карцере-одиночке, а затем его перевели в камеру смертников, где сидели академик И. К. Луппол и инженер-лесотехник И. Ф. Филатов. Смертникам запрещалось переписываться с родными и получать передачи. Их не выводили на прогулки. Не только бани, но даже мыла им не полагалось. Состояние Вавилова здоровья резко ухудшалось… Во время пребывания в саратовской тюрьме он заболел цингой, воспалением легких, переболел дизентерией, которой он заразился во время эпидемии в 1942 г. В последний год своей жизни Н. И. Вавилов страдал дистрофией. В саратовской тюрьме Вавилов Николай Вавилов дважды находился на лечении в тюремной больнице. Жестокие условия содержания в тюрьме (отсутствие прогулок, запрет на пользование тюремным ларьком, получение передач и т. п.) подорвали его здоровье. Итогом всех болезней стал упадок сердечной деятельности, из-за которого наступила смерть.

Из рапорта начальнику санчасти: «з/к Вавилов Николай Иванович 1887 год рожд., осужденный по ст. 58 на 20 лет, 26 января 1943 г. в 7 утра умер. Хоронили заключенных в общей могиле на Воскресенском кладбище Саратова, в самом дальнем углу погоста. Сбрасывали покойников в яму голыми с металлической биркой, привязанной к ноге. Поэтому индивидуальная могила Вавилова отсутствует.

Два года спустя Сталин вызвал в Кремль известного физика Сергея Вавилова – брата замученного ученого, обласкал и предложил занять пост президента Академии наук СССР. Сергей Иванович осмелился спросить о судьбе брата. Сталин тут же позвонил кому-то, выслушал, бросил трубку на рычаг и с возмущением (искренним ли?) произнес: «А, черт побери, погубили такого ученого!».

Николай Иванович Вавилов мог бы стать нобелевским лауреатом, но стал мучеником науки. Умер фактически от голода не просто человек, а ученый, который всю свою жизнь посвятил заботе о том, как накормить человечество. Даже в тюрьме Вавилов не прекращал своей научной работы, он написал книгу о земледелии, как вспоминали его сокамерники. Но все вещи Вавилова, в том числе и рукописи, после смерти были сожжены.

РЕАБИЛИТАЦИЯ

В 1943 г. Сергея Ивановича Вавилова уведомили о смерти брата, но до 1945 г. ни он, ни близкие не имели подробных сведений о последних днях Николая Ивановича. 20 августа 1955 г. Военная коллегия Верховного суда СССР отменила судебный приговор от 9 июля 1941 г. и прекратила дело в отношении Н. И. Вавилова за отсутствием состава преступления. Тем самым с Вавилова были сняты абсолютно все обвинения. Отчет 1955 г. главного военного прокурора майора юстиции Колесникова гласил: «…материалы дела против Вавилова были фальсифицированы».

После реабилитации Президиум Академии наук СССР восстановил его в списках академиков (при этом ранее Общее собрание АН СССР этого звания его не лишало).

Биограф Вавилова Марк Поповский пишет: «В середине XX века обстоятельства изменились, хотя и не очень сильно: те, кто способствовал физической гибели Вавилова, принялись затем за его духовное убийство, они сделали все, чтобы современники забыли даже, как выглядит портрет ученого».

Детали уголовного дела Вавилова стали доступны общественности только в середине 1960-х, хотя дать им широкую огласку в СМИ и печатных изданиях биографам не удалось.

Николая Ивановича Ввилова можно назвать энциклопедистом XX века. Генетика, ботаника, со многими ее разветвлениями, агрономия, теория селекции, география растений – это далеко не полный круг его научных исканий. Вавилову принадлежит несколько фундаментальных открытий в биологии и целый ряд замечательных идей, которые до сих пор продолжают разрабатываться современными учеными.

Кроме того, он первым применил на практике совершенно новый, глобальный подход к изучению растительного мира как единого целого в масштабах всей планеты. Проложенный ученым путь стал той магистралью, по которой развивается современная биология. И сегодня кажется непостижимым, что на протяжении многих лет не только открытия, но и само имя Вавилова всячески замалчивались.

Николай Вавилов любил жизнь во всех ее проявлениях. Ходил в театр, когда выкраивал время. Читал много, жадно, быстро, не довольствуясь лишь одной научной литературой. Природа не часто одаривает людей так, как одарила она Вавилова, наделив его не только мощным талантом исследователя, но и способностью трудиться большую часть суток, уделяя сну не треть, а лишь пятую часть жизни. Он сумел распорядиться щедрым даром как нельзя лучше, заняв по праву достойное место среди классиков мировой науки.

Титульный лист международного журнала «Генетика», выходящего в Лондоне, обрамлен постоянной двойной рамкой, внутри которой начертаны имена крупнейших естествоиспытателей; среди них, рядом с именами Линнея, Дарвина, Менделя,– имя Вавилова.

1987 г. – год столетия со дня рождения ученого – был объявлен ЮНЕСКО Годом Вавилова.

В СССР в 1977 и 1987 гг. вышли почтовые марки с изображением Н. И. Вавилова к 90-летию и 100-летию ученого соответственно.

Имя Н. И. Вавилова носит поселок под Севастополем, на месте бывшего крымского филиала ВИР.

Бюст Николая Вавилова установлен во Всероссийском институте растениеводства.

В 1997 г. в центре города Саратова в начале улицы Вавилова был установлен памятник. При входе на Воскресенское кладбище Саратова, где Вавилов похоронен в общей могиле заключенных, также установлен памятник. По обеим сторонам памятника установлены валуны с выбитыми на них цитатами академика: «Мне не жаль отдать жизнь ради хоть самого малого в науке» и «На костер пойдем, гореть будем, но от убеждений своих не откажемся».

Александр Трофимов

Печать