11 ноября – день кончины старца архимандрита Бориса (Холчева). Материалы для его прославления направлены в Комиссию по канонизации РПЦ от Ташкентской и Узбекистанской епархии.
***
ПАМЯТИ СТАРЦА АРХИМАНДРИТА БОРИСА (БОРИСА ВАСИЛЬЕВИЧА ХОЛЧЕВА; 1895–1971) ПОСВЯЩАЕТСЯ
В 1970-1980-е годы мне приходилось ездить в командировки в места, где ковался «ядерный щит» нашей Отчизны. Особенно часто навещал я город Навои, где находился крупнейший завод по обогащению урана. Прямого рейса аэрофлота в Навои не было, поэтому приходилось лететь до Ташкента, а там пересаживаться на местный самолет до Навои или добираться туда же поездом. В Москве мне дали ташкентский адрес верующей женщины, чтобы можно было у нее переночевать, помолиться в местном соборе и утром отправиться в Навои. У этой женщины (имя ее Ольга) я узнал о ее духовном отце – прозорливом старце архимандрите Борисе (Холчеве), к тому времени уже почившем. Ольга дала мне почитать несколько толстых тетрадей с записями проповедей отца Бориса. Я был восхищен глубиной мудрости этих проповедей, увидел потрясающий дар слова старца, и мне захотелось их переписать. Ольга говорила, что у батюшки была великолепная дикция, говорил он медленно, так как видел, что прихожане записывали его слова. Ольга, скрепя сердцем, разрешила мне взять ее сокровище в Навои, чтобы за время командировки скопировать тексты. Мне удалось это осуществить, а на обратном пути я записал воспоминания Ольги о старце Борисе, а также получил тексты записей некоторых воспоминаний о нём духовных чад. Конечно, никаких имен по условиям того времени нельзя было называть. Вернувшись в Москву, я отдал машинистке перепечатать эти проповеди и загорелся целью написать жизнеописание старца Бориса.
Во время последующих поездок в Среднюю Азию я беседовал с людьми, знавшими отца Бориса, и записывал их воспоминания. Кроме того, мне дали тексты его огласительных бесед с крещаемыми и бесед о молитве Господней. Как-то мне принесли рукопись текста гимназического сочинения Бориса Холчева. Из всего этого получилась достаточно объемная книга, состоящая из жизнеописания, проповедей и бесед старца. Я давал эту книгу верующим друзьям, и она пошла «гулять» по стране, перепечатываемая и переписываемая многими людьми. Когда я встречаю современные тексты, посвященные жизни старца, то все они основаны на материале, собранном тогда, с различными добавлениями. Напечатать эту книгу в издательстве мне не пришлось, поскольку я предполагал составить большой том, посвященный православным подвижникам благочестия в Средней Азии, которую назвал «Сад угодников Божиих».
В этой публикации, кроме краткого жизнеописания старца, предлагаем одну его проповедь, которая изумила меня еще много лет назад. В разных книгах, статьях, толкованиях я пытался выяснить, сколько же существует даров Духа Святаго и как их именует Церковь. Речь шла обычно семи Дарах, но толкователи называли большее число. И вот в проповеди отца Бориса дано точное и глубокое объяснение духовной сути этих великих Даров. Текст этой проповеди и предлагаем вниманию читателей…
Александр Трофимов
***
О СЕМИ БЛАГОДАТНЫХ ДАРАХ
Христос Воскресе!
О чем нам, братие, беседовать, как не о нашем Господе Иисусе Христе. В течение сорока дней после Своего Воскресения Он являлся Своим ученикам. Если вы читали Евангелие, то знаете, что все явления Господа не были безмолвны. Во время Своих явлений Он произносил какие-нибудь слова.
Слово человеческое имеет временное значение, а слово Господа – сверхвременно. Как в дни Своей земной жизни Господь словом исцелял недужных, воскрешал мертвых, изгонял бесов, словом имел власть над стихиями, и в Воскресении с каждым Его словом был соединен сверхвременный дар. И те слова, которые Он произносил после Своего Воскресения, имеют глубочайший смысл. Если мы внимательно отнесемся к тому, что повествуется в Евангелии, то увидим, что через эти слова Господь даровал человечеству семь благодатных даров, имеющих сверхвременное значение.
ПЕРВЫЙ ДАР был явлен в Его словах женам-мироносицам: «Радуйтесь!».
«Когда же шли они (мироносицы) возвестить ученикам Его, и се, Иисус встретил их и сказал: радуйтесь!» (Мф. 28, 9).
Слово это имело большую силу, оно дало великую радость женам-мироносицам и всему миру. Радости бывают разные, бывают греховные, губящие душу, а бывают негреховные – радость общения с родными, радость житейских успехов – они не греховны, но временны. Они отнимаются или болезнью, или смертью,– а есть такая радость, которую никто и ничто отнять не может: ни люди, на стихии, ни даже сама смерть.
Вот эту благодатную радость и даровал Господь женам-мироносицам. Она заключается в единении с Господом. Слово это было произнесено две тысячи лет назад, но имеет свою благодатную силу и доныне. Кто в единении с Богом, тот как бы принимает в свою душу эту радость, она ощущается всеми христианами от начала до вечности.
ВТОРОЙ ДАР – мужество.
Второе слово Господа, обращенное к апостолам, было: «Не бойтесь!»
«Тогда говорит им Иисус: не бойтесь; пойдите, возвестите братиям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня» (Мф. 28, 10).
Этим словом Господь дал людям дар духовного мужества. Когда человек отпал от духовного мира, он стал боязливым – стал бояться и людей, и природы. Страх этот умаляет человека до степени бессловесного животного. Страх и малодушие парализуют волю человека, а апостолы и первые христиане были окружены враждебным миром, старавшимися уничтожить их веру, и им особенно был нужен дар мужества. Этот дар пребывает и доныне в Церкви. Истинные христиане всегда радостны и мужественны.
ТРЕТИЙ ДАР Господа – Мир благодатный.
В своем явлении ученикам Господь сказал: «Мир вам».
«Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди их и сказал им: мир вам» (Лк. 24, 36).
Когда человек удалился от Бога, были нарушены его отношения с Богом, мир между Богом и человеком, а также между душами отдельных людей. И этот нарушенный мир стал предметом исканий человечества. Между человеком и Богом после этих слов воцарился мир.
ЧЕТВЕРТЫЙ ДАР – дар разумения писаний.
Апостол и евангелист Лука в своем Евангелии повествует о том, как Господь в Своем явлении двум ученикам, путешествующим в Эммаус, «отверз им ум к уразумению Писаний» (Лк. 24, 45).
Человек может читать Священное Писание, но не понимать его, очи человека как бы закрыты. И у многих, кто раньше читал Священное Писание, очи были закрыты, сердца как бы окамененны. Древние иудеи хранили, но не разумели Писания. Верующие же христиане не только хранят, но и творят Писание.
ПЯТЫЙ ДАР открывается в словах Господа: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16, 15). Этими словами Господь заповедал Своим ученикам благодатную проповедь, дар благодатного слова.
Много было и до того разных проповедей, но Господь дал апостолам силу проповедью касаться сердца человека, дар возжигать словом это сердце, А от апостолов этот дар перешел к Церкви и сейчас хранится в ней.
ШЕСТОЙ ДАР, шестое слово Господа: «Итак, идите, научи́те все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28, 19). Господь в Своем явления дал ученикам благодать и силу совершать Таинства, а Крещение – первое из них: это как бы дверь, которой христианин входит в Церковь.
Но есть еще СЕДЬМОЙ ДАР, данный Богом в Своем явлении апостолам. Этот седьмой дар неисчислимо превосходит все остальные шесть даров. Он даровал им Самого Себя. Сам Господь Иисус Христос – седьмой дар, данный человечеству.
Какими же словами дал Он этот седьмой дар? «Се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28, 20).
Словами этими Господь дал Самого Себя не только апостолам, но дал Себя всем людям. Все люди, все народы стремились войти в общение, в единение с Высшим Существом, но без явления Господа, человек не знал, как это сделать.
Человек создан для того, чтобы стремиться к Богу, к единению с Ним. Без Бога человек не может жить, как не может жить растение без солнца. И Господь дал человеку дар богообщения. Мы утоляем нашу жаждущую душу, жажду быть с Богом. До этого люди только искали Бога, тянулись к Нему, а Господь дал им Самого Себя даром седьмым.
В мире есть духовный Центр, и человек только тогда будет счастлив, когда соединится с этим Центром. Мы, братья-христиане, знаем тайну жизни, знаем, что путь к нему открыл нам Господь Иисус Христос этими семью благодатными дарами.
Вот какие семь слов обратил Господь к людям после Своего Воскресения – это Его семь благодатных даров. И они открыты нам не только для того, чтобы удовлетворять наше любопытство. Это обязывает нас стараться быть ближе к Богу, пребывать в Его Святой Церкви, исполненной благодатных даров.
Будем же Его настоящими учениками, откроем Ему свои сердца,– и тогда силою Своею Он преобразит нас, и мы сподобимся бесконечно славить Его со Безначальным Его Отцом и Святым Духом. Аминь
Архимандрит Борис (Холчев; 1895–1972)
АРХИМАНДРИТ БОРИС (ХОЛЧЕВ) (7.06.1895 – 10.10.1971)
Будущий старец (в миру Борис Васильевич Холчев), родился 7 июня 1895 г. в городе Орел, в благочестивой семье Василия Михайловича Холчева и его жены Марии Петровны, он был старшим ребенком среди пятерых детей. Научившись читать в раннем детстве, он почти сразу начал собирать библиотеку, выдавал братьям и товарищам книги, записывал в карточки. Читал Борис постоянно, особенно любил русскую поэзию, часто декламировал стихи своим близким, изучал труды по философии, естествознанию, выписывал научные журналы. Чтобы покупать книги, давал уроки. В 1913 г. юноша с золотой медалью окончил Первую орловскую гимназию («с отличными успехами в науках, в особенности же в русском языке и философии») и поступил в Московский Императорский университет на философское отделение историко-филологического факультета.
В Москве посещал разные православные храмы, но в конце концов сердце его «прилепилось» к церкви святителя Николая в Кленниках на Маросейке и ее настоятелю, протоиерею Алексию Мечеву, ставшему духовным отцом юноши. С сыном о. Алексия – о. Сергием Мечевым, Бориса связывала глубокая духовная дружба, продолжавшаяся долгие годы.
В 1915 г. побывал в Оптиной пустыни, где в то время подвизались преподобные старцы отец Анатолий и отец Нектарий. К последнему и потянулась душа молодого человека. Отец Борис впоследствии говорил, что каждый человек несет в жизни свой крест, имеет свою Голгофу, и у каждого в утешение есть свой Фавор – переживания, сходные с радостным состоянием апостолов на горе Преображения: «Общение со старцем Нектарием было моим Фавором». Время от времени Борис ездил в Оптину, общался со старцем.
Из-за революционных событий и слабого здоровья (к ревматизму, вызвавшему хроническую болезнь сердца, прибавился туберкулез) Борис только в 1920 г. окончил университет, и ректор Орловского университета востоковед Н. И. Конрад пригласил его на должность научного сотрудника кафедры психологии. В Орле был секретарем церковного совета Воскресенского храма. В начале 1922 г., в ходе кампании по изъятию церковных ценностей, на квартире Холчевых был произведен обыск. Бориса арестовали и заключили в Орловскую тюрьму, где он находился с 22 апреля по 13 июня, когда был выпущен за отсутствием улик.
В том же 1922 г. профессор Челпанов, помнивший своего одаренного талантливого ученика, пригласил его в Москву на должность сотрудника Научно-исследовательского института психологии. Борис Холчев работал ассистентом-психологом Института психологии при медико-педагогической клиники профессора Кащенко и в Первом вспомогательном институте для умственно отсталых детей. В этом институте он познакомился с близким ему по духу врачом Сергеем Алексеевичем Никитиным, с которым подружился, и по совету Бориса Сергей также стал прихожанином храма святителя Николая в Кленниках. С 1922 по 1924 гг. молодой ученый продолжал трудиться активно и плодотворно на научном поприще, готовил кандидатскую диссертацию, уже намечался день защиты. Борис поехал за благословением к старцу Нектарию в Оптину пустынь. Но преподобный старец, прежде весьма одобрявший и даже поощрявший научную деятельность Холчева, вдруг совершенно неожиданно сказал ему: «А теперь оставь все это и посвящайся во диаконы церкви Николы в Кленниках». Борис принял благословение старца с великим смирением и радостью о Господе.
21 апреля 1927 г., в Великий Четверг, рукоположен в сан диакона архиепископом Бийским Иннокентием в домовой церкви митрополита Макария, в селе Котельники, неподалеку от Москвы.
21 июля 1928 г. рукоположен в сан священника епископом Арсением (Жадановским). Борис Холчев стал ближайшим сподвижником отца Сергия Мечева в окормлении прихожан храма на Маросейке.
16 февраля 1931 г. был арестован, обвинялся в том, что «являлся участником антисоветской организации, состоящей из лиц религиозного культа». Проходил по групповому делу «дело о. Бориса Холчева. Москва, 1931 г.». Во время предварительного заключения содержался в Бутырской тюрьме. 30 апреля 1931 г. Коллегией ОГПУ приговорен к пяти годам лагерей. Сначала отбывал срок на стройке в Красновишерске, затем его перевели в один из северных лагерей в Кемеровской области (город Юрга), где он сполна перенес ужасы лагерной жизни. В Юрге отец Борис встретился со знакомым по Оптиной пустыни иеродиаконом Рафаилом (Шейченко). Он работал ветеринарным фельдшером и жил не в бараке, а имел привилегированное положение, пользовался «отдельной комнатой» – стойлом в свинарнике. Отец Рафаил добился, чтобы отца Бориса не помещали в общий барак, а разрешили жить с ним в свином стойле. Там, по воспоминаниям отца Рафаила, они вдвоем встречали светлый праздник Христова Воскресения. За «ударную работу» лагерный срок сократили на год, и в 1935 г. отец Борис вышел на свободу – тяжело больным и крайне ослабленным физически, с возобновившимся процессом в легких.
Приехал в Орел, но там покоя ему не давали, вызывали в органы. И тогда по совету отца Сергия Мечева, который в то время работал фельдшером в Калинине, отец Борис в 1938 г. переселился в город Рыбинск, где 10 лет провел почти в затворе. Он получил инвалидность и невидимо для мира проводил дни и ночи в молитвенном подвиге. Тайно совершал Литургии. В основном служил один, изредка на Литургию приходили навещавшие его мать, сестра и маросейские духовные чада.
В 1948 г. о. Борису стало возможно служить открыто, и он приехал в Среднюю Азию к владыке Гурию (Егорову) Ташкентскому. 15 сентября 1948 г. его назначили штатным священником храма прп. Сергия Радонежского в Фергане. Почти сразу же он стал и благочинным Ферганского округа. В Фергане отец Борис служил до 1953 г. В это время правящим архиереем Ташкентской епархии стал архиепископ Ермоген (Голубев), в прошлом хорошо знавший отца Бориса. Он и перевел его в Ташкентский кафедральный Успенский собор. Ферганская паства провожала своего духовного наставника со слезами.
В Ташкентском кафедральном Успенском соборе отцу Борису было поручено крестить взрослых. Во дворе собора была крещальная. Там батюшка беседовал с желающими креститься, исповедовал. Он считал невозможным крестить взрослых без предварительной беседы и исповеди. У него было глубокое понимание людей, чуткость, он умел подойти именно так, как того требовала душа человека. В храме почти за каждой Литургией, даже и в будние дни, отец Борис говорил хотя бы краткое слово. По воскресеньям после вечерней службы проводил беседы. На них обычно собирался полный собор народа. Люди стояли с тетрадками и записывали. У отца Бориса была прекрасная дикция, да и видя, что люди записывают, он старался говорить особенно отчетливо. В то время в собор приходили даже узбеки-мусульмане, называвшие отца Бориса «большой русский мулла». Но, к сожалению, беседы отца Бориса не могли долго продолжаться. Началась клевета, доносы. Отцу Борису запретили разговаривать с людьми наедине в крещальне. Принимать дома тоже было запрещено. Разрешили только исповедовать и беседовать в церкви наравне с другими священниками.
В 1955 г. отец Борис был назначен настоятелем Ташкентского кафедрального Успенского Собора. 7 октября 1955 г. был пострижен в монашество епископом Ермогеном. «Тебе,– сказал владыка, обращаясь к отцу Борису,– мы оставили прежнее имя. И вот по какой причине: когда мы постригаем юношу, или в зрелых годах человека, или овдовевшего священнослужителя, для которого с принятием пострига начинается новая жизнь во Христе, мы меняем ему имя. Тебе мы оставили твое прежнее имя, потому что сегодняшний день не кладет начало твоей новой жизни, не вносит существенных изменений в твою с юности посвященную Господу жизнь, а является лишь продолжением твоего служения Богу, лишь усугубляемого ныне иноческими подвигами».
26 ноября 1955 г. был возведен в сан архимандрита.
Владыка Ермоген (Голубев) выставил кандидатуру отца Бориса на епископство и повез его в Москву, будучи уверенным в успехе и захватив облачение для хиротонии, но гражданские власти не пропустили. Позже отец Борис сказал своему духовному сыну, что при настоящем церковном положении он не мог бы быть епископом, поэтому молился, чтобы Господь отвел это – и молитва его была услышана. Отец Борис вернулся на свое служение. В эти годы батюшка почти ослеп – полная катаракта обоих глаз. 4 января 1956 года он был освобожден от обязанностей благочинного, в 1957 г. – от обязанностей настоятеля кафедрального собора с оставлением его в числе причта и назначением духовником епархии. Это послушание он нес до самой блаженной кончины. Один из окормлявшихся у него священников пишет:
«Батюшка часто повторял, что он является духовником, а не старцем. Но говорил он это, конечно, по своему смирению, ибо был истинным старцем. В его лице Среднеазиатская епархия получила продолжение оптинского старчества». Из рассказов его духовных детей известно много случаев прозорливости, которую отец Борис усердно старался скрывать.
В последние годы жизни отца Бориса, кроме почти полной слепоты, у него появились частые боли в сердце, бессонница, постоянная боль в ногах, от которой и походка стала прихрамывающей. Но, несмотря на все это, он так же постоянно служил (благодаря написанным очень крупно молитвам), так же каждый вечер исповедовал всех до последнего человека, беседовал.
За день перед своей кончиной он сказал, что человек воспринимает мир через пять чувств, но есть люди, которые наделены шестым чувством – интуицией. Но есть еще те, кто обладают седьмым чувством. Они воспринимают самые тонкие и сокровенные чувства и мысли людей – этим чувством обладали и обладают старцы, которые видят душу человеческую. Это были его последние слова. Благословив всех, он ушел к себе.
Утром 11 ноября 1971 г. ему стало плохо с сердцем, и он попросил приехавшую из Москвы духовную дочь Елену Сергеевну Волнухину вызвать «скорую». Елена Сергеевна сидела у его постели. Пульс постепенно слабел и, наконец, совсем изчез. Погребен старец архимандрит Борис на кладбище в Ташкенте, возле часовни в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость».
Добавьте комментарий