Латинское слово лавр пришло в восточнославянские языки из польского лаур и – при посредничестве греческого византийского – с распространенным у южных и восточных славян именем Лавр (болг. Лавур, рус. диалектн. Лавёр). Лавр благородный – уроженец Восточного Средиземноморья. Им и в наши дни обильна Галилея – земная родина Христа. Срок жизни лавра 300–400 лет. В высоту он может достигать 18–20 метров, но обычно это небольшие деревца или кусты с густой кроной, гладкой светло-серой корой и стройным прямым стволом, который к старости искривляется, темнеет, становится узловатым.
С древнейшихвремен лавр был священным деревом в Греции. Его считали царем растительного мира. Греческое имя лавра – дафнэ, как отмечает историк Хелен Бергер, «произошло из санскрита и означает «сияющий». «Лавровое дерево понималось как символ света, исцеления, очищения»,– пишет А. Ф. Лосев.
Из Греции пришел обычай увенчивать лаврами людей искусства. В эпоху античности лавровые венки получили распространение за пределами Греции как символ могущества, победы и славы. Золотые лавровые венки археологи находят во фракийских и этрусских захоронениях. Их изображения можно видеть на знаменитых египетских фаюмских портретах. У римлян лавровый венок был высшей наградой за воинские подвиги. В Древнем Риме на Капитолийском холме им увенчивали полководца-триумфатора. Солдатам победившей армии также вручали лавровые венки. Золотой, увитый лентами лавровый венок стал первой короной римских императоров.
На Руси не растут лавровые деревья, и мало кто из наших предков представлял себе, как выглядит это растение, отсюда выражение «пожинать лавры». Но при этом наши предки прекрасно знали, как выглядит лавровый лист. Самым разным растениям – и кустарникам, и травам – русские крестьяне, по наблюдению В. И. Даля, давали имена лаврик, лавруша, лавровишня, лавролист за сходство их листьев с его листвой.
И святые Флор и Лавр ассоциировались в русском народном сознании с теми растительными образами, которые заключали в себе их имена. День их памяти знаменовал окончание сева озимых. «Сей озимь от Преображенья до Флора,– наставляют народные пословицы. – Коли до Флора не отсеешься – флорки (цветочки) и родятся».
На знаменитой новгородской иконе XV века «Чудо о Флоре и Лавре (Архангел Михаил вручает коней Флору и Лавру)», хранящейся в Третьяковской галерее, одеяние Флора – алое, как цветы, а Лавра – зеленое, как лист чудесного заморского растения, давшего имя этому святому.
Связь имен трех братьев-мучеников с именем коня – это символ труждения человека с царством животных.
В этом образе отражается единство мира, реальность общения с Горним миром. Он раскрывает духовному взору Божественную любовь к миру, к людям, ко всему живому, раскрывая тайны Божии, помогая жить и трудиться.
***
Существует и другая икона «Чудо о Флоре и Лавре», где нет этого единого пространства, а есть разделение на три яруса. В верхнем, на горе, возвышается Архангел Михаил, чуть ниже – Флор и Лавр, перед ними белый и вороной кони. На среднем ярусе братья Спевсипп, Елевсипп и Мелевсипп погоняют табун разноцветных коней.
В нижнем ярусе появляются изображения святителей Спиридона и Власия – новые лица для этого сюжета, но привычные народному сознанию как покровители и ходатаи о домашнем скоте. (В некоторых списках в нижнем ярусе иконы изображается также святитель Модест, архиепископ Иерусалимский (VII в., память его празднуется 18 /31 декабря.), который, после разорения Святого Града персами в 614 г., восстановил храм Святого Гроба Господня, храмы Голгофский, Вифлеемский и другие святыни Иерусалима. Ему молятся о домашнем скоте, т. к. он однажды оживил отравленный домашний скот одного человека.)
Остановимся на житиях и этих теплых молитвенников о человеке и всякой твари.
Святитель Спиридон (память его празднуется 12 /25 декабря) родился на Кипре, был с детства пастухом овец, в память чего на иконах святителя часто изображают в пастушьей шапке, сплетенной из ивовых прутьев. Впоследствии он был поставлен епископом города Тримифунта. Все житие святителя поражает удивительной простотой и силой чудотворения, дарованной ему от Господа. По слову его пробуждались мертвые, исцелялись больные, изгонялись бесы. Особым даром святителя была власть над стихиями – по его молитве отверзалось небо и проливался живительный дождь на иссохшие поля, рассеивались грозовые облака, речной поток останавливался в своем течении, когда святителю нужно было перейти через него.
В церковных песнопениях его часто уподобляют пророку Илии: «Равноангельна Спиридона зрим, великаго чудотворца. Некогда страна от бездождия и засухи вельми пострада: бысть глад и язва, и многая множества людей умроша, молитвами же святителя сниде с небесе на землю дождь, людие же, избавльшеся от бедствия, благодарственно взываху: Радуйся, великому пророку уподобивыйся; радуйся, яко дождь, отъемлющий глад и недуги, благовремение низвел еси» (Акафист святителю Спиридону).
В 325 году святитель Спиридон был участником Первого Вселенского Собора, на котором, обличая ересь нечестивого Ария, явил в доказательство Единства Святой Троицы чудо: он взял в руки кирпич и сжал его – мгновенно вышел из кирпича вверх огонь, вода потекла вниз, а глина осталась в руках. «Се три стихии, а плинфа (кирпич) одна,– сказал тогда святитель,– так и в Пресвятой Троице Три Лица, а Божество Едино».
Другой изображенный на иконе святитель – священномученик Власий, епископ города Севастии (память его празднуется 11/24 февраля). До принятия епископского сана был врачом. В греческих минеях говорится, что он в детстве был пастухом. Святитель жил в царствование римских императоров Диоклетиана и Ликиния (III–IV вв.) – жестоких гонителей христиан. Многие верующие скрывались от преследований в пустынных и уединенных местах. Епископ Власий также удалился на гору Аргеос и поселился в пещере. К нему приходили дикие звери и кротко ждали, пока святой окончит молитву и благословит их; больных животных святитель исцелял, возлагая на них руки.
Милосердие святителя Власия простиралось не только на людей, но и на всякую тварь, которую он любил поистине богоподобной любовью ко всему, что Своей державой и любовью сотворил Господь.
Убежище святителя Власия было найдено слугами правителя области, прибывшими на отлов зверей, которым потом отдавали на растерзание мучеников-христиан. Святителя Власия отвели к правителю. По пути он исцелял больных – людей и животных – и творил другие чудеса. Так, по его молитве волк, утащивший поросенка у бедной вдовы, возвратил добычу невредимой. Когда на пути святому встретилась хромая собака, святитель остановился, осенил ее святым крестом – и она исцелилась.
За исповедание веры во Христа правитель области велел бросить святителя Власия в озеро. Однако святой мученик подошел к воде, осенил ее крестным знамением и пошел, как по суше. Обратившись к стоявшим на берегу язычникам, святитель предложил им идти по воде, призвав на помощь своих богов. Все, кто дерзнул на это, утонули. Святой же, повинуясь велению Ангела, вернулся на берег, после чего был обезглавлен. Произошло это около 316 года.
Известно, что не только на Руси, но и в Греции, на Балканах, в Далмации, т.е. во многих районах Византийского мира святители Спиридон и Власий почитались как целители и покровители животных.
Земледельцы и скотоводы искали у небесных покровителей опору и помощь в повседневных трудах и заботах, и, по благодати Божией, Его угодникам повиновались даже стихии. Не случайно на всех древних греческих житийных иконах святителя Спиридона изображаются чудеса, совершенные над огнем, водой, воздухом и землей. Вспомним и то, что имя святителя Спиридона Тримифунтского всегда поминается в молитве на освящение воды. (В письмах преп. Амвросия Оптинского приведено следующее свидетельство о мощах свт. Спиридона Тримифунтского, над которыми, по благодати Божией, не имели силы естественные законы: «С IV века и доныне Греческая Церковь хвалится целокупными мощами угодника Божия свт.Спиридона Тримифунтского, которые не только нетленны, но и в продолжение пятнадцати веков сохранили мягкость. Н. В. Гоголь, бывший в Оптиной Пустыни, передавал издателю жития и писем затворника Задонского Георгия (о. Порфирию Григорову), что он сам видел мощи свт. Спиридона и был свидетелем чуда от оных. При нем мощи обносились около города, как это ежегодно совершается 12 декабря с большим торжеством. Все бывшие тут прикладывались к мощам, а один английский путешественник не хотел показать им должного почтения, говоря, что спина угодника будто бы была порезана и тело набальзамировано. Потом, однако, решился подойти, и мощи сами обратились к нему спиною. Англичанин в ужасе пал на землю перед святыней. Этому были свидетелями многие зрители, в том числе и Гоголь, на которого сильно подействовал этот случай». (Собрание писем блаженной памяти Оптинского старца иеросхимо-наха Амвросия к мирским особам. Ч. I, Сергиев Посад, 1908 г., с. 81–82).)
Труждение со стихиями святых, изображенных в нижнем ярусе иконы «Чудо о Флоре и Лавре», являет завершенность делания святого человечества со всем сотворенным миром: ангельским, царством животных, растительным царством и царством стихий.
В иконе «Чудо о Флоре и Лавре» отражается единство мира, реальность общения с Горним миром. Образ раскрывает духовному взору Божественную любовь к людям, ко всему живому, раскрывает тайны Божии, приносит утешение в скорбях и укрепление в трудах. Мы видим здесь преддверие царства Божия, пришедшего в силе и славе, осиянность всего светом Божественным. Здесь видится прообраз эсхатологического видения Нового Иерусалима, где «воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облаченные в виссон белый и чистый» (Апок. 19, 14). (Эсхатология – учение о конце мира.)
СЛУЖЕНИЕ СВЯТЫХ МУЧЕНИКОВ ФЛОРА И ЛАВРА РУССКОЙ ЗЕМЛЕ
В начале девяностых годов ушедшего столетия на Московской земле произошло важное для всякой верующей души событие, которое необходимо осмыслить. Почти одновременно на дороге из Москвы в Каширу началось богослужение а трех храмах, посвященных святым мученикам Флору и Лавру. Первый – и единственный из сохранившихся в Москве храмов в честь святых братьев на Зацепе (нынешнее здание построено в 1778 году, но известен храм уже с 1625 года). Второй – на расстоянии одного «ямского гона» – в селе Ям (Старый Ям, XIX век). Кроме того, на месте следующей после Старого Яма ямской станции в Кашире также находится храм в честь святых братьев (1776 года), который не закрывался даже в самые трудные для Русской Церкви времена.
Велико было значение Каширской дороги для Русского государства в XIV–XVI веках, так как в это время Кашира вместе с Коломной и Серпуховым были главными городами-крепостями линии обороны южных границ Русской земли.
Рядом с Каширской дорогой, в двенадцати верстах от Москвы, находится древнее село Беседы. По преданию, здесь в 1380 году раскинул свой шатер святой великий князь Димитрий Донской на пути к Куликову полю. Здесь он держал совет («беседовал») с одним из своих соратников – двоюродным братом Владимиром Серпуховским, будущим доблестным военачальником Куликовской битвы. Здесь сохранилась церковь (XVI века) Рождества Пресвятой Богородицы, воздвигнутая в память великой победы, одержанной в день этого праздника.
Русское войско шло к месту сбора – Коломне тремя дорогами, одна из которых проходила почти рядом с Каширской. Это дорога победы, о которой с ликованием пели наши предки воины и земледельцы: «На Москве кони ржут, звенит слава по всей земле Русской. Трубят трубы на Коломне, и бубны бьют в Серпухове, стоят стязи у Дона у великого на брези… Русь Великая одолеша Мамая на поле Куликове» («Задонщина»).
18 августа, в день памяти святых мучеников Флора и Лавра, русское войско выступило из Москвы; в тот же день Великий князь Димитрий Иванович получил благословение на битву от преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. Благословляя Великого князя на битву, преподобный Сергий возвестил: «Господь будет ти Помощник и Заступник и того победит и низложит супостаты твоя и прославит тя». По возвращении в Москву Дмитрий Иванович взял благословение святителя Московского Алексия и лишь после этого «изыде из церкви и сед на конь». (ПСРЛ. Т. XI, М., 1965, с. 53.)
После победы на поле Куликовом эта дата навсегда осталась в памяти русских людей. События тех великих дней были духовно осмыслены современниками и их потомками. Летописец повествует о победе как о чуде, которое совершилось «помощью Божией и Пречистой Богородицы, святого чудотворца митрополита Петра, преподобного Сергия чудотворца и всех святых». (Полное собрание русских летописей, T.XI. М., 1965.)
Именно тогда русские люди стали почитать святых мучеников Флора и Лавра как заступников Русской земли. Не случайно преподобный Андрей Рублев в своих росписях Звенигородского собора Успения на Городке увенчал алтарные столпы изображениями в медальонах святых мучеников Флора и Лавра. (Собор был воздвигнут около 1400 г. Звенигородским князем Юрием Дмитриевичем, сыном Димитрия Донского. Свидетельств современников об участии преподобного Андрея Рублева не сохранилось, однако, по общему мнению специалистов, его участие в росписи не вызывает сомнений.)
Все возрастающее почитание святых мучеников на Руси после Куликовской победы и выразилось в созданиии особого извода иконы «Чудо о Флоре и Лавре», на которой Архангел Михаил вручает уздечки по-военному оседланных коней мученикам Флору и Лавру. Подобные иконы получили большое распространение на Руси, и особенно на Севере, где оборона границ осуществлялась нередко силами крестьян. Недаром в память об одной из важных побед над шведами под Олонцом, во время смуты в 1613 года, был возведен в пригороде Мегре храм во имя святых мучеников Флора и Лавра.
Русь в образе «Чудо о Флоре и Лавре» видела благословение воинского служения. Сам водитель светлого небесного воинства Архангел Михаил вручает святым мученикам поводья боевых коней. «Полк мучеников» главная сила в битве против диавола и слуг его на земле. Позднее в одном из богослужебных текстов русские песнописцы напишут: «Радуйся, Богом в брани прославленная Россия». (Минея. Июнь. М. 1999. С. 392.)
Много раз являл Господь знамения этой воинской славы Русской земли; Невская битва, Куликовская битва, чудо спасения России в 1612 году, в 1941–45 годах. Этот образ пророчествует о том моменте, когда в конце времен Россия, водимая Русью Святой, встанет во главе светлого воинства в последней, битве против антихристова воинства.
Три храма в честь святых мучеников Флора и Лавра на древнем конном пути к границам Русской земли продолжают свое служение и в новом столетии. Это напоминание и призыв России и ее народу последовать по пути, завещанному нашей духовной историей – соединение мирного земледельческого труда с воинским служением.
Всадник-воин – очень точный образ Святой Руси и ее призвания (не случайно и святой воин великомученик Георгий снова возвратился на герб России). Мы должны почитать святых Флора и Лавра как помощников на пути духовного подвига сыновей и дочерей нашей Отчизны.
Много трудов и упорства требуется теперь и для восстановления порушенного в Отчизне нашей земной. Святые мученики Флор и Лавр, сами каменосечцы и храмоздатли, не только помогают в этом восстановлении – по их молитвам творится чудо просвещения душ человеческих Светом Истины.
ЯМСКАЯ ГОНЬБА НА РУСИ
Уже в X веке на Руси существовал конный извоз, с помощью которого распространялись все указы и донесения. Население обязано было выставлять запряженные повозки княжеским гонцам, а те мчались во все концы государства, меняя лошадей. Однако налаженная конная связь – ямская гоньба, появилась на Руси только в XIII веке, и принесли ее завоеватели-монголы. Сами же монголы заимствовали свою почтовую систему у китайцев вместе с термином «ям» и «ямщик» и потом привнесли и слова, и саму систему в язык и в государственное управление многих завоеванных ими народов. Происхождение слова «ямщик» до сих пор не ясно. Одни ученые считают, что произошло оно от слов «аз ям» (по-старославянски – «я беру»). Другие считают, что от татарских слов «дзям», «ям» – «дорога» и «ям-чи» – «проводник». Третьи – от персидского «яджик» – «проводник». Это слово впервые встречается в грамоте хана Менгу-Тимура конца XIII века.
Марко Поло утверждает, что в Китае через каждые 40 километров стояли почтовые станции, на каждой имелось по четыреста лошадей, а всего в почтовом ведомстве у китайцев было более двухсот тысяч лошадей, которых поставляли и содержали города. Монголы, по примеру китайцев, во всей своей огромной империи устраивали станции, на которых проезжающие быстро и без задержки могли менять лошадей и двигаться дальше. Эта великолепно отлаженная система была устроена во времена правления Чингисхана, то есть к началу XIII века. Содержание ее требовало больших затрат, поэтому с покоренных народов собиралась особая подать – «татарский ям», от которого на Руси освобождались Православная Церковь и церковные люди согласно уже упомянутой грамоте хана Менгу-Тимура.
Подобным же образом стала вводиться ямская служба в Московском государстве со времени его окончательного становления и укрепления при Великом князе Иване III. Во второй половине XV века на многочисленных дорогах Московского государства стали строиться почтовые станции на расстоянии приблизительно 30-40 верст друг от друга; на них и селятся первые русские ямщики.
Сначала они возили княжеских послов от одного ямского двора (или просто яма) до следующего, где посол пересаживался в другую карету. Потом езда усовершенствовалась: повозки уже не менялись – менялись лишь лошади. К середине XVI века сформировалась особая прослойка населения – «ямские охотники» (впоследствии их станут называть ямщиками). Тогда же стали возникать и ямские слободы. Так в 1566 году ямщики жили уже и в Москве, в Тверской-Ямской слободе.
Ямщики должны были содержать по три лошади на двор, а количество дворов в ямских слободах составляло в зависимости от местности и значения яма от 30 до 100. Кроме того, ямщикам платили погонные, размер которых в среднем составлял 3 деньги за 10 верст.
В обязанность ямщиков входило содержание станций и лошадей, а собственно провозом занималось население окрестных деревень или посада, если ям находился в городе. Население могло отбывать ямскую повинность: или поочередно дежурить на яму, или содержать выбранных для этого специальных «охотников».
Добавьте комментарий