АРМЯНО-ГРИГОРИАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ
Основатель Церкви – святитель Григорий Лусаворич (Просветитель),– он крестил не только армян, но и частично грузин, абхазов, алан. Царь Армении Трдат III тринадцать лет держал его во рве, за что был наказан безумием. Григорий сказал царю, что тот исцелится, если примет святое крещение. В 301 г. (6 января) царь крестился сам и повелел крестить своих подданных. Свт. Григорий был посвящен во епископа и стал первым главой Армянской церкви, а Армения стала первым христианским государством в мире. Григорий рукополагал епископов для церкви, построил церковь на том месте, где ему было видение Христа, избрав ее местопребыванием Главы Армянской церкви – оно получило название Эчмиадзин (т. е. «сошел Единородный Сын»). Известно, что свт. Григорий при жизни удалялся от кафедры на сорокадневные посты. Устроив жизнь Церкви и назначив своим преемником сына Аристакеса, свт. Григорий уходит в затвор и до конца дней своих не показывается народу, проводя дни и ночи в молитве.
В 325 году Аристакес находился вместе с другими святыми отцами на Никейском соборе, и его имя значится среди подписавших Символ веры. До 438 года Армянскую церковь возглавляют потомки свт. Григория. Мощи просветителя армян нашел отшельник Гарник, после чего часть их была увезена в Константинополь. При императоре Василии юноша, одержимый бесами, упал на раку в соборе и кричал: «Не терзай меня, святой Григорий!» Об этом сообщили императору (до того не знали, чьи мощи находятся в раке). Мощи святого открыли. Случилось это событие на шестой неделе Великого поста и с тех пор в этот день особо празднуется память святителя. В Московском храме Василия Блаженного есть престол во имя свт. Григория.
Глава Армянской церкви получил название католикоса. Первые армянские партиархи-католикосы посвящались в Кесарии, но уже в конце IV века они получают сан от Собора армянских епископов. Через семь лет служения второй католикос Аристакес был убит. Католикосом стал другой сын свт. Григория – Вртанес, но его вскоре отравили. Ставший новым главой церкви Цусик служил во время правления в Римской империи Юлиана отступника, который приказал во всех храмах подвластных ему стран внести изображения языческих богов и поклоняться им.
Когда армянский царь Тигран II лично привез эти изображения и приказал Цусику явиться, чтобы внести их в храм, католикос попросил у царя дать ему статуи и перед входом в храм разбил их и стал топтать ногами. Тогда царь приказал забить Цусика насмерть плетьми. Персы свергли Тиграна и поставили царем Армении его сына Аршака. Католикосом становится двоюродный брат царя св. Нерсес Великий (прямой потомок свт. Григория), который сурово обличал царя за нечестие и греховный образ жизни. Св. Нерсеса еще пари жизни назвали чудотворцем, ибо он совершал множество чудесных исцелений, имел дар пророчества.
Когда началась война с греками, царь умолил Нерсеса отправиться к императору просить мира. Но тот был арианином и преследовал православие. Сын императора сильно болел и был при смерти. Св. Нерсес исцелил его при условии отказа отца от ереси. Император согласился, и сын стал здоров. Но когда он снова начал гнать православных, ребенок умер. После этого император сослал католикоса на необитаемый остров, по которому бродили лишь своры одичавших собак, пожиравших все живое, что появлялось на острове. Вскоре после того император Валент умер и на трон взошел император Феодосий,– он приказал найти останки сосланного католикоса. Когда через восемь месяцев после ссылки посланцы императора подплыли к острову, с изумлением нашли Нерсеса живым и здоровым. Собаки его не тронули, а пищу приносили птицы. Котоликос с почетом возвращен был в Константинополь, где принял участие во II Вселенском соборе (381 г.), на котором присутствовали святые Григорий Богослов и Григорий Нисский. Царь Аршак попал в темницу персидского царя Шапуха, где покончил с собой. Перед кончиной св. Нерсес сделал много пророчеств относительно судьбы Армянского царства и армянского народа, которые неизменно сбывались. Он предсказал прекращение патриаршего рода свт. Григория, конец царской династии Аршакидов, великие бедствия армянского народа и многое, многое другое. До самой кончины беседовал он со своими учениками, сидевшими вокруг него, и мирно отошел ко Господу.
Армянский историк Газар Парбеци подтверждает пророчество святого такими словами: «Дом Аршакидов стал недостоин этого из-за своих злодеяний, и Бог оставил его по слову Божьего человека, святого Нерсеса, сказавшего: мы станем добычей персидских и греческих правителей, которые, страстно желая завладеть славной Арменией, поделят ее между собой и обложат данью». Так и случилось: в 387 году Армению поделили между собой могущественные соседи Рим и Персия. Большая часть страны (примерно четыре пятых) была присоединена к Персии, а Римская империя разделила доставшуюся ей часть на несколько провинций.
Персы хорошо знали о духовной и культурной близости армян с западными соседями. Общая христианская вера ориентировала этот народ на Византию. Поэтому на всей подвластной им армянской территории персы закрывают греческие школы, запрещают использование греческого языка и отнимают у Армянской церкви богословские тексты на греческом языке. При этом они всеми средствами пытаются навязать им персидский язык, религию и обычаи.
Ответной мерой армянского народа на эту жесткую политику ассимиляции становится изобретение алфавита, который сыграет исключительную роль в сохранении нации.
Создание алфавита связано с именем великого сына армянского народа, монаха Месропа Маштоца. Месроп (361-440) в молодости был чиновником аршакидского государства. Он знал греческий язык и, будучи при дворе, выучил еще сирийский и персидский. После военной службы он принял монашество и отправился проповедовать Евангелие в самые заброшенные и отдаленные уголки Армении.
По свидетельству Корюна, его биографа и ученика, Месроп перед угрозой персидской ассимиляции осознает, что для успешного распространения веры и сохранения национальной самобытности необходимо создание армянской письменности. Своими мыслями он делится с католикосом Сааком.
Сын католикоса Нерсеса Великого и последний потомок парфянского рода свт. Григория Просветителя, Саак Партев (348-439) был одним из образованнейших людей своего времени. Прекрасный знаток греческого, сирийского и персидского языков, он заложил основы первой переводческой и литературной школы Армении.
Саак одобрил замысел Месропа и вместе с ним отправился к царю Врамшапуху (389-415), который поддержал их. После этого, рассказывает Корюн, Месроп отправился в Эдессу, а затем посетил несколько греческих городов, тем самым как бы мысленно обозревая два периода христианизации Армении, проведенной усилиями сирийских миссионеров из Эдессы (I-III века) и свт. Григория Просветителя, воспринявшего христианскую веру у греков в Кесарии Каппадокийской (IV век). Месроп глубоко исследовал сирийский и греческий алфавиты и, опираясь на них в своей работе, около 405 года создал алфавит из 36 букв, который передавал все звуки армянского языка.
По преданию, Месроп создал также грузинский алфавит для иверов и агванкский для кавказских албанцев. В течение довольно долгого времени он жил в Арцахе (нынешнем Карабахе), где открыл первую школу. Созданный им агванкский алфавит будет очень долго использоваться как для светского, так и церковного письма.
Сразу после создания армянского алфавита появляются первые произведения национальной литературы как переводные, так и собственного сочинения. Согласно преданию, первым предложением, написанным на армянском языке, была начальная фраза из книги Притчей: «Чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума…»; можно сказать, что Месроп пророчески выбрал эту книгу, как бы наметив программу армянской духовности, в которой впоследствии столь неразрывно будут связаны вера и культура.
Месроп сочинил несколько дошедших до нас литургических песнопений, для которых сам написал музыку. Еще ранее, во время своего путешествия, он собирал тексты для переводов и направил в разные греческие и сирийские города армянских учеников, чтобы те совершенствовались в знании языков и в искусстве перевода. Самому Месропу принадлежит перевод на армянский язык Нового Завета.
В это же время католикос Саак поручил группе переводчиков перевод Библии, Отцов Церкви, литургии и соборных канонов. Перевод Ветхого Завета на армянский язык, выполненный с греческого текста 70 толковников (Septuaginta), завершается в 430 году; в работах лично участвует католикос Саак. Литературные достоинства армянской Библии оказались столь высоки, что ее называют «королевой переводов»; она и по сей день остается образцом древнеармянского литературного языка. Работа по переводу Отцов Церкви была необъятной, и тем не менее в кратчайшие сроки на армянский был переведен почти весь корпус патристики. Эти переводы сыграли чрезвычайно важную роль в развитии мировой христианской культуры: ведь многие тексты Отцов Церкви дошли до нас только благодаря сохранившимся переводам на армянский язык.
Кроме работы над переводами и собственными сочинениями, Месроп отдает много сил делу образования. При поддержке царя Врамшапуха он создает по всей стране армянские школы, и тем самым повсеместно распространяется грамотность.
Благодаря трудам Месропа, Саака и школе переводчиков, всего век спустя после крещения страны молодая Армянская церковь обретает собственную письменность и литературу и по праву вступает в семейство великих христианских культур. Месроп Маштоц – первый вардапет Армянской Церкви; это слово означает «учитель», и впоследствии станет званием ученого монаха – после особого обряда посвящения – соответствующим чину архимандрита в других православных Церквах. Армянская церковь канонизировала Месропа, Саака и святых Переводчиков. Их память празднуется в один день.
Армянское предание неустанно подчеркивает, что национальный алфавит явился Божественным даром, исходящим непосредственно от Господа. В различных агиографических произведениях о Месропе Маштоце и Сааке рассказывается, как Месроп во время молитвы узрел «не во сне, не в видении, и не наяву, а в собственном сердце» руку Бога, которая выписывала на камне четкие буквы, и были они, как следы на снегу.
В алфавите, полученном непосредственно от Бога, армяне увидели знак особой любви Божией, залог союза с Ним. С момента изобретения алфавита армянский язык утверждается в качестве языка культуры: он в полной мере занимает то место, которое ранее принадлежало персидскому и арамейскому языкам в делопроизводстве и греческому и сирийскому – в литургической практике.
До изобретения алфавита Армянская церковь использовала в богослужении эти два языка, что не помешало ее быстрому распространению. Однако библейские и богослужебные тексты оставались для большинства простого народа непонятными, и это препятствовало глубокому восприятию Благой Вести, а также образованию христианской национальной культуры. В результате деятельности Месропа Маштоца и католикоса Саака по знаменитому выражению Корюна, «Бог заговорил по-армянски».
Значение труда Месропа Маштоца можно сравнить с ролью святых Кирилла и Мефодия в культуре славянских народов с той лишь разницей, что Месропа отделяют от двух братьев из Фессалоник более чем четыре столетия. Но славянские народы после обретения алфавита и принятия крещения усиливаются, укрепляют единство и автономию. Армения же, напротив, после крещения и получения письменности на два века теряет национальное единство и политическую независимость. Таким образом, христианская вера и культура становятся единственными факторами, которые не допускают исчезновения армян как нации и препятствуют их ассимиляции.
И в течение всей истории Армении вера и национальная культура будут помогать выживанию армянского народа. Тысячи рукописных Евангелий, переписывали и украшали миниатюрами неведомые мастера в самые темные периоды армянской истории. Эти книги связывали армян с семьей христианских народов и сохранили армянский народ в лоне европейской цивилизации.
Это время, называемое золотым веком армянской культуры, навсегда определит ход истории армянского народа и его Церкви. Многие авторы из этой плеяды ранее входили в число переводчиков, собранных Сааком и Месропом.
Одним из самых древних армянских писателей является Корюн, ученик и биограф Месропа Маштоца. Изучив греческий язык в Византии, он перевел на армянский несколько произведений отцов Церкви. Однако самым главным трудом Корюна, обессмертившим его имя, стало Житие Месропа Маштоца, которое он написал по просьбе католикоса Овсепа в 443-449 годах, вскоре после кончины учителя.
Философ и апологет Езник Кохбаци (V век) был одним из тех юношей, которых Месроп направлял в Эдессу и Константинополь для обучения переводческому мастерству. Он был ближайшим помощником католикоса Саака и вместе с ним работал над переводом Библии и отцов Церкви. Ему принадлежит Книга опровержений, в которой он доказывает лживость астрологии и говорит о превосходстве христианства над маздеизмом и другими религиями.
Об истории обращения Трдата и крещении Армении рассказывает нам Агафангел. К своему историческому повествованию автор прилагает большой труд под названием Учение Просветителя, который содержит догматическое изложение основных истин веры. Агафангел представляется очевидцем рассказываемых им событий, однако текст, кажется, принадлежит более позднему времени (середина V века). Об авторе ничего не известно, кроме его символического имени.
Еще более загадочной фигурой этого периода является автор, известный под именем Фавст Византийский, по-армянски Фавстос Бузанд. Ему принадлежит История армян, которая начинается с описания событий после смерти св. Григория и Трдата и заканчивается разделом Армении в 387 году. Персонажи этого произведения, как и само повествование, носят поучительный, назидательный характер, речь часто дословно повторяет или подражает Писанию. Содержание его Истории представляет собой неисчерпаемый кладезь сведений о жизни в Армении в IV веке. Она написана очень живо, ярко, в повествовательном жанре. По традиции считается, что Фавст Византийский – это греческий автор V века. Однако в приписываемом ему произведении собраны народные рассказы из устного предания, записанные непосредственно по-армянски около 470 года неизвестным клириком, состоящим на службе у рода Мамиконянов (которые часто выступают действующими лицами излагаемых историй). Кроме того, по мнению различных исследователей, термин «бузанд» указывает в данном случае не на происхождение автора, а скорее имеет значение «рассказчик».
Гораздо больше сведений мы имеем об историке Лазаре Парпском, или, по-армянски, Газаре Парпеци. Как и Фавстос Бузанд, он был близок к окружению Мамиконянов и тоже написал Историю армян, датируемую концом V века. Вероятно, Газар учился в Византии, а затем стал монахом и настоятелем монастыря в столице Вагаршапат. Оставив монастырь из-за интриг собратьев, он по приглашению своего покровителя Ваана Мамиконяна вернулся в город и посвятил себя сочинению Истории, которая продолжает повествование Агафангела и Фавста и охватывает период от раздела Армении до времени жизни автора.
Самая значительная фигура в историографии Армении – это, безусловно, Моисей Хоренский, по-армянски Мовсес Хоренаци, прозванный «отцом армянской истории», а также «Геродотом Ближнего Востока». В своем сочинении он описывает весь уже долгий к тому времени период истории Армении. Он начинает с описания ее возникновения, используя при этом мифологические рассказы и библейские свидетельства, и доходит до конца династии Аршакидов и смерти Месропа Маштоца и католикоса Саака. Труд Мовсеса говорит о нем как о человеке широкой образованности и глубокой культуры,– как о прекрасном знатоке греческой историографии, отцов Церкви и Писания…
***
В середине V столетия страшная угроза пришла на армянскую землю. Персы решили уничтожить христианство в Армении. В указе персидского царя Йездигерда II сказано: «Чтобы никто не смел называть себя христианином, в противном случае будет судим мечом, огнем и виселицей». Сразу же после рассылки указа во все концы Армении двинулись под охраной солдат жрецы-огнепоклонники для сооружения алтарей богу огня и обращения народа в свою веру.
После этого в Армении началось восстание, длившееся 35 лет. Католикос Овсеп I с собором епископов и князей составили послание персидскому царю, в котором выражают покорность царю, но отвергают запрет христианской веры: «В этих верованиях нас никто не может поколебать: ни ангелы, ни люди, ни меч и ни огонь, ни вода и ни какие только есть жестокие пытки…».
Ответом на это послание стало вторжение 200-тысячной сасанидской армии в Армению. Армянский военачальник Вардан Мамиконян набирает 66 тысяч ополченцев, чтобы противостоять персам. Напрасно армянские епископы и князья просят помощи у императора Восточной Римской империи Маркиана. Греки совершают предательство единоверного народа, оставив его на растерзание врагам Христа.
В канун праздника Пятидесятницы 451 года в Васпуракане состоялось решающее сражение, названное Аварайрской битвой. Накануне сражения католикос Овсеп и священники молились всю ночь вместе с воинами. Перед началом сражения Вардан обратился к воинам с такими словами: «Враг думает, что мы облачены в христианство, как в одежду; сейчас он увидит, что невозможно изменить цвет своей кожи». Армянские воины сражались отважно, но силы были слишком неравными. Большинсво повстанцев сложили головы на поле боя вместе со своим вождем Варданом. Католикос, священники и оставшиеся в живых князья умерли под пытками. Армянская церковь канонизировала павших в этом бою воинов, как мучеников за веру.
Персы пытаются силой заставить армян принять свою веру. Ответом на это становится всеобщая партизанская война против захватчиков. Результатом этого сопротивления стало то, что персидский царь заявляет о терпимости к христианской вере и признает Армянскую церковь. Кроме того, наместником шаха в Армении отныне назначают армянина – первым из них стал Ваан Мамиконян, пламянник героя Аврайрской битвы. Это была духовная победа Армянской церкви и армянского народа.
Случилось так, что именно в 451 году – времени великих бедствий для Армении состоялся IV Вселенский Халкидонский собор. Его инициатором стали сестра внезапно скончавшегося императора Феодосия, и его преемник на троне Маркиан. Главным деянием Собора стало осуждение монофизитства и учения Нестория и утверждение догмата о двух природах Христа, соединенных в одно лицо, то есть в одну ипостась «неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно». Обе природы Христа сохраняют свои свойства – Иисус Христос есть Истинный Бог и истинный Человек, «единосущный нам по человечеству. Подобный нам во всем, кроме греха».
Монофизиты, в противоположность учению Нестория, используя и абсолютизируя некоторые утверждения свт. Кирилла Александрийского, придавали такое значение Божественной природе Христа, что, по их словам, Его человечность терялась в Его Божественности, «как капля меда в океане». Сторонник этого учения константинопольский архимандрит Евтихий, поддержанный патриархом Александрийским Диоскором, убедил императора Феодосия созвать в Ефесе Собор, вошедший в историю под названием «разбойничий»: на нем утверждается монофизитство как официальная доктрина Церкви, а Константинопольский патриарх Флавиан был смещен.
Армянская церковь, участвовавшая в трех предшествующих Вселенских Соборах, не участвовала в Четвертом. Главной причиной того стало нашествие персов. По всей Армении гнили и разлагались горы трупов христиан, не пожелавших отречься от своей веры. Церковь была разгромлена, совершение каких либо обрядов и любая церковная деятельность была невозможной. Кроме того, Армянскую церковь даже не пригласили на Собор: сам созвавший его император Маркиан незадолго до того отказал армянскому посольству в просьбе о помощи и защите от персидского нашествия. В дальнейшем антиармянская политика греческих императоров и их попытки собрать всех подданных в единой церкви вызывала отторжение Армянской церкви от мероприятий и взглядов, насаждаемых империей. Кроме того, до армян стали доходить ложные слухи, будто бы на этом Соборе был оправдан еретик Несторий. Недоумения эти со временем только усиливались, и на своих соборах Армянская церковь не приняла решений Халкидонского собора, считая его не Вселенским, а всего лишь поместным.
Поскольку нехалкидонские церкви считали установления Халкидонского Собора вышедшими за пределы умственного представления о Христе как о «единой Личности», то они и не приняли их, хотя мысленно всегда различали в едином Богочеловеке две природы – Божественную и человеческую и их соответственные качества и действия.
Непризнание Армянской церковью и другими древневосточными Церквами халкидонской формулировки стало еще и результатом взаимного непонимания, связанного с отсутствием единого богословского языка. Для определения общего церковного учения о двух природах Христа, так называемой христологии, требовалась общая богословская терминология, которая в то время еще не была разработана. Однако дальнейшее развитие богословской мысли и установление более тесных отношений между Церквами стали вносить ясность в понимание христологии дохалкидонских Церквей со стороны других христиан.
В течение всей последующей истории видные богословы и иерархи Армянской церкви старались объяснить свое вероучение представителям Греческой и Римской церквей. Так, в XII веке имело место глубокое взаимодействие армянских и греческих богословов. Святой католикос Нерсес Шнорали написал Изложение веры Армянской церкви, которое было передано греческим иерархам и византийскому императору Мануилу I Комнину. В этом тексте, говоря о двух природах Христа, Божественной и человеческой, Нерсес Шнорали утверждает: «Если говорят одна природа, в смысле их единства неразлучного и нераздельного, а не в смысле их слияния, и если говорят две природы как неслитные и неизменные, а не в смысле их разделения, тогда обе позиции находятся в русле православия».
Такие же объяснения приводились впоследствии и другими армянскими богословами. Вот что пишет в 1626 году католикос Мовсес IV Татеваци папе Римскому Урбану VIII: «Не еретики мы и не схизматики, как утверждаете вы, а православные по исповеданию наших духовных Отцов, и поименно предаем анафеме всех еретиков: Ария, Македония, Нестория, Евтихия и всех, кто мыслит, как они. Ведь мы называем единой природу Христа, что вам кажется по Евтихию, но добавляем – неслитно. Если бы мы не говорили неслитно, это было бы ужасной ересью. Так же, как вы говорите две природы, что по Несторию, но добавляете – нераздельно. Если бы не добавляли нераздельно, говоря о двух природах, то и это было бы ересью ужасной. Итак, мы говорим о единой природе неслитной, вы говорите о двух природах нераздельных. А смысл обоих выражений один и тот же и одинаково правильный».
В XIX веке вероучение нехалкидонских Церквей и, в частности, Армянской церкви, исследовали такие православные ученые как В. Болотов и И. Троицкий; на Западе, помимо католических богословов (мхитаристов, армяно-католиков и других) этим занимался выдающийся протестантский историк ранней Церкви А. фон Гарнак. Все они пришли к выводу, что христология Армянской церкви не имеет ничего общего с монофизитской ересью Евтихия и едина по существу с учением халкидонских Церквей.
Патриарх Константинопольский Иоанн Постник († 595), по словам исследователя А.П. Дьяконова, «к преследованию нехалкидонитов в его время относился безусловно отрицательно и не в силу веротерпимости, от которой был довольно далек, а потому что не видел в их вере ничего дурного… Защищая нехалкидонитов, Иоанн Постник говорил: «Если оправданы и отпущены язычники, как я буду преследовать христиан, которые безупречны в своем христианстве и, кажется, веруют больше, чем мы».
Незадолго до нашего времени русский исследователь Востока Преосвященный епископ Порфирий (Успенский) писал: «Копты правы. Они, как и армяне, не еретики; и не должно их называть монофизитами в смысле слияния или преложения двух естеств Христа в одно, ибо они не только не признают, но и анафематствуют это слияние и согласно с Кафолической Церковью искренно исповедуют соединение двух естеств и составление из них одной ипостаси, без всякого изменения свойств их».
Этими двумя свидетельствами мы завершим изложение проблемы в надежде на помощь Божию в благоприятном разрешении столь давнего богословского вопроса, что будет способствовать сближению и единству Православных и Древних Восточных Церквей.
«Историческое и лингвистическое недоразумение» (С. Аверинцев) вокруг халкидонской формулировки в течение долгих столетий во многом определяло предвзятое отношение католиков и православных к Армянской церкви. Стремлению Церквей к объединению мешали не только политические обстоятельства, но и исторически сложившиеся разные церковные и литургические традиции.
Оставаясь единомысленною церковью в главных догматах веры, Армяно-григорианская церковь имеет следующие разности, относящиеся к обрядам:
– К трисвятой песни, относимой только ко Второму Лицу Святой Троицы, присоединяются слова: «Распныйся за ны».
– Для таинства причашения употребляются опресноки вместо квасного хлеба, и вино, не соединенное с водою.
– Телом и Кровью Христовой причащаются только священники, а миряне – только Телом.
– В таинстве Миропомазания употребляется так называемое сесамское масло, добываемое из кунжута.
– Праздники Рождества Христова и Крешение совершаются в один день – 6 января.
Католикос – от греческого слова «всеобщий, главный, вселенский» – титул армянского и грузинского Первоиерарха, а также главы Малабарской Церкви Котоликосата Востока в Индии.
В Эчмиадзине хранятся величайшие святыни Христианской Церкви: окаменевший кусок дерева – часть Ноева ковчега; Святое Копье (по-армянски «Гехард»), которым римский воин пронзил Распятого Христа; часть Животворящего Креста Господня; рука св. Григория, Просветителя Армении; частицы мощей святых Апостолов Фаддея, Варфоломея и Андрея Первозванного; глава св. мученицы Рипсимии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
За 70 лет богоборческой власти живая религиозная традиция в российском обществе была практически утрачена. Лишь единицы из тех, кто наполнил сегодня храмы, получили православное воспитание в детстве. Кроме того, в последнее десятилетие в церковь вошло много верующих, которые уже не могли увидеть прихожан, а вернее прихожанок старшего поколения, которые вынесли на себе всю тяжесть жесточайших гонений на Церковь и сохранили доброту, любовь, смирение, кротость, терпение. Сегодня крайне редко можно встретить носителя этих добродетелей.
В наше время с особой ясностью видим мы исполнение пророческих слов Господа: «И по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12). Всё меньше становится в мире людей, которые хранят и исполняют закон любви, принесенный нам Спасителем мира. Жизнь без любви – это как жизнь без солнца, без света и тепла. Отсюда начало многих бед, оттого так зябко людям в современном мире.
Господь сказал: «Огонь пришел Я низвести на землю,– и как желал бы, чтобы он уже возгорелся» (Лк. 12, 49). Огонь – это любовь Божественная, которая все оживотворяет. Господь согрел холодную землю, оледенелые сердца наши теплом Божественной любви, Он и сейчас зажигает Своей любовью души людские. Он открыл людям через Своего апостола Иоанна Богослова, что «Бог есть любовь. И кто живет в любви, тот живет в Боге и Бог в нем» (1 Ин. 4, 16).
Но, слава Богу! – есть еще на земле избранники Божии, вместившие в своем сердце любовь – Божественный дар. Мария Сергеевна была и остается для всех знавших ее носителем этой любви: скольких людей согрела ее любовь, утешила, помогла обрести радость жизни. Она была благодатной утешительницей для многих людей, постоянно подбадривала близких, призывая к жизни в Боге и служению своим родным и близким. «Для того, чтобы так утешить и ободрить человека, необходимо ему в полной мере сострадать, а для того, чтобы сострадать человеку, надо совершенно уничтожить ту духовную преграду, которую ставят между нами самолюбие, чувственность и другие страсти, заставляющие нас глядеть на своего ближнего с недоверием, с сухостью, а иногда даже с раздражением и озлоблением: не обмануть ли, дескать, меня пришел. Человек же истинно христианской любви смотрит на всякого приходящего к нему, кто бы он ни был, как на самого милого, дорогого брата или сестру. Он весь, так сказать, претворяется в него, живет его жизнью, действительно страдает и мучается его страданием, весь уходит в бездну его зол и скорбей, не только не гнушается его страшных духовных ран, но готов жизнь отдать за их исцеление. Вот почему и дается такому человеку слово великой духовной мудрости, слово предвидения и пророчества, которое делается способным своею силой оживить духовного мертвеца»,– эти слова митрополита Трифона (Туркестанова) вполне относятся к Марии Сергеевне.
Живое любящее сердце Марии Сергеевны помогало ей видеть и чувствовать беды и страдания других людей. Такое сердце имеет неисчерпаемый запас для помощи страждущим: утешить печального; помочь, дать мудрый совет нуждающемуся; согреть ласковым словом всякого человека; осветить доброй улыбкой и заботой всякую Божию тварь; порадоваться красотой закатного неба, пению птиц, красотой деревьев, цветов и всего Божиего мира…
«Красота спасет мир»,– сказал Ф.М. Достоевский. Красота души человеческой действительно спасает мир, помогая спасти души многих из тех, кто сумел прикоснуться к ней, увидеть эту красоту и пожелал уподобиться ей. Мария Сергеевна явила на земле такую духовную красоту, которая принадлежит вечности. Народ, способный рождать таких людей, будет храним Богом до скончания века.
При воспоминании о ней особенно понятными становятся слова, обращенные Господом к верующим: «Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф. 5, 13). Соль сохраняет продукты от гниения и помогает быть пригодными в пищу долгое время. Эти Богом избранные и освященные люди хранят нашу жизнь от разрушения и гибели, хранят любовь, радость, веру, благочестие в народе и помогают людям становиться жителями Царства Небесного.
Для Марии Сергеевны местом подвига жизни стала семья, и в ней она исполняла свое предназначение. Но ее семья – не только муж и сын,– сколько людей считали ее своей мамой и относились к ней, как к матери. Думаю, что для многих наших женщин, задерганных и измученных семейными проблемами, знакомство с жизнью Марии Сергеевны станет большим утешением и радостью. Ведь она – наша современница – смогла прожить праведно и свято в семье, в самой гуще житейских забот и попечений. Конечно, это нелегко, о чем замечательно сказал святитель Григорий Палама: «И тем, кто живет в супружестве, возможно обрести эту чистоту (сердца), но с намного большими затруднениями».
В православной традиции не существует разделения между монахами и мирянами – в том смысле, что все должны в жизни следовать заповедям Христовым. Различается лишь место несения подвига и его мера, в то время как цель одна и та же. Мы все призваны возрасти от состояния «по образу Божию» к состоянию «по подобию Божию». Мария Сергеевна прошла и завершила этот путь, завещав своей жизнью и духовным опытом и нам следовать тем же путем.
В своих воспоминаниях друзья Марии Сергеевны говорят об удивительном даре материнства, которым неделил ее Господь. Многие считали ее своей второй мамой. И наверное не случайно в течение долгих лет работая в Управлении птицеводства Министерства сельского хозяйства СССР она отвечала за состояние и развитие инкубации в стране, то есть за рождение новых поколений домашней птицы.
Духовная жизнь – это приобщение благодати Божией – так говорят святые Отцы. Мария Сергеевна обрела благодать Божию и ей даровано было помогать многим людям, утешать, наставлять, хотя говорила очень простые и вроде бы известные вещи. Но говорила с какой-то благодатной силой, наверное, от Духа Святаго, живущего в ней. Ведь святые – это не просто хорошие, высоконравственные люди, имеющие хороший характер, добрые, отзывчивые. Но это прежде всего люди, в ком действует Святой Дух.
Именно святые являются носителями и выразителями Православия. Они живут в Боге и постоянно свидетельствуют о Нем всей своей жизнью, делами, подвигами. Это свидетельство о Боге в жизни Марии Сергеевны было на редкость убедительным.
Мария Сергеевна осознавала и интересовалась всем происходящим в мире, имела множество забот, постоянно трудилась. И в то же время многие люди видели в ней носительницу иного бытия: живя на грешной земле, она становилась причастницей жития небесного. Она способна была видеть в каждом человеке образ Божий и потому видела людей в совершенно ином свете, в свете Божественной любви. Она с любовью и радостью смотрела на Бога, на мир, на все творение Божие и, конечно, на всякого человека, встреченного на путях жизни. Она непрестанно радовалась жизни и могла дарить эту радость людям.
Тех, кто знал Марию Сергеевну, тянет в ее дом, где они получали духовную помощь, согревали свои сердца. Сходненский дом Марии Сергеевны пропитан ее заботой и любовью, поэтому и сегодня приходят в него люди…
Любовь, как основной принцип жизни – это и есть тот урок, тот главный завет, который оставила Мария Сергеевна. Святость в христианстве это и есть любовь.
Игумен Валерий (Ларичев)
***
Господь да упокоит рабу Божию Марию в Своем Небесном Царстве, а нам да простит грехи по святым ее молитвам.
***
Просим всех, кому эта книга пришлась по сердцу, помолиться о здравии участвовавших в ее создании. Если Вы пожелаете прислать отзывы или замечания, ждем ваших писем по адресу:
142030 Московская область, Домодедовский р-н, село Ям, храм св. мучеников Флора и Лавра, настоятелю игумену Валерию (Ларичеву).
Адрес электронной почты: atrofimovmail@yandex.ru
Тем, кто захочет помолиться об упокоении Марии Сергеевны Трофимовой у ее могилы сообщаем, как добраться до Волкова кладбища, где она похоронена. От станции метро «Медведково» на маршрутном такси в сторону г. Мытищи необходимо доехать до остановки «Волково кладбище». Войдя на территорию кладбища, нужно повернуться спиной к церкви Воскресения Христова и пройти вдоль могил до восьмого ряда, после чего повернуть направо. Над могилой Марии Сергеевны установлен деревянный крест с двумя овальными табличками, на которых написано: АРКАДИЙ (03.01.1912 – 27.03.1990) и МАРИЯ (13.06.1917 – 29.03.2002).
Добавьте комментарий