Дорогие прихожане Троицкого храма, продолжаем публикацию материалов из книги «Сходня Православная».
В 1930-е годы в поселке Сходня проживало много прихожан московских истинно-православных храмов,– тех православных христиан, которые не поминали митрополита Сергия (Страгородского) после опубликования знаменитой «Декларации» от 29 июля 1927 года. Они духовно окормлялись у всероссийски известных старцев – монахов Смоленской Зосимовой пустыни: иеросхимонаха Иннокентия (Орешкин Иван Игнатьевич; 1870–1949), иеромонаха Мелхиседека (Лихачев Дмитрий Алексеевич 1867 – 10.06.1931) и старца Ниловой пустыни иеросхимонаха Дионисия (Петушков Денис Осипович; 1863–10.06.1931).
Мы уже опубликовали жизнеописание старца преподобномученика Дионисия. Эта глава посвящена старцу иеросхимонаху Иннокентию, проживавшему на Сходне и скончавшемуся здесь в 1949 году.
***
На Алексеевском кладбище находится одна из самых почитаемых православными верующими могил в Москве. Здесь, за апсидой Тихвинской церкви, похоронен иеросхимонах Иннокентий (Орешкин; 1870–1949). На его оградке прикреплена табличка с цитатой из батюшкиных заповедей пастве: «Умудряйтесь. Не скорбите прежде времени, предавайтесь воле Божией и просите помощи у Господа».
Иеросхимонах Иннокентий – духовный сын преподобного игумена и старца Германа, духовник Зосимовой пустыни, помощник иеросхимонаха преподобного Алексия в деле старческого окормления братии обители и паломников.
В свое время отца Иннокентия призрел знаменитый старец – затворник Смоленской Зосимовой пустыни иеросхимонах Алексий (Соловьев),– тот самый, что на Поместном соборе 1917 года в храме Христа Спасителя вытянул жребий на патриаршество митрополиту Тихону (Беллавину). Рекомендуя как-то Иннокентия его будущим подначальным, старец писал: «Он хороший монах, смиренный, рассудительный и умеет себя держать в вашем круге. По-моему, он для вас подходящий руководитель».
После революции отец Иннокентий в полноте разделил судьбу Церкви,– он подвергался всяческим гонениям. Его арестовывали, сажали, судили, высылали. Последние три года жизни он провел в подмосковном поселке Сходня.
Слава отца Иннокентия как мудрого, прозорливого пастыря и духовника выходила далеко за пределы Москвы. Со всей страны к нему писали или приезжали спросить совета и получить благословение. И он всем отвечал, всех принимал. Одна из его духовных дочерей – Анна – жаловалась, что, де, никак ей не хочется утром подниматься с постели,– так бы все и лежала. Отец Иннокентий ответил ей: «Грех спать, когда люди молятся. Когда трудно вставать, скажи себе: «Анна, Господь и Бог мой зовет меня к себе на беседу». С тех пор Анна стала по-другому относиться ко сну.
У отца Иннокентия был чудесный дар пророчества. Причем некоторые откровения батюшки сбылись спустя многие годы после его смерти. Так сразу после победы в Великой Отечественной, когда Советский Союз находился в зените могущества, приобрел невиданное в мире влияние, а Красная армия, казалось, навсегда обосновалась в Европе, отец Иннокентий предсказал, что все завоевания, все успехи, стоившие русскому народу огромных жертв, будут бездарно, преступно, потеряны, а армия бесславно уйдет восвояси. В то время такой сценарий не могли вообразить себе даже самые дальновидные политики, самые проницательные футурологи. Тогда, напротив, казалось,– могущество нашей станы будет лишь расти и крепчать, до тех пор, пока весь мир не сделается сферой влияния СССР. Но, увы, все сбылось в точности, как предсказывал отец Иннокентий…
ИЕРОСХИМОНАХ ИННОКЕНТИЙ (ОРЕШКИН)
Будущий старец, один из духовников Зосимовой пустыни* родился в 1870 году в деревне Ерюхино Калужской губернии в простой небогатой семье Игнатия и Натальи Орешкиных, и был крещен с именем Иоанн. Об отце известно, что тот был очень добрым человеком, всегда охотно делился с нищими, напоминая себе и близким, что лучше подать, чем принять. Иоанн с детства любил молиться. Особенно почитал он святителя Николая, обращаясь к святому со всеми своими нуждами. Так однажды он хотел купить себе бабки для игры с друзьями, а денег не было. Он попросил святителя – и неожиданно получил желаемое.
*(Основана в конце XVII в. прп. Зосимой Владимирским, позже была приписана к Троице-Сергиевой Лавре. В конце XIX в. переживала расцвет: здесь было около 100 монахов, строились величественные каменные храмы. Монастырь возобновлен в 1992 г.)
До двадцати пяти лет Иоанн жил дома, а в 1895 г. тайно от родных ушел в Черниговский Гефсиманский скит Троице-Сергиевой Лавры. Ему дали послушание на кухне и в пещерах скита – продавать свечи, крестики, иконки. Иоанн скорбел, что нет у него духовного наставника, с чем и обратился к знаменитому старцу Варнаве Гефсиманскому. Тот посоветовал открывать свои помыслы Божией Матери, и добавил: «В Зосимову пустынь придешь – на гостиницу попадешь».
Еще в скиту Иоанн сближается с будущим игуменом Зосимовой пустыни отцом Германом (Гомзин Гавриил Семенович; 20.03.1844–30.01.1923) и становится его духовным сыном. В лице игумена Германа и нашел будущий старец Иннокентий духовное руководство, которого так давно жаждал. Позже батюшка рассказывал, как хорошо было у него на душе, когда он ходил каждый вечер к своему духовному отцу для откровения помыслов. Даже если тот, выслушав, не говорил ни слова, все равно в душе воцарялся мир.
Знакомится он и с другими насельниками «Северной Оптиной», в том числе, с будущим благочинным иеромонахом Мелхиседеком (Лихачев Дмитрий Алексеевич; 1867–10.06.1931) и с преемником старца Алексия, казначеем пустыни, схиигуменом Митрофаном (Тихонов Михаил Тихонович; 1869–1943).
В феврале 1898 г. Иоанн стал послушником Смоленской Зосимовой пустынии. Как и предсказал преподобный Варнава, он стал в монастыре гостинником.
18 февраля 1901 г. Иоанн принял постриг с именем в честь свт. Иннокентия Иркутского и долгое время «очень усердно проходил послушание гостинника, духовника и чреду священнослужения». 21 октября 1901 г. был рукоположен в сан иеродиакона, а 25 сентября 1905 г. – иеромонаха. Постепенно трудолюбие и усердие к молитве сделали Иннокентия келейником и доверенным лицом игумена Германа. В большинстве поездок аввы отец Иннокентий был его спутником. Так в октябре 1913 г. он сопровождал его в паломничестве на Новый Афон и Батум; через четыре года его видят в Кремлевском Чудовом монастыре на соборовании…
Благодаря своим старцам Зосимова пустынь стала как бы Оптиной в миниатюре, Оптиной для столицы, куда могли добраться по железной дороге (до станции Арсаки), а далее пешком или на монастырской лошадке. Старчество было тем магнитом, который притягивал в пустынь многих паломников. С 1898 г. в Зосимовой пустыни подвизался прп. Алексий (в миру Федор Алексеевич Соловьёв), известный духовник и старец. После кончины старца Варнавы (в 1906 г.) к знаменитому зосимовскому молитвеннику старцу Алексию перешли многие из тех, кто искал утешения в Гефсиманском скиту. Но силы старца Алексия угасали, он попросился в затвор, и приезжих к старцу в числе других иеромонахов стал принимать на исповедь отец Иннокентий.
Но каждый вечер он сам ходил к своему духовному отцу игумену Герману, чтобы проверить себя и посоветоваться. В первое время отец Иннокентий смущался и признавался авве, что не знает, как говорить с приходившими. На это отец Герман ответил: «Духовные дети намучат и научат». Со временем он стал духовно окормлять и братию обители. Одновременно отец Иннокентий заведовал монастырской пасекой, двадцать шесть ульев которой приносили ежегодно до пуда меда каждый. 17 мая 1915 года отца Иннокентия наградили набедренником.
В начале 1909 г. казначей обители иеромонах Иона обвинил игумена Германа в неправильном ведении хозяйства и приходо-расходных книг, самовольном распоряжении пожертвованиями. В апреле 1909 г. комиссия Духовного Собора Троице-Сергиевой лавры согласилась с обвинениями и перевела его на должность строителя Махрищского монастыря. Вместе со своим игуменом отец Иннокентий с братией временно пребывали в Махрищском монастыре. По ходатайству духовных чад, в том числе Великой княгини Елисаветы Феодоровны и других, через два месяца отец Герман с братией возвратились в родную обитель. 28 июля 1916 г. он принял тайное пострижение в великую схиму от епископа Арсения (Жадановского). В последние дни жизни Герман ничего не вкушал, причащаясь Святых Таин Христовых; он предсказал, что обитель закроют после его кончины. Вскоре это действительно произошло.
В 1922 г. в Москве закрыли женский Алексеевский монастырь. Некоторые из насельниц, по благословению отца Иннокентия, решили жить общиной, которую он навещал, исповедуя сестер.
30 января 1923 г. скончался игумен Герман, и братия в тревоге ожидала исполнения пророчества старца-игумена – закрытия обители. Ожидалась комиссия, все говорили о том, что храмы закроют, монахов разгонят. Приходили мысли: что делать? куда деваться? что дальше будет? В один из этих дней – 8 апреля 1923 г. отец Иннокентий сделал такую запись: «В среду вижу я как бы в тонком сне, что стою в нашем соборе сзади, где всегда стоял батюшка и чувствую, что батюшка (игумен Герман) стоит рядом со мной и молится, а по ту сторону от батюшки – отец Мелхиседек. Батюшку я не вижу, а чувствую, что он здесь, как живой, рядом со мной. Смотрю – церковь вся освещена, вся горит огнями, все паникадила, все как на Пасху, но свет от них в 5 раз сильнее. Все залито светом, и в алтаре все горит ярко каким-то необыкновенным синеватым светом, церковь вся полна народа. Служба идет и все так благоговейно стоят и молятся. Батюшка сошел со своего места и пошел в алтарь. Я чувствовал и там его присутствие. Проснулся успокоенным, утешенным… Почувствовал я тогда, что спасение в Боге за молитвы батюшки, ушел в алтарь и стал всю свою скорбь говорить батюшке как живому:
– Батюшка, помоги мне твоими святыми молитвами. Ты видишь, как я скорблю, как мне тяжело, совсем я изнемогаю. Помоги мне, облегчи мою скорбь, к кому же я пойду, как не к тебе…
Только я так помолился, как почувствовал, будто кто с меня тяжесть великую снял. Как камень свалился с души, и стало на душе легко, покойно, радостно, как давно не было, так что я потом народ принимал спокойно, и отцу Мелхиседеку рассказал все…».
До самой кончины старца Алексия Зосимовского отец Иннокентий навещал его при первой же возможности. Исполняя благословение старца Алексия, отец Иннокентий остался под омофором Заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). Имя отца Иннокентия,– как иеросхимонаха и духовника Зосимовой пустыни, присутствует в перечне духовенства, прибывшего на отпевание старца Алексия в Сергиев Посад 22 сентября 1928 г. в храм святых апостолов Петра и Павла.
После упразднения обители, предсказанной преподобным Германом, отец Иннокентий вместе с иеромонахом Мелхиседеком отправились в село Олисово неподалеку от Клина.
( – А что это за деревня
– Это Олисово, там контра жила,– вопрос-ответ коммунистических 1970-80-х годов.)
Поселились зосимовские старцы у бывшей монахини московского Алексеевского монастыря Елизаветы Ефимовны Барановой* вернувшейся домой в 1920 году по той же причине – монастырь был упразднен. У нее монахи стерегли пасеку в двадцать ульев и сад, помогали по хозяйству, руководили нелегальным монастырем, который существовал до конца 1929 г. В Олисово к нему по возможности приезжали духовные чада. Здесь он духовно окормлял монахинь закрывшегося Алексеевского монастыря. Иногда посещал богослужения московского Высоко-Петровского монастыря, где подвизалась зосимовская братия. Сам почти не служил, имея очень слабое зрение, но исповедовал – в основном монахинь.
* (БАРАНОВА Елизавета Ефимовна родилась в 1879 в с. Олисово Клинского уезда Московской губ. в крестьянской семье. В 1898–1918 гг. подвизалась в Алексеевском монастыре Москвы. 1896 г. – пострижена в мантию. В 1918-1931 гг. проживала в монашеской общине в с. Олисово Клинского р-на. 5 апреля 1931 г. арестована по делу Клинского филиала ИПЦ. 20 мая 1931 г. приговорена по ст. ст. 58-10 и 11 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ. Срок отбывала в Сиблаге (г. Мариинск). Освобождена 15 августа 1935 г., жила в Волоколамске, Московской обл., работала золотошвейкой (до 1941 г.). В эвакуации находилась в Пензенской обл. (1941–1945 гг.), затем жила в с. Тешелево Завидовского р-на Калининской обл. (с 1946 г.).)
Отцу Мелхиседеку шел пятьдесят седьмой год, отцу Иннокентию исполнилось пятьдесят три. Старцы знаменитой пустыни стали центром местной православной общины. Несмотря на строгую проверку, при выселении в 1923 году из монастыря, братиям удалось спасти частицы мощей преподобного Нила, святителя Димитрия Ростовского, священномученников Питирима и Нектария, некоторые книги.
Под их духовное окормление собрались проживавшие в Олисове, Тимошине и Клине бывшие монахини, приходили и не испугавшиеся преследований миряне. Монашеская община постепенно разрасталась. Однако время было трудное, монастыри закрыты, за монахами шла настоящая охота. По благословению старцев сестры разошлись, стараясь держаться по два, три, четыре человека вместе или селиться поблизости. Пока было возможно, до начала массовых арестов монашествующих, сестры постоянно навещали своих духовников. Тайком, часто по чужим документам, наезжали духовные чада из Москвы и ближнего Подмосковья. Многие православные люди из поселка Сходня тайком приезжали к старцам. Не случайно впоследствии старец Иннокентий жил на Сходне до самой своей кончины в 1949 г.
Правда, собираться приходилось скрытно, небольшими группами по праздникам под видом чаепитий – собрания верующих были строго запрещены. «Читали жития святых или монашеское наставление… были случаи, когда мы пели стихи…»,– показывала на следствии шестидесятилетняя монахиня Иннокентия (Мария Петровна Николаева)*, преданная старцам, получившая впоследствии десять лет концлагеря. Мать Иннокентия жила в восьми километрах от старцев, в Клину, вместе с бывшими насельницами своего монастыря. Они зарабатывали себе на жизнь шитьем одеял.
(* Монахиня Иннокентия (Мария Петровна Николаева), родилась в 1871 г. в деревне Троицкое, Московской губ., в крестьянской семье. Получила начальное образование. В 1896 г. – пострижена в мантию с именем Иннокентия, позднее – игумения монастыря. С 1923 по 1931 гг. – возглавила тайную монашескую общину в селе Олисово Клинского района. В апреле 1931 г. – арестована по делу Клинского «филиала» ИПЦ. 6 июня 1931 г. – приговорена к 10 годам ИТЛ с заменой на высылку в Казахстан на тот же срок.)
Несмотря на строгую конспирацию, 4 марта 1931 г. в Олисово пришли чекисты, и большинство членов монашеской общины были арестованы*. В момент ареста отец Иннокентий оказался в Москве, отправившись к врачу. Узнав о случившемся, он скрылся и перешел на нелегальное положение. Арестовать его смогли только в 1933 г. В уголовном деле имеется запрос Завидовского ОГПУ МО о его розыске. В следственном деле, в показаниях всех монахинь «общинки» и других свидетелей и обвиняемых, его имя постоянно стоит рядом с расстрелянным в том же году отцом Мелхиседеком. Однако в ни обвинительном заключении, ни в приговоре иеромонах Иннокентий ни разу не был упомянут.
(* В Клинском районе было арестовано 26 человек. Это были в основном монахини двух закрытых женских монастырей: местного Акатьевского и Алексеевского в Москве. Их окормляли проживавшие в д. Олисово старцы Мелхиседек (Лихачев) и Иннокентий (Орешкин). Они называли себя «Истинными христианами» и были связаны с московскими и ленинградскими иосифлянами, епископами Серафимом (Звездинским) и Арсением (Жадановским). Несколько десятков монахинь проживало небольшими общинами в Клину и деревнях Олисово, Тимошино, Елгозино, Горки, Борщево и других. Они посещали только храмы непоминающих, ездили в Москву в Крестовоздвиженскую и Никольскую иосифлянские церкви. Иннокентий и Мелхиседек совершали тайные постриги, в том числе работниц соседних фабрик, проводили с ними духовные беседы, распространяли свои сочинения. Иеромонаху Иннокентию удалось скрыться и избежать ареста. Скрылись из Клина и монахиня Екатерина (Салова). Она ездила в Москву и Тверь предупредить других монахинь об опасности и была арестована на обратном пути на вокзале 27 марта, причем оказала сопротивление агентам ОГПУ, проглотила часть своих бумаг, а затем дважды пыталась бежать.)
Добавьте комментарий