Памятные даты

ВОСПОМИНАНИЯ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ О МУЖЕ (ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ ЛЮБОВЬ ВОПЛОЩЕННАЯ)

Зимой 1942 года его вместе с другими штрафниками бросили под Старую Руссу прямо на снег. Никаких оборонительных сооружений там не было – ни окопов, на землянок. Бойцы закапывались в снег. К счастью, как вспоминал Аршак, обмундирование было хорошее: валенки, полушубки, теплые шапки, и на удивление никто не простужался, хотя стояли сильнейшие морозы. Страшнее было другое: немцы били по нашим позициям без передышки, и число штрафников таяло с каждым днем. Убитых укладывали одного на другого, и из мертвых тел получалась хоть какая-то защита от вражеских пуль. Горячей пищи не было, так как немцы не давали пройти никакой технике; множество машин, пытавшихся пробиться к ним, были уничтожены огнем немецких батарей. С воздуха им сбрасывали мешки с хлебом и концентратами. Аршак рассказывал, что замерзшую буханку невозможно было разрезать ножом, и бойцы автоматной очередью откалывали кусочки хлеба, а потом оттаивали их во рту. Развести костер было невозможно, так как это означало верную гибель – немцы сразу бы накрыли огнем артиллерии.

Уже почти вся рота полегла в старорусских снегах, и надежды выбраться отсюда живыми почти не осталось, когда, наконец, за ними приехали. Остатки тех, кто держал оборону, погрузили ночью на грузовики и отправили на переформирование, заменив свежими частями.

Машина, в которой ехал Аршак с другими солдатами, попала в аварию и несколько раз перевернулось. Аршака выбросило из машины, и он упал на пенек, а затем и на обледенелую землю, потеряв сознание. Когда очнулся, понял, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, его парализовало. Он увидел, что бойцы с фонариками подбирают живых. Подошли и к нему, но он не мог произнести ни слова, так как от паралича потерял голос. Он понял, что надо срочно подать какой-то знак, иначе его оставят на снегу умирать,– и начал усиленно моргать глазами. Один из бойцов сказал, посветив фонарем:
– Смотри, этот, кажется, моргает,– а другой добавил:
– Ладно, давай возьмем его.
Взяли Аршака за руки и за ноги и бросили в кузов автомашины. Что было дальше, он не помнит.

Очнулся он только в госпитале, стал постепенно выздоравливать: восстанавливались двигательные функции, заживали шрамы на пояснице. Но следы от этого ужасного удара остались до конца дней. Последствием контузии стал диабет, которым Аршак заболел, придя с фронта.

Всегда с благодарностью и любовью вспоминал он медицинских сестер. Они кормили его, недвижимого с ложечки, поили чаем, писали письма родным и близким. Аршак говорил, что врачи и сестры буквально вытащили его из лап смерти и подлечили так, что он смог возвратиться в действующую армию.

После госпиталя Аршаку возвратили офицерское звание и направили на фронт политруком батальона. В 1943 году он снова был тяжело ранен. В тот день бойцы отбили несколько атак, погибло много боевых товарищей, а к вечеру Аршака ранило в голову и в правую ногу. Он потерял сознание, а когда пришел в себя, увидел, что почти все его боевые друзья лежат убитые. Нестерпимо болела нога, сапог наполнен был кровью, все лицо также залито кровью из раны в голове. Спасла его медсестра, которая перебинтовала голову, разрезала сапог, промыла рану,– оказалось, что ступня пробита насквозь и выше весь сустав забит мелкими осколками. (Эти осколки сидели в ноге до конца его жизни, а некоторые с болью выходили). Эта же медсестра вытащила Аршака с поля боя. К сожалению, он не смог узнать ее имени.

И снова госпиталь. Рана на ноге долго не заживала, кровоточила и гноилась, в результате началась гангрена. Врачи приняли решение ампутировать ногу, но один из них сказал, что попробует обойтись без этого,– и действительно сохранил ногу.

Из полевого госпиталя Аршака перевели в стационарный, в городе Кирове (Вятке). После длительного лечения Аршака выписали из госпиталя «по полной отставке» с инвалидностью первой группы.

Узнав мой адрес от родных в Тихвине, Аршак приехал ко мне в совхоз «Перелюбский», где я работала зоотехником фермы.

РОЖДЕНИЕ СЫНА

АРШАК АРУТЮНОВИЧ, МАРИЯ СЕРГЕЕВНА И АЛЕКСАНДР ТРОФИМОВЫ

Когда Аршак приехал ко мне, его вызвали в райсельхозотдел, и направили в Озинский район главным зоотехником совхоза «Блукис». Туда мы и переехали. Жизнь там была нелегкая. Жилья у нас не было, приходилось снимать угол, зарплата нищенская, перспектив никаких. И все же именно здесь нас ожидала самая большая радость во всей нашей совместной жизни – рождение сына. Муж очень хотел дочь, но Господь судил иначе. Назвали мы сына Александром в память о моем старшем брате, погибшем на фронте. Впоследствии обе моих сестры также назвали своих сыновей Александрами.

Муж сам отвез меня на бричке в больницу местечка Семиглавый Мар, где я и родила сына в тот же день, почти сразу по приезде. На младенца приходили посмотреть со всей округи, так как за несколько военных лет это был первый появившийся здесь на свет ребенок.

Аршак подал заявление на учебу в Тимирязевскую Академию, на агропедотделение и уехал в Москву учиться, а я с сыном осталась в совхозе. По окончании учебы муж получил распределение в Махачкалу преподавателем сельхозтехникума. Нужно было выезжать на новое место. Мы без сожаления расставались с совхозом, еще не ведая, что нас ожидает. Все, что нажили за это время, пришлось бросить. Сначала хотели взять билеты на поезд, но все вагоны в том направлении были переполнены. К тому же тяжело заболел сын, – наверняка сказалось то, что мне пришлось пережить в военные годы. У Саши была диспепсия. (Диспепсия – нарушение пищеварения.) Мы решили плыть до Махачкалы на пароходе. Каюты нам не досталось, и мы получили место только на палубе, к счастью у самой трубы, где не ходили пассажиры. Почти всю дорогу сын плакал от боли, и мы ничем не могли помочь нашему ребенку: что бы он ни ел, все выходило не перевариваясь. Пассажиры возмущались тем, что плачущий ребенок не дает им спать, даже требовали высадить нас на берег. Спасли нашего сына груши: на какой-то пристани муж купил пакет с грушами. Саша съел одну грушу – и неожиданно для нас понос прекратился. С того момента до самой Махачкалы мы кормили сына грушами. Сейчас я знаю, что если бы мы поехали поездом, Саша бы умер в дороге.

В ДАГЕСТАНЕ

В Махачкале мужа направили работать преподавателем в сельхозтехникум на животноводческое отделение. Поселили нас в маленькой комнате Дома горцев. Директор техникума упросил меня преподавать студентам русский язык и литературу. Он говорил, что у них давно нет преподавателя литературы, ребята плохо знают русский язык, надо им помочь. Решила я попытаться,– и у меня получалось, все были довольны. Студенты полюбили меня, многие из них подружились с моим маленьким сыном, наперебой предлагали посидеть с ним, с удовольствием играли.

Но и здесь не было никакой надежды на жилье. Зарплата нищенская, цены огромные, мы не жили здесь, а выживали. Я видела, как мучается Аршак, видя совершенно безнадежную ситуацию для нашей семьи. Поэтому, когда он сказал, что хочет попытаться устроиться на работу в Москве, я сразу его отпустила. На работе он взял отпуск, так как его официально не отпускали как прибывшего по распределению, к тому же он был хорошим специалистом. Для проезда в Москву нужен был пропуск, которого у мужа не было. Поэтому он тайком залез в вагон, а когда поезд тронулся, перешел на буфер, где и провел почти всю дорогу. Удивительно, что его нигде не схватила милиция, а ведь на железной дороге в те годы порядки были очень строгие.

Я осталась одна с сыном. Все окружающие думали, что муж нас бросил. Снова наступили для меня тяжелые времена. Хотя я и не теряла бодрости, продолжала преподавать, с любовью воспитывала сына, но с каждым днем становилось все хуже: голод наступал на горло. О себе я не думала, но как сохранить жизнь ребенка? Пока не кончались деньги из моей мизерной зарплаты, я каждое утро покупала на рынке кружку ряженки, кусок хлеба и яблоко. Все это приносила в нашу комнату, ставила рядом с кроваткой спящего сына и уходила на занятия. Саша просыпался, и все до последней крошки съедал. Для себя же я ничего не могла купить из еды и по нескольку дней голодала. Хлеб не досыта и вода – вот весь мой рацион. Я постоянно думала о еде. В комнате не было ни крошки. Бывало, мне дарили что-то ребята, приезжавшие из аулов, но и эти подарки я делила с сыном. Вот когда мне стало по-настоящему трудно. Если бы я была одна, но рядом любимый маленький сын, и мы не знаем, будет ли у нас завтра какая-нибудь еда.

Воды в общежитии также не было: за ней приходилось ходить под гору к озеру. Особенно трудно было зимой, когда все тропинки к воде превращались в сплошной лед. Бывало, я упаду и опрокину ведро с водой, и приходится снова повторять тяжкий подъем. В комнате я кипятила воду на керосинке, и часто это был весь мой ужин. Керосинка же спасала нас от холода в зимнее время, так как помещение не отапливалось. Я оставляла в ней небольшой огонек, и Саша ходил вокруг нее, пытаясь согреться. Керосинка помогала мало, мы так сильно мерзли с Сашей. Мои студенты, видя это, принесли для отопления трубу, обвитую спиралью: мы включили ее в сеть и согрели нашу комнату. Но на следующий же день пришла проверка и отняли у нас это устройство.

Однажды я вошла в комнату и ужаснулась: в мое отсутствие керосинка начала коптить, по комнате носились черные хлопья, а мой сын был черным, как эфиоп, один нос белый. Радуется, счастливый: мама пришла! После этого случая я просила моих студентов присмотреть за Сашей или сама забегала в комнату в перерыве между уроками.

Никаких игрушек у сына не было. Я сделала из тряпок куклу, и Саша играл с ней. Еще одна игрушка – это тяжелый микроскоп; я ставила его в перевернутую табуретку, и сын играл вокруг этого сооружения.

Состав студентов в группах был интернациональным: аварцы, даргинцы, лакцы, лезгины, чеченцы, кумыки, арчинцы и представители других малых народов Дагестана. Я с ними прекрасно ладила, никогда не было никаких недоразумений, они всегда слушались, старательно готовили уроки. Бывало, что и посмеемся.

Однажды на уроке я попросила:
– Ребята, придумайте на русском языке фразу с использованием слов «друг» и «яблоко».
Вижу, что тянет руку один из моих горцев, вызываю его. Он сразу же отвечает:
– Мой друг Абдул украл у мине яблоко.
– Неужели друг может украсть что-то у своего друга? – спросила я его.
– Мой друг Абдул прадал мине яблоко,– продолжал он.
– А что еще может сделать друг с яблоком? – снова спросила я его.
Он помолчал, потом потупился, смешно скривил свою физиономию и сказал:
– Падарыл…

Когда мы проходили по программе «Евгения Онегина», один из студентов поразил меня тем, что сам по своей инициативе выучил наизусть Письмо Татьяны к Онегину. Для него это был подвиг, так как русский язык он знал очень плохо. Конечно, я поставила ему пятерку, похвалила перед всеми соучениками.
В комнате у меня под подушкой хранилась единственная ценная и очень дорогая для меня вещь – золотые часы, подаренные мне папой, к тому времени уже отошедшим в вечность. И вот эти часы кто-то украл у меня. Учителя в техникуме не поверили, когда я сказала им об этом, поскольку видели мою нищету, и решили, что я соврала. Никто не посочувствовал и не пожалел. Я поплакала тихонько и успокоилась – значит Господь так решил. Рядом с нами жили кавказцы-студенты,– они и утащили.

А голод давал о себе знать, я слабела с каждым днем, и единственным утешением для меня было то, что сыночек мой растет крепким и здоровым. Я дважды в жизни длительный период переживала настоящий голод. Ни о чем другом невозможно думать, кроме как о еде. Я всегда молюсь, чтобы Господь сохранил народ и нашу страну от этого ужаса.

Однажды два студента привезли из аула картошку и подарили мне. Спасибо моим дорогим мальчикам-ученикам,– они спасли нас с сыном от голодной смерти. Дети меня жалели, а взрослые – нет.

На Пасху мне удалось побывать на праздничной заутрене. В Махачкале был один действующий храм. Народа набилось столько, что я не смогла войти внутрь и всю службу простояла на улице. Только в конце литургии приложилась ко кресту.

Муж был очень энергичным человеком, и ему удалось устроиться в 1947 году на работу в Химкинский райсельхозотдел. Он ездил и ходил пешком по хозяйствам района. Вскоре он смог прислать нам деньги и пропуск на проезд – без него выехать было невозможно: билет не продавали и в поезд не сажали. Вещей больших у нас не было, поэтому собрались быстро, купили билет и подошли к нашему поезду. И вдруг нас с Сашей не пускают. Я так испугалась, что билет пропадет; денег нет ни копейки, купить новый билет не на что, и возвращаться нам было уже некуда. Показываю свои документы, проводник меня не пускает. Я взмолилась Пресвятой Владычице Богородице Тихвинской. Пречистая не оставила нас с сыном: вдруг подошел дежурный по вокзалу, посмотрел мои документы и приказал посадить нас в поезд, сказав, что все в порядке…

СХОДНЯ

Разыскали мы нашего папу и поселились на квартире у хозяйки в Бутаково (возле Химок). Во время поездок по району Аршак узнал, что на станции Сходня по Ленинградской дороге есть зоотехникум. Он сходил туда, показал свой диплом агропедотделения Тимирязевской Академии, и его приняли на работу преподавателем. Тогда мы сняли угол на Сходне.
Когда мы переехали в Подмосковье, Аршак убедил меня поступить в Тимирязевскую Сельскохозяйственную Академию. Я послушалась, хотя и было мне тогда очень лихо после всего пережитого. Муж говорил, что имея диплом ТСХА легче будет найти работу. Эта учеба далась мне так трудно, что и сегодня не хочется вспоминать о тех днях. Снова пришлось голодать. Сдавая экзамены и зачеты, я едва не теряла сознание.

СЕССИЯ ВАСХНИЛ

Во время учебы в Тимирязевской академии в 1948 году мы очень переживали о судьбе наших педагогов – знаменитых ученых-генетиков. Многие из нас уже имели опыт работы на исследовательских станциях и специализированных хозяйствах. Генетику нам преподавали серьезно, и у нас не было никаких сомнений в истинности этой удивительной и глубокой науки. Она открывала необъятные горизонты в селекции и выведении новых сортов растений и новых пород животных. Но тут грянула печально известная Сессия ВАСХНИЛ с повесткой дня «О положении в биологической науке», с печально известным вождем гонителей Т. Д. Лысенко.

Невозможно без слез вспоминать об этих событиях. Всемирно известных ученых, составлявших славу отечественной науки, обвиняли люди, либо ничего не смыслившие в генетике, либо ради коньюнктуры и получения ученых степеней и высоких должностей готовые на любое предательство. Мне рассказывали очевидцы, как после очередного заседания Сессии ученые-генетики собирались вместе и обсуждали, как спасти дело, которому они посвятили всю свою жизнь. Это напоминало абсурд, сумасшедший дом, когда «с высокой трибуны» отвергались совершенно очевидные, давно доказанные наукой истины. Но этого было мало,– за подобными обвинениями в идеализме и буржуазной направленности исследований маячила в лучшем случае потеря возможности работать, а в худшем – лагерь или ссылка, крушение всей жизни. Это было так тяжело переживать, ведь мы тогда находились в самой сердцевине биологической науки страны – в Тимирязевской академии (ТСХА).

Ученые-генетики договорились, кому нужно принести публичное «покаяние», чтобы как-то сохранить научные направления, учеников, возможность продолжать работу. Но нашлись и такие мужественные люди, готовые положить свою жизнь ради истины – и это был великий урок для многих. Они выходили на трибуну как мученики христианства на заклание. Так поступил и наш ректор – академик Немчинов. Вспоминая об этих людях, не могу не привести известные слова: «Пойдем на костер и будем гореть, но от своих убеждений не откажемся!»

Жестокие репрессии на непокорных последовали немедленно. Ученых с мировым именем лишали кафедр, выгоняли с работы, причем они не могли никуда устроиться – их боялись брать даже простыми лаборантами. Приходилось уезжать в провинцию, устраиваться учителями в школах, соглашаться на любую самую непрестижную работу. Оставшиеся на прежних должностях коллеги помогали опальным, посылали деньги и продукты.

И все же совершенно уничтожить генетику властям не удалось – слишком велик был научный потенциал русских ученых. Они и в условиях гонений продолжали трудиться, и сумели сохранить школы и творческий потенциал до времени, когда генетику официально признали в нашей стране.

***

После возвращения из госпиталя мужу дали первую группу инвалидности, но с ней нельзя было работать. Прожить же тогда на инвалидную пенсию было невозможно, поэтому Аршак уговорил врачей дать ему третью, рабочую группу. Как инвалиду Великой Отечественной войны ему с огромным трудом удалось добиться, чтобы сына взяли в детский сад 301-го завода на шестидневку. Каждый раз, когда я приходила за сыном в детский сад, мне говорили:
– Это не наш ребенок, забирайте его!

Нужно было искать работу, так как на папину зарплату прожить втроем было очень трудно. В 1948 году я поступила на работу в Управление учебными заведениями Министерства Заготовок СССР,– помог-таки Тимирязевский диплом. Но через два года меня уволили по сокращению штатов. С огромным трудом удалось устроиться браковщицей ОТК на Сходненский стекольный завод. Потом с помощью Аршачка меня зачислили заведующей библиотекой Сходненского зоотехникума.

На новом месте мы завели четыре курицы и петуха. Я с любовью за ними ухаживала, и курочки мои почти каждый день несли яички. За кормом я ездила в Подрезково. Номер писали на руке, и всю ночь до утра мы стояли в очереди. Давали по сорок килограмм, после чего я тащила на себе этот неподъемный мешок. От техникума нам дали огород, на котором мы посадили картошку. Год выдался урожайный, и первую нашу зиму на Сходне мы прожили на этой картошке.

Мы очень экономили, откладывали что-то от наших маленьких зарплат и по очереди покупали одежду: сначала мужу костюм, потом мне, затем пальто ему и мне. Для сына я все шила сама. Помню, как он мечтал о матросском костюме, но у нас не было средств. Однажды ко дню рождения я все же решилась и купила ему костюмчик: сколько было радости! Но интересно, что сын больше радовался не вещам, а книгам. Каждую подаренную детскую книгу он принимал с восторгом и сразу просил меня прочитать ее.

АРШАК АРУТЮНОВИЧ С СУПРУГОЙ. СХОДНЯ. 1970-е гг.

Здесь, на Сходне, нас обокрали. Вроде бы и брать-то особенно нечего было, но воры забрались к нам. Был воскресный день; я попросила соседей взять сына, пока мы с мужем не вернемся. К счастью, я первой возвратилась в дом. Вошла и ужаснулась: по комнате летает пух от распоротых подушек – воры искали в них деньги. Унесли из дома практически все, что можно было продать или съесть. Утащили портфель с монограммой, подаренный мужу сослуживцами. Даже горшки с цветами унесли!
И тут увидела я топор, лежавший на кровати. Сердце мое сжалось! Где Саша? Выбежала из дома – и к соседям. Оказалось, все в порядке, стоит мой сын и радуется тому, что мама пришла. Тогда я сразу успокоилась, и ничего не осталось, кроме радости о том, что сын жив.

Прежде всего, я решила встретить мужа, чтобы предупредить его и успокоить. Пошла к станции, подождала, кода он появился, и говорю:
– Аркаша, у нас неприятность, нас обокрали.
– Так ведь надо срочно в милицию,– сказал муж.
– Иди сам, а я вернусь в дом.

Пришел милиционер, записал, что украли. Воров поймали на второй день. Они поступили очень странно: украли у нас вещи и стали продавать их в соседних домах. Муж разговаривал с ворами. Они сами вроде бы сокрушались, так как не знали, что такие бедные люди живут. Говорили, что мой платок и некоторые другие вещи продать не смогли и бросили в кусты. Указали дом, в который продали часть вещей. Мы постучали в этот дом, но нас не впустили, сказав, что ничего не знают.

Я долго уговаривала мужа не волноваться, наживем все снова. Убедила его не подавать на воров в суд. Результатом этого происшествия стало то, что нам не в чем было идти на работу. К счастью, все наши сбережения – двести рублей были спрятаны в казачьей бурке – единственной вещи, которую я привезла из эвакуации. Мы их взяли и купили на базаре самые дешевые костюмы, чтобы в них выйти на работу.

Папе нашему как преподавателю оплачивали снятую комнату, а также выписывали дрова, которые он привозил нашей хозяйке, так что хватало на все холодное время года. Но хозяйка не разрешала нам топить печь. Мы приходили с работы поздно, и придя в дом не могли даже сварить что-нибудь или вскипятить чай. Не позволяла она пользоваться и электроплиткой, хотя мы платили по счетчику за весь дом. В комнате же у нас висела единственная лампочка, но и ее хозяйка заменила еще более тусклой. Еще она говорила мне:
– Не мойте пол, вы воды много льете (мол, пол от этого портится).
Я удивлялась жадности нашей хозяйки, но приходилось терпеть, так как найти жилье было в послевоенные годы очень сложно. Жили трудно, голодно. Но однажды зимой муж купил по случаю барана. Мы разрезали мясо на мелкие кусочки и ели со своей картошкой.

АРШАК АРУТЮНОВИЧ С СЫНОМ АЛЕКСАНДРОМ

В 1948 году техникуму выделили на Сходне два участка под застройку. Претендентов было пятеро, но один из участков достался нам, поскольку муж был инвалидом Великой Отечественной войны. Мы взяли кредит в банке и начали строить свой дом. Очень нам помог дядя Яша (муж покойной тети Клавы – папиной сестры),– он оформил перевозку по железной дороге разобранного дома из Архангельской области. Тогда это было сделать частному лицу очень сложно. Но дядя работал коммерческим ревизором на железной дороге, поэтому нам удалось начать стройку. Муж поехал туда, купил старый дом, его раскатали и погрузили на платформу, а затем привезли на наш участок. День и ночь трудились мы, в основном делали все вдвоем: мешали раствор, положили фундамент, рабочих нанимали только для установки бревенчатого сруба, кладки печи и, конечно, заказали двери и окна. Отделку дома тоже делали сами. Дом еще не был готов, когда хозяйка потребовала немедленно выехать из комнаты. Пришлось ночевать в недостроенном доме, который стоял еще без окон. Слава Богу, случилось это летом. С какой радостью переехали мы в свое жилье! Я ликовала, хотя было холодно, спали на полу.

Тогда я впервые сподобилась увидеть Матерь Божию телесными очами. Случилось это рано утром в нашем новом доме. Спала я обычно на полу в будущей кухне. Поднявшись, взглянула в оконный проем и увидела в нем удивительной красоты Женщину. Она была в голубом, одеянии, похожем на монашеское, и ласково смотрела на меня, потом благословила и стала удаляться. Я сердцем почувствовала, что это была Божия Матерь, такая дивная радость и покой озарили мою душу и переполнили всё мое существо. И эта радость как будто поселилась во мне навсегда, и что бы ни происходило в нашей последующей жизни, я всегда помнила это посещение и благодарила Пречистую за Ее милость и любовь ко мне грешной.

***

Первая покупка, которую мы сделали для нового дома,– подольская швейная машина. Мы с папой тащили ее вдвоем из Москвы в метро, потом на электричке, а затем до дома. Она довольно тяжелая, и мы в середине пути от железнодорожной станции так устали, что больше не могли идти. Тогда Аршак зашел в дом к незнакомым людям и попросил у них санки, чтобы довезти машину. Так мы обрели нашего друга и помощницу,– я быстро научилась пользоваться машиной и многие годы обшивала всю мою маленькую семью. Потом научилась я даже вязать на машинке и сделала много сарафанов, покрывал, шторы на все окна в доме.

В 1950 году муж перешел на работу в Министерство сельского хозяйства. Я продолжала трудиться в библиотеке Сходненского зоотехникума. Мы стали обживаться в новом доме, посадили на участке деревья, растили овощи на огороде, так что их хватало на весь год. Но недолго довелось нам радоваться новой счастливой жизни. В 1953 году состоялся Сентябрьский пленум КПСС, который принял решение отправить на укрепление сельского хозяйства двадцать пять тысяч специалистов из центральных органов. Мужа вызвали к руководству и сказали, что если он добровольно согласиться войти в число 25-тысячников, ему дадут возможность самому выбрать место работы, а если не захочет подать заявление, то его пошлют туда, куда сочтут нужным. Он приехал домой расстроенный, огорченный, но я ему сказала, что не впервой нам менять место жительства и работу, пусть соглашается, поеду в любое место, какое он выберет. Некоторые из мобилизованных таким образом оставляли свои семьи в городе, но я сказала, что мы поедем все вместе. Муж выбрал Молдавию, и его тут же направили работать главным зоотехником Слободзейской МТС Тираспольского района Молдавской ССР.

НА РОДИНЕ МУЖА (КАРАБАХ)

Рассказ Марии Сергеевны о родине своего мужа содержит не только ее личные впечатления от посещения Карабаха, куда она ездила вместе с супругом, но и повествование о скорбных днях Армении, переданное ей ближайшими родственниками, пережившими все ужасы последней Карабахской войны.

Земля в равнинной части Карабаха очень плодородная, поэтому те, у кого были большие участки, могли обеспечивать себя всем необходимым для жизни: вокруг домов цвели сады, виноградники, на полях вызревали зерновые, собирали хорошие урожаи овощей. Постоянной бедой для жителей были наводнения. Когда весной начиналось таяние снегов в горах и проливались обильные дожди, то реки выходили из берегов, вода растекалась и заливала большие пространства. Село Сейсулан затапливало много раз. Не случайно и само его название: в переводе с азербайджанского оно означает «унесенные ливнем». Положение улучшилось, когда уже при советской власти соорудили дамбу, которая сдерживала напор воды. Правда, бывало, что и дамба не спасала,– и тогда снова заливало поля и дома.

Случилось так, что три армянских села: Сейсулан, Кармиреван и Ярмджа оказались в окружении азербайджанских сел. Как вспоминал Аршак, после резни, которую устраивали азербайджанцы, они занимали разоренные армянские села и селились в оставленных бывшими жителями домах.

Сейсулан – очень древнее армянское поселение. Здесь была старинная армянская церковь, в которой постоянно служил священник. Всех предков Аршака, его самого и его братьев крестили в этой церкви. В Армянской Церкви крестят детей в слегка подсоленной воде, видимо памятуя слова Евангелия, что христиане должны быть «солью земли» (Мф. 5, 13). В советское время церковь закрыли и хранили в ней дрова для отопления сельсовета; кроме того, там хранился различный хозяйственный инвентарь. Затем здание церкви приспособили под школу, в которой учились и дети Асцатура – брата мужа. Впоследствии в селе построили новое здание для школы, а церковь снова использовали, как склад.

Интересно, что во время войны 1990-х годов азербайджанцы сожгли и разрушили все дома в селе,– даже камни и кирпичи от строений вывезли для своих нужд. В селе осталось до сего дня только здание бывшей церкви – Господь сохранил его, наверное, как символ стойкости армянского народа в гонениях и испытаниях и знак верности своему Богу.

Но даже когда церковь в Сейсулане закрыли, жители по-прежнему приходили молиться на этом месте. Рядом с ним находился дом потомков священника, который служил в сельском храме. Хозяева дома выделили отдельную комнату и устроили в ней подобие домовой церкви или часовни. У них постоянно имелись восковые свечи, которые они сами изготовляли. Семья, жившая в этом доме, была не просто хранительницей домовой церкви,– но все члены семьи подолгу и постоянно молились. Священников в Армении в годы гонений на веру не было, и они сами, будучи из священнического рода, молились и за жителей села, и за многие поколения усопших и замученных. Люди заходили сюда, зажигали свечи, поминали своих родных – живых и умерших и, конечно, всех убиенных во время резни. Каждый год в день памяти геноцида 24 апреля – сюда заходили едва ли не все жители села, чтобы помянуть погибших мученической смертью предков и соотечественников.

В этой домовой церкви-часовне хранилась древняя чтимая святыня армянского народа – чудотворная икона Божией Матери с Младенцем Христом. Сельчане относились к святыне своего села с большим почтением и благоговением. Перед входом в часовню каждый обязательно снимал обувь.

Во время последней войны ни один из жителей села не погиб, несмотря на бомбардировки, обстрелы и постоянные нападения азербайджанцев. Местные жители считали, что это свидетельство покрова, заступничества и предстательства Пресвятой Богородицы, дарованное им через древний чтимый образ Самой Божией Матери. Она, Милосердная спасла их от гибели. Несмотря на то, что село было со всех сторон окружено врагами, всем его жителям удалось уйти быть может в самый трудный момент войны, когда превосходство азербайджанцев в военной силе и технике казалось подавляющим. К сожалению, судьба этой святыни Армянской Церкви мне неизвестна.

Водили меня и к святому источнику, который с незапамятных времен находится посреди села.

Как рассказывали мне в Карабахе родственники мужа, здесь издавна жили чистокровные армяне, потомки древних армян, которых называют «уди». В горах, довольно далеко от Сейсулана, находилось священное для армян место, называемое Ганзасар. Нас с мужем возили туда на машине. Там мы увидели вырубленный в скалах туннель, и в толще горы – церковь или несколько церквей и часовен. В давние времена здесь жили священники и монахи. С незапамятных времен приходили сюда молиться христиане. Со всего Карабаха направлялись паломники к этим храмам внутри скалы, приносили свои дары, ставили свечи, молились, поминали своих предков. Здесь совершали сохранившееся вероятно от языческих времен жертвоприношение животных (баранов, козлят, птицы). Конечно, это совершалось вне церкви, как древний народный обычай.

Перед самым началом войны в Карабахе церковь в Сейсулане хотели восстановить. Правительство республики обещало помочь средствами и стройматериалами. Но все разрушила война. Когда Карабах обрел свободу, село Сейсулан переименовали в Арцвашен, что означает в переводе с армянского «жилище (или селение) орла».

Хочется рассказать немного и о той беде, которая постигла армянский народ в последний период жизни Советского Союза. Когда азербайджанцы устроили резню в Сумгаите, мы были потрясены случившимся. Аршак никак не мог поверить, что это – правда. Он вспоминал военное фронтовое братство, где не было различий по национальному признаку. Солдаты, которые происходили с Кавказа, видели друг в друге братьев, особо близких людей, делились последним.

Муж тогда был уже слепым, не мог читать газеты и постоянно просил нас с сыном прочесть, что пишут о событиях в Азербайджане и Карабахе, слушал известия по телевидению. Может быть, эти ужасные известия сократили его жизнь и уж точно лишили душевного покоя. С волнением ожидал он вестей из Баку, где жила наша приемная дочь Грета с семьей. К счастью, им удалось бежать оттуда до начала массовых убийств, но последствия этого были очень тяжелыми. Люди убегали от смерти, бросали все нажитое, скитались, где придется, не имея жилья, работы, прописки. Это было новое рассеяние армянского народа, которое продолжается до наших дней. Пришлось оставлять могилы предков, люди потеряли все сбережения, все имущество, в мгновение ока стали нищими и бездомными. Список жертв этого рассеяния постоянно растет: многие из тех, кому удалось тогда избежать смерти, умирали в цветущем возрасте от переживаний и потрясений.

Добавьте комментарий

Нажмите, чтобы оставить комментарий

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

18 МАРТА – НАЧАЛО ВЕЛИКОГО ПОСТА
post
ВЕЛИКИЙ ПОСТ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

ПЕРВАЯ СЕДМИЦА ВЕЛИКОГО ПОСТА
post3
ПЕРВАЯ СЕДМИЦА ВЕЛИКОГО ПОСТА. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

К 100 ЛЕТИЮ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ. ЦИТАТЫ ИЗ ДНЕВНИКОВ

К 100 ЛЕТИЮ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ
К 100 ЛЕТИЮ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ.
ЦИТАТЫ ИЗ ДНЕВНИКОВ

ПРЕПОДОБНЫЙ СТАРЕЦ АЛЕКСИЙ (СОЛОВЬЕВ)

Старец Алексий жил в Сергиевом Посаде, когда по указанию безбожной власти начали вскрывать мощи святых. Старец печалился об этом и много молился, недоумевая – почему Господь попускает совершаться такому злу? Однажды вечером, когда он совершал молитвенное правило, рядом с ним встал прп. Сергий Радонежский и сказал:
– Молись три дня и постись, и после этого я скажу тебе то, что
нужно.
В следующие два дня, когда отец Алексий молился, снова вставал с ним рядом прп. Сергий. Отец Алексий питался в эти дни одной просфорой. На третий день преподобный сказал:
– Когда подвергаются такому испытанию живые люди, то необходимо, чтобы этому подвергались и останки людей умерших. Я сам отдал тело свое, чтобы град мой во веки был цел.

2 МАЯ 2001 г. ОСВЯЩЕНИЕ ЧАСОВНИ СВ. МАТРОНЫ В Г. СХОДНЯ

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

17 МАРТА – НЕДЕЛЯ СЫРОПУСТНАЯ. ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ. ЗАГОВЕНЬЕ НА ВЕЛИКИЙ ПОСТ
ПРАОТЕЦ АДАМ. ФРЕСКА. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. 1416-1321 гг.
ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

14 МАРТА – ДЕНЬ АНГЕЛА АНТОНИНЫ СЕРГЕЕВНЫ ОРЛОВОЙ (ТРОФИМОВОЙ)

АНТОНИНА СЕРГЕЕВНА ОРЛОВА (ТРОФИМОВА). ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

13 МАРТА – ПРЕПОДОБНЫЕ МАРИНА И КИРА БЕРИЙСКИЕ

ПРЕПОДОБНЫЕ МАРИНА И КИРА БЕРИЙСКИЕ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

10 МАРТА – 70 ЛЕТ СО ДНЯ КОНЧИНЫ СТАРЦА ЗОСИМОВОЙ ПУСТЫНИ ИЕРОСХИМОНАХА ИННОКЕНТИЯ (ОРЕШКИНА; 05.06.1870–10.03.1949)
ИЕРОСХИМОНАХ ИННОКЕНТИЙ (ОРЕШКИН)
ИЕРОСХИМОНАХ ИННОКЕНТИЙ (ОРЕШКИН ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ). ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ВЕЧЕР ПАМЯТИ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

ДЕНЬ АНГЕЛА МАРИИ СЕРГЕЕВНЫЙ ТРОФИМОВОЙ

25 ИЮЛЯ — ДЕНЬ АНГЕЛА МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

29 МАРТА — ДЕНЬ ПАМЯТИ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ. К 100 ЛЕТИЮ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

О МЕСЯЦЕ МАРТЕ

Мама жила в ритме природы, постоянно любовалась своим садом в разное время года, специально выходила помолиться среди кустов и деревьев. В течение многих лет она делала выписки из разных книг и статей по народному календарю: там были сведения о приметах погоды в связи с церковным календарем, о прилете и отлете птиц, о свойствах и красоте цветов, деревьев и других растений, а также камней и минералов. Мы постоянно выписывали журнал «Наука и жизнь», из которого мама вырезала и подшивала ежемесячные заметки о природе и календаре. Из того, что собрала мама, можно было бы составить интереснейшую книгу. Все эти материалы были постоянно «в ходу»: когда приходили очередные посетители, мама открывала раздел своего собрания, соответствующий месяцу, неделе и даже конкретному дню и начинала читать выдержки. В такие минуты я не выдерживал, оставлял все свои дела и присоединялся к слушателям…

К сожалению, размеры книги не позволяют опубликовать интереснейшие сведения, которые собрала мама по народному календарю. Поэтому вниманию читателей предлагается лишь один календарный месяц – март. Весна была любимым временем года, а март – любимым ее месяцем, недаром в нем совершились столько важнейших событий ее жизни. 21 марта родился я, в марте сделали маме серьезную операцию, в марте умер мой отец, в марте отошла в вечность и мама. Она знала, что уйдет из жизни в марте, знала даже число – 29-е, о чем сохранились такие свидетельства: за день до смерти она попросила меня снять все деньги с ее пенсионной книжки, чтобы не нужно было потом ходить по инстанциям и оформлять наследство (и здесь, даже перед лицом смерти она думала о том, как избавить сына от лишних хлопот). Сохранился листок с выпиской из церковного календаря, сделанный рукой мамы: на нём записаны даты от 27 до 31 марта с указанием памяти святых каждого дня. Сделана эта запись много лет назад, еще до смерти отца, и именно в этом интервале умерли отец (27 марта) и мама (29 марта – день памяти мученика Трофима).

О МЕСЯЦЕ МАРТЕ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

МАРТ. ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

А. Трофимов

ИСТОРИЧЕСКИЙ КАЛЕНДАРЬ

О МОЛИТВЕ

http://alexandrtrofimov.ru/wp-content/uploads/2014/05/7mol10.jpg

Дорогие посетители сайта, пришло время вспомнить и восстановить древнюю ветхозаветную и апостольскую традицию – семиразовую молитву в течение суток, совершаемую каждые три часа (в 6, 9, 12, 15, 18, 21, 24 часа). Эта молитва особенно действенна в условиях испытания, посланного нам – угрозы распространения коронавирусной инфекции.
Предлагаю Вам ознакомиться с главой из книги «РИТМЫ ЦЕРКОВНОГО ГОДА», написанной много лет назад и размещенной на этом сайте: О СЕМИРАЗОВОЙ МОЛИТВЕ В ТЕЧЕНИЕ СУТОК. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ… http://alexandrtrofimov.ru/?p=766
В ней дается историческое и богословское обоснование необходимости этой молитвы. Сейчас, в условиях карантина православным людям совсем не сложно включиться в этот молитвенный ритм.
Присоединяйтесь к ежедневной семиразовой молитве, рассылайте текст статьи и сообщения о ней своим друзьям и знакомым.
***
Святейший Патриарх Кирилл благословил молитву, которую уже произносят за богослужением во всех православных храмах, ее можно присоединить к семиразовой молитве:
МОЛИТВА ВО ВРЕМЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ВРЕДОНОСНОГО ПОВЕТРИЯ ЧТОМАЯ
Господи Боже наш, не вниди в суд с рабы Твоими, и огради нас от губительнаго поветрия на ны движимаго. Пощади нас смиренных и недостойных рабов Твоих в покаянии с теплою верою и сокрушением сердечным к Тебе милосердному и благопременительному Богу нашему припадающих и на милость Твою уповающих. Твое бо есть, еже миловати и спасати ны, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Александр Трофимов

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

25 ЯНВАРЯ - ДЕНЬ АНГЕЛА ТАТИАНЫ ВАСИЛЬЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ (1886–1934), МАТЕРИ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

23 ФЕВРАЛЯ – ПАМЯТЬ ПОЭТА ДАВИДА САМОЙЛОВА

«БЫЛА ТУМАННАЯ ВЕСНА…» СТИХИ ДАВИДА САМОЙЛОВА, МУЗЫКА НЕИЗВЕСТНОГО АВТОРА, ИСПОЛНЯЕТ ЛЕОНИД ЭРДМАН

Помощь в издании книг

Благодарю за любую Вашу помощь! Присылайте Ваши имена для молитвенного поминовения на электронную почту atrofimovmail@yandex.ru

НАША СТРАНИЧКА ВКОНТАКТЕ

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

Наша страничка в facebook

Video

3 ноября – ПАМЯТЬ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИКА НЕОФИТА (ОСИПОВА) – ЛИЧНОГО СЕКРЕТАРЯ ПАТРИАРХА ТИХОНА

АКАФИСТ СВЯТЕЙ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦЕ ВЕЛИЦЕЙ КНЯГИНЕ ЕЛИСАВЕТЕ

Грек Зорба

Грек Зорба

АКАФИСТЫ, СОСТАВЛЕННЫЕ АЛЕКСАНДРОМ ТРОФИМОВЫМ

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ ИЕРУСАЛИМСКИЯ

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ ВАЛААМСКИЯ

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ «ПРИБАВЛЕНИЕ УМА»

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ КОРСУНСКИЯ (ЕФЕССКИЯ)

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ КОЛОЧСКИЯ

АКАФИСТ СВ. АП. И ЕВ. ИОАННУ БОГОСЛОВУ

АКАФИСТ СВ. МЧЧ. ФЛОРУ И ЛАВРУ

АКАФИСТ СВТТ. АФАНАСИЮ И КИРИЛЛУ, АРХИЕП. АЛЕКСАНДРИЙСКИМ

АКАФИСТ СВТ. ТИХОНУ, ПАТРИАРХУ МОСКОВСКОМУ И ВСЕЯ РОССИИ

АКАФИСТ СВВ. ЦАРСТВЕННЫМ СТРАСТОТЕРПЦЕМ

АКАФИСТ ПРП. ИЛИИ МУРОМЦУ

АКАФИСТ ПРП. АНТОНИЮ ДЫМСКОМУ

АКАФИСТ ПРП. ВАРЛААМУ СЕРПУХОВСКОМУ

АКАФИСТ ПРП. ОТРОКУ БОГОЛЕПУ ЧЕРНОЯРСКОМУ

АКАФИСТ СВ. ПРАВ. ИОАННУ РУССКОМУ

АКАФИСТ ПРП. ПАИСИЮ ВЕЛИЧКОВСКОМУ

АКАФИСТ ПРП. ВАРНАВЕ ГЕФСИМАНСКОМУ

АКАФИСТ СВМЧ. СЕРАФИМУ (ЗВЕЗДИНСКОМУ), ЕП. ДМИТРОВСКОМУ

АКАФИСТ ПРПМЧЧ. СЕРАФИМУ И ФЕОГНОСТУ АЛМА-АТИНСКИМ

АКАФИСТ ПРП. СЕРАФИМУ ВЫРИЦКОМУ

АКАФИСТ СЩМЧ. ЯРОСЛАВУ ЯМСКОМУ

АКАФИСТ ПРП. СИЛУАНУ АФОНСКОМУ

АКАФИСТ СВ. ВМЧЦ. МАРИНЕ

АКАФИСТ СВ. РАВНОАП. ВЕЛ. КН. ОЛЬГЕ

АКАФИСТ ПРП. БЛГВ. КН. ЕВФРОСИНИИ МОСКОВСТЕЙ

АКАФИСТ СВ. ПРАВ. ИУЛИАНИИ МИЛОСТИВЕЙ, ЯЖЕ В СЕЛЕ ЛАЗАРЕВЕ

АКАФИСТ БЛЖ. КСЕНИИ ПЕТЕРБУРЖСТЕЙ

АКАФИСТ ПРПМЦ. ВЕЛ. КН. ЕЛИСАВЕТЕ

АКАФИСТ ВСЕМ СВ. ЖЕНАМ, В ЗЕМЛИ РОССИЙСТЕЙ ПРОСИЯВШИМ

АКАФИСТ СОБОРУ СВ. ВРАЧЕЙ-БЕЗСРЕБРЕНИКОВ-ЦЕЛИТЕЛЕЙ И ЧУДОТВОРЦЕВ

СПИСОК ВСЕХ СТАТЕЙ

Рубрики

ИКОНА ДНЯ

КАЛЕНДАРЬ

СЧЕТЧИК