Где-то в начале 1995 года один из прихожан нашего храма пришел на службу встревоженный и просил сугубо помолиться о брате своем, так как его совершенно неожиданно для всех отправили в Чечню.
Дома остались жена и маленький ребенок. Звали брата Игорем, он был офицером МВД, работал в одном из управлений, и для него самого это направление явилось, как гром среди ясного неба. Был он тогда неверующим, но незадолго до командировки в Чечню крестился, так как брат уговорил его повенчаться с женой. После литургии мы отслужили молебен, помянули не только Игоря и отправлявшихся с ним, но и всех наших ребят, сражающихся в Чечне.
Перед тем как перейти к рассказу об Игоре, хочется напомнить два «чеченских» случая. Один из отрядов внутренних войск должен был отправиться в Чечню из Москвы. До вылета на Моздок оставался целый день, и провожавшие спросили у ребят, куда бы они хотели пойти: в кино или, быть может, в парк культуры, в музей, на экскурсию. Но неожиданно кто-то из группы предложил пойти на службу в храм, чтобы помолиться об удаче в бою и получить благословение батюшки. К счастью, все единодушно поддержали предложение, пошли в храм, отстояли службу, отслужили напутственный молебен и с каким-то особым подъемом и воодушевлением отправились в путь.
В Чечне отряд разделили: половина ребят осталась в Грозном, остальных направили в горные районы. Те, кто оставались в Грозном, провоевали весь свой срок, не потеряв ни единого человека.
Но почти никто из направленных в горы не предполагал, что выйдет живым из того ада, в который попал отряд. Многие сутки находились они под шквальным огнем, их окружали, по ним били из всех видов оружия, но они уцелели. Не хватало боеприпасов, не было пищи, но Господь хранил их, и отряд продолжал сражаться. Был случай, казалось, совершенно безнадежный. В одном из селений кто-то из своих – чеченцев – убил старейшину, а это злодеяние свалили на русских солдат. Их отряд окружили, и наши ребята несколько суток держали круговую оборону под непрерывным огнем. И все же им удалось вырваться из огненного кольца.
Когда они уходили из гор, то было уже известно, что Грозный взят чеченцами, и никто не знал, как и каким путем отступать. И снова отряд чудом вышел из пекла почти невредимым. Потери его за время боевых действий составили: один убитый и трое раненых. Этот случай – истинное чудо Божие, так его и восприняли сами солдаты, многие из которых стали верующими во время войны.
А вот иной случай. Отряд, сформированный в Москве, оказался в той же ситуации: оставался день до отправления. Они не пожелали пойти в храм, хотя кто-то и предлагал, а лишь пошутили по этому поводу. В Чечне колонна, в которой следовал отряд, попала в засаду, и почти все его бойцы погибли…
Отрядом, в который попал Игорь, командовал майор Валерий Анатольевич Тиньков. Он погиб в этой командировке, оставив сиротами двоих детей, и ему было присвоено звание Героя России. (Сегодня в Москве есть улица имени В. А Тинькова.) В отряде собралось около 80 человек, в основном из Подмосковья, все профессионалы. На выданные командировочные накупили продуктов, необходимые вещи и направились в аэропорт. Затем последовал перелет в Моздок, и ночью колонна на автомашинах в сопровождении БТРов прибыла в Грозный.
Первое, что поразило прибывших – огромный; плакат на торце полуразрушенного дома с надписью: «Мир народам Кавказа», простреленный, как решето, автоматными очередями. Удивили и некоторые надписи па разрушенных домах. Например, такая: «Здесь живут».
В Грозном отряд расположился па базе бригады внутренних войск МВД (срочной службы) вместе с бойцами Московского ОМОНа. Поначалу их хотели поставить на блок-посты, но это было неразумное решение, так как отряд состоял из профессионалов, а на блок-постах могли успешно справиться и солдаты срочной службы. Поэтому совместно с другими подразделениями армии и МВД их отряд стал выполнять приказы командования, участвуя непосредственно в операциях против боевиков, по изъятию оружия и т.п.
Игорь и его боевые друзья в один голос отмечали, какое неразумие, боль и печаль, если только не преступление, – посылать совершенно не обученных солдат срочной службы на такую бойню. Они не умели обращаться со средствами связи, не знали приемов ближнего боя, часто даже не умели толком стрелять, и потому потери среди солдат срочной службы были огромными. Сколько матерей получили из-за этого гробы своих
сыновей! Невозможно было без боли и гнева смотреть, как умирали наши ребята от незнания самых простейших вещей в военном деле, от отсутствия навыков. В то же время потери среди профессиональных бойцов были небольшими.
Не менее тяжелым было положение с вооружением. Чеченцы имели самые современные БТРы, которые отсутствовали в нашей армии, прекрасное современное оружие, великолепные средства связи. Они могли (и постоянно это делали!) прослушивать все наши переговоры, отчего мы теряли столько своих воинов. Нашим же бойцам часто давали
старье со складов длительного хранения. Когда отряду нужно было идти на серьезное задание, приходилось самим покупать или выменивать на спирт или иную «валюту» гранатометы, современные автоматы и даже боеприпасы. Наши начальники экономили на всем. Вспоминают, как один высокий чин из Центра запретил стрелять из установки «ГРАД» по скоплению чеченских боевиков, спросив: «А вы знаете, сколько стоит один залп “ГРАДа”?» То есть понимай так: пусть лучше боевики убивают наших солдат, а мы сэкономим на боеприпасах.
Воевавшие в Чечне говорят: создавалось впечатление, будто целью этой войны было «перемолоть» как можно больше русских солдат и боевой техники. Наши солдаты достойно выполняли свой долг перед Богом и Отчизной, и не их вина в том, что случилось. Ведь в 1995 году мы могли овладеть Чечней. Грозный полностью контролировался, боевиков вытеснили в горные районы, организованное сопротивление чеченцы уже не могли оказывать. И вдруг приказ об остановке наступления и отводе войск. Наши офицеры плакали после этих приказов, а чеченские банды вооружались, отдыхали, получали подкрепления и помощь. К чему это привело – известно ныне каждому.
Непродуманной была и политика по отношению к жителям Чечни, и особенно решение о ракетно-бомбовых ударах и обстрелах чеченских сел и городов. После этих ударов поднялась вся Чечня. Среди боевиков было очень много тех, кто взял оружие, чтобы отомстить за смерть близких. После такого поворота событий победить Чечню означало бы просто уничтожить всех ее жителей, но этого, слава Богу, но произошло. Таковы общие впечатления о чеченской войне многих из тех, кто знает о ней по собственному опыту.
Вернемся к рассказу о том, что случилось с отрядом, в котором находился Игорь. 1 мая 1995 года отряд возвращался с последнего задания, после чего все бойцы должны были отправиться домой. Колонна, состоящая из одного БТРа, двух «КамАЗов» и двух «Уралов», подъезжала по Старо-Промысловскому шоссе к Грозному.
Перед последним походом у Игоря было предчувствие, что должно совершиться нечто ужасное для него. Накануне отъезда решили проверить новый автомат и в качестве мишени поставили его бронежилет, который успешно выдержал испытание. Когда колонна двинулась в путь, Игорь несколько раз порывался снять бронежилет, так как было довольно жарко, но каждый раз, вспоминая вчерашнюю стрельбу, решал потерпеть неудобство. Это и спасло ему жизнь. Игорь сидел у правой дверцы «КамАЗа», слева от него находились: подполковник – командир подразделения, которое должно было сменить их отряд, и водитель.
День склонялся к вечеру. Слева, на разбитой автобусной остановке виднелся кусок фанеры, на котором красными буквами было написано: «Чеченцы, отомстим. Кровь за кровь, смерть за смерть. Аллах велик!» Вдруг справа, со склона холма, по головному БТРу выстрелили из гранатомета, но тот прибавил хода и скрылся где-то впереди. Одновременно колонну начали обстреливать из стрелкового оружия. Место для засады было выбрано удачно. Колонна находилась в крайне неблагоприятных условиях: слева, вдоль дороги, тянулся высокий бетонный забор, за которым скрывались гранатометчики; справа с возвышенности вели плотный огонь боевики, так что кроме кювета укрыться было негде. К тому же наши ребята находились в кузовах машин с брезентовым тентом, откуда им пришлось выпрыгивать под огнем.
Находясь в кабине, Игорь не имел возможности выпрыгнуть, так как сидел справа и сразу попал бы под прицельный огонь чеченцев. Поэтому пришлось сначала стрелять из кабины по холму, пока не выйдут из машины водитель и подполковник, сидящие слева. В такой ситуации водитель должен был бы прибавить газу и попытаться проскочить опасный участок. Но поскольку он остановил машину, Игорь выпрыгнул вслед за соседями, залег под колесом, приготовил автомат к бою и поднял голову, чтобы осмотреться, и в этот момент его ранило. Одна пуля попала в бронежилет (как потом увидели по вмятине, прямо в область сердца) и не причинила вреда, а вторая пуля попала выше пластины бронежилета, между шеей и плечом. Чуть позднее его ранило в ногу. Игорь почувствовал как бы тупой удар; пропали все звуки, остался лишь звон в ушах. Когда откинулся на спину, увидел руку, повисшую, как плеть. Сознание он не
потерял, пытался позвать на помощь, и тут навалилась боль. Кто-то из ребят наложил повязку, сделали обезболивающий укол. Но заниматься раненым не было никакой возможности, так как бой продолжался. Заднюю машину чеченцы подбили, нужно было вызывать подмогу, но рации имели только командир отряда и Игорь. Командира убили почти в первую минуту боя, а Игорь не мог даже пошевельнуться. Один из наших ребят подполз к нему и, взяв рацию, спросил, что передать. «Вызывай всех, кто слышит, объясни, что случилось». Тот немедленно стал повторять: «Всем, кто слышит, мы попали в засаду, ведем бой, пришлите помощь».
Их услышали и на базе, и в других частях, но помочь не успели. Чеченцы тоже услышали призыв через свои рации, стали материться и орать, что всех перебьют. Сначала казалось, что так все и будет. По объективным условиям, всех наших ребят боевики могли бы уложить за пять минут. Но Бог судил иначе. К счастью, вернулся наш БТР и начал бить по чеченцам. Кроме того, все оставшиеся в живых отстреливались. Поэтому боевики стали отходить, видя, что им не удалось уничтожить колонну сразу и понимая, что после призыва наших ребят помощь, конечно же, не замедлит.
Вскоре после ранения Игорь понял, что умирает, и тут душа его, осознав предстоящее, почувствовала себя перед бездной. Невозможно передать тот ужас, который она испытала перед смертью. Здесь соединились и чувство неготовности своей, и то, что ничего толком не сделал еще, и очень-очень хотелось жить. Говорить он уже не мог, ничего не видел. Сначала была надежда, что будет помощь, что надо держаться, что его ждут жена и маленький ребенок. Но скоро сил не осталось ни на что, а бой все продолжался.
Но все в нашей земной жизни кончается: закончился и этот бой, после чего Игоря вместе с другими ранеными и убитыми бросили в кузов грузовика и повезли в госпиталь. С момента ранения прошло уже более часа. На грани потери сознания он, не зная практически никаких молитв, вдруг вспомнил где-то прочитанные слова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Начал их повторять и держался за эти слова как за спасительную ниточку, причем была полная уверенность, что молитву нельзя прекращать, иначе все, конец. Сознание прыгало, обрывалось, но молитва держала уже почти безжизненное тело.
В госпитале поставили диагноз: пуля при ранении вырвала кусок (около четырех сантиметров) подключичной аорты и повредила сосудисто-нервный подмышечный пучок (отсюда и болевой шок). При таком ранении с неперевязанной разорванной аортой вся кровь должна была бы вытечь. Но, к изумлению врачей, раненый продолжал жить. Аорту ему перевязали, но лишь наутро вертолетом отправили во Владикавказ. Рука к тому времени уже почернела и была ледяной, ибо обескровленные ткани, по свидетельству врачей, не живут столько времени.
Во Владикавказе хирурги сразу сказали: «Готовить к ампутации руку». Но Игорь, придя в себя, прошептал: «Оставьте руку!» Хирурги решили попытаться сохранить руку исключительно ради практики, так как только в полевых условиях возможно набрать опыт работы в совершенно безнадежных ситуациях. Взяли часть вены из ноги и поставили в плечо, но решили отправить безнадежного больного в Москву.
Четыре дня Игорь находился без сознания. Московские врачи подтвердили, что с такими ранами не выживают. Но, наперекор медицине, раненый продолжал жить. Полтора месяца прошли с не перестающей болью, затем последовала еще одна операция; через восемь месяцев – снова операция. После этого рука начала работать, но долго еще не заживала – до тех пор, пока брат не рассказал ему, как о нем молились в церкви и что ему обязательно следует исповедаться и причаститься – тогда все изменится к лучшему.
Игорь послушался совета, его сердце уже умягчилось через страдания, близкую смерть и опыт, пусть и небольшой, собственной молитвы. После исповеди и причастия дело пошло на поправку. Но перед тем как Игорь сделал решительный выбор и стал православным христианином. Господь послал ему особое испытание. В госпитале его соседом оказался один из заправил современной российской сайентологии. Узнав о чудесном спасении офицера, воевавшего в Чечне, он очень хотел заполучить столь ценного человека в свою секту. Игорю обещали большие деньги, полное выздоровление, благополучие жизни семьи и т.п. Но он наотрез отказался принять от сайентологов какую бы то ни было помощь. Теперь Игорь – настоящий православный христианин с твердой, испытанной верой.
Этот случай и опыт героя нашего повествования драгоценен не только для него самого, но и для многих верующих, особенно для тех, кто еще не нашел дороги к храму. Господь дал человеку трудное и действенное лекарство, чтобы исцелить от неверия. И сам Игорь воспринимает теперь все случившееся как великую милость Божию. Через кошмарный опыт войны, через опыт близости смерти, невыносимой боли прошел человек. И думается, что в его терпении и в том, как принял он посланное Богом, есть момент искупления и, может быть, даже помощи всем, кого провел Господь по дорогам войн нашего «мирного» времени.
Как священник, переживший всем сердцем этот случай, я убежден, что решающую роль в этом обращении к Богу имело то, что о нем молились близкие, о нем молился целый приход, о нем молилась Церковь Христова, и эту молитву Господь услышал.
P.S. Вскоре после выхода из госпиталя Игорь неожиданно встретил там хирурга, сделавшего ему первую операцию во Владикавказе. Тот очень удивился, увидев своего пациента не только живым, но и с работающей рукой. Он сказал, что для него этот случай – чудо, которое медицина объяснить не может: с такими ранами только умирают. Но, как мы веруем и видим своими очами, управляет жизнью людей не медицина, а Господь наш Иисус Христос. Ему же слава и благодарение во веки веков. Аминь.
Добавьте комментарий