МОНАХИНЯ СИЛУАНА (НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА СОБОЛЕВА)

***

ИЗ РАССКАЗОВ МАТУШКИ СИЛУАНЫ

Лорд Давид Бальфур

Однажды в 1931 году в нашем Трехсвятительском храме я увидела статного иеромонаха, похожего на грека. Епископ Вениамин (Федченков) служил Божественную литургию иерейским чином. Народу было немного, так как день был будничный.

После обедни владыка пригласил всех присутствующих на чашку чая (обычно к чаю каждый приносил кто что мог и складывал в особую корзину у входа в храм). Приглашенный вместе со всеми иеромонах оказался, к моему удивлению, не греком, а англичанином-католиком. Лорд Бальфур – так его звали – был третьим сыном и по традиции, принятой в высокопоставленных британских семействах, должен был избрать духовное поприще. Его с детства готовили к служению Церкви. Он окончил иезуитский колледж, потом получил высшее богословское образование, после чего принял монашеский постриг и священство. Женщины плакали во время пострига – уж очень красив был молодой лорд.

После пострига семья выделила причитавшуюся ему часть наследства, и он поехал в Рим, чтобы преподнести это наследство папе и получить от главы католической Церкви послушание. Папа ласково принял иеромонаха Давида Бальфура и направил его в бельгийский бенедиктинский католический монастырь, ныне известный как Шевтонь, в котором должны были готовить кадры для борьбы с Православием.

В 1926 году он поселился Шевтони,– здесь изучали русский и церковнославянский языки, православную иконографию, собирали библиотеку православных Отцов Церкви, полемизируя с ними, писали статьи и книги. Монахи должны были по возможности глубже узнать Православие и потому даже по внешности старались походить на православных монахов.

В случае успеха в деле создания монастыря перед лордом Давидом Бальфуром открывалась прямая дорога на место кардинала в Польшу. В Париже он оказался с тем, чтобы ознакомиться с новым православным приходом, находящимся в юрисдикции Московской Патриархии.

В конце долгой духовной беседы за чашкой чая владыка Вениамин, ласково взяв за плечо иеромонаха Давида, сказал: «Хороший батюшка, одного не хватает – в Православие надо переходить!»

На лице отца Давида молнией сверкнул гнев, даже некоторым из присутствующих замечание владыки Вениамина показалось неуместным и могущим задеть религиозные чувства католика. Этот иеромонах, как необычный гость, надолго остался в нашей памяти.

Приблизительно через год в библиотеку при нашем храме зашел Владимир Николаевич Лосский (известный богослов, сын философа Николая Лосского) и сказал: «Помните иеромонаха Бальфура? Он уже шестой месяц гостит у римского папы, подбирая материалы против Православия, и собирается на Афон за дополнительными документами».

Прошло еще некоторое время, и мне сообщили, что Бальфур с Афона поехал в Литву и живет у митрополита Елевферия*. Что ему там делать? И наконец пришло известие – отец Давид Бальфур перешел в Православие.

Митрополит Елевферий (Богоявленский, †1940). После революции сохранил верность Патриарху Тихону, противостоял различным расколам и автокефалиям русского зарубежья. С 1930 года управлял патриаршими приходами Русской Церкви в Западной Европе

И вот в 1933 году в Вербное воскресенье владыка Вениамин объявил с амвона: «Иеромонах Давид Бальфур перешел в Православие и едет в Париж. Он должен быть здесь в конце Страстной недели и вместе с нами совершить пасхальное богослужение, а после разговин он расскажет нам обо всем сам».

Наступил день Пасхи. За Литургией причащались все присутствовавшие в храме. Епископ Вениамин служил с теми из парижского духовенства, кто остался верен матери-Церкви. Среди сослужащих владыке был и иеромонах Давид.

В четвертом часу все поднялись наверх, уселись: духовенство – за столом, а остальные устроились кто где смог, и владыка Вениамин, представив нам отца Давида, сказал: «Батюшка вам обо всем расскажет».

Поднялся молодой иеромонах и начал говорить по-русски, с легким акцентом: «Несколько лет тому назад я присутствовал на съезде православной молодежи во Франции. Все участники съезда причащались Святых Христовых Таин, я один остался «отлученным». Сегодня моя радость исполнилась, я не только был участником Божественной литургии, но и сподобился быть причастником Святой чаши.

В течение полугода я был гостем папы Пия XI и затем командирован на Афон, чтобы найти в монастырских библиотеках один документ, могущий помочь католической Церкви в борьбе против Православия.

На Афоне я остановился в одном из греческих монастырей. Все мои розыски были безуспешны. Мне оставалось посетить только русский Пантелеимонов монастырь, находящийся на противоположной стороне полуострова. Дорога туда была тяжелой, и я все откладывал посещение, пока наконец собрался.

Подойдя к монастырю, я вошел в открытые ворота, очутился во дворе и встал, озираясь по сторонам и никого не видя. Но вот открылось окошко, из которого показалась голова старца, спросившего, что нужно страннику. Я ответил, что прошу разрешения игумена ознакомиться с библиотекой. Старец сказал, что спросит благословение у наместника. Возвратившись, он пригласил меня следовать за ним. Провожая меня в библиотеку, он остановился у дверей одной из келий и сказал: «Когда закончите, не зайдете ли ко мне побеседовать?» Я про себя подумал, что заходить не буду: что мне может сказать интересного этот наверняка малограмотный, простой монах? Верно, будет только тянуть в Православие.

Пробыв довольно долго в библиотеке, я на обратном пути все-таки из любопытства решил заглянуть к этому старцу. Он усадил меня на табуреточку, сам сел напротив и, не дожидаясь моих вопросов, начал рассказывать мне всю мою жизнь, с двенадцатилетнего возраста, когда я начал думать о предстоящем мне духовном пути, всю мою борьбу, и не только факты моей жизни, но и все мои помыслы; он восстановил все, даже то, что я сам позабыл.

Эта первая беседа длилась три с половиной часа. Оставаться на ночь в монастыре мне было нельзя, и наступившая темнота заставила меня торопиться, я смог только просить благословения прийти на следующий день. Когда он наступил, я, уже не боясь тяжелого пути, «летел» к старцу. После второй беседы я спросил:
– Что же мне делать? Я чувствую, что не могу уже оставаться католиком.
Старец ответил:
– Молитесь Господу Духу Святому, и Он наставит вас на истину.
– Мне захотелось молиться так, как принято здесь.
– У нас принято,– сказал старец,– молясь о разрешении трудного вопроса, поститься и затвориться на три дня.
Я тут же попросил у игумена позволения остаться, чтобы помолиться у них.

Срок моей визы кончался, мне пришлось съездить и похлопотать о ее продлении на неделю, а потом вернуться в монастырь Святого Пантелеимона. После трех дней молитвы мне стало совершенно ясно, что оставаться в лоне католической Церкви для меня более невозможно. За эти дни молитвы для меня несомненно выявилось умаление Духа Святого в католическом догмате Filioque. (Filioque – «и от Сына» (лат.). Католическое добавление в составленный святыми Отцами на I и II Вселенских Соборах Символа веры, в его 8-й член: «И в Духа Святаго, Господа Животворящаго, Иже от Отца исходящаго…» – является одним из еретических отступлений от догматов Православия. Согласно словам Самого Спасителя, Святой Дух исходит от Бога Отца и посылается в мир Богом Сыном (Ин. 15, 26).)

Собранные мною материалы я запечатал в пакет и отослал в Ватикан с просьбой отчислить меня из католического духовенства. Размышляя о том, что истина открылась мне не в греческом, а в русском монастыре, я понял, что и служение свое я призван начать именно в Русской Церкви. Центр Православия за границей – Париж. Но в Париже Русская Церковь представлена тремя юрисдикциями. Где же истина?

На этот вопрос старец Силуан (так звали того дивного старца) сказал, что не смеет ответить без молитвы, и добавил:
– Попрошу еще двух старцев помолиться со мной об этом.
Через три дня те два старца ответили:
– Мы постриженники митрополита Антония (Храповицкого), по-человечески с ним связаны, любим его и уважаем как отца, но истина не у него, а у митрополита Елевферия, которого мы совсем не знаем и о котором ничего не слышали.

Срок визы истек еще раз. Ничего не оставалось, как расстаться со старцем Силуаном, незабываемые беседы которого услаждали меня все эти дни. Путь мой лежал в далекую Литву.

Митрополит Елевферий встретил меня ласково, но и осторожно, испытывал меня в течение месяца, прежде чем перевести в Православие. Приняв Православие, я просил митрополита и о православном иноческом постриге. Я вспомнил о фразе, сказанной мне владыкой Вениамином при первом знакомстве, и мне захотелось принять постриг именно от его руки. Митрополит Елевферий благословил, и через несколько дней, если Богу будет угодно, совершится мой постриг».

Через две недели отец Давид был пострижен в монашество епископом Вениамином с именем Димитрия, во имя борца за Православие – святителя Димитрия Ростовского.

***

Печать