13 июня – день рождения Марии Сергеевны Трофимовой – прихожанки Троицкого храма подмосковной Сходни. Мы уже начали публикацию на сайте посвященной ей книги «ЛЮБОВЬ ВОПЛОЩЕННАЯ. МАРИЯ СЕРГЕЕВНА ТРОФИМОВА. ЖИЗНЬ. ВРЕМЯ. СУДЬБА. ПОРТРЕТ РУССКОЙ ЖЕНЩИНЫ». М., 2009.
Предлагаем публикацию откликов читателей на эту книгу.
ОТЗЫВЫ ЧИТАТЕЛЕЙ НА КНИГУ «ЛЮБОВЬ ВОПЛОЩЕННАЯ»
Из воспоминаний Л. В. Батуриной
Со смертью многих моих близких прошло время, но боль не утихает. Нередко наваливается тоска, печаль об ушедших, чувствуется одиночество на земле. Ведь большинство тех, кого я любила, уже отошли в вечность. Я пытаюсь молиться, хожу в храм, исповедаюсь и причащаюсь, но печаль остается со мною. И только одно проверенное средство помогает мне: как только я чувствую, как одолевает меня печаль, открываю книгу о Марии Сергеевне. Не какую-нибудь определенную главу или страницу, а просто перелистываю книгу и читаю то, что открылось. Часто это бывают ее дивные воспоминания, и я будто вместе с ней иду с животными по степям Украины, или играю с детьми, слушаю простые песенки, или согретые любовью письма, или слова любви, посвященные ей другими людьми. Это чтение дает умиротворение в душе, утешение, помогает обрести надежду и восстановить радость жизни. Эту книгу обязательно нужно рекомендовать прочесть каждому человеку, который чем-то расстроен, огорчен, не уверен в себе, кто изнемогает под тяжестью своего креста, не может найти своего места в жизни. Такой человек найдет в ней удивительное и действенное лекарство от скорби и уныния. Бывают моменты в жизни, когда не видишь выхода из создавшейся ситуации. Но вот откроешь эту чудесную книгу,– и на сердце является какая-то легкость, всё-всё снимается, утихает.
У Марии Сергеевны была (не побоюсь этого слова) веселая вера, и знакомство с книгой так укрепляет в вере читающего. Я очень люблю классическую русскую литературу, постоянно перечитываю Пушкина, Тургенева, Чехова и других замечательных наших писателей. Но книга о Марии Сергеевне оказывает совсем иное воздействие. Она направляет к молитве, укрепляет во внутренней борьбе, она научает любви – высшей христианской добродетели. Она оказывает благодатное действие на душу. Какое счастье, что есть на свете такая книга! Мне, грешной, думается, что книга эта – подарок Самой Божией Матери всем русским женщинам.
Людмила Васильевна Батурина
***
Дорогой Александр Аршакович, продолжаю читать – восхищаться необыкновенной, прекрасной Вашей мамой, горевать о пережитых ею и другими тяжких испытаниях, радоваться тому, что «свет во тьме светит» и тьма не может объять его. А как греют душу странички, посвященные животным, повествование о Жемчуге… Ах, какая душа, какая теплая, светлая и чистая…
Хочется еще говорить о ней, и о впечатлении от книг, но прервусь, напишу, когда дочитаю всё. Жадничаю, хватая попеременно то одну, то вторую книгу, возвращаюсь, сопоставляю какие-то эпизоды, и даже намеренно затягиваю – не хочется закрыть последнюю страничку. Спасибо Вам!!!
Храни Вас Господь.
Александра
31 марта 2013
***
О КНИГЕ «ЛЮБОВЬ ВОПЛОЩЕННАЯ»
Так хочется сказать о свете…
Он слаб, но от него тепло.
Но что он на большой планете,
Где ярко полыхает Зло?
Он виден был друзьям и близким,
И от животных не сокрыт…
Пред ним в тиши склоняюсь низко.
И смерть его не угасит!
Удивительная книга (точнее, две книги) недавно оказались у меня, причем совершенно нежданно, присланные человеком, благодаря которому книги эти и появились, и дошли до читателей. А, может быть, благодарить за это я должна не только Александра Аршаковича Трофимова, но и мою крестную, Марину, на поминках которой год назад с ним познакомилась.
Книги – дань любви Александра Аршаковича своей маме, Марии Сергеевне Трофимовой.
Вообще-то я всегда любила воспоминания о жизни людей, великих и малоизвестных, и даже тех, чьи имена ничего не говорят никому, кроме родных и близких. Трижды за последние годы я с удовольствием читала семейные хроники моих друзей, две напечатанные тиражом в несколько экземпляров, на память выросшим детям и внукам, ну и кому-то из заинтересовавшихся друзей, а одну – существующую пока только в электронном виде. И эти хроники хороши, потому что хороша их простота, не приукрашенная правда, ну а люди ведь все интересны, и человеческие судьбы неповторимы.
Но вот эти книги, посвященные памяти Марии Сергеевны Трофимовой, не похожи ни на мемуары из «жизни замечательных людей», ни на житийную литературу, ни на те хроники в память потомкам, которые я читала до сих пор.
Прочла их не просто с интересом, а «проглотила», не отрываясь, с восторгом, горюя и радуясь, испытывая желание скорей поделиться этой находкой с друзьями. Вот только не найти в книжных магазинах этого двухтомника под названием «ЛЮБОВЬ ВОПЛОЩЕННАЯ. ПОРТРЕТ РУССКОЙ ЖЕНЩИНЫ. МАРИЯ СЕРГЕЕВНА ТРОФИМОВА», изданного тиражом всего лишь 3500 экз. издательством «Димитриос» в 2008 году.
Первую книгу (более шестисот страниц) открывает обращение к читателю замечательного священника и доктора, игумена Валерия (Ларичева). В этом обращении, еще ничего не зная о «героине» книги, я прочла слова о свете, исходившем от неё: «Она действительно была, как солнце весеннее, возрождающее к жизни, – оно и светит, и греет, и ласкает. Все люди жаждут именно такого тепла…». Прочтя книги, поняла, как точно это определение самой сути души Марии Сергеевны.
Затем следует краткое предисловие составителя – и вот воспоминания самой Марии Сергеевны. Наверное, мы никогда не увидели бы этих воспоминаний, если бы сын Марии Сергеевны не попросил маму написать о её жизни. Мама согласилась, и написала на удивление легко, просто, увлекательно – так, как не написал бы, наверное, профессиональный писатель.
Первое, что поражает в повествовании – история жизни родителей Марии Сергеевны.
«Благочестивые родители мои…»,– пишет она.
«Молитвы «Отче наш», «Богородице Дево» и «Верую» мама выучивала с нами с того момента, как мы начинали говорить»…
«Папа был честным и трудолюбивым человеком».
Мама рассказчицы, Татьяна Васильевна – сирота, труженица, молитвенница, не только кроткая жена, добрая мать пятерых детей, терпеливая невестка, но и чрезвычайно милосердный, сострадательный человек, из тех, кто уже здесь, на земле, становятся гражданами того грядущего, Царства, в котором уже нет «чужих» – все «свои».
Увы, невероятными кажутся нам, сегодняшним россиянам, примеры «страннолюбия», а вернее – человеколюбия этой простой женщины: блаженный Тимоша, которого она приглашает помыться в бане, а когда он лежит, прикованный к постели, берёт собранное «из-под него грязное постельное белье и рубашки», стирает, кипятит с травами, гладит… Спасенный ею из горящего дома ребенок… Лишившаяся рассудка Нина, больная раком, одинокая Ганя, паломники…
«Мама постоянно принимала нищих и странников, кормила их… Мама говорила мне: “Доченька, подавай, что можешь, нищим, никогда не пропускай бедного человека, просящего во имя Господа…” Я всю жизнь старалась следовать этому завету своей любимой мамы».
Некоторые фразы изумляют и просто врезаются в память: «Когда папа начал выпивать, она ни разу не укорила его».
Пересказать все эти живые картинки жизни невозможно, но когда читаешь далее историю жизни самой Марии Сергеевны, невольно думаешь: вот он, добрый плод доброго дерева.
О своей жизни Мария Сергеевна пишет спокойно, не драматизируя даже самые горькие моменты. А какой трудной была эта жизнь, какой непосильной для женщины бывала работа, каким мучительным, полным опасностей был период эвакуации на восток с отарами скота, ради спасения животных ценной породы! А горести, тревоги и испытания, пережитые уже в тылу, в Саратовской области… Часто под угрозой оказывалось даже не здоровье, а сама жизнь. И все, что легло на ее хрупкие плечи, Мария Сергеевна переносила с достоинством, без жалоб, без компромиссов с совестью, и всегда – с верой и молитвой.
Хочется, конечно, вспоминать о разных эпизодах повествования, но, как говорят иногда о том, что не поддается пересказу: «это нужно видеть», так скажу о книгах «Любовь воплощенная»: «это нужно читать».
Замечательна следующая за воспоминаниями Марии Сергеевны «книга в книге», написанная её сыном Александром Трофимовым «Джаночка. О моей маме». Джаночка – так трогательно это производное от восточного ласкового обращения, адресованное маме. Как драгоценные жемчужинки собирает сын «в сердце своем», а затем переносит в текст поступки, советы, высказывания, записи своей мамы. Тон его рассказа теплый, но сдержанный, очень точно выверенный внутренним чутьем, не позволяющим публично демонстрировать свою боль, свое сопереживание маминым испытаниям. Но вот это бережное собирание каждого слова, эта память о каждом дне и часе, о людях, знавших и любивших ее, говорит о глубине сыновней любви, об их близости, больше, чем сказали бы самые пылкие слова. А тщательное, заботливое оформление текста! Эти трогательные, «говорящие» фотографии, причем говорят на них не только люди, но и улицы, дома, храмы, деревья, речки, снега, иконы и хачкары, и – чудесная находка – факсимильные странички рукописи, сохранившие аккуратный, без затей, почерк рассказчицы – для нас, а для составителя – родной почерк МАМЫ.
Может быть, прекрасная песня Анны Герман и о другой любви, но это и о них, о Марии Сергеевне и Александре:
И даже в краю наползающей тьмы
За гранью смертельного круга,
Я знаю, с тобой не расстанемся мы!
Мы эхо, мы эхо, мы вечное эхо друг друга…
И все же: почему история этой жизни производит такое сильное и светлое впечатление?
Назову то, что было самым ценным для меня. Это только мое восприятие – для других читателей может быть важнее что-то иное.
1. Ясно, что Мария Сергеевна Трофимова – «обыкновенная святая», праведница.
Себя она таковой не считала, что вполне понятно. Когда замысел книги уже возник, Мария Сергеевна просила сына: «Когда будешь обо мне писать, не делай из меня святой. Я грешный человек и совершила немало ошибок в жизни. Но я знаю, что Господь любит меня и каждого человека-грешника, и моя жизнь – это урок любви Божией к грешному человеку. Об этом и нужно написать, чтобы прославить Господа, а не человека». Какие слова! Много раз, читая высказывания Марии Сергеевны, поражалась: откуда у нее эта духовная чуткость, этот чистый, без всякой фальши, звук души, эта скромная, никому не навязываемая мудрость.
И все же… Ну – пусть праведница, пусть святая, мало ли написано о святых…
Но обычно мы читаем о святых, чье житие отделено от нашей повседневной жизни столетиями, сопровождалось невиданными чудесами и воспринимается как нечто очень привлекательное, но такое далекое и высокое…
В «Любви воплощенной» мы видим женщину возвышенной души, святой жизни, и это человек, живший с нами совсем рядом, в одном времени, в одном пространстве, ее чувствуешь понятной и родной, мы могли бы встретить ее в храме, на улице или в магазине…
Иногда слышишь, как старушки говорят в оправдание своего прошлого или нынешнего неверия: «Что делать, в такое время мы жили…» И вот мы видим женщину, которая жила в то же самое время, и не за монастырским забором, а самой обычной активной жизнью, знала тяжкий труд, горести, удары судьбы, нужду и болезни, и при этом сберегла сокровище веры, молитвы, любви к людям, никогда не угашая этот огонек Духа.
Для меня (да и для всех, вероятно) жизнь Марии Сергеевны – чрезвычайно вдохновляющий и утешительный пример того, что святость возможна в любые времена, при любых обстоятельствах, при любых режимах. Это радостное подтверждение правды слов апостола: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?» (Рим. 8, 36)
И отсутствие в описании жизни «простой русской женщины» Марии Трофимовой каких-то житийных «чрезвычайностей» делает этот пример особенно убедительным и близким. Все безыскусно и достоверно в изложении ее судьбы, нет каких-то вызывающих сомнение чудес – но вся жизнь ее – чудо, и вся она проникнута Божьим присутствием.
Мне кажется, что именно о таких женщинах упоминают патерики и лавсаики, парадоксально сопоставляя добродетели старца, отшельника, с высотой жизни «обычной» мирянки. Вот, к примеру:
Однажды во время молитвы блаженный Макарий услышал голос: «Макарий, ты не достиг еще такого совершенства, как две женщины, живущие в городе». Смиренный подвижник, взяв свой посох, пошел в город, нашел дом, где жили женщины, и постучал. Женщины приняли его с радостью, а преподобный сказал: «Ради вас я пришел из дальней пустыни и хочу знать о ваших добрых делах, расскажите о них, ничего не скрывая». Женщины с удивлением ответили: «Мы живем со своими мужьями, у нас нет никаких добродетелей». Однако святой продолжал настаивать, и тогда женщины рассказали ему: «Мы вышли замуж за родных братьев. За всё время совместной жизни мы не сказали друг другу ни одного злого или обидного слова и никогда не ссорились между собой…»
Святой подвижник прославил Бога и сказал: «Поистине Господь не ищет девы или замужней, ни инока, ни мирянина, но ценит свободное намерение человека и на добровольное его произволение посылает благодать Святого Духа, которая действует и управляет жизнью каждого человека, стремящегося спастись».
Всей жизнью Марии Сергеевны явлен именно такой пример совершенства чистой души, на «добровольное произволение» которой обильно посылалась благодать Святого Духа.
2. Ценность «Портрета русской женщины» и в том, что это яркая проповедь веры Христовой, веры не «воскресной», не являемой раз в неделю в храме, а глубокой и повседневной, в которой нет расхождений между внутренним «символом веры», словами, мыслями и поступками.
В некоторых храмах на Литургии не принято произносить проповедь. Мне всегда жаль, когда упускается благодатная возможность сказать что-то важное, ведь в наши дни такая же острая нужда в проповеди, в Слове, как и в древние языческие времена.
А вот у Марии Сергеевны каждая фраза – проповедь! И какая – доходчивая, мудрая, убедительная!
3. Очень понравился стиль изложения ее воспоминаний – спокойный, без пафоса, без превозношения, без восхваления исключительности своей страны или своей веры. В том, что пишет Мария Сергеевна, в том, как она жила, столько любви к родной земле и людям, к Православию и Церкви, но все это глубоко человечно, безо всякого трескучего «православного патриотизма».
4. Для меня очень дорого, что мужем «простой русской женщины» стал Аршак Арутюнович Аракелян, армянин. Не потому, что именно армянин (при всей моей любви к этому прекрасному и многострадальному народу), а потому что в браке с «иноплеменником» красота души Марии Сергеевны проявилась так чудесно и ярко! Как смогла эта женщина принять в свое сердце не только мужа, но и его родину – Карабах, и судьбу армянского народа с его историей, трагедиями, святынями, как смогла полюбить многочисленных родственников мужа и стать для них родной, уважаемой, любимицей, несмотря на разность «крови»!
Всё не случайно в ее судьбе, и в этом браке явлена любовь не просто человеческая, любовь мужчины и женщины, но любовь христианская, для которой нет «чужих» рас, национальностей, преодолевающая извечные «племенные» различия.
Этот мотив повествования особенно важен сейчас, когда дьявол так успешно сеет рознь между людьми, когда так часто слышишь эти ужасные, «шипящие» слова: «понаехали», «черные»… Прекрасная русская женщина любовью к народу своего мужа незримо послужила в невидимой вечной битве между Добром и Злом, преодолению вражды, ненависти, недоверия, разделения, нетерпимости, подозрительности. И как знать, может милует нас еще Господь именно потому, что есть на земле русской такие люди, как «Джаночка». С радостью увидела на 17-й страничке первого тома слова, подтверждающие мои мысли: «Один праведник может отвратить гнев Божий от целого города, в котором живут многие тысячи людей. Но лица этих праведников чаще всего не открыты нам по Божию смотрению».
5. Также возрадовалась тому, что вера и любовь Марии Сергеевны превыше конфессиональных рамок, и всяких оград и заборов, мрачно и усердно водружаемых некоторыми «ревнителями Православия» вокруг «наших окопов». Как было отрадно услышать слова Марии Сергеевны о прочитанных ею высказываниях св. Терезы Калькуттской! С какой непринужденной простотой и искренностью ответила она на замечание «ревнительницы Закона», что мысли католической монахини как будто ее мысли! (простите, не стала искать точную цитату, пишу, как запомнилось).
6. В наш век, когда жажда богатства затуманивает сознание многим нашим соотечественникам и подменяет собой настоящие ценности, как любуешься образом жизни Марии Сергеевны, жившей более чем скромно, но при этом умудрявшейся быть такой истинно богатой, и щедрой!
7. Поскольку я часто бываю в Первом московском хосписе на ул. Доватора, то понимаю, какое значение имели бы эти книги для тяжело страдающих людей, переживающих самый трудный период жизни, свою личную Голгофу. Среди пациентов хосписов и больниц есть люди верующие и неверующие, смирившиеся со своей участью и бунтующие против нее, вопрошающие в муке и непонимании: «За что?» и даже проклинающие «жестокого Бога». Долгий опыт перенесения тяжелой, мучительной болезни Марией Сергеевной, удивительный опыт терпения, принятия, жертвенной любви к родным, молитвы, чуда, милости и благодарности Богу, боли, мужества и самоотверженности – именно то, что как воздух необходимо людям, которые проходят свой трудный путь и ищут ответы на неразрешимые пока для них вопросы.
8. Совершенно особая для меня и бесценная тема – отношение Марии Сергеевны к животным. Воистину, «Блажен, иже скоты милует» (Прит. 12,10.), и ее любовь к животным, самоотверженная забота о них, понимание их души – всё это как предчувствие Рая, той гармонии, которая предсказана пророком Исайей (гл. 11) в прекрасных словах, наполняющих душу ликованием и надеждой:
«Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их.
И корова будет пастись с медведицей, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому.
И младенец будет играть над норой аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи.
Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» (Ис. 11, 6–9).
Не буду приводить все многочисленные фрагменты, посвященные «меньшим братьям» – они трогательны, проникновенны, просты и прекрасны, они волнуют, греют душу и наполняют ее горячей благодарностью к звериной заступнице, спасительнице, целительнице, на заботу которой животные отвечали невероятным доверием, любовью и преданностью. Чего стоит одна история Жемчуга! Это просто вдохновенная песнь прекрасному, умному и верному животному. Не «рабочей силе» – другу!
Спасибо, дорогая Мария Сергеевна! Верю, что с Вами в вечности и благородный Жемчуг, и собака Дамка, и кот Белка, и ворон, которому Вы исцелили раненое крыло, и многие, многие другие Ваши друзья и подопечные. Надеюсь, что на райских дорожках к Вам будут подходить и искать Вашей ласки, и дарить свою любовь все те большие и малые создания Божии, которых Вы опекали, любили, лечили и утешали здесь.
Много лет назад написала эти «еретические» строки – и до сих пор не отказываюсь от них:
А это ведь грех, похоже,
Что, боль чужую целя,
Я в Царствие Твое, Боже,
Всем раздаю векселя.
Там зренье слепцу обещаю,
И встречу с умершим – родным,
И без колебаний знаю –
Страдалец не будет судим!
И верю: того, кто в муке
В пропасть шагнул в страшный час
Невидимо в крепкие руки
Господь подхватил и спас!
И той, что в тоске годами
В параличе лежит,
Твержу, как легко она к маме
По райской траве побежит!
Не женятся там человеки,
Но я утверждаю: зато
Всех, здесь любивших, вовеки
В раю не разлучит никто…
Пусть это наивно немножко,
Но я гарантирую: там
Все наши собаки и кошки
Радостно бросятся к нам!
Но… это ведь грех, похоже,
Что боль чужую целя,
Я именем Твоим, Боже,
Дерзко даю векселя…
Вину признаю я, но все же…
Но все же меня пожалей,
Скажи мне с улыбкой, Боже:
«Да будет по вере твоей».
Поэтому уверена, что «радостно бросятся» к своей доброй спасительнице ее четвероногие, мохнатые или пернатые друзья.
А для меня среди имен, которые вспоминаю всякий раз, когда вижу в беде или болезни какого-то зверя или птицу – имен святых Флора и Лавра, Власия и Герасима, Серафима Саровского и Сергия Радонежского, есть теперь и имя Марии, которая откликнется на боль Божьего творения и заступится за него перед Господом.
Добавьте комментарий