ФАДДЕЙ ФРАНЦЕВИЧ ЗЕЛИНСКИЙ (1859-1944)

14 СЕНТЯБРЯ 2019 ГОДА ИСПОЛНЯЕТСЯ 160 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ФАДДЕЯ ФРАНЦЕВИЧА ЗЕЛИНСКОГО (1859-1944). В ЭТОТ ДЕНЬ ПУБЛИКУЕМ ПОСВЯЩЕННУЮ ЕМУ ГЛАВУ ИЗ КНИГИ А. ТРОФИМОВА:
«ИСПОЛНЕН ДОЛГ, ЗАВЕЩАННЫЙ ОТ БОГА…»
МАРИЯ ЕФИМОВНА СЕРГЕЕНКО
(ИНОКИНЯ МАРИЯ)
(1891-1987)

НА НАШЕМ САЙТЕ УЖЕ ОПУБЛИКОВАНО ПРЕДИСЛОВИЕ К ЭТОЙ КНИГЕ И ВОСПОМИНАНИЯ МАРИИ ЕФИМОВНЫ О ЛЕНИНГРАДСКОЙ БЛОКАДЕ. НАДЕЕМСЯ ПРОДОЛЖИТЬ ПУБЛИКАЦИЮ ГЛАВ ЭТОЙ КНИГИ, ПОСВЯЩЕННОЙ ПОДВИГУ РУССКИХ УЧЕНЫХ – ИСТОРИКОВ, ФИЛОСОФОВ, ФИЛОЛОГОВ, КОТОРЫЕ ПОМОГЛИ ОДЕРЖАТЬ ПОБЕДУ В БИТВЕ ЗА СПАСЕНИЕ ДУХА СВОЕГО НАРОДА, ЕГО ВЕРЫ, БЛАГОЧЕСТИЯ…

***

Зелинский Фаддей Францевич
(1859-1944)

Фаддей Францевич Зелинский – одна из ярчайших звезд Серебряного века России. Русский по рождению и языку, поляк по крови, эллин по духу и призванию; друг Иннокентия Анненского и Вячеслава Иванова; филолог-классик, педагог, полиглот, энциклопедист, переводчик, поэт, прозаик, деятель культуры в истинном смысле этого словосочетания. Судьба его достойна греческой трагедии, исследователем, знатоком и популяризатором которой был этот ученый и писатель.

Ф. Ф. Зелинский происходил из старинного дворянского рода, судьба которого прослеживается по документам с XVII века. В первой половине XIX века род обеднел. Дед ученого Адам Зелинский стал арендатором в Киевской губернии, но дал высшее образование своим трем сыновьям. Отец ученого Франц (Франтишек) Зелинский окончил юридический факультет Киевского университета и служил домашним учителем в имении Стефана Грудзинского в Скрипчинцах под Уманью. В 1885 году он женился на одной из дочерей хозяина – Людвике (Луизе) Гибель (1863-1923 гг.).

Фаддей Францевич (Тадеуш-Стефан) Зелинский родился 14 сентября 1859 года, в деревне Скрипчинцы Каневского уезда Киевской губернии, в поместье своего деда по материнской линии, в польской семье. То была территории бывшей польской Украины, на земле древней Речи Посполитой «с ее гонором, европейским лоском и презрением к крепостным украинцам». В семье Зелинских, которая причисляла себя к европейцам, говорили и по-русски, и по-польски, но языками подлинной образованности считали латынь и французский, изъясняться на которых детей приучали с малолетства.

В четыре года Фаддей (Тадеуш) лишился матери из-за ее наследственной чахотки, и двух детей (Тадеуша и Владислава; первая девочка Мария умерла в возрасте года) забрал к себе отец, перешедший на службу в Санкт-Петербург (1863 г. – год Польского восстания). Впоследствии отец женился на Анне Николаевне Кутузовой, дочери священника русского посольства в Берлине, служившей в доме гувернанткой. Она владела немецким, французским и польским языками. Отец поручил воспитание сыновей своей новой жене, которую Фаддей Францевич всегда вспоминал с любовью и большой душевной теплотой. Она не только выявила филологическую одаренность пасынка, но и привила ему любовь к неспешным кропотливым грамматическим занятиям.

Развитию способностей мальчика много времени уделял и отец. Вдвоем они читали польских поэтов, прежде всего Мицкевича, запрещенного тогда в России. Тогда же отец стал обучать сына латыни. Домашние занятия продолжались до десятилетнего возраста, а затем исключительно одаренного мальчика решили отдать в гимназию. Для учебы выбрали знаменитую немецкую гимназию при евангелической церкви Св. Анны (Аннашуле), где Фаддей зарекомендовал себя лучшим учеником. В гимназии Фаддей досконально изучил немецкий и древнегреческий языки, а также приобрел интерес к античному миру, изучению которого впоследствии и посвятил свою жизнь.

Годы учения принесли мальчику новые испытания. Семья терпела нужду. Родственники по материнской линии, разгневанные женитьбой Франца Зелинского на русской женщине, отказали ему и его детям в какой бы то ни было материальной поддержке. Пришлось продавать мебель, пришлось продать и самую дорогую для семьи вещь – пианино. Чтобы сводить концы с концами, Франц Зелинский вынужден был брать дополнительную работу, что подорвало его и без того слабое здоровье. В итоге отец Фаддея потерял службу и вскоре после этого умер, оставив двух сыновей полными сиротами. Это случилось в 1873 году, когда будущему ученому исполнилось 14 лет.

Опекуном осиротевших подростков стал их Алексей – дядя со стороны отца. Он был властным и своенравным человеком. Прежде всего, он потребовал, чтобы Фаддей прекратил всякое общение с мачехой, которую мальчик очень любил. В том же году дядя выгнал Фаддея из дома и лишил всякой материальной помощи. Так четырнадцатилетний подросток, не успевший окончить гимназию, остался нищим сиротой. Гимназическое начальство, высоко оценившее его дарования и прилежание, предоставило Фаддею возможность зарабатывать, оканчивая последний класс гимназии, в качестве помощника преподавателя.

Когда он с блеском закончил обучение, в Лейпциге, на средства русского правительства, была создана филологическая семинария для талантливых юношей из России. Фаддей Зелинский получил возможность продолжить образование за границей. В 1876 году за успехи в учебе Ф. Ф. Зелинский получил стипендию сроком на три года для учебы в этой семинарии. Стипендия оказалась для него как нельзя кстати, потому что, оставшись круглым сиротой, он вынужден был зарабатывать себе на жизнь частными уроками.

Классическая гимназия в Лейпциге была создана по инициативе председателя ученого комитета Министерства народного просвещения А. И. Георгиевского. В этом немецком центре классических языков Фаддей занимался только на отлично, что и позволило ему продолжить образование в Лейпцигском университете, считавшемся вторым по значимости университетом в Германии после Геттингенского. В университете он находился под опекой видного филолога О. Риббека*, «образованнейшего и просвещеннейшего» человека, которого Ф. Ф. Зелинский с уважением называл «мой учитель».
* Иоганн Карл Отто Риббек (1827-1898 гг.) – филолог, профессор кафедры классической филологии, а затем ректор Лейпцигского университета, член-корреспондент АН Российской империи.

Талантливый юноша с увлечением изучал древнюю историю и классическую филологию, а в 1880 году опубликовал свое первое сочинение «Последние годы Второй Пунической войны». В этом же году он представил первую часть своей книги как диссертацию на степень доктора философии в Лейпцигском университете. Тем самым он получил право в течение последующих двух лет изучать памятники античной культуры в лучших музеях и библиотеках Германии, Австрии, Италии, Греции и других европейских стран – и снова за счет государства! К концу четырехлетнего срока обучения защитил магистерскую диссертацию.

После шести лет пребывания в Европе Зелинский возвратился в Петербург. Однако здесь не признали его магистерскую степень, и в 1883 году ему пришлось защищать свою диссертацию вторично – в Санкт-Петербургском университете. Вероятно, кому-то кололо глаза польское происхождение молодого ученого. Так и подготовленная им в 1880 году докторская диссертация «Die letzten Jahre des zweiten Punischen Krieges» не была принята в Петербурге.

В 1885 году в Лейпциге вышло в свет новое сочинение Ф. Ф. Зелинского «Членение древнеаттической комедии», которое было представлено автором на соискание ученой степени доктора классической филологии. Диссертация была успешно защищена в Дерптском университете, что и открыло перед молодым ученым возможность начать преподавательскую карьеру в Санкт-Петербургском университете.

С 1887 года он преподавал древние языки в Петербургском историко-филологическом институте (по 1904 г.), жил там же на профессорской квартире. Осенью того же года Ф. Ф. Зелинский был назначен экстраординарным, а в 1890 году – ординарным профессором историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета по кафедре классической филологии, которую он занимал до своего отъезда из России в 1922 году.

Некоторое время Ф. Ф. Зелинский состоял постоянным сотрудником в журнале «Филологическое обозрение»*, который издавался в Москве, а также печатался в воронежском журнале «Филологические записки».
* «Филологическое Обозрение» выходило в Москве с 1891 по 1902 годы четырьмя выпусками (два тома) в год.
** Русский частный научный журнал, посвященный исследованиям и разработке разных вопросов по языку и литературе и сравнительному языкознанию, по русскому языку и литературе в особенности – и по славянским наречиям; издавался в Воронеже с 1860 по 1917 годы.

В Санкт-Петербургском университете начался самый долгий, значительный и плодотворный этап его деятельности, продолжавшийся более тридцати пяти лет. Расцвет педагогической деятельности в столичном университете, по воспоминаниям самого Ф. Ф. Зелинского, пришелся на 1895-1917 годы. 1905 год принес автономию университетам. В 1906-1908 годы Зелинский был деканом факультета.
Согласно воспоминаниям Н. П. Анциферова, Зелинский был одним из наиболее популярных профессоров факультета (М. И. Ростовцев уступал ему), «слушать его собирались студенты всех факультетов». В начале 1900-х годов также начал преподавать на Высших женских (Бестужевских) курсах (ВЖК), а с 1906 года – на Историко-литературных и юридических Высших женских курсах Н. П. Раева. Почетный член Московского университета (с 1909 г.).

Получив профессорскую кафедру, молодой ученый в 1895 году вступил в брак с сестрой своего школьного товарища Луизой Гибель (1863-1923 гг.), балтийской немкой. В 1886 года родился их первенец Феликс (1886-1970 гг.)*, ставший ангелом-хранителем отца в последние, трагические годы его жизни. Вслед за ним появляются на свет дочери Людмила (Амата) Зелинская-Бенешевич**; Корнелия Зелинская-Канокога (1889-1970 гг.); и Вероника (1893-1942 гг.). Все дети получили прекрасное образование и воспитание, владели несколькими иностранными языками, обучались музыке.
* С 1920 г. жил в Шондорфе (Бавария) с женой Карин (1891-1964 гг.).
** Жена крупнейшего византиниста Владимира Бенешевича (1874-1938 гг.), расстрелянного в СССР.

В университете молодой профессор довольно быстро завоевал авторитет, как среди коллег, так и в студенческой среде. Античная филология, до появления на кафедре Зелинского вызывавшая интерес лишь узкого круга посвященных, благодаря лекциям Фаддея Францевича постепенно привлекает все большее количество студентов, и наступает такое время, когда аудитория не в состоянии вместить всех желающих, и слушатели стоят в проходах, толпятся в коридорах, причем не только филологи, но и представители множества других специальностей. Но античная литература в то время была почти неизвестна широким массам. Как сделать ее близкой и доступной русскому читателю? Зелинский находит друзей-единомышленников: крупных поэтов, для которых античность – такая же духовная прародина, как и для него самого. Это Иннокентий Анненский и Вячеслав Иванов*. Решено было открыть перед российской читающей публикой сокровищницу древнегреческой трагедии. Анненский берется перевести на русский все трагедии Еврипида, Иванов – Эсхила, Фаддею Францевичу достается его любимый Софокл. Даже начавшаяся мировая война не смогла помешать выполнению задуманного. В течение 1914-1916 годов в переводе Зелинского выходит в свет трехтомник Софокла, включавший все трагедии великого драматурга с комментариями и обстоятельными вступительными очерками и комментариями. Были изданы также два тома Еврипида в переводах Анненского, отредактированных и прокомментированных Зелинским. Не удалось выпустить лишь Эсхила в переводе В. Иванова. Его работа затянулась, а когда «Орестея» была, наконец, переведена, уже произошел слом эпох, и Вячеслав Великолепный предпочел увезти неопубликованную рукопись с собой в эмиграцию. В целом же сотрудничество Ф. Ф.Зелинского с М. В. Сабашниковым продолжалось до 1922 года и завершилось четвертым выпуском «Аттических сказок» – «Каменная нива».
* «Нам выпало на долю редкое счастье: три трагика переведены на русский язык тремя родственными им по духу поэтами-эллинистами: Софокл Зелинского, Еврипид Анненского и Эсхил Вяч. Иванова» (Н. М. Бахтин).

Для него самого античность была не детством, а порой расцвета европейской цивилизации, живым семенем, давшим ростки всех последующих культурных достижений христианской Европы. «Не норма, а семя»,– не уставал повторять Ф. Ф. Зелинский в своих лекциях и сочинениях и всей своей необозримо многогранной деятельностью стремился к выполнению жизненной сверхзадачи – идее российского и славянского Возрождения.

Он мечтал о «славянском Ренессансе», который не только предоставил бы возможность проявить себя задаткам национальных культур, но и оплодотворил бы их «семенем» античных культурных достижений.. Достижению именно этой цели были, в конечном счете посвящены «труды и дни» Фаддея Зелинского. Два основных направления вели к ней. Во-первых, классическое образование, закладывающее общий фундамент в формирование европейского сознания. Во-вторых, просветительская деятельность, вводящая в повседневный культурный обиход высочайшие образцы античности, и в первую очередь античной литературы. Эти два направления и определили содержание педагогической, научной, литературной и популяризаторской работы Ф. Ф. Зелинского.

В круг его научных и литературных интересов входят не только античные авторы, но и Шекспир, Шиллер, Мицкевич, Пушкин. Его виртуозное перо в равной мере изобретательно и убедительно не только в поэтических и прозаических переводах, но и в оригинальных историко-философских, юридических, сугубо научных – и популяризаторских статьях, очерках, эссе, этюдах. Ф. Ф. Зелинский считал, что «наука о Древнем мире есть наука о мире». Она объединяет все дисциплины на почве явлений, подобно тому, как философия объединяет их на почве универсальных принципов.

В конце XIX – начале XX века он написал немало статей, раскрывавших его представление о существовании непресекающейся, органической связи между античностью и современной европейской цивилизацией, часть из которых в переработанном виде вошла в первый том цикла «Из жизни идей» (1904 г.). Второй том этого же цикла, получивший название «Древний мир и мы», в полном объеме увидел свет в 1905 году. В 1907 году был опубликован третий том цикла «Из жизни идей» – «Соперники христианства», где автором были рассмотрены «течения античной религиозной и миросозерцательной мысли, которые в большей или меньшей степени удовлетворяли тем же потребностям человеческой души, как и христианство».

Ф. Ф. Зелинский был постоянным автором таких известных периодических журналов, как «Вестник всемирной истории», «Вестник Европы», «Вестник самообразования», «Вопросы философии», «Мир Божий», «Научное обозрение», «Северный курьер» и других, со страниц которых он стремился распространять «биографию и биологию идей», формирующих современную умственную культуру образованной публики.

В 1909 году научная и культурная общественность Петербурга отмечает пятидесятилетний юбилей знаменитого ученого, а приветственные адреса и телеграммы из-за рубежа подтверждают не только всероссийскую, но и мировую его славу. Его сочинения, помимо специальных журналов, печатаются в популярнейших «Вестнике Европы», «Русской Мысли», «Аполлоне», переводятся на множество европейских языков, вызывают бурную полемику как в академических сферах, так и в широких кругах русской интеллигенции.

Велика его роль и в истории классической филологии и науки о Древнем мире вообще. Он воспитал не одно поколение петербургских эллинистов; те, кому приходилось работать под его руководством, навсегда сохранят о нем память как об «Учителе», в подлинном и глубоком смысле этого слова.

Ф. Ф. Зелинский осознавал свою миссию преподавателя в том, чтобы возродить интерес к истории Древней Греции – «родительнице нашей культуры», привить любовь молодежи к творчеству эллинских поэтов – «учителей человечества», создателей «сокровищницы нашей умственной культуры».

По свидетельствам студента СанктПетербургского университета Н. П. Анциферова, к началу XX века Ф. Ф. Зелинский стал одним из наиболее известных профессоров историко-филологического факультета. Такую характеристику следует воспринимать исключительно лестной, так как к этому времени столичный храм науки переживал свой новый подъем и буквально был переполнен выдающимися учеными, представлявшими гордость российской науки.

Студент, самостоятельно строивший свой годичный план работы, мог выбрать занятия «мудрого знатока папирусов… бога Тота» – египтолога Б. А. Тураева, профессора русской истории С. Ф. Платонова, профессора всеобщей истории М. И. Ростовцева, профессора политической экономии М. И. Туган-Барановского. Но лекции «пана Тадеуша» – так за глаза называли Ф. Ф. Зелинского – неизменно собирали бóльшую часть обучавшейся в университете молодежи, потому что его занятия посещали студенты всех факультетов. Даже «естественники» – люди, далекие от красот эллинской речи и «духа» древней истории, – на его лекциях предавались «пантеистическим переживаниям», воспринимая профессора «воскресшим богом Эллады».

Если прежде на занятиях по классической филологии присутствовали не более пяти человек, то при Ф. Ф. Зелинском, которого А. А. Блок причислял к «истинно интеллигентным и художественным людям», ситуация изменилась до неузнаваемости: зал был не в состоянии вместить всех желающих. Слушатели стояли в проходах, толпились в коридорах. Их увлекали содержание, художественная завершенность, блестящая форма изложения материала профессором. Обладая не только великолепной памятью, но и мастерски отработанной силой воображения, способного оживить, сделать зримыми и ощущаемыми «кожей» картины жизни древних эпох, он представал перед студентами как очевидец событий взятия Трои или как свидетель речей, произносимых Цицероном.

Сам облик преподавателя: высокий рост, «божественный торс», царственная осанка, темные с проседью волосы, обрамлявшие его чуть закинутую голову, глубокий, в душу проникающий голос – притягивал внимание студентов. Их словно гипнотизировали глаза Ф. Ф. Зелинского: широко раскрытые, они будто отражали «тот мир, который он воскрешал своей вдохновенной речью». Почитатели находили в нем сходство с любимым им Софоклом. В Зелинском видели свою модель живописцы и скульпторы. Так, в армянской церкви Львова еще в 1960-е годы можно было увидеть фреску с изображением святого апостола Петра, моделью для которого послужил художнику Фаддей Францевич.

Огромное внимание Зелинский уделял популяризации знаний об античности. Помимо многочисленных публикаций он вел студенческий кружок, куда вкладывал всю свою душу. Профессор получал в работе с молодежью не только радость научного поиска, но и радость общения. Во время каникул Ф. Ф. Зелинский организовывал «удивительные семинарии» – путешествия на родину своих излюбленных героев, в Грецию и Рим. Они предназначались для студентов кружка классической филологии и слушательниц Высших женских Бестужевских курсов.

По его собственным словам, «мой кружок … усилившись женским элементом, стал очень представительным». Бестужевки и слушательницы курсов Раева («раички» )…никогда не колебались в верности мне… я стал для них поистине «наш Фаддей Францевич»». Многие студентки увлекались научным руководителем, письменно признавались ему в любви, присылали ему локоны волос в письмах. Со своими студентами профессор совершал научные поездки в Грецию, туристические на Южный Урал и т. д., что еще больше увеличивало авторитет ученого у молодежи, но наживало ему взрослых врагов.

И когда летом 1910 года профессор с большой группой студентов совершил экскурсию в Грецию (вагоном третьего класса из Петербурга в Одессу, палубными пассажирами из Одессы в Пирей), его питомцы, на всю жизнь запомнив это событие, с восхищением отмечали, что по энергии, энтузиазму, неутомимости самым молодым из них был их наставник.

Экскурсия эта стала поворотным моментом и в личной судьбе Фаддея Францевича: на пароходе начался его роман с восемнадцатилетней девушкой, которая, по его собственным словам, стала последней любовью профессора. Сонечка, дочь известного деятеля земской статистики Петра Петровича Червинского (1849-1931 гг.), так же, как некогда сам Фаддей Францевич, училась в немецкой гимназии, а затем поступила на Высшие женские Бестужевские курсы. Зелинский входил в число попечителей гимназии и уже там обратил внимание на способную ученицу, прекрасно успевавшую по всем предметом, но отличавшуюся при том шаловливым нравом и неоднократно распекаемую на педсоветах за свои проказы. Эта любовь стала для ученого новым сильным импульсом к жизни и творчеству. Вскоре у Зелинского появилась новая семья: от Софии Петровны Червинской (1892-1978 гг.) у Ф. Ф. Зелинского родились дочери Тамара (1913-2005 гг.) и Ариадна (1919-2012 гг.).

Академическая жизнь Зелинского не была безоблачной. На факультете имели место интриги. Некоторых врагов Зелинский нажил отрицательными рецензиями. Очень многие завидовали популярности профессора, распространяли порочащие слухи, а порой просто клеветали.

***

Революцию 1917 года Зелинский назвал «великой катастрофой». Но он был счастлив тем, что нашел «третий путь» – не «жалкое существование развалины» в России, и не эмиграция. Он обрел новую родину в только что образованной Польской Республике.

В период смуты и безвременья, связанных с гражданской войной и разрухой в России, Зелинский продолжает интенсивно работать. Тем временем многие университеты Европы усиленно приглашают прославленного профессора под свой кров. Еще в 1907 году Ф. Ф. Зелинский был избран членом Краковской, а затем и Польской Академий наук. А в 1918 году он был впервые приглашен профессором и заведующим кафедрой классической филологии в Варшавский университет и охотно принял это приглашение. Это была командировка с условием возвращения, иначе, по его словам, «дочь стала бы заложницей». Однако в 1920 году, во время советско-польской войны, определявшей границы Советского Союза и новой Польши, Ф. Ф. Зелинский вернулся в Россию. Петроград был тогда во власти голода и разрухи. Выделенных «Домом ученых» средств на существование профессора и его семьи катастрофически не хватало. Об этом времени пишет в своем дневнике М. Н. Рыжкина: «Холод… Мрак… Закутанный в плащ поверх шубы Зелинский. Пятнадцать окоченевших уродов, теряющихся во мраке и составляющих его аудиторию…»

По сообщениям очевидцев тех лет, материальные трудности преследовали большинство ученых. Страх голодной смерти, угроза окоченения в собственной квартире, перспектива «уплотнения» – периодически возвращались вплоть до 1925 года. Организованная советским правительством система пайков, безусловно, способствовала выживанию научной элиты страны, но помощь была нерегулярной, поэтому многие профессора испытывали тяжелейшую нужду. Ф. Ф. Зелинский не нашел в себе сил переносить «горький хлеб» в «печальном городе той жестокой поры».

Многие университеты Европы усиленно приглашают прославленного профессора под свой кров. Он делает выбор в пользу независимой Польши. Туда же он мечтает перевезти новую свою семью – Софью Червинскую и двух дочерей. Он переправляет их из Петрограда в Полоцк, пограничный тогда город,– с тем чтобы, устроившись в Варшаве, взять их к себе. Однако этим мечтам не суждено было осуществиться…

Вот как вспоминает об этой попытке Софья Петровна: «Итак, настал день отъезда. Провожал нас Фаддей Францевич. Сначала нам сказали, что нас повезут в пассажирском поезде в детском вагоне, чему мы все обрадовались, т. к. ехать надо было сутки, но оказалось, что поезд наш кому-то понадобился и нас посадили в обыкновенный товарный поезд (кажется, его называли тогда «Максим Горький», без каких бы то ни было удобств, даже самых элементарных). Путешествие предстояло суровое и рискованное, но все мы понимали, что всякие хлопоты были бы бесполезны. Поезд наш тронулся, и мне запомнился на всю жизнь этот момент – Фаддей Францевич шел за поездом и горько-горько плакал. Оказалось, что это, действительно, было последнее наше свиданье…»

Таким было прощание с последней любовью, с маленькими дочурками. Затем пришлось навсегда проститься с Россией. Накануне отъезда Фаддей Францевич оформил усыновление младших детей и официально дал им свое имя. «Помните всегда, что вы Зелинские»,– напутствовал он дочерей. Но помнить об этом в СССР можно было только тайно. Отец за границей – это темное пятно в биографии. Переписка с ним, регулярно получаемые из Польши денежные переводы,– все это осложняло жизнь семьи настолько, что в 30-е годы Софья Петровна вынуждена была прекратить переписку и указать в паспортах дочерей свою девичью фамилию. Тогда же ее дважды сажали за решетку, но дальше этого репрессии властей, к счастью, не пошли.

В 1922 году Ф. Ф. Зелинский по приглашению Варшавского университета переехал в обретшую независимость Польшу, на свою историческую родину. Отъезд не был высылкой, хотя по времени практически совпал с печально знаменитыми рейсами «философских пароходов» с высланными из Советской России учеными. В знак признания заслуг профессора его даже провожал на вокзале тогдашний нарком просвещения Луначарский; тем не менее сам факт эмиграции, по идеологическим нормам того времени, считался приметой политической неблагонадежности и делал Зелинского чужим и чуждым в новой России.

Навсегда покинув «Россию во мгле», шестидесятитрехлетний профессор как будто пережил второе рождение. Польша, приняла его с такими почестями, которые затмили всё, чем одарил его Петербург Серебряного века. Как и прежде, он возглавлял кафедру классической филологии Варшавского университета, руководил созданной им школой классической филологии, был одним из редакторов филологического журнала «Eos» – печатного органа Общества польских филологов. Варшавский университет предоставил ученому квартиру. Зелинский работал в штате университета до 1935 года, и до начала мировой войны в 1939 году – оставался почетным профессором. «Меня здесь балуют,– не без гордости сообщал он в письме дочери Ариадне,– даже в карикатуры и оперетку попадаю, а это свидетельство популярности…» Восторженный прием, комфортные жизненные условия – это прежде всего возможность дальнейшей работы. Не удалось закончить начатое в России – значит, нужно выполнить задуманное здесь.

В это время он ездит по всей Европе, активно выступает с докладами, получает мировое признание. Являлся членом Германского Археологического института в Риме, Института этрусских исследований во Флоренции, Научного общества во Львове (1920 г.), Варшавского научного общества, Вроцлавского филологического общества. В 1930 году в Польше рассматривался вопрос о выдвижении Зелинского на Нобелевскую премию по литературе. В 1933 году избран членом Польской Академии Литературы. Зелинский стал прототипом героя одной из повестей крупнейшего польского писателя межвоенного времени Ярослава Ивашкевича (1894-1980 гг.), который посвятил ему стихотворение. Портреты Зелинского печатают на почтовых открытках…

Владея рядом иностранных языков, Ф. Ф. Зелинский писал свои работы на немецком и польском языках. Публикации за рубежом открывали для осуществления его научной деятельности новые возможности. Кроме того, он приобрел мировую известность, что впоследствии сыграло весьма важную роль в его карьере ученого и преподавателя.

Известность Ф. Ф. Зелинского за границей росла. Он стал почетным академиком Петербургской АН (1916 г.), членом Польской академии знаний (1907 г.) и Польской Академии литературы (1933 г.), членом Баварской, Прусской, Парижской, Чешской, Румынской академий наук, членом-корреспондентом Британской (1923 г.) и Афинской академий (1933 г.), почетным доктором университетов Гронингена (1914 г.), Оксфорда, Афин, Парижа, Вены, Львова, Вильно, Брно, Брюсселя, Познани, Ягеллонского университета в Кракове, Варшавы, Сорбонны и др. это – лишь часть титулов Ф. Ф. Зелинского.Его наградили почетным гражданством в Дельфах. С великими почестями Ф. Ф. Зелинского встречали в крупнейших университетах Европы, где ежегодно он выступал на конгрессах и симпозиумах. Он читал лекции в Голландии и Оксфорде.

Однако «Совдепия» – так в письмах к Вяч. Иванову он называл советскую Россию – заслуг Ф. Ф. Зелинского за границей не признавала и, более того, аннулировала прежние: в 1928 году решением общего собрания АН СССР почетный академик Ф. Ф. Зелинский был исключен из состава Академии.

Наполненную творческой энергией жизнь неувядаемого профессора омрачает неутихающая тревога за судьбу близких, оставшихся в России, и прежде всего с младшими дочерьми. Его волнения были не напрасны: вторая жена Ф. Ф. Зелинского С. П. Червинская и дочь от первого брака Амата дважды находились за решеткой. В сталинских лагерях погибли два его внука, а также внебрачный сын Адриан Пиотровский. Письма, открытки дочерям, полные отеческой любви и заботы, отправляются из разных европейских столиц и курортных городов, куда почетный доктор почти всех существующих в Европе университетов приезжает, чтобы поработать в библиотеках, прочитать доклад, выступить перед учеными-коллегами, по несколько раз в год.

«…Хотя судьба нас разлучила,– писал он дочери Ариадне,– но мне сладко думать, что у меня есть далеко мои любимые дочки и что я могу работать на них и заботиться о их судьбе. И ты, моя дорогая, помни об этом и, когда будешь думать обо мне, повторяй свои детские слова: «Это наш папа!»».

Последнее письмо Ариадне датировано 23 июня 1937 года. Профессор сообщал о своих достижениях и замыслах: «Теперь кончаю «Римскую империю», выйдет солидный том; после него примусь за историю античных религий, коей еще недостает двух томов. Двух томов! Легко сказать. Как их напишешь, когда тебе стукнуло уже 78 лет? Ну, как, этого не знаю, а стараться надо. Помогите мне в этом и вы, поддерживая во мне бодрое настроение и уверенность, что в моей утлой лодочке по-прежнему сидят милые фигурки моих молодых дочек…» На этом переписка дочерей с отцом прервалась.

Вспомним, как сложилась судьба самых близких и дорогих сердцу ученого людей. Сын от первого брака Феликс Зелинский (1886-1970 гг.) в 1919 году, лишенный большевиками крова в Петербурге, на лыжах по льду Финского залива бежал в Финляндию. С 1920 года жил в Шондорфе (Бавария) с женой Карин (1891-1964 гг.).

Дочь Ф. Ф. Зелинского Людмила (Амата) Фаддеевна Бенешевич-Зелинская (1888-1967) родилась в Санкт-Петербурге, крещена в апреле 1889 года в костеле Св. Екатерины с именем Амата. Окончила Аннашуле в 1905 году и музыкальную школу, училась на историко-филологическом факультете Высших женских Бестужевских курсов в 1906-1909 годы. В 1909 году вышла замуж за профессора В. Н. Бенешевича*. В 1920 году – учительница и воспитательница детской колонии-школы «Замостье», в 1929-1930 годы – научный сотрудник Дома Плеханова, затем библиотекарь в Ботаническом саду. Арестована в 1930 году по «Делу Академии Наук». 8 августа1931 года приговорена к пяти годам лагерей с конфиксацией по ст. 58, п. 11. Срок отбывала в Белбалтлаге. Освобождена услово-досрочно в 1934 году и вернулась в Ленинград. Весной 1934 года Польский Красный Крест безуспешно хлопотал о разрешении ее выезда в Польшу. До 1940 года работала регистратором в поликлинике. С апреля 1940 года – библиотекарь Педиатрического института, в 1942-1951 годы преподавала в институте латинский язык, с сентября 1951 года старший лаборант кафедры иностранных языков. В последние годы жизни составила библиографию трудов В. Н. Бенешевича. Скончалась в Ленинграде.

* Владимир Николаевич Бенешевич (1874-1938 гг.) Был одним из образованнейших русских ученых в области церковного права, много работал с источниками, знал английский, французский, немецкий, итальянский, польский, чешский, болгарский, сербский, новогреческий, древнегреческий, латинский, сирийский, древнегрузинский и древнеармянский языки. Член-корреспондент РАН, Страсбургской, Баварской и Прусской академий наук. Профессор Петербургского университета, член Императорского Православного Палестинского Общества. Почтный доктор права Афинского национального университета. Автор более 100 работ по различным отраслям византиноведения. В 1917-1918 гг. участвовал в деятельности Поместного собора Православной Российской церкви, был одним из секретарей Собора. В 1928 г. арестован по обвинению в шпионаже, приговорен к трем годам лишения свободы и отправлен в Соловецкий лагерь. В 1930 г. был арестован в лагере и возвращен в Ленинград, где привлечен к «Академическому делу». В 1931 г. приговорен к пяти годам лишения свободы и отправлен в Ухта-Печерский лагерь. По этому же делу были привлечены и осуждены его брат Дмитрий и жена. Был приговорен к расстрелу особой тройкой НКВД 17 января 1938 г. Расстрелян, как и проходившие по этому же делу два сына-близнеца и брат Дмитрий. Посмертно был исключен из числа членов-корреспондентов АН СССР (1938 г.), также посмертно был восстановлен в 1958 г.

Судьба других детей от первого брака сложилась более благополучно. Сестра Людмилы (Аматы) – Корнелия Зелинская-Канокога (1889-1970 гг.); вышла замуж за японца и жила на дальних островах. Другая ее сестра – Вероника(1893-1942 гг.), страдавшая болезнью сердца, осталась незамужней и посвятила себя заботам об отце в польский период его жизни.

Вторая жена – «последняя любовь» ученого – Софья Петровна Червинская-Зелинская (1892-1978 гг.) в период раскулачивания была арестована «за организацию лжеколхоза». Обвинение: 72 ст. УК БССР – антисоветская агитация. 10 мая 1930 года «тройка» НКВД приговорила ее на три года высылки*. Чтобы выжить, осиротевшие несовершеннолетние девочки Ариадна и Тамара вынуждены были стать членами колхоза, где их ждал каторжный труд и униженное положение «социально-чуждых элементов». После полутора лет заключения Софью Петровну освободили, но вскоре арестовали снова.
* Дата реабилитации: 25 декабря 1989 г.

Ариадна Фаддеевна вспоминает: «Однажды, возвращаясь зимним вечером из школы, мы с удивлением заметили стоящий около нашей избы автомобиль. Войдя в дом, увидели, что двое мужчин в форме ГПУ производят обыск, перерывая и перетряхивая всё. Их удивляла нищенская обстановка, в которой мы жили. Они спрашивали маму: «Ведь вы получали от отца ваших детей крупные суммы денег. Куда же они девались? Почему вы живете так бедно, и ваши дочери так плохо одеты?» Закончив обыск и не найдя ничего интересного, они забрали все произведения нашего отца, в том числе прекрасное издание его перевода трагедий Софокла, письма отца и старинную Библию, которой мама очень дорожила. Маму увезли…». Освободили ее лишь через полгода. «Следствие установило, что мама не была связана с японской или какой-либо иной разведкой, не передавала на шпионские цели присылаемые нашим отцом деньги…». Для выпускницы Бестужевских курсов в колхозе нашлась работа старшей свинарки. А ее дочерям после массы драматических событий, вопреки запретам властей, удалось поступить в Полоцкий строительный техникум. После арестов и заключений София Петровна* с дочерьми поселилась в Ростове-на-Дону, где преподавала иностранные языки в университете.
* Внуком Софии Петровны является Олег Лукьянченко, журналист, писатель, редактор, автор ряда статей о своем прадеде, Фаддее Францевиче.

Сын Ф. Ф. Зелинского – Адриан Пиотровский (1898-1938 гг.) – самая известная личность из детей Фаддея Францевича. Выдающийся русский переводчик, филолог-классик, драматург, критик, художественный руководитель «Ленфильма». Переводчик Катулла, Аристофана и Эсхила (ему удалось выполнить то, что не успел Вячеслав Иванов, и выпустить в издательстве Academia, 1935 г. однотомник Эсхила в своих переводах).Внуком Софии Петровны является Олег Лукьянченко, журналист, писатель, редактор, автор ряда статей о своем прадеде, Фаддее Францевиче.

10 июля 1937 года Пиотровский был арестован по обвинению в шпионаже и диверсии. 15 ноября 1937 года комиссией НКВД и Прокуратуры СССР он был приговорен к расстрелу по статье 58-6-7 УК РСФСР и расстрелян 21 ноября 1937 года. Приказом от 25 июля 1957 года Адриан Пиотровский был реабилитирован посмертно.

***

В сентябре 1939 года началась Вторая мировая война. Профессиональная деятельность Ф. Ф. Зелинского и его благополучная жизнь оборвались в сентябре 1939 года, когда германские оккупационные войска вошли на территорию Польши и закрыли Варшавский университет. После взятия немцами Варшавы для Ф. Ф. Зелинского и его дочери Вероники пришли тяжелые испытания. Немецкая авиабомба попала в здание Варшавского университета, в результате их квартира сгорела, как почти весь университет. Пламя пожара уничтожило всю библиотеку, архив, все драгоценные рукописи… В связи с этими потрясениями его постиг удар, так что он едва мог передвигаться, а Вероника уже давно страдала болезнью сердца. После удара он сравнительно оправился, мог ходить, хотя и с трудом. К счастью его творческие способности не пострадали. Профессор какое-то время продолжал жить в одном из университетских разбомбленных, полуразрушенных зданий. В ноябре 1939 года Ф. Ф. Зелинский переехал к сыну Феликсу в деревню Шондорф, Верхняя Бавария, где тот работал ботаником. Начиная с 1922 года, Фаддей Францевич бывал здесь каждое лето. Он прибыл сюда вместе со своей дочерью Вероникой, его верной спутницей. Она всегда трогательно заботилась о нем и всюду его сопровождала…

Последние годы своей жизни он провел здесь же, (т.е. в д. Шондорф). Он в совершенстве владел многими европейскими языками, знал наизусть великие произведения мировой литературы. Продолжая в уединении трудиться над многотомным сборником «Религия античного мира», Ф. Ф. Зелинский подписывался под публикациями как профессор Варшавского университета, к тому времени уже уничтоженного завоевателями. Так проявлялись его верность вновь обретенной родине и память о корнях генеалогического древа. К осени 1939 года один из недостающих томов главного труда Зелинского был в рукописи готов, и, таким образом, он сделал себе желанный подарок к 80-летнему юбилею.

Незадолго до своей смерти Зелинский закончил шеститомный труд своей истории религии… Рукопись 5-го тома сгорела в Варшаве, он ее написал заново и закончил свой труд 6-м томом. Только исполнив до конца свой жизненный замысел, Фаддей Францевич Зелинский завершил свой земной путь. Он умер 8 мая 1944 года, было ему 84 года…

***

Российский философ и филолог-классик А. Ф. Лосев так охарактеризовал Зелинского: «Мой идеал ученого? Думаю, что к идеалу приближается Фаддей Францевич Зелинский, который, во-первых, был в душе поэт-символист, а во-вторых, крупнейший, европейского масштаба, исследователь античности … По-моему, вот это совмещение классика, филолога-классика, поэта и критика замечательно».

Отличительная черта всех трудов Зелинского – блестящее соединение острого анализа и глубокого философского и психологического синтеза. Великолепный знаток греческого и латинского языков и литературы, Зелинский преклонялся перед культурой античности. Он видел в ней не только основание новейшей европейской культуры, но и вечный источник животворных идей, и свое филологическое мастерство поставил на службу культурно-историческим изысканиям, охватывавшим всю античность, все ее стадии и ипостаси, как греческую, так и римскую.

Он был кумиром студенческой молодежи и интеллигентной петербургской публики. Друзьями Зелинского были Вяч. Иванов и И. Ф. Анненский. Он лично знал А. А. Блока, Ф. К. Сологуба, К. Д. Бальмонта, В. Я. Брюсова, И. А. Бунина, М. А. Кузмина, А. М. Ремизова, а также М. Горького и А. В. Луначарского. Его открытые лекции и доклады на различные интересные, нередко весьма актуальные темы античной культуры неизменно вызывали интерес у слушателей, и, воодушевленный успехом своих публичных выступлений, он обрабатывал эти доклады для публикации или писал новые специальные статьи, так что, в конце концов, явилась мысль собрать их в единую книгу, которой автор дал знаменательное название «Из жизни идей» (т. I-IV, СПб./Пг., 1905-1922).

Он воспринимал античный мир «не тихим и отвлекающим от современной жизни музеем, а живой частью новейшей культуры». Античная культура и религия были для Зелинского теснейшим образам связаны с христианством. Именно духовными усилиями античного мира впервые были открыты возможности для познания Божественного Откровения в его главных ипостасях красоты, добра и истины. А потому и обращенная ко всему человечеству проповедь Христа по-настоящему была услышана не в иудейской среде, пропитанной чувствами национальной исключительности и религиозной нетерпимости, а в греко-римском универсуме, открытом новому слову и новой правде. Именно в нем сформировалось то христианское мироощущение и миропонимание, которое стало духовным стержнем западной европейской цивилизации. Об этом вдохновенно проповедовал замечательный ученый, мыслитель, поэт и переводчик Фаддей Францевич Зелинский.

Ф. Ф. Зелинский является автором более 800 опубликованных работ, преимущественно на русском, польском, немецком, латинском языках.

Труды Ф. Ф. Зелинского

Цикл «Из жизни идей»

Из жизни идей. СПб. Тип. М. М. Стасюлевича, 1908.
Из жизни идей. СПб., 1904; репринт 3-го изд. СПб. Алетейя, 1995; М. Директ-Медиа, 2014.
Древний мир и мы. СПб., 1903. Репринт 4-го изд. СПб. Алетейя, 1997.
Соперники христианства. СПб., 1907. Репринт 2-го изд. СПб. Алетейя, 1995.
Возрожденцы. Пг., 1922. Репринт 2-го изд.: СПб. Алетейя, 1997.

Цикл «Античный мир»

О синтагмах в древнегреческой комедии. СПб., 1883 (магистерская диссертация).
О дорийском и ионийском стилях в древней аттической комедии. СПб., 1885.
О Софокле-враче. СПб. Тип. В. С. Балашева и К°, 1896.
Мессенские войны и восстановление Мессении, history и традиция. СПб. Тип. В. С. Балашева и К°, 1898.
Иресиона: Аттические сказки. В 4-х выпусках. Пг., 1921-1922; Аттические сказки. СПб.: Алетейя, 2000.
Античный мир. Т. 1: Эллада. Ч. 1: Сказочная древность. Вып. 1-3. Пг., 1922-1923.
История античной культуры. С.-Пб., «Марс», 1995 (по изданию 1914 г.)
Сказочная древность Эллады. М.: Московский рабочий, 1993.; М. — СПб. Культура, 1994; М. Директ-Медиа, 2014.
Римская империя. СПб. Алетейя, 1999, 2017.
Римская республика. СПб. Алетейя, 2017.
Софокл и его трагедийное творчество. СПб. Алетейя, 2017.
Фридрих Ницше и античность. Идея нравственного оправдани. М. Директ-Медиа, 2008.
Мифы трагической Эллады. Минск: Вышэйшая школа, 1992.

Цикл «Религии античного мира»

Древнегреческая религия. Пг., 1918; Киев: Синто, 1993; Paris, 1926; Oxford, 1926; М. Директ-Медиа, 2012.
История античных религий. Ростов-на-Дону: Феникс, 2010 и др. изд.
Религия эллинизма. Пг., 1922; Томск, Водолей, 1996. 160 с.; М. Директ-Медиа, 2014.
История античных религий. Т. I-III. СПб. Квадривиум, 2014. 864 с. (I. Древнегреческая религия; II. Религия эллинизма; III. Эллинизм и иудаизм); СПб. Алетейя, 2014.
Религия республиканского Рима. // История античных религий. Т. IV. СПб. Квадривиум, 2016.
Религия Римской Империи. // История античных религий. Т. V. Кн. 1. СПб. Квадривиум, 2018.
Религия Римской Империи. // История античных религий. Т. V. Кн. 2. СПб. Квадривиум, 2018.
Первое светопреставление. Про нечистую силу. М. Директ-Медиа, 2008.

Переводы античных авторов

Цицерон, Марк Туллий. Полн. собр. речей в двух томах. Т. 1. СПб., 1901 (второй том не вышел; полного академического издания Речей Цицерона в России нет до сих пор, двухтомник 1962 г. неполон).
Овидий. Баллады-послания. М., 1913.
Софокл. Драмы. В 3 т. М., 1914-1915; новое издание: М.: Наука, 1990 («Литературные памятники»).
Тит Ливий. История Рима от основания Города. Кн. XXI. // Историки Рима. М., 1970.

Автобиография. // Древний мир и мы. Классическое наследие в Европе и России. Альманах. Вып. 4. СПб. Дмитрий Буланин, 2012. С. 46-197.

Печать