25 июня / 8 июля – день памяти святых благоверных князей Петра и Февронии Муромских, а 19 сентября – день перенесения мощей святых. Их праведная жизнь была описана в памятнике древнерусской письменности – «Повести о Петре и Февронии Муромских». Д. С. Лихачев сказал об этом произведении: «Святые Петр и Феврония, благодаря их неординарному житию, воспевающему “союз любви, мудрый брак”, известны всему миру. “Повесть о Петре и Февронии Муромских” была любимым чтением русских людей от царей до простолюдинов, а ныне это произведение называют “жемчужиной древнерусской литературы”…»
Предлагаем вниманию читателей посвященную святым главу из книги А. Трофимова «Святые жены Руси».
***
СВЯТЫЕ БЛАГОВЕРНЫЕ КНЯЗЬЯ ПЕТР И ФЕВРОНИЯ МУРОМСКИЕ (В ИНОЧЕСТВЕ ДАВИД И ЕВФРОСИНИЯ)
«Ангели земнии и человецы небеснии воистину явистеся, блаженнии Петре и Февроние»* – такими словами воспевает Церковь подвиг святых благоверных князей Петра и Февронии. «Повесть о Петре и Февронии» – одна из драгоценных жемчужин древнерусской житийной литературы.**
* Акафист святым Петру и Февронии Муромским.
** Автором повести является священник дворцового собора Спаса на Бору в Москве Ермолай (в монашеском постриге – Еразм). Повесть была написана в связи с канонизацией «новых чудотворцев» на Соборе 1547 года и включена в Великие Минеи-Четьи святителя Макария.
В Муроме* правил князь Павел. Дьявол сделал так, что злой змей являлся к жене князя на блуд, принимая вид самого князя. Жена поведала князю обо всем, и князь предложил ей узнать от змея, как можно одолеть его. Вины княгини в том нет, что змей к ней летает. Не по ее желанию это творится. Она – верная жена, ничего не скрыла от мужа. И ее избавление от змея («злаго его дыханиа и сипения и всего скарядия») в этом мире зависит от нее: если она узнает тайну смерти змея и поведает ее князю-мужу. Она выведала, что смерть лукавого – «от Петрова плеча, от Агрикова меча». Княгиня передала эту тайну мужу, а он – своему младшему брату Петру**.
* Муром – один из древнейших русских городов. Первое упоминание о нем в летописях датировано 862 годом. Расположен он на левом высоком берегу Оки в пределах нынешней Владимирской области.
** Хотя мотив змееборчества в “Повести” имеет аналогию с фольклором, сам факт бесовского оборотничества известен православной аскетике. В частности, похожий случай из жизни архиепископа Феодора (Поздеевского; 1876–1937) описан священником Сергием Сидоровым (1895–1937). Владыка Феодор в последний год своего ректорства в Московской Духовной академии окормлял некую душевнобольную. Когда однажды он не позволил ей уехать из Сергиева Посада, «она,– как вспоминал владыка,– спросила меня, отчего я не пустил ее на вокзал, и уверяла, будто я был у нее утром и уговаривал уехать из Сергиева. Я тогда принял ее слова за бред явно больной… На другое утро я, вложив в панагию часть мощей преподобного Сергия, отправился к больной… Она сидела на постели, и против нее сидел мой двойник и убеждал ее не медля покинуть Сергиев. Я, пораженный, остановился на пороге. Двойник обернулся ко мне и, указывая на меня девушке, сказал: “Этому не верь, это дьявол”. – “Ты лжешь”,– сказал я и дотронулся до него панагией. Двойник мой тотчас исчез и больше не тревожил девушку, которая оправилась совершенно от душевной болезни, мучившей ее с семилетнего возраста» (Священник Сергий Сидоров. Записки. // Златоуст. № 2. – Сс. 306–307). Примечательно, что это событие непосредственно предшествовало травле владыки Феодора в либеральной прессе и последовавшему за этим снятию его с должности ректора Академии.
Поскольку юный князь благочестив, Господь, через отрока-ангела помогает решить ему и вторую задачу – раздобыть заветный меч.
По указанию явившегося ему чудесного юноши, находит Петр Агриков меч в церкви женского монастыря Воздвижения Животворящего Креста, в алтарной стене между камнями. Ибо только крестом и можно побороть диавола. Крест – символ спасения. Животворящий крест – жизнь дающий и в этом веке, и в будущем.
Этим мечом князь Петр и убил змея. Кровь убитого окропила князя, и покрылся он язвами. Долго лечили его разные врачи, но не принесли исцеления. Тогда посылает он своих слуг в Рязанскую землю, славящуюся искусными врачами.
Один из княжеских слуг забрел в село Ласково и увидел чудное виденье: в простой крестьянской избе сидела одна девица, ткала полотно, а перед ней прыгал заяц. Имя девицы было Феврония, она говорила притчами, загадывала мудрые загадки. Юноша сказал ей, что служит муромскому князю Петру, который тяжко болен, покрыт язвами. От своей болезни искал он исцеления у многих врачей, и ни у одного не получил его. Феврония сказала: «Приведи князя своего сюда. Ежели будет он мягкосердечен и смиренен в ответах, то станет здоровым!» Юноша возвратился к князю своему и рассказал ему подробно обо всем, что видел и что слышал.
Князь послал к Февронии отроков своих, говоря: «Скажи мне, девица, кто хочет меня вылечить? Пусть он вылечит меня и возьмет богатства много». Она же ответила: «Я хочу его вылечить, но богатства от него не требую. У меня к нему таково слово: если не стану его женой, то нет смысла мне лечить его». И послав к ней, сказал: «Передай ей: каково ее врачевание – пусть лечит. Если вылечит, возьму ее себе в жены».
Болезнь превозмогла предрассудки и сословную гордыню: Петр дал слово быть ее супругом. Тогда сведущая в целебных снадобьях Феврония послала средство для исцеления – зачерпнула кувшином из горшка с хлебной закваской, и отдала сосуд слуге со словами: «Князь должен пропариться в нашей бане, а потом обмыть почти все тело жидкостью из кувшина. Нетронутым следует оставить большой палец на правой руке».
Духовное объяснение болезни князя таково: победив змея, Петр впадает в грех гордыни: он – победитель! Духовная немощь являет себя струпьями на коже. Гордыню можно победить смирением, но князь этого еще не понимает. Поиск лекаря для Петра – это поиск Воли Божией о себе. Именно этот поиск приводит его к встрече с девой Февронией, которая и оказывается способной исцелить Петра. Но Петр еще не познал ее ответ как Волю Божию о себе: «Как можно князю взять себе в жены дочь древолаза?!»,– мысленно восклицает он. Петр возмутился: не князь ставит условие, а простая девушка! Он должен явить мягкость сердца и смирение, а не гордыню. Это – путь к исцелению, а не просто к выздоровлению от болезни. Но понимает, пока, это одна Феврония, она видит грех князя и потому передает ему: «если будет мягок сердцем и смирен», то обретет исцеление. Но княжеская гордыня победила: дочь древолаза – не ровня ему. Ради выздоровления он готов совершить грех – обмануть девушку.
Петр поверил, что скоро излечится от струпьев, но поскольку он не хотел жениться на простолюдинке, то решил дать ей невыполнимое задание. Собираясь в баню, он велел отнести Февронии пучок льна и попросить ее спрясть для него полотно на новую рубашку, штаны и полотенце. Это испытание не навыков рукоделия, а мудрости Февронии. Свое задание Петр предваряет словами: «Эта девица хочет быть моей женой благодаря своей мудрости». Он сомневается, действительно ли она обладает духовным зрением, зрением сердца, или ее речи – только уловка, объясняющаяся желанием не упустить блестящую партию.
Девушка нисколько не удивилась странной просьбе князя. Она вытащила из-за печки щепку и сказала слуге: «Я спряду полотно, если князь сделает из этого куска дерева ткацкий станок».
Петр хотел своими вопросами показать, что Феврония не достойна быть женой князя. Но мудрая дева давала ответы, достойные невесты князя. С честью вышедшая из испытания Феврония исцеляет князя. Но он не собирается жениться, боясь насмешек родственников и жителей Мурома. Очистившись от струпьев после мытья в бане, Петр отправляется в Муром, послав Февронии богатые подарки и думая откупиться ими. Но Феврония не приняла дары, сказав, что дорогие подарки понадобятся Петру для других врачевателей, поскольку болезнь к нему вернется. Тогда обнаруживается, что его болезнь не сводится к оструплению кожи, что причины ее гораздо глубже. Князь Петр не сдержал своего княжеского слова: обещал по излечении взять целительницу в жены (в этом и было бы его смирение!), но не взял.
Не была она обманщицей и не собиралась хитрить и лукавить, когда велела передать князю, чтобы один струп оставил. Она испытывала Петра – мужа ведь себе выбирала, княжескую гордыню побороть хотела ради спасения его души. От оставшегося струпа болезнь быстро возродилась, ибо духовная ее причина не устранена – сердце князя не стало смиренным! Действительно, по дороге в Муром князь почувствовал, что струпья от большого пальца на руке вновь распространяются по всему телу: болезнь снова поразила Петра еще сильнее от язвы, не помазанной снадобьем.
И снова князь «со стыдом» посылает к Февронии слугу, прося врачевания. Феврония же «нимало не держа гнева», сказала: «Если князь будет моим мужем, то будет исцелен». Пришлось Петру возвращаться в Ласково и со слезами на глазах просить прощения у Февронии. Видя его искреннее раскаяние, она как и прежде, то же снадобье дала ему и отправила в баню. Только теперь он окончательно получает исцеление (не только тела, но и души – кротостью и смирением!).
Когда кожа Петра очистилась от гноя и язв и вновь стала гладкой и чистой, он назвал Февронию своей госпожой, подарил ей кольцо и платок в знак обручения. После этого все отправились в Муром. Там в соборной церкви Петр и Феврония обвенчались.
Феврония предсказала, что они с Петром поедут венчаться на санях в Петров день (17 июля). И действительно, когда они поехали венчаться в соседнее село Солотча, отстоящее от Ласкова в пяти верстах, выпал снег. Вскоре в Муроме состоялась свадьба «и была радость великая в городе»,– написано в житии святых.
Так стала Феврония княгиней и супруги «начали жить благочестиво, ни в чем не преступая Божией заповеди». Согласно местному муромскому преданию жители города встретили Петра и Февронию у оврага Бу́чиха, где на месте встречи открылся чудотворный источник. Впоследствии здесь явилась чудотворная икона святых супругов и воздвигнута была каменная часовня.
В Муроме Петр и Феврония поселились в загородном Дворе, на котором еще до своего изгнания основали Воскресенский женский монастырь*, который просуществовал до 1764 года.
* После упразднения монастыря инокини были переведены в Троицкий монастырь, а монастырское кладбище обращено в городское.
Через некоторое время князь Павел скончался. Петр после брата своего стал править в Муроме. Народ полюбил князя за тихий нрав и миролюбие. Но жены боярские, недовольные тем, что княгиня их из простолюдинок, издевались над ее простым и непритворным обращением, возводили на нее разные нелепицы и хулы. Однажды за трапезой боярские жены обвинили княгиню в том, что собирала хлебные крошки со стола. Петр желает укорить и отучить супругу от ее привычки. Но когда он взял Февронию за руку и разжал ладонь, то увидел в ней благоуханный ладан и фимиам.
Через много лет, когда мир и любовь были уже постоянными гостями в его доме, знать Мурома воздвигла гонение на свою княгиню. Бояре, подговоренные своими женами, обратились к князю с просьбой, чтобы он развелся с Февронией и, отпустив ее с наградой из города, женился на другой. Петр с кротостью отвечал им: «Скажите об этом Февронии, послушаем, что она ответит».
Причина просьбы бояр – зависть их жен, которую Ермолай-Еразм объясняет двояким образом. С одной стороны, они завидуют тому, что крестьянка стала княгиней, с другой – видят явное благоволение Божие к жене своего князя:
И вот бояре устраивают пир, надеясь получить у Февронии согласие покинуть город, когда ум ее, возможно, будет отуманен вином. Когда сами бояре были уже навеселе, обратились к княгине: «Госпожа княгиня Феврония! Весь город и бояре тебе говорят: дай нам, чего мы у тебя попросим». Она же в ответ: «Возьмите, что просите». Тогда они единогласно воскликнули: «Мы, госпожа, все хотим, чтобы князь Петр властвовал над нами, а жены наши не хотят, чтобы ты господствовала над ними. Возьми сколько тебе нужно богатств и уходи куда пожелаешь». Феврония им отвечала: «Что просите, будет вам; только и вы обещайте, дайте мне, кого у вас попрошу!» Бояре с клятвою обещали ей дать, чего попросит. Феврония не возмущается требованием бояр: княжение – ценность временная. Она не хочет богатства, потому что желает только одного сокровища: «Ничто же ино прошу,– говорит Феврония,– токмо супруга моего, князя Петра!». Они же ответили: «Коли сам захочет, ни слова тебе не скажем». «Враг помутил их разум,– пишет автор жития,– каждый подумал, что если не будет князя Петра, придется ставить другого самодержца: и каждый из бояр держал себе на уме, чтобы самому быть на месте князя».
Ермолай-Еразм вскрывает суть происходящего. Бояре не просто имеют в виду политическую выгоду и потворствуют тщеславию своих жен, но исподволь посягают на нечто большее: они дерзают разлучать мужа и жену, отнимать у Февронии «Божий дар, его же ей Бог и по смерти неразлучна обещал есть».
Князь Петр, памятуя слова Спасителя: «Что Бог сочетал, того человек не разлучает» (Мф. 19, 6) и «Всякий разводящийся с женою своей и женящийся на другой прелюбодействует» (Лк. 16, 18), ради исполнения заповеди Божией и ради любви к супруге решил отказаться от княжения и уйти в изгнание вместе с Февронией.
Бояре дали им суда, и они поплыли на них вниз по Оке. В пути один из спутников, видя красоту Февронии, предался помыслу похоти. Однако княгине были открыты помыслы лодочника, и она сказала ему так: «Зачерпни воду у правого борта лодки и попробуй ее на вкус. Затем попробуй воду у левого борта. Есть ли отличия во вкусе воды?» Лодочник, естественно, ответил, что разницы нет. «Вот так и естество женское,– сказала праведная княгиня,– ты же имея свою жену, о чужой помышляешь».
Пристыженный лодочник, поразившись прозорливости и мудрости Февронии, упал перед ней на колени и стал просить прощения за свои греховные помыслы. Княгиня не стала его наказывать и даже ничего не рассказала мужу о случившемся.
Когда во время отдыха на берегу князь Петр задумался о том, что ожидает его в изгнании, Феврония сказала ему: «Не скорби, княже, милостивый Бог, Творец и Заступник всех не оставит нас в беде!».
Она срубила две ветки, воткнула их в землю и повесила на них котел с кашей, под которым развела огонь. Когда еда сварилась, княгиня, утешая супруга, что в память об их изгнании срубленные ветки превратятся в большие деревья. Действительно, наутро на берегу Оки уже возвышались два высоких дерева. Они простояли несколько веков и очень почитались жителями Мурома.
На следующий день, когда путники готовились к отплытию, из Мурома «со многими слезами» прибыли послы с известием, что в городе начались раздоры и кровопролитие по причине споров между боярами, кому из них княжить. Потому для прекращения общего бедствия посланные, от имени всего города, просят у князя прощения, умоляя его возвратиться и княжить в Муроме. Видя раскаяние бояр, ради блага жителей своего города и княжества Петр и Феврония возвратились в город и «правили там, соблюдая все заповеди и наставления Господни беспорочно, молясь беспрестанно и милостыню творя всем людям, под их властью бывшим, как чадолюбивые отец и мать. Ко всем питали они равную любовь, не любили жестокости и стяжательства, но богатели Божиим богатством. И были они для своего города истинными пастырями, а не наемниками. А городом своим управляли со справедливостью и кротостью, а не с яростью. Странников принимали, голодных насыщали, нагих одевали, бедных от напастей избавляли». Это идеал христианского правления. Для всех своих подданных они были как отец и мать, а не как владыки.
В преклонных летах Петр и Феврония приняли монашеский постриг в разных монастырях с именами Давид и Евфросиния. Они молили Бога о том, чтобы умереть в один день и завещали положить их в общем гробу, заранее приготовив из одного камня гробницу, имеющую между собою тонкую перегородку.
Преподобная Ефросиния, выполняя послушание, вышивала возду́х (покров) для соборного храма Пречистой Богородицы, когда преподобный Петр-Давид прислал ей сказать: «О сестра Евфросиния! Хочет уже душа моя отойти от тела, но жду только тебя, чтобы вместе умереть». Она же ответила: «Подожди, господин, пока дошью я воздух для церкви святой». Он же вторично послал к ней, говоря: «Немного подожду тебя». И в третий раз прислал он, говоря: «Хочу уже умереть и более не жду тебя!» Она же последние узоры возду́ха того святого вышивала, одного только святого риз не вышила; вышив же лик, прекратила она работу, воткнула иглу свою в воздух и обернула ее ниткой, которой шила. И послала она к блаженному Петру, названному Давидом, весь об одновременном преставлении. И помолившись, предали они святые свои души в руки Божии месяца июня в 25-й день 1228 года» (из текста «Повести»).
Это – день памяти святых Петра и Февронии, в иночестве Давида и Евфросинии, явивших идеал супружества, небесных покровителей русской семьи (8 июля по новому стилю).
Супруги скончались в одно мгновение. Нарушив завещание, их тела положили в отдельных гробах в разных монастырях, но на следующий день они оказались в одной гробнице. Как при жизни люди пытались разлучить супругов, так и после кончины по своему разумению решили похоронить их тела отдельно, полагая, что погребение их в одной гробнице несовместимо с монашеским званием.
Но наутро их тела снова были вместе – Сам Господь принял под свое покровительство нежную, преданную супружескую любовь. «Люди же неразумные» не задумались о произошедшем чуде, не вспомнили слова Евангелия – «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6), и снова попытались их разлучить – переложили их тела в отдельные гробы. И вновь наутро оказались святые в едином гробу.
Размышляя о кончине праведников, становятся понятными слова Февронии, сказанные ею перед исцелением князя Петра: «не жене не подобает его лечить!» Феврония, по сути, лечит свою вторую половину – супруга, чтобы вместе, как единое венчанное целое, предстать пред Богом и обрести спасение в будущем веке. Но и на земле по милости Божией они остаются вместе – в одном гробу.
После этого никто не дерзнул разлучить их. Люди уже «не смели их трогать, а святые тела их были погребены возле городской соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы, как повелели они сами – в едином гробе… И было благоухание, и фимиам распространился по всему городу. И начали с того часа слепые прозревать, хромые ходить, немые говорить, глухие слышать, больные – от недугов многих исцеляться».
Похвалой Святой Троице начиналась «Повесть о Петре и Февронии Муромских», ею же и завершается.
***
Церковное предание отождествляет святых Петра и Февронию с Муромским князем Давидом Юрьевичем и его супругой. Он был сыном Муромского князя Юрия Владимировича, ведущего свой род от младшего сына черниговского князя Святослава Ярославича – Ярослава. Давид Юрьевич упомянут в летописях за 1186,1187, 1196, 1207, 1208, 1213 и 1227/8 годы. До 1204 года он жил в Муроме при своем брате – Муромском князе Владимире Юрьевиче. Правил Давид Юрьевич Муромским княжеством с 1204 по 1228 год. «Преставился Давид Юрьевич в схиме» в городе Муроме в 1228 году,– гласит летопись.
В «Степенной книге» (1550-е годы) прямо указано: «Юрьевич Петр, во иноцех Давид чудотворец». Кончина его выпала на время служения в Муроме епископа Муромского и Рязанского Евфросина I (Святогорца; 1225–1239), который и мог совершить пострижение в монашество князя и его супруги, он же совершил церковное погребение княжеской четы. В год смерти Давида в Муроме принимает постриг и его дочь. Русский историк В. Н.Татищев называет ее Евдокией. По сохранившимся летописям, ее супруг – Святослав, князь Юрьевский, «отпустил княгиню свою» в монастырь. Сегодня святой благоверный князь Святослав (Гавриил) особо почитается в городе Юрьев-Польской Владимирской области. Погребен он там же в 1253 году в Георгиевском соборе. Таким образом, события, описанные в Житии, соответствуют времени жизни князя Давида.
В Синодике Благовещенского монастыря 1713 года есть запись: «Князь Петр, во иноце Давид», упомянутый сразу после святого князя Константина с сыновьями и супругой. В летописях сохранилось монашеское имя князя Петра – Давид. Это вполне объяснимо: при пострижении в схиму монаху нередко давалось прежнее имя. (Вспомним пример преподобной Анны Кашинской).
Задолго до официального прославления на Московском Соборе 1547 года святые князья почитались в Муроме, и даже была составлена служба им, дошедшая в двух списках конца XV – начала XVI века. Празднование памяти святых Петра и Февронии совершалось 25 июня. В конце XVI века это почитание муромских чудотворцев стало повсеместным.
Еще в XV веке в Новгороде написали прекрасное изображение святых Петра и Февронии в ряду самых почитаемых на Руси святых, на таблетках (двусторонних образах), которые создавались для Новгородского храма Святой Софии. В то же время Пахомий Логофет составил службу благоверным князьям. В XVI веке священник Ермолай (в монашеском постриге Еразм) обработал текст Повести о Петре и Февронии Муромских. В 1560-е годы их образы были включены в роспись Архангельского собора Московского Кремля. В 1685 году появился акафист святым Петру и Февронии Муромским, Его автором предположительно является епископ Муромский Иаков.
Точные обстоятельства обретения мощей святых Петра и Февронии неизвестны. По Писцовым книгам Мурома 1625, 1636 годов мощи были не под спудом, а располагались в «раке каменной» в приделе апостолов Петра и Павла. В начале XX века священник Л. Белоцветов* писал: «По устному преданию святые мощи до открытия находились под южной стороной собора (Рождества Пресвятой Богородицы**), где сейчас стоит каменная гробница в деревянном футляре. По преданию же мощи первоначально были на вскрытии, когда сокрыли под «спуд и по какому случаю – неизвестно». По описи города Мурома 1636/7 годов мощи святых находились уже открыто в отдельной раке.
* Белоцветов Л., священник. Муромский Богородицкий собор. Муром, 1907, с. 17.
** Собор закрыт в 1924 году, а в 1939–1940 гг. разрушен до основания согласно постановлению городского Совета.
Неподалеку от собора находился деревянный храм во имя святых Петра и Февронии, позже сгоревший. Гробница святых после переложения их мощей в новую раку в 1799 году была помещена в подклети собора, где устроили специальный придел, освященный в их честь. В 1878 году, по окончании реставрации храма раки с мощами Муромских Чудотворцев перенесли в главный храм. После закрытия собора в 1924 году мощи переданы властями в местный музей, где они сохранялись долгие годы. Собор был разрушен перед Великой Отечественной войной.
***
Святые Петр и Феврония издавна считались небесными покровителями Московского царствующего дома. Связано это с событиями первой половины XV века, во время борьбы за власть Великого князя Василия Темного с представителями другой ветви потомков святого благоверного князя Димитрия Донского.
Возвращаясь из татарского плена, Великий князь Василий Темный пробыл две недели в Муроме. Затем, следуя благочестивому обычаю предков, он направился в Троицкую обитель на богомолье, взяв с собой двух сыновей Иоанна и Юрия. Соперник Великого князя Дмитрий Шемяка послал войска, чтобы схватить Василия, который заперся в Троицком храме и молился перед ракой преподобного Сергия Радонежского. Но враги схватили его, привезли на следующий день в Москву и 16 февраля ослепили.
Сыновей Василия спрятали в монастыре, а затем тайно отвезли в Муром. Дмитрий Шемяка снова употребил хитрость. Он призвал в Москву епископа Иону Рязанского и Муромского и с видом раскаявшегося в своих преступлениях просил Владыку привезти детей Великого князя, обещая дать им удел.
Святитель Иона убедил выдать детей; их привели в соборный храм Рождества Пресвятой Богородицы, где епископ после молебна принял детей с церковной пелены на свою епитрахиль. Затем Владыка привез их в Переславль к Дмитрию Шемяке, который немедленно отправил их под стражей к уже сосланным родителям.
Обманутый епископ тщетно напоминал Дмитрию обязанность князя держать слово. Иона, тогда уже Митрополит Московский и всея Руси, ежедневно упрекал Шемяку: «Неправда тобою учиненная ввела меня во грех и посрамление; вместо того, чтобы выпустить князя, ты и детей его заключил с ним же. Бог накажет тебя, если ты не освободишь князя с детьми и не дашь им удела; пожалей себя и меня, выпусти его!» Шемяка долго думал и, наконец, отпустил семейство Великого князя.
Один из спасшихся детей – Великий князь Иоанн III в 1468 году исполнил долг любви и благодарности святым, и посетил Муромский собор «на поклонение святым мощам князя Петра и княгини Февронии». Это событие подтверждается на знаменитых «таблетках» (двусторонних иконах), уже упомянутых выше. Позже Великий князь Василий III в 1523 году пожаловал муромскому соборному храму участок пахотной земли в память о святых чудотворцах Петре и Февронии, как было сказано – «на просфоры».
Молился у гробницы святых и царь Иоанн Васильевич Грозный. К эпохе Ивана IV и митрополита Московского Макария (1542–1563) относится общерусское прославление святых Петра и Февронии Муромских. Святые были канонизированы на церковном Соборе 1547 года. В Окружной митрополичьей грамоте указывалось: «Пети и праздновати в Муроме и повсюду, Июня в 25 день, новым чудотворцем благоверному князю Петру и княгине Февронии Муромским». Для подготовки церковных Соборов 1547 и 1549 годов митрополит призывал книжников для составления житий и служб «новым российским чудотворцам». Над литературным оформлением Жития святых Петра и Февронии как раз и трудился Ермолай-Еразм. Другой книжник – Михаил – монах владимирского Рождественского монастыря, расширил службу Святым новыми стихирами и канонами. С этого времени образы новых Муромских Чудотворцев стали изображаться на иконах.
Победоносный поход 1552 года на Казань для молодого царя начался от стен Мурома. Здесь Иван IV пробыл две недели, проводя смотр войскам. «Летописец начала царств» (1550-е годы) отмечает, что он дважды поклонялся мощам Муромских Чудотворцев.
Под датой 13 июля в «Летописце» записано: «И приходит государь в соборную церковь града того же Рождества пречистые и к сродникам своим великим чудотворцам князю Петру и княгине Февронии и по всем святым местам обходит с молением». В Ильин день – 20 июля – царь во время многочасового молебна «с великими слезами» призывал на помощь «всесильного Бога» и «пречистую Его Богоматерь», и «великих чудотворцев и святых своих сродников». Взывал он и к молитвам «пресвященного архиерея митрополита Макария», и всего «пресвященного Православного Собора», и всего «народа христианского».
По преданию, царь Иван Васильевич дал обет в случае победы над Казанью выстроить в Муроме несколько храмов, а над мощами святых Петра и Февронии воздвигнуть новый каменный собор. Факт государева строительства каменного собора Рождества Богородицы, а также вклады икон в него подтверждают Писцовые книги. Среди них – образ Богородицы в киоте, с изображением праздников и Муромских Чудотворцев. Сразу после победы, как описано в «Казанской истории» 1565 года, Иван IV повелел заложить и освятить храм во имя Благовещения в Казани. В один день был создан деревянный соборный храм «на месте красном», на площади, «близ царева двора». И были сотворены при нем две придельные церкви – «великих страстотерпцев русских Бориса и Глеба» и «новоявленных Чудотворцев Муромских – князя Петра и княгини Февронии».
Обещание свое царь исполнил в 1553 году, послав в Муром 500 рублей золотом и мастеров каменщиков. Эти мастера в течение десяти лет построили четыре каменных храма и среди них – соборный храм Рождества Пресвятой Богородицы над мощами святых Петра и Февронии. Храм располагался внутри Кремля на Воеводской горе. Мощи святых Петра и Февронии находилась в приделе, посвященном святым апостолам Петру и Павлу. Летописи сообщают, что Иоанн Грозный прислал в храм икону святых Петра и Февронии, «писанную на золоте». До наших дней храм не сохранился.
Не угасло почитание муромских чудотворцев и после смерти Иоанна IV. Особо почитали Муромских святых царь Феодор Иоаннович с супругой Ириной Годуновой. В 1594–1595 годах повелением царственной четы для храма вышили драгоценный покров с изображением святых Петра и Февронии. По свидетельству знатоков это один из лучших, вдохновенных, поэтичных и тонких образцов древнерусского шитья. Покров исполнен с необыкновенной теплотой и любовью, так как царица Ирина особенно почитала святую Февронию как свою небесную покровительницу и молилась ей о даровании детей. Недаром современники называли царя Феодора Иоанновича и его супругу Ирину – новыми Петром и Февронией. Патриарх Иов (1589–1605) составил Житие благоверного царя Феодора.
Этот дивный покров, изображающий мужа и жену – единственный в духовной традиции и вообще в искусстве Древней Руси. Нераздельное их изображение ясно показывает, что муж и жена – едины, но в двух лицах, как чудесно сказано по-славянски: «един свет во двою телесе сущ…»; «яко советницы добрии своему житию, едину мысль во двою телу имуще, мир чудесы просвещаете». Ныне покров этот хранится в Муромском музее.
Святые Петр и Феврония предстоят в росписях Архангельского собора Московского Кремля. В музее имени преподобного Андрея Рублева находятся две замечательных парных иконы из Муромского Спасского монастыря, в котором по местному преданию подвизался князь Петр*. Эти одухотворенные лики стали образцом для многих изображений святых супругов в древнерусской православной традиции.
* В Иконописном подлиннике под 25 июня замечено: «Петр подобием стар и сед, брада аки Богоотца Иоакима, кудревата, ризи преподобнические и в схиме; Феврония образом и ризами аки Евдокия, и в схиме».
В Муромском музее хранятся две житийных иконы первой половины XVII века. Одна из них написана по заказу муромского воеводы Андрея Феодоровича Палицына в 1618 году, 13 марта. На иконе святые Петр и Феврония предстоят Спасителю, а в клеймах изображены сцены «Повести о водворении христианства в Муроме». Это редчайшее изображение, необычайно вытянутое по горизонтали. Здесь в середине вместо обычного изображения святых представлен вид города Мурома, как идеальный древнерусский город, святой град, напоминающий Горний Иерусалим русских икон. Не случайно этот образ прежде находился над общей гробницей с мощами святых.
***
Мощи святых Петра и Февронии знаменуют тайну монашеского пути: монах (от слова «моно» – единый) – это человек целостный, живущий в единстве и гармонии с Богом, миром людей и природы.
Цельность человека была разрушена через грехопадение. До падения Адам и Ева видели зеркальное отражение друг друга. Но после грехопадения зеркало разбилось, и половины потомства Адама и Евы перестали узнавать друг друга. Монашество – «ангельский чин» а Ангелы, по словам Евангелия «не женятся, ни замуж не выходят» (Мф, 22, 30). Подобно им будет и пребывание в Боге воскресших людей, гармонично сочетающих в себе мужское и женское начало. Это внутреннее нераздельное единство в браке явили святые Петр и Феврония*.
* На иконе святых Петра и Февронии, хранящейся в музее древнерусского искусства имени преподобного Андрея Рублева, убедительно передана эта «зеркальность» ликов святых, находящихся в духовном единстве.
В святых Петре и Февронии открывается миру одна из тайн русской святости: нераздельность в духе мужского и женского начала человеческой личности. Это единство, воплощенное в святых Петре и Февронии, помогало святым Русской земли совершать свой подвиг нераздельно со своими супругами.
Феврония ведает, что князь Петр ее «суженый», то есть предназначенный ей свыше муж. Со спокойным достоинством крестьянская девушка настаивает на том, чтобы князь Петр женился на ней: только в этом случае она обещает исцелить его. Исцеление человека – это обретение им целостности, поэтому только брак с Февронией, предназначенной ему свыше «половиной», может исцелить Петра. И когда он нарушает данное Февронии обещание, снова заболевает.
Символична и сама болезнь князя Петра: струпья на его теле – от крови убитого им змея – насильника. Петр защитник супружеской верности и целомудрия, но в борьбе с нечистой силой он уязвлен болезнью, исцелить от которой может лишь обретение им целомудрия – целой мудрости в браке с предназначенной ему Февронией. Это знак того, что истинный брак всегда целомудрен.
Целомудрие, девство – это полнота и цельность самой любви, ибо любовь – жажда цельности, абсолютной полноты и неразделимости, полнота самоотдачи Богу, полная нераздельность с любимым. Такое целомудрие было утрачено Евой, а вслед за ней – всем потомством Адама. Конечная победа Света – это девственность и целомудрие, которое являет Бог в Приснодеве Марии.
Высоко таинство брака, освященное церковью: «Смотри, что дает людям союз любви, мудрый брак. Кто научил мудрости? Кто исследовал таинственное?.. Кто, как не брак, соединил море и сушу влажной дорогой и объединил раздельное друг от друга?»,– писал святитель Григорий Богослов. По Писанию – «жена уготована есть мужу от века» (Тов. 6, 18) и потому «кто не соединен узами брака, не представляет собою целого, а лишь половину», ибо «свойство любви таково, что любящий и любимый составляют не двух разделенных, а одного какого-то человека» (Свт. Иоанн Златоуст). По определению Кормчей муж и жена соединяются «в одно существо в одного человека с одной душой, но в двух лицах». Человек грехами своими и неведением разлученный с тем, кто уготован был ему Богом, «от века» (Тов. 6.18), ищет свою половину: «буду искать того, кого любит душа моя; искала я его и не нашла его» (Песнь песней 3, 2). «И в будущем веке верные супруги безбоязненно встретятся, и будут пребывать в вечности со Христом и друг с другом в великой радости»,– говорит святитель Иоанн Златоуст.
Венчание – это увенчание венцом, восстанавливающим царское достоинство человека. В сцене брака в Кане Галилейской росписей Ферапонтовского храма Рождества Пресвятой Богородицы великий Дионисий написал дивные образы жениха и невесты, увенчанных царской короной. Супружеский обет дается «не покуда разлучит нас смерть», а покуда смерть и переход в вечность не соединят любящих навеки. Таким явился брак святых Петра и Февронии. Их любовь прошла через все жизненные испытания и перешла в вечность.
Своей жизнью Петр и Феврония воплотили на земле образ небесного брака – полное единство супругов в любви, открывающее человеку прямой вход в Царство Небесное. Поэтому святая Феврония является покровительницей небесного брака; она – хранительница целомудрия, душевной и телесной чистоты*. Ее молитва и предстательство помогают «отражать разженные стрелы искушений диавольских»**.
* «Радуйтеся, целомудрия хранители и душевныя и телесныя чистоты рачители» (Акафист святым Петру и Февронии», икос 1).
** «Акафист святым Петру и Февронии», кондак 4.
Все, чего ни касалась легкая рука Февронии, все, на чем останавливался ее кроткий взор,– преображалось по молитвам святой,– обгоревшие пеньки за ночь обращались в зеленеющие деревья; звери и птицы, вся природа тянулись к ней, ища привета и ласки. Чистая ее душа чувствовала всякую неправду, ей открывались лукавые помыслы людей. И потому князь Петр, много раз уверившийся в мудрости и благодатных дарах супруги, с доверием и благодарностью относился к ее советам и словам. Феврония была истинной «помощницей» (Быт. 2, 18) своему супругу.
Имя святой Февронии происходит от латинского слова Februtus, т.е. «день очищения (умилостивления)». Невозможен благословенный небесный брак без очищения человека и умилостивления Бога, и имя святой указывает путь к единству и любви.
Имена, принятые святыми Петром и Февронией в постриге, раскрывают их духовный подвиг. Петр – в иночестве Давид, т.е. «возлюбленный», надо понимать – и Богом, и супругой – утверждает союз любви. Феврония – в иночестве Евфросиния («радость») – утверждает великую радость спасения и обретения единства в любви мужа и жены.
Святые Петр и Феврония вошли в месяцеслов Русской Православной Церкви как благоверные князья, хотя прославились и как преподобные. Монашеская святость ставилась на Руси выше святости благоверных князей. Когда благоверный князь или княгиня, принявшие постриг, канонизировались, то они поминались прежде всего, как преподобные, со своими монашескими именами. Знаменательно то, что святые Петр и Феврония прославляются прежде всего, как благоверные князья, а затем как преподобные. Это связано с тем, что святые супруги утверждают на земле царское достоинство человека через единение в браке. Лик благоверных князей (царей) и призван к тому, чтобы восстановить утраченное грехопадением царское достоинство человека.
Святые Петр и Феврония – это не только идеальные супруги, но также идеальные правители. Таково было убеждение русских людей: благополучие и благоденствие государства невозможно без крепкой семьи, без хранения семейных добродетелей.
Влияние этой идеальной семьи простирается и до наших дней,– их покров, молитвы, любовь помогают хранить и укреплять семейные союзы и противостоять разрушению семьи. Своими молитвами святые супруги даруют благословение вступающим в брак. Их житие в течение столетий было любимым чтением русских людей от царей и цариц до простых людей. «Творчеству преподобного Андрея Рублева и художников его круга в русской литературе XVI века может быть подыскано только одно соответствие – «Повесть о Петре и Февронии»,– писал великий знаток древнерусской литературы академик Д. С. Лихачев.
С момента канонизации Муромские Чудотворцы стали почитаться как покровители церковного брака. До эпохи митрополита Макария на Руси почти не знали женской святости. При нем же она явилась «в апофеозе божественной силы и величия». Прославление земного брака в Житии святых Петра и Февронии уникально не только в русской агиографии, но и христианской вообще. Образ «мудрой жены» в середине XVI века поднимается на умозрительную высоту. К ней восходят похвалы святой равноапостольной княгине Ольге и святой княгине Февронии. Не случайно монах Михаил в стихирах святым Петру и Февронии Муромским использовал тропарь из службы святой Ольге. Восхваление автор посвятил обоим супругам, подчеркивая их единство: «Яко благоразумная крила, прелетевшая от земли на небо, и приближивщиися престолу Святыя Троицы, и со анггелы весело ликовствующая, и Христу молящаяся, о устроении мира, и о сохранении Земли Российския».
В ряду святых русских жен Феврония становится покровительницей женского творчества. Ее образ в житии неотделим от смиренных трудов рукоделия: в начале мы видим ее ткущей полотно, а перед кончиной своей она вышивает «возду́х»* для святой чаши. Феврония дошила лик святого, не успев вышить ризу, когда супруг в третий раз позвал ее умереть вместе. Удивителен спокойный жест Февронии, воткнувшей иглу в покрывало и обмотавшей вокруг нее золотую нить. Прервалась земная жизнь Евфросинии, перестала тянуться золотая нить, но она продолжает тянуться в жизни других праведниц нашей земли. И сегодня не оскудевает Русская земля, рождаются в ней новые и новые праведницы и все так же через столетия тянется эта золотая нить женской святости. Незаконченное шитье святой Февронии-Евфросинии – это знак духовного преемства в трудах святых русских жен, ведь незавершенную работу нужно докончить…
* Возду́х – покров, пелена на церковные сосуды со Святыми Дарами.
Многими нитями духовного преемства связано делание святых русских жен. Среди них воздвиг Господь святую Февронию: ее подвигом жизни в целомудренном браке является возможность осуществления на земле небесной гармонии отношений мужа и жены, к которой были призваны праотцы человечества – Адам и Ева.
Добавьте комментарий