МОЖАЙСКИЙ ДЕСАНТ

К 70-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ

В октябре 1941 года немецкие войска начали решительное наступление на Москву. Тогда в окружение под Вязьмой попали четыре армии Западного и Резервного фронтов.

Дорога на Москву была открыта, лишь несколько десятков тысяч человек отчаянно сопротивлялись многократно превосходящим числом и техникой войскам группы «Центр». Сдержать натиск врага удалось благодаря героизму сотен тысяч окруженных под Вязьмой, сковавших почти на две недели 28 немецких дивизий. Ввиду критического положения Ставка назначила командующим Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова. Под его командованием развернулась оборонительное сражение за Москву на гигантской дуге от Тулы до Калинина (Твери). Жуков разместил штаб в Перхушкове, деревне на Можайском шоссе, примерно в 40 километрах от Москвы. Наши войска отразили несколько попыток фланговых группировок немцев охватить столицу. О том, как была отражена одна из таких попыток врага, мы узнаем, открыв малоизвестную страницу героической обороны Москвы.

Зимой 1941 года Жуков направился на машине в небольшой городок, где временно разместился штаб армии, потерявший связь и контроль над войсками. Он увидел, что конвоиры выводят из здания штаба летчика со связанными за спиной руками.
– В чем дело? – спросил он холеного майора НКВД, сопровождавшего арестованного.
– Паникер… Берия лично приказал арестовать и расстрелять без суда.
– За что?
– Известил штаб, что к Москве идет по шоссе колонна немецких танков и что она уже за Можайском.
– Это правда? – обратился Жуков к летчику.
– Правда. Час назад сам видел… Пятьдесят один танк, машины с пехотой.
– Паникер, товарищ генерал армии! – зло проговорил майор и толкнул летчика в спину.
– Отставить, – приказал Жуков и тут же добавил, обращаясь к летчику, – садитесь в спарку и немедленно проверить.
– А вы полетите с ним, майор! – сказал Жуков.
– Товарищ генерал, я исполняю особый приказ своего начальства. Он… Он увезет меня к немцам!
– Откажетесь – прикажу расстрелять вас немедленно! – жестко сказал Жуков,– верните пилоту ремень и личное оружие. Я ему верю.
Затем обратился к летчику:
– Садитесь в мою машину и отправляйтесь на аэродром. Я буду ждать.

Уже через час машина вернулась, и в штаб влетел все тот же майор.
– Сведения подтвердились… пятьдесят четыре танка, колонна бронемашин и грузовиков с солдатами… Идут прямым ходом на Москву… Сам считал, нас обстреляли!
Жуков обратился к присутствующим в штабе командирам:
– Что будем делать? Немцы идут к Москве! Как вы могли не укрепить стратегически важное шоссе, не закрыть танкоопасное направление! Такую колонну трудно остановить! Сейчас нет никакой возможности бросить им войска наперерез… Есть ли бомбардировщики на аэродроме?
– Есть, но израсходованы бомбы. Ни одной не осталось. Можно транспортные ТБ-3 послать в Москву на склады, – предложил один из генералов.
– Не успеть… – Жуков задумался и неожиданно приказал,– готовьте десант!
– Нет парашютов, – подал голос один из летчиков.
– Готовить десант! – повторил Жуков. – Когда я ехал сюда, видел на марше свежий полк сибиряков недалеко от аэродрома, задержать его, повернуть к самолетам. Едем туда.

Когда начальство прибыло к аэродрому, полк сибиряков был уже выстроен на летном поле. Жуков невольно залюбовался, глядя на здоровых, румяных молодцов в белых полушубках. Полк, увидев приближающегося Жукова, замер.
– Братья!!! – крикнул Жуков новобранцам. – Колонна немецких танков прорвалась к Москве и скоро будет в столице… Нет средств их остановить, а надо это сделать, чтобы не посеять панику и не пролить невинную кровь мирных людей. Я не могу вам приказать пойти на такое… Я прошу вас… Нужны только добровольцы. Вон в тех машинах собраны противотанковые ружья, гранаты и взрывчатка… Ставлю задачу, равной которой не было в истории войн. И не будет, наверное… Вы видите, что сама природа встала на защиту нашего святого Отечества, такого снега давно не помнит подмосковная земля. На бреющем полете надо выбросить десант перед танковой колонной и остановить ее. Нужно будет прыгать в снег без парашютов – их нет… Нет у нас и иного выхода. Добровольцы! Три шага вперед!
Колыхнулся и единым монолитом весь полк сделал три шага. Ни одного человека не осталось на месте.
– С Богом! Таких солдат нет ни в одной армии мира. И никогда не будет!
Жуков низко поклонился солдатам и приказал:
– Раздать противотанковые средства!
Транспортные самолеты тяжело отрывались от земли и брали курс на Можайск. Жуков смотрел им вслед, заложив правую руку за шинель. Обеспокоенный ординарец спросил:
– Что, с сердцем плохо, товарищ генерал Армии?
– Всё нормально.

В то время, когда последний самолет оторвался от земли, Жуков сжал возле сердца иконку Божией Матери, которую носил с собой с начала войны, и прошептал слова молитвы. Потом, не страшась уже никого, резко перекрестился и тяжелой походкой направился к машине. Усаживаясь, сказал шоферу:
– Не могу себе представить ни американца, ни англичанина, ни даже немца, который добровольно без парашюта прыгает с самолета!

… За последний месяц рядовой Сергей Кравцов стал добровольцем дважды: первый раз – когда сумел снять положенную ему бронь и ушел с оборонного завода в Омске на фронт, второй раз – полчаса назад, когда услышал слова Жукова. Нет, он не жалел о своих решениях, но только сейчас, сидя в темном фюзеляже транспортного самолета, он понял, что ему предстоит сделать, и испугался. Испугался того, что не сможет выпрыгнуть, не сможет перебороть естественного страха или разобьется при падении и не поможет товарищам. Он нащупал связку гранат – главное его оружие против танков, сжал автомат и попытался представить будущий прыжок. Говорили, что прыгать лучше боком, чтобы не сломать ноги, сгруппироваться, на земле – перевернуться несколько раз и вступить в бой. В теории, вроде выходило, что ничего страшного, но как будет в реальности? Сергей постарался отвлечься. Он вспомнил, как его провожали мама с Аленкой, как они плакали и просили обязательно вернуться.

За свою короткую жизнь Сергей успел немного: закончил школу, несколько месяцев поработал на заводе, познакомился с Аленкой, которую уже считал своей невестой. Сейчас Сергею даже стало неловко перед мамой, которую он попросил оставить их с Аленкой на несколько минут перед отправкой на фронт. Но Аленка обещала ждать, и это наполняло сердце Сергея надеждой. Створки товарного вагона закрыли не сразу, и он еще долго видел, как они вдвоем стояли на перроне, плакали и махали ему руками…

Команда «приготовиться к прыжку!» прозвучала совершенно неожиданно. Сергей вскочил, еще раз проверил гранаты и автомат. Самолет несся над землей так быстро, что бойцы, один за другим исчезающие в снежном буране, оставались далеко позади, и казалось, что никогда они не соберутся в единую боевую единицу. Сергей подошел к люку, зажмурился и, слегка подталкиваемый сзади, ринулся вниз. В первое же мгновение его пронизала нестерпимая боль, и он, несколько раз, перевернувшись, потерял сознание.

Печать