ВЕРА ГЕОРГИЕВНА ГОЛОВИНСКАЯ
В 1964 году я оказалась на приеме у хирурга. Осмотрел он меня и сказал:
– Мы сейчас вместе пойдем к онкологу.
Сходили к онкологу, попросили сдать анализы, после чего меня срочно отправили в больницу на Березовую аллею. Там посмотрели и сказали:
– У вас рак, вам надо ложиться к нам,– через неделю освободится место.
Это известие меня подкосило, и я все дни напролет плакала. А моя подружка меня спросила:
– Что ты все плачешь?
– Да рак у меня, понимаешь ты это или нет!
– Не реви, пойдем к моей маме.
Мама ее, Мария Ивановна, успокоила меня:
– Не реви, поедем в Вырицу к матери Наталии, она тебя вылечит.
Я растерялась и спросила:
– А как готовиться, что взять с собой?
– Три круглых хлеба обязательно, бутылку водки, а остальное можешь взять самое дешевое: колбасу по 64 копейки, крупу самую дешевую, дорогого ничего не покупай. Матушка всего этого не ест. Продукты нужны для животных. И действительно, матушка практически ничего не ела, а если и вкусит маленький кусочек хлеба, то говорит: «Ох, как я наелась, очень наелась!»
***
Приехали мы к ней, открываем дверь, а матушка прямо с порога заявила:
– А у вас начинается рак.
Я про себя подумала: «Отнеси, пронеси, Господи», а она повторила:
– У вас начинается рак.
Мария Ивановна добавила:
– Ей уже и время операции назначили на «Березовой».
Я расплакалась. Матушка благословила приехать на пустой желудок. И вдруг она открыла мою бутылку, налила полный стакан водки и подала мне. Я только вздохнула – мне и стакан воды трудно было выпить сразу без отдыха, а здесь водка! Посмотрела я на Марию Ивановну, но та показала мне кулак:
– Ты зачем приехала?
– Ну ладно, что Господь подал, то и выпью.
Пила, пила, половину выпила, устала, а матушка подгоняет:
– Скорей, скорей, скорей!
С трудом, но допила я этот стакан. Матушка отрезала кусок хлеба, положила на него большой кусок масла, какой мне и за неделю не съесть. Взяла я хлеб и обратилась к Марии Ивановне:
– Мне не съесть.
– Тебе здоровье дают, а ты не слушаешься!
Выпила я, заела, а сама думаю: «Как же так, водка, а не горькая!». Матушка налила мне еще полстакана, выпила я его,– и опять не горько.
Тут она как-то странно, ни к кому не обращаясь, воскликнула:
– Эх, выпить бы спирта!
Я работала на санэпидемстанции и потому пообещала:
– Спирта я принесу, матушка.
Через некоторое время матушка обратилась к нам:
– Там, у моих животных (поросята, свиньи, козы) надо убрать навоз.
Стали мы вместе с Антониной (Кокой) убирать. Наконец мы все вычистили, и матушка послала Коку в магазин за хлебом, а до магазина надо было идти две остановки, и находился он возле речки, где все купались. С ней пошел и матушкин пес, которого звали Боцман. Проходит какое-то время, мы ждем их возвращения.
– Что-то долго их нет. Кока, наверное, в Америку поехала за хлебом,– сказала я.
А матушка объяснила нам:
– Купается в речке вместе с Боцманом.
Возвратилась Кока, а мы к ней с вопросом:
– Ты где столько времени пропадала? Хочешь нас голодом уморить?
– А я с Боцманом купалась.
Матушка всегда знала, что и где происходит. После обеда матушка отправила нас домой, но на этом мое лечение не закончилось.
Во второй раз я приехала и привезла с собой «маленькую» спирта. У матушки никого не было, а сама она находилась на улице, где у нее были скамейка и «грибок». Я спросила:
– Наталия Михайловна, а можно мне разобрать рюкзак?
– Разбирай.
Разобрала рюкзак, достала спирт и подала ей.
– Ну что, выпьем за убивку рака? – спросила меня матушка.
– Выпьем, – ответила я.
Налила она мне полстакана, а я подумала: сроду спирта не пила, и зачем я приехала? Но все же, уповая на Господа, выпила, а матушка отрезала кусок хлеба, положила масла и налила еще. Собралась я с духом, выпила и эту порцию, поела. И началась у меня рвота, а матушка только приговаривала:
– Давай, давай, давай!
Налила еще раз,– так я всю «маленькую» спирта и выпила, поела, перевела дух. Не успела опомниться, как матушка отправила меня домой, и дала в спутники двух своих собак, чтобы они проводили меня до платформы. Они меня провожали, идя по краям, а я шла посередине.
Иду по лесу и чувствую – дальше не могу, надо отдохнуть. Присела, собаки остались рядом со мной, и вроде как задремала. Очнулась, а собаки рядом сидят. Темнеет, я не знаю дороги к станции. И в этот момент услышала я гудок электрички, поблагодарила Господа – теперь знаю, куда идти. Так и пришли мы вместе на станцию. Стою и думаю, а в какую сторону мне ехать? Спросила я, в какую сторону ехать на Ленинград, перешла на нужную платформу, а собаки со мной, поглядывают на меня. Я им сказала:
– Мои миленькие, идите домой с Богом,– а они не уходят.
Прибыла электричка, села я в вагон, и увидела из окна, что собаки стоят и смотрят, где я,– в вагоне или нет. Так они и не ушли до тех пор, пока электричка не тронулась, а как только тронулась, и они побежали.
Когда Наталия Михайловна поила меня спиртом, то у меня в груди была опухоль с яйцо, на следующий день она стала вдвое меньше, а когда к матушке снова поехала, то вообще с горошину осталась. Я ей и сказала:
– Наталия Михайловна, а у меня какая-то горошина осталась.
– Какая там горошина?
Я стала трогать – и правда, ничего нет, все чисто.
***
В назначенное время я не поехала на Березовую аллею, а вышла на работу. Меня начали разыскивать, приезжали ко мне домой, соседи сказали, что я на работе. Врачи удивились:
– Какая работа, у нее же рак!
Приехали за мной на работу, а я им сказала:
– Я здорова, никакого рака у меня нет, и я никуда не поеду.
Они подумали, что мне совсем плохо и не надо меня слушать. Пришлось мне поехать с ними. В больнице меня осматривали, щупали, тискали, потом потребовали сдать анализы.
Сдала все нужные анализы – никакой онкологии нет. Собралась комиссия, спрашивали, где я лечилась.
Я молчала, матушка не разрешала говорить, а то еще скажут, что какая-то колдунья лечила. Они спрашивали, а я молчала. Тогда врачи сказали:
– Вы долечитесь до того, что не дай Бог станет еще хуже,– но тогда к нам не приходите.
После этих слов я им ответила:
– Вот Господь-то и дал мне здоровье, а куда я хожу, вам туда не ходить, я здорова, и отпустите меня.
Когда я уходила, подошел ко мне председатель комиссии, отвел в сторонку и сказал:
– Я знаю, что вы у кого-то лечились, обещаю, что это останется между нами, только скажите, как вас вылечили, мне интересно знать это с медицинской точки зрения.
Я сказала, что есть одна женщина, по молитвам которой Господь посылает исцеление и помощь людям и которая постоянно преследуется властями, поэтому больше ничего не могу открыть. Он поблагодарил меня, и мы расстались.
***
Пришел как-то к ней милиционер выселять ее:
– Наталия Михайловна, я ведь пришел…
– Знаю, знаю, пришел выселять, так выселяй, только уж больно у тебя рога большие.
Он не понял и спрашивает:
– Какие рога?
– Да жена-то тебе изменяет, о-о-о… какие большие рога, да не один, во сколько их!
– А что же мне делать?
– Бросить и найти другую женщину, и ничего, что с ребенком, зато она порядочная женщина, там есть у тебя на примете. Вот ты на ней и женись, а эту оставь, пусть она другому наставляет рога.
Налила ему стакан водки, накормила, а он ей и сказал:
– Да, Наталия Михайловна, пришел я выселять тебя, но живи ты здесь долго-долго,– и отправился домой.
***
Матушка и у себя в доме, и в лесу ходила босиком. Я как-то подарила ей сапожки на молнии, пришла в следующий раз,– а она снова босиком. Я ее спросила:
– Наталия Михайловна, ножки-то не замерзнут?
– Нет,– они у меня теплые, потрогай, какие теплые.
Потрогала – и правда теплые, и снова спросила:
– А что ж вы сапожки-то не носите?
– Да приезжал ко мне один больной человек, они ему нужнее, вот и отдала.
Приходили мы к матушке зимой, а у нее во времянке холодно, снег по углам, мы ей как-то сказали:
– Матушка, как холодно у тебя!
А она сидела в легкой одежде и говорит:
– А мне жарко.
***
Мать Наталия любила не только домашних или диких животных, она и о насекомых (комарах, мошках и прочих) заботилась и кормила их,– и не как-нибудь, а своим телом. Она уходила в лес и там молилась.
Мне рассказывали, как матушка в лесу подставила свое тело комарам и прочим мошкам на растерзание. Приезжая к ней, мы, бывало, говорили:
– Наталия Михайловна, сколько можно, вы опять вся искусанная и опухшая,– а она отвечала:
– Это так надо.
А мы-то, только комар сядет, сразу его прихлопнем, а она никогда и никого не убивала, а только говорила:
– Это все Господом рождено, и все должно жить.
***
Иногда матушка Наталия, разговаривая с людьми, поднимала голову к небу и спрашивала:
– Господи, я правильно говорю? – и, получая ответ, только ей одной понятный, повторяла уже для нас:
– Правильно!
***
Спрашивали мы у матушки и о будущей жизни, на что она отвечала:
– О, жизнь худая будет, еще подождите, мертвым завидовать будете!
ЛЮДМИЛА ВИКТОРОВНА ЛАНЦОВА
Познакомились мы с матушкой после того, как серьезно заболела моя мама, врачи ничего не могли сделать: ни поставить диагноза, ни помочь в лечении. Мама похудела, пожелтела, таяла буквально на глазах, все окружающие думали, что конец близок.
В Вырице жила родная сестра моей мамы,– она и предложила сходить к одной пожилой женщине, которая постоянно живет в Вырице и помогает людям в самых различных проблемах и болезнях. Сестра сказала маме:
– Ты ничего не потеряешь, если обратишься к ней,– а вдруг от нее и придет помощь!
Превозмогая немощь, мама собралась и поехала к матушке. Добралась до Вырицы только к вечеру. Сестра отвела маму ко Второй платформе, где жила в своей времянке матушка. Наталия Михайловна приняла ее, дала ей лекарства, которые сама приготовила. Что это были за лекарства, я не знаю. После приема лекарства у мамы началась рвота. Конечно, она испугалась,– такая чернота, грязь и гной шли, что закричала:
– Матушка, умираю, умираю! – на что матушка спокойно отвечала:
– Не умрешь, не умрешь!
После такой чистки маме стало намного легче. Долго сидели они в матушкиной времянке и разговаривали. Наталия Михайловна ее успокоила и оставила у себя ночевать. Спала мама крепко, голова наутро у нее была светлая, на душе было спокойно, и матушка отправила ее домой.
С тех пор мама стала постоянной посетительницей времянки, и матушка вылечила ее от болезни. Мама ездила к ней одна, и я не знаю, какими средствами вылечила старица больную. Знаю только, что это было полное исцеление от недуга. Оправившись от болезни, мама прожила почти тридцать лет.
Тогда-то Наталия Михайловна и подарила маме ложку,– обыкновенную простую алюминиевую ложку. Думаю, что эта ложка была образом того дара исцелений, которым наградил Господь матушку Наталию. И как не вспомнить здесь целебную ложечку св. великомученика и целителя Пантелеимона, на которую с надеждой взирают верующие во всем мире и в многострадальной России. На иконах великомученика изображают с ложечкой и чудесным ларцом, из которого целитель подает страждущим целебные снадобья.
***
Мама была крещена в детстве, но в храм до болезни ходила не часто, разве что по праздникам. Но после исцеления она стала часто посещать храм, и отношение к Богу у нее стало более серьезным и осмысленным.
После исцеления мама стала брать и меня в поездки к матушке. Один раз Наталия Михайловна отправила маму домой, а меня оставили на ночлег в своем домике.
Некоторое время мы беседовали, потом поужинали, вернее, поужинала я одна. Стали мы укладываться спать. Матушка дала мне одеяло и подушку. Я про себя подумала: «Какая подушечка грязненькая, и наволочки нет». Матушка тут же повторила вслух мои слова:
– Ой, какая подушечка грязненькая,– и подала мне чистую накидку, чтобы накрыть подушку.
А заснула я на этой подушечке мгновенно, и проснулась легко, чувствовала себя выспавшейся и бодрой.
Обстановка у матушки была своеобразная: полуразрушенная времянка, в которой с одной стороны хлев, с другой – маленькая комнатка, где она принимала людей. Как только появлялись в доме гости, матушка начинала хлопотать, накрывала на стол со словами:
– Садитесь кушать, кушать.
Мы выходили из домика во двор – там тоже был столик, за которым мы не раз сидели с матушкой. Я не видела ни разу, чтобы матушка что-нибудь вкушала сама,– она в основном угощала других. Однажды, правда, взяла самую малость и сказала:
– Вот смотри, смотри, я ем, и ты ешь.
Водка у нее служила лекарством,– нальет немного в стакан, а пьешь ее как будто воду. И никаких последствий или чувства опьянения никогда не было. Это неправда, будто она пила спиртное.
Время приезда и ритм посещений матушка устанавливала сама. Я видела, что некоторых из посетителей она не впускала в дом.
Во время бесед с приходившими к ней матушка чаще стояла, но иногда сидела, возможно, тем самым что-то показывая или вразумляя.
По благословению матушки мы привозили щенят, которых рожала наша собака. Мы с мамой привозили еду для животных, и обязательно приносили хлеб. Матушка относилась к хлебу с особым благоговением. Вообще среди матушкиных чад считалось за честь, если она даст благословение убирать у животных. Козы ее бодались, поэтому было страшновато ходить мимо них.
Однажды я стала свидетельницей такого события: матушка упала со своего топчана и сильно разбилась. Все бросились ее поднимать, пытались как-то помочь… А потом выяснилось, что в этот самый момент одна из матушкиных чад попала под машину и осталась живой в абсолютно безнадежной ситуации – молитва матушки спасла ее от смерти.
Моим знакомым матушка Наталия подарила деньги: маме Лилии – один рубль, а дочери Зинаиде – 50 копеек. И получилось так, что у мамы была зарплата вдвое больше, чем у дочери, так как она стала получать пенсию и продолжала работать на Ленфильме.
***
Была я свидетельницей одного важного разговора. Кто-то спросил у матушки:
– Сейчас мы к Вам приходим со всеми заботами и болезнями, а Вас не будет, к кому нам идти?
Она ответила:
– Как при жизни ко мне приходили со своими скорбями и заботами, так и после кончины приходите,– я вам обязательно помогу!!!
И, действительно, люди приходят к ней на могилку за помощью, молятся и без помощи не остаются. Эти слова до сих пор живут во мне и дают надежду не ее благодатную помощь. И сколько уже было свидетельств этой помощи! Мы все, духовные чада матушки, встречаемся на могилке у нашей духовной мамы до сего дня.
В очередной мой приезд матушка мне сказала:
– Ты забудешь меня.
– Наталия Михайловна, как же я вас забуду? – удивилась я.
– Забудешь, забудешь.
Так оно впоследствии и получилось. Пока родственники жили в Вырице, я ездила к матушке регулярно, а как переехали, да еще мама умерла, то поездки стали реже.
***
Однажды во время приезда мамы в домике матушки находилась женщина с маленькой девочкой. Матушка взяла эту девочку на руки и посадила маме на колени:
– Подержи!
По возвращении домой мама сказала мне:
– Будет у тебя девочка.
Когда матушка умерла, мне было 19 лет, я еще не вышла замуж. Но после замужества первой у меня родилась девочка, которую мы назвали, в честь матушки, Наташенькой.
После кончины старицы мама до последних дней ходила на ее могилку. Она стала воцерковленным человеком, многих людей привела к вере, многим стала крестной матерью. Она перестала бояться преследований за открытое исповедание веры. Постоянно говорила, что надо иметь страх Божий, а власти душе нашей повредить не могут, так как мы свободные люди и сами себе выбираем дорогу в жизни.
Когда мама умерла, я осталась с детьми одна, а их у меня тогда было уже четверо. Денег совсем не было,– я не знала, как похоронить маму, но помогли знакомые, помогли прихожане церкви, в которую мама постоянно ходила. Сослуживцы тоже не остались в стороне. Получилось так, что после похорон у меня еще остались деньги. Трудно одной растить и воспитывать детей, а мне не было трудно, как будто манна небесная на меня сыпалась. Все выросли, выучились, все здоровы. Дети практически не болели, даже простуд почти не было.
И после кончины матушка Наталия продолжала быть нашим ангелом-хранителем. Когда приходишь к ней на могилку, то всегда чувствуешь ее рядом, как будто никуда матушка и не уходила. Разговариваешь, как с живой, и понимаешь, что она слышит тебя.
Как только возникали какие-то проблемы или надвигалась беда, мы сразу бежали к матушке. Помню такой случай. Стало мне плохо с головой, боль невыносимая, и с каждым часом все усиливается. Уже 9 часов вечера, но я решилась: еду к матушке, иначе не знаю, что со мной случится. Вышла из дома – и дальше как по накатанным рельсам,– нигде никакой задержки, так и оказалась к ночи на кладбище у могилки Наталии Михайловны. Думала, что голова вот-вот расколется, но постепенно боль утихала, и мне стало совсем легко. Я думаю, что матушка в ту ночь просто спасла меня. Когда полегчало, будто услышала звоночек: пора,– и успела добраться до дома.
***
После кончины матушки приснился мне сон: высоко над соснами вижу я трон, на котором сидит матушка Наталия в ярко-красном одеянии, она смотрит на меня и трижды благословляет. Тогда у меня было двое детей, а после этого родилось еще трое. Хотела я или не хотела, а благословение старицы исполнилось, и сейчас у меня пятеро детей.
Дети мои, никогда матушку не видели, но они почитают и любят ее, и уже сами обращаются к ней со своими проблемами. Мой сын Александр не раз ездил на могилу матушки, даже в тридцатиградусный мороз. Он мог неожиданно для меня уехать в Вырицу к матушке и провести целую ночь у ее могилы. Видно матушка призывала его к себе и таким образом защищала и спасала от бед. Я спрашивала у сына:
– А что ты там делаешь всю ночь?
– Молюсь, читаю, общаюсь с матушкой.
Он брал с собой молитвы, акафисты.
– Тебе не холодно? Не представляю себе, как можно в такой мороз всю ночь оставаться на кладбище?
– Нет,– отвечал сын,– рядом с матушкиной могилкой совсем не холодно, но когда уходишь от нее, сразу чувствуешь, какой холод,– и бегом к дому.
Когда ее останки перезахоранивали, было реальное ощущение, что она с нами рядом. Моя младшая дочка сказала:
– Мама, такое удивительное впечатление, слезы наворачиваются, она такая близкая, родная, как будто живая и стоит рядом с нами.
***
Матушка дарила людям разные вещи и предметы. Меня и нашу семью старица благословила ложечкой, и эту матушкину ложку мы бережем, яко зеницу ока. Раньше мы пользовались ею постоянно, но теперь храним, как нашу семейную реликвию, и достаем только в Пасхальные дни, когда красим яйца, готовим куличи и пасхи. Для нас это символ любви и единства нашей семьи и нашего дома. Еще нам достался сарафанчик матушки. Думаю, что это символично: мои дети всегда были одеты, обуты и сыты, и жили мы, ни в чем не нуждаясь.
Мы договаривались о встрече с составителем книги о матушке Наталии, но в Казанском храме не нашли друг друга. Видимо, тогда я еще не была готова к беседе. Но когда я во второй раз ехала в Вырицу, чтобы записать свои воспоминания, по дороге помолилась матушке, чтобы она помогла вспомнить и рассказать то, что нужно для книги. И у меня в пути все как будто разложилось по полочкам, и, как мне кажется, удалось передать то, что хотелось.
НАДЕЖДА ПЕТРОВНА СОКРАТОВА
В Вырицу я приехала, когда началось строительство на подворье. Кто-то пожертвовал баньку и в этой баньке устроили трапезную и небольшую кухню. В помещении, которое предполагалось использовать как парилку, я отделила закуток и расположилась там. Поставила столик, табуретку, вместо кровати наверху сделали нары. Это было хорошее время, мне было радостно работать в новом месте, готовить для работающих здесь.
Здесь и произошел случай, который помог мне узнать о матушке Наталии. Мой хороший знакомый (монах Фалалей из Афонского Пантелеимонова монастыря) прислал мне серебряный крест-мощевик. Он написал, что этот крест с мощами – благословение его покойного старца монаха Иннокентия. У меня никогда в жизни не было таких святынь, и я очень обрадовалась такому подарку, тем более что отец Фалалей сказал, что Господь впоследствии откроет, чьи мощи находятся в кресте.
На выходные дни я обычно уезжала из Вырицы, чтобы навестить родственников в Санкт-Петербурге и отдохнуть. В Вырицу я приезжала обычно утром в понедельник. И вот однажды, возвратилась на подворье, и рабочие сообщили мне, что мою комнатку обокрали. Я осмотрела свое жилище – унесли какие-то мелочи, да у меня и ценностей никаких особых не было. Но главное огорчение – унесли крест с мощами,– мне было очень жалко его потерять.
Я очень переживала и всё пыталась успокоиться, напоминая себе, что я грешница и недостойна иметь такую святыню, по грехам моим Господь взял у меня этот крест с мощами, чтобы он оказался у человека, который этого достоин. Я рассказала о беде своей подруге, и она рассказала, как у одного священника украли какую-то драгоценную вещь; он отслужил панихиду на могиле блаженной старицы Наталии на Вырицком кладбище и заявил о пропаже в милицию. Очень скоро его вызвали в милицию и вернули украденное.
Я тоже решила поехать на могилу к матушке Наталии. Священника мне позвать не удалось, и я сама пропела панихиду у могилы старицы и попросила, если это возможно, вернуть мне мощевик.
Вернулась я на подворье и продолжила свои труды в трапезной. В тот же день, когда я мыла посуду после трапезы, ко мне подошел один из рабочих и спросил, почему я такая грустная. Я ему поведала о своей потере и сказала, что если бы похитивший вернул мне эти мощи, я ни за что не выдала бы этого человека и простила его. Тогда он сказал мне:
– Это я украл крест, и сегодня же верну его вам.
И действительно вернул. Потом он попал в тюрьму за какую-то кражу, писал мне письма из заключения. Случилось это лет шесть назад. Я убеждена, что только с помощью матушки Наталии могло произойти такое – человек не побоялся открыть свой грех и вернул похищенную святыню!
Вспоминается, как во время Великого поста пошла я на кладбище, уже темнело, никаких указателей тогда не было, и я не знала, как найти могилу матушки. И вдруг откуда-то появилась кошка, направившаяся вглубь кладбища. Я пошла за ней, и она привела меня точно к могиле матушки. Когда я пела панихиду, кошка стояла рядом со мной.
***
В течение десяти лет я ходила в вырицкую больницу и слышала там от местных жителей разные случаи о старце Серафиме и матушке Наталии. Медсестра, по имени Александра Павловна, которая работала в больнице на кухне, рассказала такую историю матушке.
Матушку Наталию забрали в местную больницу. Врачи считали ее ненормальной, поэтому поместили ее в отдельную палату № 7 и закрывали дверь снаружи на ключ. У матушки была назначена встреча в ее времянке, и эта встреча состоялась, хотя дверь палаты никто не открывал. А наутро матушка каким-то образом оказалась в своей палате № 7.
ГЕРМАН И ЛИДИЯ ЦАРИК
О матушке Наталии впервые я услышала в 2004 году от своего будущего мужа, Царика Германа Николаевича. Он передал мне книгу А. Трофимова «Преподобный Серафим Вырицкий», где одна из глав была посвящена старице Наталии. Когда мы уже стали супругами, я вместе с Германом и его мамой, Царик Ангелиной Николаевной, стала посещать могилку матушки на Вырицком кладбище. Следует отметить, что практически в каждое посещение, особенно в первое время, нас встречали животные: собака или кошка, которые либо выбегали на дорогу и сопровождали нас прямо до могилки, либо уже ожидали там.
Об одном из посещений могилки матушки Наталии мне хотелось бы рассказать подробнее. Дело было 16 января. Погода для этого времени года была не характерная, весь день шел мокрый снег с дождем. Мы с мужем с утра собирались поехать в Вырицу, так как это был день памяти блаженной матушки Наталии. Уже не помню, что именно заставило нас задержаться, но выехать из дома мы смогли только после обеда. Таким образом, на вырицкой платформе мы оказались уже поздно, в 5-6 часов вечера. Надо отметить, что в это время всегда темнеет очень рано, к тому же, снег растаял, и ничего вокруг не было видно; мы решили идти на остановку автобуса, так как не знали другого способа добраться до кладбища. Подойдя к остановке, мы спросили у стоявшей там женщины, на каком автобусе мы можем добраться до нужного нам места, однако она ничего внятного не сказала и поспешила удалиться. Мы постояли несколько минут, и каково же было наше удивление, когда дама, столь поспешно покинувшая нас,– вернулась. Она сказала, что ждать автобуса не имеет никакого смысла, так как ходит он крайне редко, и посоветовала воспользоваться такси, сказав, что до кладбища возьмут всего пятьдесят рублей. Мы поблагодарили за помощь и быстро сели в стоявшее неподалеку такси. Приехали на кладбище. Все, кто когда-либо бывал на этом кладбище, представляют себе, что находится оно в пролеске, у шоссе. Мы вышли из машины, отпустили такси и остались в полной темноте на обочине. Сначала смутились, ведь освещение было только вдоль дороги, далее простирался овраг и темное кладбище, кроме того, от растаявшего снега все вокруг было в воде. Немного повременив, решили идти дальше. Перешли через мосток и стали осматриваться. Вдруг вдали забрезжил маленький огонек. Первой его увидела я, хоть мое зрение минус девять, и контактных линз, как теперь, я не носила. Муж сказал, что, возможно, это свет от фонаря параллельного шоссе. Делать было нечего, кроме этого огонька не было никаких ориентиров, и мы решили идти в его сторону. Мы проходили мимо темных деревьев, мимо многочисленных оград и могил, и, наконец, оказались у могилы дорогой матушки Наталии. Огонек, которому мы следовали, оказался огоньком от горящей лампадки на могильном кресте блаженной Наталии. Удивлению не было конца. Кроме того, на могиле матушки нас встретили кошки, очень ухоженные, толстые и пушистые. Мы помолились, попросили у матушки благословения, и пошли обратно. На душе было спокойно и благостно. Чувствовалось тайное присутствие матушки. Дойдя до шоссе, мы обернулись, чтобы посмотреть на заветный огонек, но все было погружено в темноту. До дома мы добрались необычайно быстро.
Всякий раз, когда вспоминаю это происшествие, мне кажется невероятным появление этого огонька, ведь могилку матушки с шоссе не видно, даже днем нам не всегда удавалось ее найти, особенно, когда перед поездкой мы ссорились.
***
На могилке матушки в праздник Преображения мы встретились и пообщались с ныне покойной Марией Алексеевной Петровой. Она отзывалась о Наталии Михайловне очень почтенно, называла ее «мамочкой», говорила, что только благодаря ее молитвам излечилась от тяжелой формы туберкулеза. Также Мария Алексеевна рассказывала, что у нее на работе были большие неприятности; некоторые сотрудники подстрекали ее к недобрым поступкам, но она сопротивлялась, что создавало трудности. Впоследствии, один из этих людей – мужчина, особенно толкавший ее на нарушение закона, оказался в тюрьме и вернулся оттуда покалеченным. Во время разговора Мария Алексеевна показала нам золотое кольцо на пальце и сказала, что это кольцо ей подарила матушка и велела никому его не отдавать.
Санкт-Петербург
24.07.2013 г.
ПОСЛУШНИЦА ЕКАТЕРИНА
На подворье я имела послушание ухаживать за козочками: у меня их было семь. Когда мои питомцы заболевали или терялись во время выпаса, я обращалась за помощью к матушке Наталии, помня, какую любовь имела она к животным. И помощь всегда приходила быстро.
У одной козочки появилась опухоль на голове, очень твердая. Недели три я пыталась лечить ее народными средствами, но ничего не помогало. Тогда я поехала на могилку матушки Наталии, помолилась, попросила о помощи – и опухоль стала уменьшаться, а на восьмой день совсем исчезла. Иногда козы разбредались так далеко, что я не могла их собрать. После обращения к матушке Наталии все они быстро находились и возвращались к своему стаду.
Потом я научилась просить так: «Матушка Наталия, помолись Господу сохранить наших козочек под кровом Его». Хоть они и животные, но я все равно так обращалась, потом перекрещу их,– и они после этого уже не терялись.
Я очень люблю матушку Наталию и обращаюсь к ней за помощью в семейных обстоятельствах, верю в силу ее молитв. Я вижу, как мои родственники, далекие от Бога, обращаются к матушке за помощью и получают просимое, и сами приближаются к вере.
Была у меня такая мысль: матушка, хотя бы раз обнять тебя или прикоснуться к тебе, как жаль, что не могла я при жизни твоей увидеть и послушать тебя. Когда впервые пришла на вырицкое кладбище, обняла ее могилку и снова сожалела, что не могу прикоснуться к такой великой матушке. Господь услышал мое заветное желание и сподобил меня этой радости: когда открыли ее святые мощи, я участвовала в перенесении их в другой гроб, а потом осторожно перебирала руками землю и глину из гроба, чтобы ни одна частичка мощей не пропала. Всю эту работу я делала с радостью и благоговением. И я увидела тогда, насколько велика любовь Господа к нам, грешным, и как дивно исполняет Он наши желания.
НИНА ИСИДОРОВНА РОКАЧЕВСКАЯ
Увидела я матушку Наталию в 1970-е годы. Идет она со стадом козочек по Вырице, а в руках корзинка, в которой сидят мирно кот, петух и собачка. Это вразумление, чтобы и люди жили мирно.
Мы просили матушку помолиться, чтобы не нуждаться материально. Она ничего не ответила, но на подобные просьбы, а иногда и без просьб, дарила бумажные рубли и пятерки, расписанные ее рукой крестиками по всему периметру.
Жила матушка во времянке, печку не топила даже зимой. Дверь только слегка прикроет, а времянка-то вся холодная. Кругом щели, и снег по углам лежит. Как она там не замерзала, одному Богу известно. Она много молилась за людей – принесет в свою хибарку колотые дрова, вывалит на середину, а потом на этой куче молится. Летом и зимой – круглый год, в любую погоду она молилась, то в своей хибарке, то в лесу.
В 2007 году в день матушкиной кончины 16 января собрались мы на кладбище, чтобы послужить панихиду. Пять машин отправились от храма на кладбище. Зима, мороз – минус 36°, небо чистое, ясное и светит солнце. Всего нас собралось человек 30. С нами были два священника, которые служили панихиду. Отцы служили без головных уборов. И вдруг с неба стали сыпаться белые крупинки – три раза нас всех засыпа́ло этими хлопьями. Чистейшее небо, деревья – голые, нет на них никакого снега, а белая крупа всё сыпется на нас. Когда подставляли ладонь, крупинки таяли, но воды от них не было,– это было так удивительно. Больше всего высыпалось этой небесной манны на священников, поэтому они надели скуфейки и закончили панихиду. Служили панихиду иеромонахи Кирилл и Мефодий (Зинковские), которые обретали в 2012 году мощи блаженной старицы Наталии.
Добавьте комментарий