Предлагаем вниманию читателей очередную главу из книги Александра Трофимова
«МАТЕРЬ ВСЕХ ЖИВУЩИХ.
СВЯТЫЕ И ПРАВЕДНЫЕ ЖЕНЫ ВЕТХОГО ЗАВЕТА»,
посвященную супруге царя Давида, пророчице Израиля Авигее.
Тех, кому интересна эта тема, просим оказать материальную помощь для издания этой книги, которую давно ожидают наши православные и не только православные женщины…
ЭПОХА ЦАРСТВ ИЗРАИЛЕВЫХ
Следующие по хронологии праведницы Ветхого Завета жили в эпоху Царств Израилевых. Библейские Первая и Вторая Книги Царств повествуют о периоде, который начался после эпохи судей и закончился царствованием Давида. Это было время государственного становления Израиля, когда народ отклонился от того установленного Богом порядка, когда царем Израиля был Сам Господь. Описываемые в книгах исторические события происходили в первой половине XI – второй половине X века до Р. Х. Главные герои этого периода – пророк Самуил как посланник Божий, Саул как избранный и отвергнутый Богом царь и Давид как человек, которому Бог даровал обетования для него самого и для его потомков.
Книги Царств, Третья и Четвертая охватывают события от вступления на престол Соломона и смерти Давида (около 965 г. до Р. Х.) до помилования царя Иехонии (около 562 г. до Р. Х.).
История, представленная в этих книгах – это в первую очередь духовная, священная история. Судьба иудейских и израильских царей раскрывается как история Царства Божия на земле. Государственное становление Израиля происходило с непосредственным участием Бога. Хотя Израиль в этот период не раз нарушал верность Ему как своему Царю, Бог остался верным Своему народу. В решающие моменты истории Бог действовал через Своих вестников – пророков Израиля. Через все книги утверждается истина о том, что именно Бог управляет событиями человеческой жизни.
Авигея и Вирсавия*, которым посвящены следующие главы книги, были женами Давида – пророка, псалмопевца и величайшего из царей Израиля. Поэтому обратимся к событиям его жизни и царствования.
* Кроме них Давид был женат на Мелхоле (1 Цар. 18, 27), Ахиноами, Маахе, Аггифе, Авитале и Эгле (2 Цар. 3, 2–5).
***
В предыдущей главе мы уже упоминали о том, что Саул стал первым царем Израиля. По указанию Божию пророк Самуил помазал его на царство. Саул был олицетворением самого народа, его добродетелей и недостатков. Главным достоинством Саула, которое особенно расположило к нему народ, была величавая внешность; а его внутренние качества, качества его ума и сердца, должны были постепенно выработаться и развиться в послушании воле Божией.
Помазание просветило его ум Духом Божиим, но в своей деятельности он должен был сам показать сознание высоты своего призвания и добрыми делами должен был оправдать свое избрание. Точно так и народ Израиля, избранный Богом, мог стать истинно избранным народом Божиим только через послушание заповедям Божиим и закону Моисееву.
Жизнь Саула распадается на два периода, из которых первый представляет собой жизнь его с Богом и второй – жизнь царя, отверженного Богом. В первый период проявились лучшие качества его души – смирение и упование на Бога, послушание воле Божией, за которыми следовали успех и военные победы. И за этот период он немало сделал для политического возвышения своего государства. Иноземное иго было свергнуто, и окружающие израильтян народы потерпели тяжкие поражения, заставившие их отказаться от расхищения царства избранного народа. Но во втором периоде явно берут перевес его худшие качества – высокомерие, самонадеянность, непослушание, за которыми в свою очередь неизбежно следовали неурядицы во внутреннем управлении, тоска, суеверие, поражения, отчаяние и, наконец, самоубийство.
Во всем этом он был зеркалом своего народа и своей судьбой еще раз преподал глубокий урок, что избранный народ должен полагать свою силу не в человеке, хотя бы он был и царь, но единственно в Боге – единственном их помощнике и покровителе и без Него они неизбежно станут беспомощной и жалкой добычей своих нечестивых соседей. Этот урок глубоко запечатлелся в душе Давида, который теперь беспрепятственно мог взойти на престол царя израильского народа.
Первое преступление, поколебавшее его царствование, Саул совершил перед одной из решающих битв с филистимлянами. Чтобы поднять дух израильтян, решено было принести жертвы Богу, для совершения которых обещал прибыть высокочтимый пророк Самуил. Но он замедлил, и Саул должен был ожидать его в течение семи дней. Так как Самуил не являлся, войско же разбегалось из страха перед врагом, то Саул решил обойтись без Самуила и, самовольно приняв на себя священные обязанности, сам совершил жертвоприношение. Едва закончились жертвоприношения, как явился Самуил, обличил Саула в нарушении повеления Бога и произнес пророчество: «Но теперь не устоять царствованию твоему; Господь найдет Себе мужа по сердцу Своему, и повелит ему Господь быть вождем народа Своего, так как ты не исполнил того, что было повелено тебе Господом» (1 Цар. 13, 14).
Вторым преступлением первого царя Израиля стало нарушение другого повеления Господа. Для обеспечения защиты страны от внешнего нападения необходимо было совершить одно важное дело,– окончательно уничтожить одного из опаснейших врагов Израиля – амаликитян. Самуил сказал Саулу, что Бог повелевает ему истребить этот хищный народ в отмщение за то нападение, которое они первыми сделали на израильтян после перехода ими Чермного моря.
Израильтяне победили амаликитян и взяли в плен их царя Агага. Саул не исполнил повеления Бога и пощадил жизнь пленного царя. Пророк Самуил для вразумления Саула собственными руками заклал Агага в Гилгале. Сила амаликитян была сокрушена окончательно, и израильтяне почти совсем избавились от этого опасного врага. Но после этого события судьба Саула была решена. Все его действия показывали, что он неспособен был обуздывать свои желания и не хотел быть послушным орудием воли Божией, возвещаемой чрез Его пророков, каким только и должен быть царь избранного народа. Видя все это, Самуил с печалью оставил Саула и уже не виделся с ним, но заочно оплакивал помазанного им царя, не исполнившего своей высокой мисси и отверженного Богом.
Во время новой войны с филистимлянами Давид прославился своей победой над вражеским исполином Голиафом, предложившим единоборством с ним решить исход войны. Из филистимского стана Голиаф в продолжение сорока дней выходил, вызывая себе соперника, но к стыду израильтян никто из них не осмеливался выйти на единоборство со страшным, закованным в латы гигантом. В это время Давид по поручению своего отца пришел в израильский стан, чтобы навестить своих состоявших на службе братьев. Давид принял вызов и вышел на поединок с единственным своим привычным оружием – пращей. Меткой и привычной рукой Давид метнул камень из пращи, и ошеломленный великан повалился на землю, а Давид, подскочив к нему с быстротою лани, его же мечем отсек ему голову. Филистимляне, пораженные таким чудесным подвигом юноши, в смятении бросились в бегство, преследуемые израильтянами.
С головою Голиафа в руке Давид явился к своему государю. В эту минуту с Саулом был его старший сын, Ионафан. Благородный Ионафан встретил в Давиде не соперника, но друга: он полюбил Давида, «как свою душу» (1 Цар. 18, 1). Царь сделал победителя начальником своего войска, хотя и не выдал за него своей дочери – обещанную награду за победу над Голиафом. Шествие с поля победы было торжеством для Давида, но унижением для царя. Когда израильтяне возвращались с поля битвы, женщины и девицы повсюду встречали их песнями и плясками, с торжественными тимпанами и кимвалами; но среди песен Саул услышал оскорбительный для него припев: «Саул победил тысячи, а Давид – десятки тысяч!». Мрачное подозрение запало в душу царя по отношению к юному герою, и он два раза как бы в исступлении пытался пронзить его копьем, когда Давид играл на инструменте, чтобы разогнать тоску царя.
Саул хотел смерти Давида, направляя его в опасные сражения против филистимлян, но тот постоянно оставался невредимым. Узнав, что его дочь Мелхола полюбила Давида, Саул решил выдать ее замуж за него, «и она будет ему сетью, и рука филистимлян будет на нем» (1 Цар. 18, 21). Так Давид стал зятем царя и все больше приобретал себе любовь народа; но зато «стал Саул еще больше бояться Давида, и сделался врагом его на всю жизнь» (1 Цар. 18, 29). Он начал открыто преследовать народного любимца и своего тайного преемника, и как следствие этой вражды начинается ряд изумительных подвигов Давида, которыми Промысл постепенно готовил его к предстоящему царствованию. Это была трудная школа испытаний, в которой должно было укрепиться в Давиде убеждение, что судьба и жизнь человека находятся в руке Божией. Даже царь со всем его воинством, будучи лишен помощи Божией, становится беззащитнее и беспомощнее последнего раба.
Саул завидовал своему зятю и ненавидел его; он видел, что рука Божия вела Давида, хранила его от смерти и помогала во всех испытаниях. После очередной попытки Саула пригвоздить Давида копьем к стене ему пришлось бежать к престарелому пророку Самуилу в Раму и там в сонме пророков пением и музыкой облегчить свою утомленную гонениями душу. Саул отправил за ним в погоню сначала своих слуг, а затем примчался и сам. Мрачная душа его просветлела, дух злобы отошел от него и опять сошел на него Дух Божий, так что он на время успокоился. Давид великодушно простил Саула и просил своего друга Ионафана, сыны Саула, ходатайствовать за него. Но когда Ионафан вспомнил перед отцом о своем друге, то едва и сам не погиб от руки Саула, в ярости метнувшего копьем и в своего любимца наследника-сына. Узнав об этом, Давид трогательно простился с Ионафаном, который, сознавая несправедливость, терпимую своим доблестным другом, при разлуке с ним плакал горькими слезами.
Расставшись со своим другом, Давид направился в священнический город Номву, где в это время находилась скиния, а при ней жил и первосвященник. Он прибыл в город голодным и истомленным и, чтобы подкрепить свои силы, под предлогом важного царского поручения, выпросил у первосвященника Ахимелеха хлебы предложения, которые по закону можно было вкушать только священникам, и меч Голиафа, хранившиеся в скинии как трофей. С запасом священных хлебов он удалился за пределы родной страны, и остановился в филистимском городе Геф. Там Давида хотели схватить, и, чтобы спастись, он притворился безумным.
Затем Давид искал убежища в пещере Адолламской, где собрал вокруг себя родственников и множество притесняемых и недовольных; своих родителей он укрыл у моавитского царя. К Давиду присоединились все несправедливо притесненные, все должники, вконец истощенные неумолимыми кредиторами и не нашедшие справедливого суда, все пострадавшие («огорченные душою») от того произвола и неурядиц, которые царили в государстве больного Саула.
Поспешному бегству Давида и его тщетным попыткам обрести безопасность положило конец Божие повеление, переданное ему через пророка Гада, который сказал: «Не оставайся в этом убежище; но ступай, иди в землю Иудину» (1 Цар. 22, 5). Оттуда Господь, в ответ на вопрос Давида, повел его дальше, на освобождение от филистимлян Кеиля.
Услышав о том, что первосвященник отдал Давиду хлебы предложения, и подозревая его, а вместе с ним и все священство в заговоре с Давидом, разъяренный царь приказал своим слугам подвергнуть их избиению. Когда же слуги отказались поднять руку на служителей Божиих, то он поручил исполнить это кровожаднее дело некому Доику идумеянину, который именно и сделал ему донос на первосвященника. Убито было восемьдесят пять священников и разрушен самый город; спасся только сын первосвященника Авиафар, который, захватив с собой некоторые священные принадлежности (ефод), прибежал к Давиду в Кеиль и рассказал ему о страшном злодеянии Саула.
Саул услышал о пребывании Давида в Кеиле и начал многолетнее беспощадное преследование соперника. Однако тот снова и снова ускользал от него, при этом Давид дважды отказался от представившейся возможности убить царя, помазанника Божия, чтобы не понести за это кары. Устыженный этим, Саул опять на время прекратил преследование Давида и даже заявил: «Теперь я знаю, что ты непременно будешь царствовать, и царство Израилево будет твердо в руке твоей. Итак поклянись мне Господом, что ты не искоренишь потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего. И поклялся Давид Саулу. И пошел Саул в дом свой, Давид же и люди его взошли в место укрепленное» (1 Цар. 24, 21–23).
Но испытания Давида приближались к концу. В родной земле его совершилось важное и вместе печальное событие: на 88 году своей жизни скончался пророк Самуил и торжественно погребен был в Раме оплакивавшим его народом. После этого Давид со своими людьми ушел в пустыню Фаран*. Здесь и состоялась встреча Давида со следующей героиней нашей книги – Авигеей.
* Пустыня Фаран находилась вблизи Мертвого моря, в 8 милях к югу от Хеврона.
Глава 15
АВИГЕЯ (АВИАГИЛЬ)
«Ибо, каково имя его, таков и он»
(1 Цар. 25, 25)
Похоронив и оплакав Самуила, Давид ушел со своими людьми в пустыню Фаран, простиравшейся вдоль южной границы Ханаана и переходящей в пустыню Синай. В этой земле, лежавшей к западу от Мертвого моря, водилось множество коз и овец, а неподалеку от той местности, где поселился Давид, был город Маон. Неподалеку, в гористой местности, находился более крупный город Кармил*.
* Это не известная гора Кармил, вдающаяся в Средиземное море на юге Финикии: эта пустыня Фаран и этот Кармил – на юге удела колена Иудина.
Давиду и его спутникам, скрывавшимся от Саула, недоставало хлеба. Тогда Давид вспомнил, что некогда он покровительствовал на Кармиле пастухам одного богатого человека по имени Навал. В его хозяйстве насчитывалось около трех тысяч овец и тысяча коз. Теперь Навал занимался на Кармиле стрижкой своих овец. Текст Библии говорит о том, что «имя жены его – Авигея; эта женщина была весьма умная и красивая лицем, а он – человек жестокий и злой нравом» (1 Цар. 25, 3).
Время стрижки овец у скотоводов традиционно связано с большим праздником. Для Давида, который со своими людьми скитается по пустыне, это удобный случай попросить о помощи, на которую он, согласно закону пустыни, имеет полное право.
«И послал Давид десять отроков, и сказал Давид отрокам: взойдите на Кармил, и пойдите к Навалу, и приветствуйте его от моего имени. И скажите так: «мир тебе, мир дому твоему, мир всему твоему. Ныне я услышал, что у тебя стригут овец. Вот, пастухи твои были с нами, и мы не обижали их, и ничего у них не пропало во все время их пребывания на Кармиле; спроси слуг твоих, и они скажут тебе; итак да найдут отроки благоволение в глазах твоих, ибо в добрый день пришли мы; дай же рабам твоим и сыну твоему Давиду, что найдет рука твоя» (1 Цар. 25, 5–8).
Посланники Давида, обращаясь к Навалу, называют его «братом». «Брат» – это не чужак, это тот, с кем отношения уже отрегулированы, кто принадлежит к сообществу израильского народа. Праздник обязывает соблюдать законы гостеприимства по отношению к пришедшим; не пригласить гостя участвовать в праздничном застолье – значит грубо нарушить закон гостеприимства. Давид со своими людьми помогал пастухам Навала защищать огромные стада их хозяина. Было вполне естественным, что пастухи Давида, дружившие со слугами Навала, пришли на пир.
Но Навал, выпивший чересчур много вина, грубо накричал на них, услышав о просьбе Давида: «Кто такой Давид и кто такой сын Иессеев? Ныне стало много рабов, бегающих от господ своих; неужели мне взять хлебы мои и воду мою, и мясо, приготовленное мною для стригущих овец у меня, и отдать людям, о которых не знаю, откуда они?» (1 Цар. 25, 10–11). Навал насмехается над посланниками и тем, кто их послал, на обещанную ему защиту и хорошие отношения, равно как и на закон гостеприимства в отношении «рабов, бегающих от господ своих». Таким образом, он, по выражению Давида, «платит… злом за добро» (1 Цар. 25, 21).
Узнав о происшедшем, возмущенный Давид с 400-ми воинами отправляется в поход, чтобы отомстить за нанесенное ему оскорбление. Давид оставлял безнаказанной несправедливость Саула, щадя в его лице помазанника Божия и видя в том свой долг, но он не мог отнестись так к дикой выходке Навала, поскольку его смирение в данном случае было бы истолковано как неспособность защитить свою честь.
Один из слуг Навала возмутился высокомерным приемом, который его господин оказал посланцам Давида, и известил о поступке Навала его супругу. Авигея начала действовать немедленно. Она сразу увидела нависшую смертельную опасность и понимала, так же, как и ее слуги, что с мужем разговаривать бесполезно. Эта мудрая женщина не стала терять времени, поскольку что понимала, что может случиться, если человек, подобный Давиду, разгневается. Он был не из тех, кто оставил бы такое неуважение к себе безнаказанным. Авигея также знала, как опрометчиво поступает ее муж, когда он опьянен. Поэтому она не стала тратить времени на причитания перед надвигающейся опасностью и на жалобы на характер своего мужа. Вместо этого она поспешно приготовила продукты для шестисот спутников Давида.
Едва слуга окончил свой рассказ, Авигея дала приказание нагрузить на ослов двести хлебов, два меха вина, пять приготовленных баранов, пять мер жареных зерен, сто связок изюма и двести сушеных фиг. «И сказала слугам своим: ступайте впереди меня; вот, я пойду за вами. А мужу своему Навалу ничего не сказала» (1 Цар. 25, 19).
Только умелая и хозяйственная женщина могла столь быстро приготовить так много пищи. Но только умная женщина могла сохранить все это в тайне от своего мужа. Она знала, что если бы он узнал о приготовлениях, то запретил бы ей давать пищу чужим людям. Но она знала также, что речь идет о безопасности их дома.
Удивительна ее смелость: одинокая женщину в окружении немногих слуг направляется, чтобы встретить войско, состоящее из четырехсот человек, живших как изгнанники и отправившихся в этот поход, чтобы убивать! Но ее не заботила собственная безопасность.
Авигея поняла, что жизнь Навала в опасности. Без сомнения, этот человек не был достоин ее, и вряд ли она могла любить его. Но он был ее супругом, и голос долга приказывал ей защищать его, хотя бы это стоило ей жизни. Нет никаких сомнений в том, что быстрые действия Авигеи спасли жизнь всем слугам ее мужа, поскольку Давид и его люди собрались их уничтожить.
Спустившись в долину, она встретила отряд воинов во главе с Давидом, который шел мстить Навалу. Она услышала, как Давид рассказывает им о неблагодарности ее мужа и о том, как тот отплатил злом за добро. Она услышала, как Давид говорил, что еще до рассвета все, чем владеет Навал, и все, что есть в его доме, будет уничтожено.
«Когда же она, сидя на осле, спускалась по извилинам горы, вот, навстречу ей идет Давид и люди его, и она встретилась с ними. И Давид сказал: да, напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека, и ничего не пропало из принадлежащего ему; он платит мне злом за добро. Пусть то и то сделает Бог с врагами Давида, и еще больше сделает, если до рассвета утреннего из всего, что́ принадлежит Навалу, я оставлю мочащегося к стене*» (1 Цар. 25, 20–22).
* Под выражением «мочащегося к стене» подразумевается муж, вышедший из младенческого возраста.
Отвага Авигеи не сделала ее дерзкой. Она обратилась к Давиду со смирением. Увидев Давида, она поспешила сойти с осла и пала к его ногам. Она признала вину в связи с нанесенной обидой и попросила разрешения дать объяснения. В словах Авигеи мы видим ее благороднейший, чистейший характер.
Увидев Давида, она поспешила сойти с осла и, склонив до земли свое прекрасное лицо, сказала: «На мне грех, господин мой; позволь рабе твоей говорить в уши твои, и послушай слов рабы твоей. Пусть господин мой не обращает внимания на этого злого человека, на Навала; ибо, каково имя его, таков и он. Навал – имя его, и безумие его с ним*. А я, раба твоя, не видела слуг господина моего, которых ты присылал, господин мой; но пусть раба твоя скажет во уши твои, и выслушай слова рабы твоей!» (1 Цар. 25, 24–25).
* «Навал» – безумный.
Она уверила Давида, что Навал был безумцем. Затем она стала умолять. Она не осуждала, но явно заступалась за него прежде и вновь была готова взять на себя вину за его действия. Прося Давида простить безумный поступок ее мужа, в котором она не участвовала, и, предложив ему провизию, она отклонила Давида от его грозных намерений. Пусть человек, который борется за дело Господа, не мстит за собственное дело! Пусть он спокойно примет оскорбление от безумца и предоставит свою защиту Верховной Правде, намерения Которой исполняются не во времени только, но и в вечности!
Своей речью она обезоружила Давида. Она также предсказала ему, что он станет властвовать над Израилем и что душа его «будет завязана в узле жизни у Господа» (1 Цар. 2, 29). Авигея, как истинная пророчица утверждала, что слова Бога были правдивы и что Господь возвысит его: «Прости вину рабы твоей; Господь непременно устроит господину моему дом твердый; ибо войны Господа ведет господин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою. Если восстанет человек преследовать тебя и искать души твоей, то душа господина моего будет завязана в узле жизни у Господа, Бога твоего, а душу врагов твоих бросит Он как бы пращею*. И когда сделает Господь господину моему все, что говорил о тебе доброго, и поставит тебя, вождем над Израилем» (1 Цар. 25, 28–30).
* Переводчик прекрасно передает образ исчезновения врагов Давида, уподобляя их погибель вылету камня из пращи.
Авигея, признавая в Давиде будущего царя Израиля, умоляет его не пятнать руки кровью. «Когда Господь сделает сие добро господину моему,– прибавила она,– тогда вспомнишь рабу твою» (1 Цар. 25, 30–31).
После этих слов, в которых дышала нежность женщины, но слышалось также и эхо пророческой речи, гнев Давидов исчез, душа его возвысилась. Пред мыслью о Правде Божией, о которой ему напомнила Авигея, он понял ничтожество своих намерений мщения. Перед нежностью и добротой женщины, которая просила милости презренному супругу, он укорил себя за то, что хотел наказать своего оскорбителя. Авигея объясняет, почему Давид должен воздержаться от мести: Бог удерживал его от кровопролития до сих пор и в дальнейшем будет укреплять и расширять его власть, не позволяя ему творить зло.
Другая мысль теперь занимала голову Давида: ведь он поклялся истребить весь дом Навала, и если бы Авигея не помешала ему сдержать свою клятву, он умертвил бы вместе со своим врагом и эту прекрасную и благородную женщину. Его смущенный голос благословил в Авигее посланницу Бога, а в ее советах – пророческое вдохновение.
Ее мудрость, красота и достоинство покорили Давида, и он, приняв предложенные дары, благословил за нее Бога. «И сказал Давид Авигее: благословен Господь, Бог Израилев, который послал тебя ныне навстречу мне. И благословен разум твой, и благословенна ты за то, что ты теперь не допустила меня идти на пролитие крови и отмстить за себя. И принял Давид из рук ее то, что она принесла ему, и сказал ей: иди с миром в дом твой; вот, я послушался голоса твоего, почтил лице твое» (1 Цар. 25, 32–35).
Ответ Давида Авигее был ответом царя. Во-первых, он поблагодарил Бога за то, что тот прислал ее, затем похвалил за хороший совет и за то, что она пришла. Он принял дары и отпустил с миром. Слова, сказанные при расставании: «я послушался голоса твоего и почтил лицо твое», содержат в себе обещание. Он обещал помнить ее, когда станет царем. Ни Давид, ни Авигея не знали в тот момент, что очень скоро встретятся снова.
***
Молодая женщина возвратилась к своему супругу. «Время молчать, и время говорить» (Ек. 3, 7),– написал премудрый Соломон. Мудрость Авигеи еще раз проявилась в ее отношениях с Навалом. Когда она вернулась из поездки, застала своего мужа все еще пирующим и пьющим. Время, чтобы рассказать ему, что она сделала, было явно неподходящим. «…И не сказала ему ни слова» (1 Цар. 25, 36) – так как в данное время это было бы бесполезно и даже вредно – принимая во внимание необузданный нрав Навала.
Наутро, когда он мог ее выслушать, она рассказала ему, от какой опасности избавила его дом. Трусливый, несмотря на грубость, Навал от ужаса был поражен параличом: «замерло в нем сердце его, и стал он, как камень» (1 Цар. 25, 37)*. Его зло обернулось против него же самого. Так Бог отомстил за Давида. А через десять дней «поразил Господь Навала, и он умер» (1 Цар. 25, 38).
* Это выражение – точное описание именно паралича.
«И услышал Давид, что Навал умер, и сказал: благословен Господь, воздавший за посрамление, нанесенное мне Навалом, и сохранивший раба Своего от зла; Господь обратил злобу Навала на его же голову. И послал Давид сказать Авигее, что он берет ее себе о жену» (1 Цар. 25, 39)..
Она приняла предложение Давида и сделала это со скромностью и покорностью. Посланцам его она поклонилась до земли и сказала: «Вот, раба твоя готова быть служанкою, чтобы омывать ноги слуг господина моего. И собралась Авигея поспешно, и села на осла, и пять служанок сопровождали ее; и пошла она за послами Давида, и сделалась его женою» (1 Цар. 25, 41–42). Давид, расценивший смерть Навала как акт возмездия Господа, взял Авигею в жены. И это тоже была его победа над Навалом.
Авигея знала от Бога, что выходит замуж за царя*, но ее дом был не во дворце. Она часто странствовала, однажды ее даже захватили враги Давида. В конце концов, после многих неприятностей они отправились в Хеврон, где Давид был помазан царем над домом Иудиным.
Хотя после женитьбы Давида на Авигее о ней почти не говорится в Священном Писании, но мы можем быть уверены, что она разделяла с Давидом все опасности, которым он подвергался от Саула и его людей и от соседних племен. Когда амаликитяне захватили Секелаг, Авигею взяли в плен, но Давид спас ее, победив врагов. После того, как Саул умер на поле сражения, они переселились в Хеврон, где Авигея родила Давиду сына, которого назвали Далуиа, или (евр. Килав или Даниэл) (2 Цар. 3, 3) (1Пар. 3, 1). О Далуии, кроме упоминания факта рождения, других сведений библейский текст не содержит.
В последующие годы их совместной жизни Давид, видимо, еще не раз говорил Авигее то, что он сказал ей при их первой встрече: «Благословен Господь Бог Израилев, который послал тебя ныне навстречу мне. И благословен разум твой» (1 Цар. 25, 32-33).
ИМЯ
Авигея – одна из пророчиц Израиля. При встрече с Давидом Авигея произнесла пророчество о том, что Господь поставит его вождем над Израилем. Ум дан человеку для познания воли Бога. Авигея знала волю Божию о Давиде и предотвратила его неправильный поступок. Действительно, Бог послал Авигею, чтобы удержать его от кровопролития и сделать так, чтобы свершилась воля Божия, ибо право отмщения принадлежит только Господу: «У Меня отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Евр. 10, 30; Втор. 32, 35).
Она охраняет и спасает от гибели своего мужа. Нередко женщины оказываются в таком же положении, что и Авигея, выйдя замуж за человека, подобного Навалу. Великая по уму и по сердцу супруга Навала была соединена с человеком, который не мог понимать ни возвышенности ее мыслей, ни благородства чувств. И, тем не менее, она, храня достоинство своего домашнего очага, в молчании переносит недостатки своего мужа, старается их исправить, подвергает опасности свою жизнь ради спасения своего виновного мужа. В этой нелегкой для несения ноши ее поддерживала вера в Бога и надежда на ту вечность, при памятовании которой бедствия настоящей жизни для верующей души исчезают «яко исчезает дым» (Пс. 67, 3).
Благодаря своей мудрости, благородству, кротости и по дару пророчицы Авигея направляет мужчин на путь правды Божией, ограждая их от неверных решений. Ева обезумила мужа; Авигея делает обратное, тем самым исправляя ошибку (грех) Евы.
Имя ее происходит от слова, означающего начало молитвы: «Бог Отец наш…».
Кроме того, имя «Авигея» можно перевести как «радость отца», или «мой отец радуется» или «источник радости». Знакомясь с историей Авигеи, мы можем представить, как Отец Небесный радовался, видя ее терпение и выдержку в совместной жизни с Навалом.
В «Книге притчей Соломоновых» читаем: «Уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее» (31, 26). Возможно Авигея была еще жива, когда Соломон писал эти слова. Авигея или подобная ей женщина послужили образцом, с которого был нарисован бессмертный портрет добродетельной женщины ветхозаветного времени.
Авигея – один из самых прекрасных и благородных образов библейских праведниц. Она являет нам прототип Евангельской женщины, как в ее семейных добродетелях, так и в ее духовных верованиях. Именно таким станет впоследствии идеал женщины-христианки.
Александр Трофимов
Добавьте комментарий