Древнерусские иконописцы, обычно сдержанные в передаче человеческих чувств и движений, показывают апостолов опрокинутыми навзничь, пытающимися заслониться от пронизывающего их света. Но вот прошло первое потрясение и тогда Петр говорит: «Господи! Хорошо нам здесь быть! Если хочешь, сделаем здесь три кущи», то есть останемся здесь! Удивительно! Три кущи: одну для Господа и две для пророков Моисея и Илии. Сам апостол, надеясь остаться в их обществе, не предполагает жилища для себя. Но Христос отклоняет порыв Петра,– на Фаворе нельзя оставаться, ибо отсюда видна уже иная гора – Голгофа, и путь Господа с Его апостолами лежит к ней. Именно здесь, на Фаворе, Христос произнес слова о предстоящей смерти и воскресении Своем.
Различны позы апостолов. Ученики изображены на иконе падающими с крутизны горы, они ошеломлены и устрашены ослепительным видением. Святой Петр с XI века всегда изображается коленопреклоненным. Он опирается на левую руку и поднимает правую, чтобы прикрыть глаза от света (или же делает жест, соответствующий словам, с которыми он обращается ко Христу). Святой Иоанн, который всегда изображается посредине, падает ниц, повернувшись спиной к свету. Святой Иаков, слева, отпрянул и падает навзничь. Особенно выразительны позы апостолов на иконах XIII века: они низвергаются с крутой горы, потрясенные чудесным явлением. Этот иконографический тип распространился в XIV веке, так как во время споров о Фаворском Свете в иконографии подчеркивается значение нетварного света Преображения. Это видно на русской иконе XVI века: святой Петр упал на колени; святой Иоанн простерт ниц; святой Иаков падает навзничь, смотря на Христа.
Величественно спокойный Христос, излучающий неземную умиротворенность, склонившиеся Моисей и Илия, окутанные этим покоем, образуют полный надмирный круг, тогда как внизу – взволнованный динамизм апостолов, еще не отрешившихся от всего земного и повергнутых наземь, потрясенных откровением. Это противопоставление, выражаемое с помощью художественных средств, ясно подчеркивает нетварную природу Света Преображения.
Христос в молитве засиял на Фаворе тем же Божественным нетварным светом, каким был когда-то обдан Моисей. Этот свет принадлежал Ему всегда. Христос преобразился не в том смысле, что Сам стал иным, но ученики Его, верой, и любовью, и чистотой жизни, и открытостью душ своих последовавшие за Ним, оказались способны в какой-то мере, подобно Моисею, увидеть нетварный Божественный свет.
На иконе XIV столетия, приписываемой Феофану Греку (ГТГ), мы видим, как одежда Христа, по евангельскому слову, стала бела, как ни один белилыцик на земле не может убелить. Лучи, исходившие от Его плоти, падали на все предметы, которые Его окружали, на растения, на камни, на все, и как бы из недр всего, чего они касались, вызывали сияние заложенной в них возможной вечной славы. Этот свет, как бы изливаясь из Христа, касается всего вокруг, не только апостолов, которых он озаряет, но всего, всего, что вокруг есть,– и все, к чему прикасается этот свет, начинает сиять ответным светом, потому что все, что Богом сотворено, способно жить, и трепетать, и сиять Божеством. Бог не создал нас – людей и все прочие твари – для того, чтобы мы были предметами в Его Царстве, Он создал нас для того, чтобы и мы сияли от прикосновения вечной, Божественной жизни.
Отражение света, льющегося от Господа, просветляет ризы Моисея и Илии, и ризы апостолов, падших на землю, и ступенчатые выступы Фаворской горы. Сама же гора как бы наполнена одушевленной волей приготовить место Спасителю. Очертания ее, поднимаясь, суживаются к вершине и на самом верху распадаются на три малых уступа, образуя место для Спасителя и для двух Его собеседников. Складки их одежд так же, как поднятые вихрем одежды апостолов, наполнены таинственным светом, идущим от Спасителя.
Вершина горы Фавор, на которую Спаситель возвел избранных учеников, наполнилась излиянием Божественного света, неизреченной славой Божества. И этим излиянием Божественного света наполнена вся икона праздника. Вся поверхность ее становится как бы светоприимной. Распределение изображений на иконе – облако, осеняющее Спасителя, движение лучей, знаменующих Божественные силы-энергии, движение Фаворской горы и падающих стремглав апостолов – вся основа иконы говорит о свете и определяется светом. Светом наполнено облако – слава Духа Святого, осенившая Господа, и одеяние Спасителя, белизна которого наполнена тонкой сетью золотых лучей, также знаменующих излучение Божественных сил.
«Неизреченный Фаворский свет» на иконах Преображения передается тончайшими золотыми линиями, точками, исходящими от Божества. Этот золотой божественный свет старинные мастера называли «ассистом». Поэтому все то, что иконописцы хотели изобразить вблизи этого источника божественного света, они украшали «ассистом». Так, например, «ассистом» блестят ризы возносящейся к небу Богоматери и воскресшего Господа. «Ассистом» искрятся на иконах ангельские крылья и сверкают одежды и престол Софии Премудрости Божией. Одним словом, везде там, где изображается божественность Господа и его прославление, мы видим употребление этой краски. Бог есть единственный источник этого царственного света. Прочие же цвета радуги изображают природу твари небесной и земной.
Преображение Христа поднимает покров реальности, открывает нашим очам новое человечество, которое уже вошло во свет Воскресшего или еще призывается войти в него. Со времени Пятидесятницы Преображение совершается уже не на горе Фавор, но в каждом человеке, который принимает Христа, как образ Отца, посылающего Духа на своих друзей.
Наш мрак изгоняется светом Преображения, этот свет позволяет нам переносить все тяготы жизни. Преображение напоминает нам, что для истинных учеников слезы, страдания, раны тела и души, все будет преображено, претворено в радость Воскресения. Преображение находится в сердце Христианства и открывает его последнюю цель, но оно занимает также центральное место иконографии, задавая ей существенные темы – свет и славу.
Когда Господь с апостолами возвратились с Фавора, у подножья горы они встретили беснующегося ребенка, которого не смогли исцелить ученики Христа. Господь освободил этого ребенка от насилия диавола, но чтобы освободить всех людей от власти греха и смерти, нужны были Его смерть и воскресение.
На иконах Преображения в композицию включаются еще два эпизода: в правой части иконы Христос с учениками поднимается на гору и в левой части они же спускаются с горы. Это изображение является проповедью об одном из главных событий христианства: нельзя постоянно оставаться на Фаворе, нужно спуститься в мир, чтобы исполнить свое призвание. Христос изображается на иконах трижды. Слева – Он подводит апостолов к вершине, рукой приглашая их к подъему. Ведь для того, чтобы увидеть Бога, надобно потрудиться «взойти на гору высоту добродетелей». Затем в центре иконы – миг Преображения. В правой части Христос снова делает призывающий жест к спуску. На Фаворе нельзя оставаться не потому что это трудно, а потому, что Сам Господь не благословляет.
По апостолу Павлу, во Христе «обитает вся полнота Божества телесно» (Кол. 2, 9), точно в хрустальном светильнике, сияющем светом Троицы. В евангельском повествовании свет льется из преобразившегося Христа. Однако по сути преобразились-то апостолы, которые на мгновение «перешли от плоти к Духу» и сподобились видеть молниеподобное блистание человеческой природы Христа, созерцать величие Господа, внезапно открывшееся их прозревшим очам. Этот свет есть энергия, в которой Бог открывается весь, полностью; видение его есть встреча «лицом к лицу», тайна Восьмого Дня, состояние обожения. Он «знаменует Второе Пришествие Христово. «Преображение,– по словам святого Василия Великого,– было предвосхищением славного Его Пришествия», которое приоткрывает во времени перспективу вечности.
Икона – гораздо больше, чем искусство. Икона – это безмолвный голос вечности, звучащий в красках и линиях; русло, по которому течет Божественная благодать в мир. Эти два ви́дения мира очень далеки друг от друга; икона оживает, раскрывает свою идею и является нам только тогда, когда мы последуем литургическому призыву «да молчит всякая плоть человеча» (тропарь на литургии Великой Субботы); тогда в безмолвной сосредоточенности наши глаза действительно откроются, икона оживет, и сокровенная в ней тайна заговорит, подобно тому, как три избранных апостола Христова смогли увидеть свет Преображения. И тогда образ будущего века молнией озаряет нас, словно подлинный пир красоты. Христос, беседуя с Моисеем и Илией, говорит о Своих грядущих страданиях, о Красоте распятой, но Красота в мученическом венце сияет еще ярче. Любовь, даже любовь Божия, может быть только жертвенной, то есть крестной; отсюда крест: современный мир идет крестным путем вслед за Христом. Но Крест – и именно об этом возвещает икона – уже источает свет Пасхального утра.
Добавьте комментарий