***
Одна женщина постоянно спрашивала у старца про своего сына – спасется ли он? Батюшка сказал:
– Ты мне надоела со своим сыном. Как же он может спастись, если сам этого не хочет?
Она опять продолжала донимать его. Тогда батюшка сказал:
– Тебе очень хочется, чтобы он спасся? Он может спастись только через скорби, а все скорби падут на тебя. Но ты тогда не ропщи, переноси их без ропота».
И вот сын ее тяжко заболел, а на нее со всех сторон обрушились скорби.
***
Старцу Симеону была дана Господом власть изгонять бесов. Духи злобы боялись старца и выходили из одержимых по его слову, сказанному со властью. Многие видели этих страдальцев и слышали слова отца Симеона: «Выйди вон!» Бесы просили, чтобы старец послал их в животных, вспоминая Евангельское событие. Но старец всегда говорил: «Иди в бездну, в бездну!» Батюшка говорил, что сейчас через животных люди могут заразиться, потому что сегодня мало кто молится, крестится перед вкушением пищи. Батюшка говорил: «Раньше ведь все освящали, все делали с молитвой. Пахали – молились, сеяли – молились, хлеб замесили, в печку ставили – молились, хлеб резать – сначала перекрестятся, а потом приступят. А сейчас ничего этого нет. Поэтому мы должны сами все освящать и ограждать крестным знамением. Всегда необходимо быть начеку, на страже».
***
Из воспоминаний старца Симеона: «Был со мной случай в монастыре давно уже. Шел утром на службу, а бес мне говорит: «Ты смотри, воды святой не пей». Я тогда подумал: «Нет, не поймаешь»,– по пути выпил водички. Тут бес и захихикал. Только тогда вспомнил: ведь я сегодня служащий – а теперь мне причащаться нельзя. Пришлось идти к благочинному объясняться – вот какое искушение вышло.
Мир не видит сейчас духовной сути вещей и событий, люди не верят в существование страшной силы, стремящейся все разрушить, уничтожить. Вот и болеют многие, а те, через кого действует темная сила, оскверняют пищу, одежду, вещи, посыпают дороги. Сатана ведь действует через людей: это дано видеть только духовным взором, что эти люди делают. Однажды у нас в Успенском храме бес, сидевший в женщине, кричал на весь храм, кого и как он испортил, сколько он здесь наделал. Вот мы и должны быть на страже, ограждаться. Сейчас многое делается не то что с молитвой, а с руганью и страшными словами.
А если мы перекрестим и про себя прочтем «Богородице Дево» или «Верую», то нам ничего не страшно. Вот часто в домах ругань бывает, в таких домах не то что жить, даже находиться тяжко. А как же иначе – ведь он не освящен. Хорошо, когда есть в доме верующий, он – посланник Божий в этом месте, он освящает дом и всех живущих в нем своей молитвой, у него в квартире святыни, иконы, святая вода. Совсем хорошо, если он пригласит священника и освятит свою квартиру – тогда весь дом, какой бы он ни был огромный – освящается, и людям в нем становится намного легче жить».
***
Пришла к старцу после Литургии женщина за благословением. Вошла в коридор, подошла к двери кельи и произнесла обычную молитву: «Молитвами святых Отец наших Господи Иисусе Христе Сыне Боже наш, помилуй нас», но «Аминь» не последовало. Подождала немного, повторила молитву, но ответа опять не было. Было тихо, но до слуха доносился разговор, значит, кто-то был в келье. Приоткрыла дверь в прихожую и увидела, что в прихожей возле батюшкиной кельи стоит множество людей.
Она у них спросила:
– Вы тоже стоите к старцу в очереди?» – никакого ответа. Конечно, удивилась такому невниманию и стала вглядываться в их лица. Прихожая была без окон, было темно, и как ни вглядывалась, не могла понять – мужчины это или же женщины, а потом такой страх напал: увидела, что это не человеческие лица, а озлобленные рожи, с клювами, похожие на каких-то чудовищ. После этого быстро пробежала сквозь коридор и вошла в келью старца, прикрыв за собой дверь. Идти дальше боялась, чтобы не помешать старцу, который беседовал с одной старушкой. Та все роптала на свою жизнь, обижалась на детей, которые не платили ей алименты, говорила, что хочет с сыновьями судиться.
Старец сказал ей:
– Ведь ты сыта, одета, обута, по силе возможности помогай сыну, с которым живешь, а с другими детьми своими и не думай судиться.
Но старушка продолжала свой ропот и обиды. Старец помолчал немного и сказал ей:
– Видишь, как тебя грехи мучают, видишь, сколько их за тобой пришло?
Старушка не понимала, о каких грехах старец говорит и как они пришли за ней. Тогда он говорит:
– Пойдем, я покажу тебе, кто тебя мучает и отгоню от тебя, чтобы они тебя больше не мучили, и ты отдохнешь и успокоишься.
Направляясь к двери, старец увидел женщину и спросил:
– А ты зачем здесь? – Та от страха не могла и словечка вымолвить. Старец открыл дверь и говорит старушке:
– Видишь, сколько их за тобой пришло,– показывая на ту самую страшную толпу в коридоре. А потом, топнув ногой, сказал:
– Вон отсюда! – И вся эта нечисть как бы растаяла, исчезла, и этих страшных существ не стало. Тогда старец сказал:
– Ну, теперь ты свободна от твоих преследователей, иди и живи с Богом.
***
Нина из Тулы приехала в Печоры в 1959 году. Она была одержима бесом, никак не могла подойти к келье отца Симеона на благословение и постоянно кричала:
– Ой, Сенька идет! Я его боюсь!
По благословению старца ее отчитывал отец Афиноген. Нина была до того буйная, что во время молитвы над нею ее приходилось связывать. Однажды в храме она стала бегать и кричать: «Сенька идет!» Ее успокоили, сказав, что батюшка болен и в храм не пойдет. Но Нина начала еще сильнее кричать: «Ой, Сенька идет!» – металась по храму и искала место, куда бы ей укрыться. И действительно, неожиданно батюшка пришел в храм к полунощнице.
Однажды Нина подошла к окну кельи и закричала:
– Здесь будет церковь, здесь будет скоро церковь!
Уехала она из Печор совершенно здоровой и постоянно приезжала в монастырь поблагодарить Матерь Божию, пославшую ей исцеление по молитвам старцев.
***
К отцу Симеону приходили многие, хотевшие, по внушению темной силы, покончить с собой. Через старца Господь спасал этих людей от лютой смерти. Он молился за этих людей, и Господь приводил их к нему для утешения и исцеления.
Женщина, 28 лет, была оставлена человеком, которого любила более всего на свете. Отчаяние ее доходило до того, что хотела покончить с жизнью. Однажды она встретилась с духовной дочерью отца Симеона, и та настояла, чтобы съездить вместе к старцу. Когда она вошла в келью, заливаясь слезами, старец сказал:
– Кого ты оплакиваешь, он ведь не стоит твоих слез,– вытер слезы платочком и благословил. Велел прийти на исповедь и к причастию. С тех пор она забыла, что было такое горе, и даже удивлялась, как могла доходить до такого отчаяния.
Однажды в келью старца постучалась женщина, растрепанная, страшная, в летнем домашнем халате и домашних тапочках и кричит:
– Где тут гадалка живет?
Матушка Александра, келейница отца Симеона, открыла дверь и сказала: «Здесь», после чего провела гостью в келью к старцу. Долго была она у него. Выйдя, поклонилась в ноги матушке Александре и сказала:
– Ты спасла мою душу. Я бежала броситься под поезд, а по дороге встретилась женщина и говорит: «Под поезд никогда не поздно, поезжай в Печоры к Симеону, погадай».
***
Много лет жили супруги Гавриил и Анастасия в мире и согласии. Но, неожиданно, по непонятной для обоих причине, жена возненавидела своего мужа так, что собралась с ним разводиться. Гавриил очень переживал отчуждение и ненависть жены, даже пытался покончить жизнь самоубийством. Совместная их жизнь стала невозможной, и Анастасия уехала из дома. Кто-то сказал ей, что в Псково-Печерской обители живет великий старец Симеон, который может помочь в горе, и она поехала к нему за советом. В приемной ее напоили чаем. Анастасия сказала, что приехала на неделю и не торопится. Вдруг из кельи вышел отец Симеон и сказал:
– Анастасия, пошли, исповедоваться будешь (а она старца никогда не видела и он ее не знал).
Батюшке стали объяснять, что Анастасия не готовилась к исповеди, время у нее есть – целая неделя. Но старец настоял на своем. От батюшки Анастасия вышла радостная и обновленная – никаких следов от прошлых тягот и ненависти. На следующий день она причастилась и сразу уехала домой. Все, что сказал ей старец, сбылось. Домой она вернулась любящей женой, как и прежде. Передала мужу слова старца, рассказала, что им была сделана порча злыми людьми, на колосьях и что колосья лежат где-то в сарае. Пошли они на поиски и обнаружили перепутанные колосья в ее переднике, вошли в дом и сожгли их, как велел батюшка.
В это время в их дом вбежала, с искаженным лицом, держась за голову, соседка с криком: «Не жгите! Не жгите!» Но муж выгнал ее из дома и закрыл дверь.
***
Больная женщина исповедовалась старцу в соборе. Было очень много народа – все готовились к причастию. Эта женщина много лет не решалась исповедать тяжкий грех, который мучил ее ужасно и от которого она болела. Она и в этот раз не смогла бы исповедовать свой грех, но старец неожиданно сказал: «Называй сейчас же громко, всенародно свой грех». И она рассказала, как однажды подсыпала зелье, чтобы приворожить своего избранника – ходила к какой-то колдунье. Когда она громко при всех сказала это, блеснула молния, и злой дух вышел из нее. Эту молнию видели стоявшие вокруг нее. После этого женщина исцелилась от болезни, и такая радость была на ее лице!
Старец Симеон не читал газет, не слушал радио, но он знал о положении в мире,– и всегда молился за Россию. А в середине 1950-х годов, когда были очень напряженные международные отношения и все ожидали, что вот-вот начнется война, он уверенно говорил:
– Войны не будет. Холодной войной будут воевать.
Сказали отцу Симеону: что вот выбрали Никиту Сергеевича Хрущева, хвалят. «Ну, сколько хвалят, потом столько же и ругать будут»,– ответил старец. В свое время старец предсказал патриаршество архимандриту Пимену, который был тогда наместником Псково-Печерской обители.
***
Со всех концов страны ехали к старцу люди, среди них было много неверующих, были и иноверцы. По молитвам старца люди исцелялись от тяжелых болезней. Старец утешал всех, принимал приходящих к нему с раннего утра до позднего вечера. Больным батюшка разрешал причащаться Святых Таин каждый день в течение двух недель. Он сам исповедовал и причащал этих больных людей, внимательно следил за их состоянием, и люди исцелялись.
Исповедовать начинал во время чтения часов, а возвращался в алтарь часто после Херувимской песни. В алтаре всех поминал сам, вынимая частичку, и братию благословлял поминать, говоря: «Вот и меня так будете поминать, и вас не оставит Господь и Матерь Божия». Если кто опоздал подать записку на проскомидию, сам выходил к поминальному столику, что под иконой святителя Николая в Успенском соборе – и все записочки прочтет, всех помянет, о ком просили.
***
Иеросхимонах Симеон неукоснительно посещал утренние и вечерние богослужения. Стоял старец в алтаре в углу за боковой дверью, которая не затворялась. На Великом Каноне на каждый тропарь клал три поклона. Неукоснительно выполнял келейное схимническое правило и переживал, что не все выполняли в монастыре келейное правило. Отец Симеон служил соборно в воскресные и праздничные дни, а в будние дни служил Литургию один, так как остальная братия была занята на сельскохозяйственных послушаниях: это было по окончании Великой Отечественной воины.
Кроме часов Богослужения и часов выполнения келейного правила, его келья была открыта для братии, мирян и паломников, которые приходили к отцу Симеону за духовной помощью и получали, связанные с духовной жизнью. Он дарил приходившим к нему на благословение просфоры, образочки Божией Матери – «Умиление Псково-Печерская», виды Псково-Печерского монастыря и свои фотографии. Отец Симеон всегда раздавал нищим, по выходе из храма, по 20 копеек, подавая пример мирянам, как духовник, чтобы миряне подавали милостыню бедным.
***
Старец всегда предлагал своим чадам выпить у него стакан чая и люди, через монастырскую воду и по молитвам старца, очищались и исцелялись от болезней. Старец скрывал благодать, пребывавшую на нем, в обращении с людьми был прост и ласков: через прикосновение батюшкиных рук больные получали исцеление от недугов. Батюшка сам говорил о себе:
– Многие меня судили и говорили: «Старец Симеон поцеловал, старец погладил». А кого я погладил или поцеловал – так я исцелял, страсти их брал на себя.
***
Одна духовная дочь старца приехала в 1958 году в монастырь на праздник Сретения Господня и на именины батюшки. Но по дороге у нее сильно разболелись зубы. По приезде в Печоры, сразу пошла к врачу, который сказал:
– Надо срочно удалить зубы под коронками, и вместе с ними мост!
Женщина побоялась делать это в Печорах, и решила возвратиться в Ленинград. Зашла к батюшке рассказать о своем несчастье, а он сам, увидев ее в дверях кельи, спросил:
– Ну, рассказывай, что у тебя болит? Раскрой-ка рот. – Провел пальцами по зубам и сказал:
– Иди к врачу, он не будет удалять зубы, будешь здорова.
Та снова пошла в больницу – принимал другой доктор. Он подрезал десну, вычистил гной, и через несколько часов больная была здорова.
Еще один «зубной случай». Приехала женщина в отпуск в Печоры. По дороге сильно заболели зубы, зубной протез нажал на десну, вызвал кровотечение и нестерпимую боль. По приезде сразу пошла к батюшке. Он встретил словами:
– Покажи мне твой рот,– и стал касаться пальцами зубов. После этого сразу полегчало – батюшка своим прикосновением снял всю боль, и зубы весь отпуск больше не беспокоили.
***
Одну женщину родные хотели положить в больницу, якобы по причине тихого помешательства (оттого что в храм ходила да молилась). Батюшка сказал:
– Пусть сами лечатся, а ты здорова.
***
В 1951 году приехала в монастырь женщина из Мурманска. Ей много лет не давали покоя головные боли. Пошла к старцу. Он побеседовал с ней и благословил. На следующий день она исповедовалась у него и причастилась, и с тех пор никакой головной боли нет вот уже много лет.
***
Долгие годы лечилась женщина от болезни глаз у разных врачей,– и все безуспешно. Наконец, глаза начали застилаться бельмами с очень сильной болью. По совету своей верующей подруги поехала она к старцу Симеону. Вошла в келью и ничего не могла сказать, только плакала. Батюшка спросил:
– О чем ты так горько плачешь? – При этом провел рукой по глазам и лицу и добавил:
– Посмотри, какие у тебя чистые глаза и совсем не болят.
С этой минуты всякая боль прекратилась, и зрение восстановилось. Домой она приехала совершенно здоровой, хотя врачи считали болезнь неизлечимой. Врачи спрашивали, у кого она лечилась. Когда узнали, что исцелил ее старец, всего лишь проводя пальцами по глазам, замолчали и ничего больше не спрашивали.
***
Монах Псково-Печерского монастыря отец Вассиан в 78 лет заболел. В больнице у него определили рак желудка и предложили забрать как безнадежного. Батюшка сказал:
– Идите в больницу и скажите, что у него нарыв, и он прорвется.
И действительно, нарыв прорвался, и отец Вассиан скоро поправился.
***
У одной женщины родился сын глухонемой и слаборазвитый. Она его шесть лет возила по разным врачам, но никто не смог помочь. Посоветовали ей обратиться к старцу Симеону. Он встретил их ласково и сказал:
– Сколько дней будешь жить здесь, столько раз приобщайся Святых Таин, и после обедни сразу приходи ко мне.
Девять дней жила женщина в монастыре и девять дней водила сына к старцу. Старец целовал его, своим руками мыл ему рот, уши, язык. По приезде домой совершилось чудо: мальчик стал говорить и слышать, и почти сразу пошел в школу. В больнице удивились: кто его исцелил? Мать ответила:
– Исцелил Господь Бог через человека.
***
Мужчина, 49 лет, по имени Николай, 15 лет страдал болями в ногах. Долгие годы лежал на постели, дело дошло до того, что и наркоз не помогал снять боли. И вот ему посоветовали поехать в Печоры к «профессору», поскольку к священнику, он не поехал бы, будучи неверующим. Когда вошел в келью к старцу, боль прекратилась. Батюшка попросил его прийти на исповедь, на второй день приобщил Святых Таин. Пробыл Николай в монастыре пять дней и вернулся домой совершенно здоровый, с верой в сердце.
***
Женщина, 55 лет, приехав в Печоры, зашла в монастырь, причастилась и на другой день хотела уехать в Ленинград. Однако ночью у нее разболелся живот, началась рвота,– ее отвезли в больницу и сразу положили на операционный стол. Операция длилась больше трех часов. Оказалось, что у нее было ущемление грыжи. Врачи считали ее состояние безнадежным. Однако наутро в больницу пришла духовная дочь старца Симеона, принесла просфору от батюшки и передала слова старца, что он просит быть ее совершенно спокойной: она скоро поправится и поедет домой. Через две недели больная действительно выздоровела и уехала в Ленинград.
Из воспоминаний протоиерея Василия Швеца
Работал я в те годы в Первом медицинском институте – исследовал раковые заболевания. Была у меня Фото-макро-микролаборатория в Рентгеновском отделении института, я готовил исследование, посвященное различным видам опухолей в человеческих органах. Очень хорошо было в Печорах – и помолишься, и со старцем побеседуешь, и на свою работу времени хватало.
И вот собрался я однажды провести отпуск в Печорах. Настроение радужное – на отдых собрался, хотелось и поработать над выбранной темой. Обычно я перед поездкой в Печоры постился, внутренне готовился, а тут перед отъездом пообедал, взял еды повкуснее – и в дорогу. В поезде тоже покушал, настроение хорошее, легкое, ведь к старцу еду, под его молитвенный покров.
На монастырской горке был домик, где я обычно останавливался, и надо сказать, что в жизни не было лучших дней, чем дни, проведенные в этом домике, рядом со старцем. Приехал в Печоры – и сразу к отцу Симеону. Вхожу радостный, сейчас увижу дорогого старца. Вошел в приемную – матушка Александра меня давно знала, как одного из близких людей батюшки, и вошла в келью доложить старцу о том, что я приехал. Он ничего ей не ответил, будто не услышал.
Вышла она из кельи и говорит:
– Батюшка ничего не передал!
Ничего не понимая, снова повторил:
– Передайте еще раз, что Василий Федосеевич приехал, что он сам же звал меня и написал, что место для меня готово.
Снова никакого ответа. Совсем растерялся тогда, подумал: не случилось ли чего с ним, и вошел в келью без благословения со словами:
– Батюшка, это я приехал в отпуск!
Старец никакого внимания не обратил, как будто меня нет в келье, продолжал заниматься своими делами. Тут я все понял, вышел из кельи и заплакал. Целую ночь после этого молился и плакал – это был первый в моей жизни случай, когда всю ночь молился. Наутро снова пришел к старцу:
– Батюшка, простите, я все понял.
Он меня сразу благословил и говорит:
– Хвалю за догадливость, молодец! Так ты что, в гости ко мне отдыхать приехал или молиться? Наелся, напился и к батюшке – он примет, приголубит. Ты что, первый раз здесь,– стыдно! Вот теперь вижу, что молиться приехал,– и еще раз благословил.
Как-то старец говорит:
– Как нам священники нужны. – Я ответил:
– Конечно, нужны, батюшка, а что, не хватает тех, кто семинарии кончает?
И вот второй раз он сказал:
– Священники нам нужны.
Опять я не понял, что это ко мне относится, у меня и в мыслях не было принимать сан.
Перед отъездом зашел к старцу за благословением. Портфель с работой и вещами был со мной. Батюшка спросил:
– Покажи, что ты там делаешь?
Вытащил я из портфеля фотографии и рентгеновские снимки разных злокачественных опухолей. Старец долго рассматривал и спросил:
– Это живые люди или мертвые?
– Конечно, мертвые, батюшка.
– Вот так, мертвых изучаем, а живые гибнут, пора тебе кончать это. Ну да скоро приедешь.
Благословил меня – и я отправился на свой поезд.
Приехал в Ленинград утром и сразу, не заходя домой, явился на работу. На работе ко мне приехал старый знакомый и привез рукопись своей докторской диссертации, чтобы я посмотрел и дал замечания. При этом предупредил:
– Смотри, не потеряй, единственный экземпляр, полжизни в это вложил.
Положил я рукопись в портфель, с которым ехал из Печор. Там были еще иконы из монастыря, просфоры – благословение старца и фотоаппарат с оптикой. По пути на работу и с работы накупил продуктов, набил ими рюкзак и поехал на электричке домой в Вырицу. Ехать нужно было часа полтора, по дороге задремал.
Проснулся от папиросного дыма – я его плохо переношу: напротив сидели три парня и курили. Сказал им:
– Ребята, выйдите в тамбур, если хочется курить, а здесь не полагается.
Они вышли и остались в тамбуре. Доехал до Вырицы, вышел из вагона, а эти трое идут вслед за мной. Была зима, уже совсем стемнело. Слышу, что те трое догоняют меня. Только хотел побежать, но не успел, один из них уже подскочил и ударил чем-то тяжелым по голове. Рюкзак связывает руки – и ничего не могу сделать – и начали они меня избивать. Один держал за волосы руками сзади, а двое били, руки были зажаты рюкзаком. Чувствую, что забьют до смерти. Собрал остатки сил и резко рванулся вперед так, что у того сзади остался в руках огромный клок волос, успел сбросить рюкзак и побежал – они за мной. Один из них догнал меня, сделал подножку и я упал – тогда они все догнали и начали бить ногами.
Не знаю, каким чудом, но удалось мне вырваться и снова побежать. Они уже озверели и били бы до конца. Двое далеко отстали, а один был совсем рядом. Я обернулся, резко остановился, сбил с ног этого парня, схватил его и со всей силой отшвырнул к забору. Он спиной проломил его и оказался в капкане – руки и туловище зажаты, только голова и ноги торчат наружу. Я ему говорю: «Теперь ты в моих руках, и я могу, что угодно с тобой сделать». Такой ужас был в его глазах. А на меня озлобление нашло, думаю, сейчас я тебе отомщу, и вдруг обожгла мысль: «Ты же христианин!» И руки сами опустились. Я его не тронул, а только сказал: «Благодари Бога»,– и пошел домой.
Пальто все в лохмотьях, шапку потерял, портфеля и рюкзака нет. Но все это неважно, самое ужасное, что диссертация пропала. Дома долго сидел и думал: заявить в милицию или не нужно. Думаю про себя: «Господи, как Ты допустил все это, что я потерял диссертацию – плод трудов стольких лет близкого человека?»
И вдруг, сам не знаю почему, так жалко стало этих людей. Подумал тогда: все их ненавидят, все их презирают, им, быть может, и капли любви люди не показали. Они не знают чувства покоя, им не знакомо тепло домашнего очага. А я на них обозлился. Встал на колени перед иконами и всю ночь со слезами молился: «Господи, помоги им, вразуми, мне ничего не жалко, да если бы они попросили, сам отдал бы им все, помоги им. Это же бедные, несчастные люди. Пусть все, что они взяли, будет подарком им, только об одном прошу, чтобы святыни не осквернили, и диссертацию как-нибудь вернуть, чтобы не подвести человека». Под утро заснул. Когда встал, подошел к зеркалу – никаких следов побоев, только несколько шрамов, ни синяков, ни кровоподтеков, ничего не болит, я даже засомневался было ли все это. Взглянул на пальто – оно все изорвано и в крови,– значит, все было. И тут звонок в дверь. Входят две женщины – подруги жены и приносят с собой… мой портфель. Рассказывают, что идут со станции и видят на обочине стоит портфель, и никто его не берет. Решили захватить, чтобы отнести в милицию, даже не смотрели еще, что в нем. Я открыл портфель,– все на месте: и диссертация, и фотоаппарат и иконы, и просфоры. Тут я им все рассказал, вот уж чудо – сотни людей прошли, а взяли портфель только эти женщины, которые шли ко мне в дом.
Добавьте комментарий