Родился Василий Резвых в 1922 году на Украине. Отец умер в 1934 году, оставив мать с пятью детьми в полуголодной советской деревне. С раннего детства у него открылся художественный дар. Василий рисовал, когда пас коров, когда смотрел на восход, когда слушал птиц. В художественном кружке преподаватель рисования предсказывал ему большое будущее. «У тебя талант, Василий,– говорил учитель,– не зарывай его в землю». Но он был мальчишкой, и дух времени, романтика 1930-х годов позвала его в летную школу.
Потом началась Великая Отечественная война, которую он встретил летчиком-истребителем в звании младшего лейтенанта. Вместе с боевыми друзьями прикрывал он Каспий, нефть – черное золото, без которого ни в тылу, ни на фронте делать было нечего. Враг об этом хорошо знал и направлял свои бомбардировщики в Азербайджан к Каспийскому морю. Наши истребители вылетали посменно, как часовые у склада с горючим, только ангар этот, как говорил отец Руф, растягивался на сотни километров. Были столкновения и перестрелки, опасность и смерть поджидала каждый день. Однажды после выполнения боевого задания его самолет при посадке зацепился шасси за маскировочный трос и, перевернувшись несколько раз, ударился о землю кабиной вниз. Друзья бежали к дымящейся машине без всякой надежды, что пилот жив.
Но тогда произошло чудо: Василий остался живым и отделался только легким испугом. В полетной книжке, хранимой отцом Руфом, этот эпизод назван нарушением правил посадки, за что пилот получил выговор. Неделя в госпитале, и снова полеты днем и ночью, снова воздушные бои. Но жизнь после этого события уже воспринималась иначе. Василий стал размышлять о Боге, о Его непостижимом Промысле. В гимнастерке, в обложке военного билета, был спрятан нательный крестик и ладанка – мамино благословение перед войной. Провожая его, она сказала:
– Молись Богу, сынок, и Он тебя не оставит!
И Василий задумался, почему Господь сохранил ему жизнь, а брата Александра забрал у матери-вдовы? Именно на войне он поверил в Бога «по-настоящему», как он сам потом вспоминал. Внешне он оставался таким же, жизнерадостным и общительным, за что его любили друзья. И он любил своих боевых товарищей. Фронтовая дружба – особенная. Отец Руф как-то напомнил песню Владимира Высоцкого (как ни странно для монаха,– он ее знал): «Друг, оставь покурить, а в ответ – тишина: он вчера не вернулся из боя…». Политрук настоятельно требовал, чтобы Василий вступил в ряды ВКП(б), но он уже был другим человеком. Быть верным стране и народу, умереть за Родину Василий был готов. Но отречься от Бога, вера в Которого уже согревала его сердце, он не мог…
После Победы Василий вернулся в родную деревню повидать мать, братьев и сестер, поклониться могиле отца. Младшая из сестер призналась ему о тайном намерении стать монахиней, «чтобы молиться за всех». Василий снова задумался: Господь нас всех призывает, но к чему? Как жить правильно, чтобы угодить Ему? Чтобы было меньше греха на земле и не было больше войны, чтобы не умирали дети?
У постаревшего учителя рисования он взял рекомендацию в Ленинград, в Академию художеств (ныне – Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина). Приемная комиссия оценила экзаменационные работы летчика-фронтовика, и он был принят. Жил Василий в общежитии, с вдохновением слушал лекции профессоров и на уроках живописи забывал о времени. Но вот его вызвали в деканат. Кто-то донес, что студент Резвых посещает Никольский собор.
«Вы что, ищете там сюжеты для рисования?» – подсказал ему отговорку декан в присутствии человека в штатском.
«Нет, профессор,– ответил после паузы Василий, — я молюсь Богу».
Этих слов было достаточно, чтобы его исключили из Академии. Узнав об этом, Василий не удивился, лишь пришел в храм, поставил свечку об упокоении фронтовых друзей и подошел под благословение священника.
«Не плачь, сынок,– сказал переживший блокаду и ничему не удивлявшийся батюшка, положив руку на голову Василия,– Господь лучше нас знает, что нам пойдет на пользу. Твои слезы обернутся светлой радостью. У каждого свой крест. Господь не даст испытания выше сил…».
Василий поехал в Харьков. Работал лаборантом одного из вузов и жил в студенческом общежитии без прописки, готовясь к поступлению на учебу. К тому времени он был уже воцерковленным человеком и ходил на службы в кафедральный собор. Там он познакомился с монахинями, которым поведал о своих неудачах. Нужно было выбирать жизненный путь: либо продолжить учебу, либо вернуться домой, найти работу и помогать матери по хозяйству. «Тебе к матушке нужно, нашей наставнице,– сказали монахини,– она у нас прозорливая, укажет тебе, что делать и как быть».
Матушка, ветхая и приветливая, прямо с порога сказала:
– Вот, Господь послушника привел, монаха. В Киев поедешь, в Святую Лавру, там такие как ты нужны»,– и поклонилась на прощание.
– Будто камень с души свалился,– говорил отец Руф, вспоминая об этой встрече.
Наместник принял фронтовика в число братии, и вскоре состоялся постриг. Василия нарекли Руфом, в честь преподобного Руфа, затворника Печерского. «В затвор тебя посылать не будем,– улыбаясь, сказал наместник-архимандрит. – Но, возможно, уподобиться своему небесному покровителю тебе и придется на какое-то время».
Со временем это полушутливое предсказание сбудется. Монах Руф получит 5 лет ИТЛ на одном из «островов» ГУЛАГа, а затем еще 18 лет проживет «в затворе» – на Печерске в Киеве, в подвальной комнатке без окон при туалете, где станет работать уборщиком. Потом, читая Евангелие, он не раз будет замирать, дойдя до места, повествующего о том, как Христа вели на Голгофу и как римские воины схватили Руфа, сына Симона Киринеянина, который должен был нести крест Господа для распятия.
В 1960 году пришло время испытаний для иноков Киево-Печерской лавры – наступила эпоха хрущевских гонений на Церковь. В стране действовали, в том числе и с грифом «совершенно секретно», указы «об усиленных мерах по борьбе с религией». В конце 1950-х годов Н. С. Хрущев заявил во всеуслышание, что в 1980 году по телевизору будет показан «последний поп». Кстати говоря, вспоминая об этом заявлении, Митрополит Владимир (Сабодан) заметил, что речь шла именно о нем: Хрущев на московской фотовыставке указывал на его фотографию. В мае 1960-го центральная украинская газета «Правда Украины» писала о «хулиганских действиях» монахов Киево-Печерской Лавры. Следствием газетной шумихи, поднятой «Правдой Украины» вокруг этого «дела», стало то, что возобновленная во время Великой Отечественной войны Киево-Печерская Лавра по указанию Кремля была закрыта под предлогом ремонта и реставрации. Но на это властям пришлось потратить целых три года.
Органы КГБ взяли на вооружение целый арсенал различных приемов «борьбы с мракобесием». Одним из таковых и являлся разыгранный сценарий «избиения лаврскими монахами фотокорреспондента «Правды Украины» товарища Осадченко». Во время заранее подготовленного инцидента за углом Лавры стоял «воронок» с приготовленными для «попов» наручниками.
На самом деле фотокор Осадченко сам спровоцировал драку, и сам нападал на монахов с кулаками, что, собственно, на Владимирской, 33 (Управление КГБ в Киеве) и было срежиссировано. Приведем документ – приговор Печерского суда города Киева от 16 мая 1960 г. о «хулиганских действиях» монахов.
«Приговор Украинской Советской Социалистической Республики»
16 мая 1960 г.
Народный суд 2-го участка Печерского района г. Киева в составе: председательствующего народного судьи Ткаченко, народного заседателя Берова, с участием прокурора Яковлева, рассмотрев в открытом судебном заседании
Приговорил:
«…Учитывая характер совершенных с особой дерзостью преступлений, руководствуясь ст. 96 и 97 УПК УССР, Резвых Василия Филимоновича, на основании ст. 70 ч. II УК УССР, подвергнуть лишению свободы в ИТЛ без поражения в правах сроком на 5 лет».
Когда отца Руфа заключили в тюрьму, его мать обратилась в Верховный Совет СССР: «Как мать прошу о помиловании моего сына, Резвых Василия Филимоновича, 1922 г. р. Семь лет, с 1941-го по 1947-й, Василий находился в рядах Советской Армии, являясь младшим лейтенантом, летчиком-истребителем, на протяжении Отечественной войны принимал активное участие в боевых операциях. Имеет правительственные ордена и медали. Мне 68 лет. После смерти мужа, с 1934 года, вырастила и воспитала пятерых детей, трое сыновей добровольно ушли на фронт. Убедительно прошу обратить внимание на мою материнскую просьбу и помиловать моего сына. Он не преступник, и об этом я, его мать, могу заявить с чистой совестью. Он всегда был кротким, послушным и добрым, являясь моим утешением. Я инвалид II группы, и это горе совсем подкосило меня. Осушите мои слезы, верните моего сына, чтоб он был моей опорой в старости. Очень надеюсь на Вашу чуткость к материнской просьбе».
Верховный Совет СССР не внял материнской просьбе. Монах Руф провел в лагере 5 лет от звонка до звонка.
После освобождения из лагеря отец Руф провел 18 лет в подвальной комнате общественного туалета, расположенного недалеко от Киево-Печерской Лавры, куда он ходил ежедневно. Экскурсоводы атеистического музея «Киево-Печерский заповедник» полюбили приходящего «ласкового» монаха, позволяли ему прикладываться к мощам преподобных Печерских и даже приводить с собой других православных.
Мы не знаем о том, как молился все эти годы отец Руф. Знаем только, что Демеевская церковь Вознесения Господня стала его вторым домом, так как настоятель этого храма отец Мефодий* был в прошлом послушником Киево-Печерским и отца Руфа встречал, как родного брата. Они вместе молились по ночам, вместе плакали о закрытой Лавре, вместе принимали «калеченых и убогих» – жертв минувшей войны.
* Протоиерей Мефодий Петрович Финкевич, (ныне насельник Свято-Успенской Почаевской Лавры). Когда в 1988 году угасающая атеистическая держава разрешила возобновить богослужение в Киево-Печерской Лавре и открыть там (на Дальних пещерах) монастырь, у отцов Мефодия и Руфа был настоящий праздник.
Это бывшая приходская церковь села Демеевка, растворившегося в Киеве. Построена в 1882–83 гг. Она знаменита тем, что в 1907 году здесь венчалась Леся Украинка с Климентом Квиткой, а в хоре пел Александр Вертинский. Храм один из немногих в Киеве, который никогда не закрывался: ни при большевиках, ни при немцах, ни при Хрущеве. Лавра 30 лет была закрыта, а в Демеевской церкви на протяжении 130-ти лет непрерывно совершалась Литургия. Настоятель церкви протоиерей Мефодий так сказал о своей церкви: «это духовная свеча, которая никогда не угасала, хотя его священники и прихожане подвергались репрессиям. Известно, что, например, в 1931 году были арестованы и погибли протоирей Григорий Олтаржевский и священник Сергий Пивовонский. Знаменитая киевская старица матушка Алипия тоже ходила в нашу церковь. Она носила вериги – железные ключи: как только духовное чадо появится у нее, она и вешала на себя очередной ключик.
Это великая милость Божия в том, что матушка Алипия посещала наш храм, была его прихожанкой. Несомненно, по ее святым молитвам храм выстоял в трудные советские времена и был сохранен от разрушения. Матушка Алипия любила наш храм и многие помнят ее слова о том, что она «прописана на Демеевке»».
По воспоминаниям духовных чад матушки Наталии отец Руф появился у нее почти сразу после освобождения из лагеря. Его видели в матушкиной времянке, да и сама старица говорила, что приезжает к ней монах из Киева. Среди духовных друзей отца Руфа были и другие блаженные матушки, почитаемые среди православных как прозорливые старицы и молитвенницы.
Сам отец Руф вел строгую постническую монашескую жизнь, спал на досках без матраца и всегда готов был рассказать о чудесах Господних нашего времени, напоминая, что, «идеже хощет Бог, там побеждается естества чин». Говорил о явлении Христа мальчикам-пастухам в селе Демидове под Киевом в 1926 году, о предсказаниях прозорливой блаженной Марфы, предвестившей филаретовский раскол, и о многом другом. Сохранилась запись беседы с блаженной Марфой, сделанная в 1991 году (за год до раскола), в которой она рассказала о предательстве Филарета. Отец Руф много лет дружил с Марфой, до самой ее смерти. А затем, за два года до своей кончины, собирал материалы о явлении благочестивым лаврским прихожанкам князя Аскольда в районе Гидропарка в Киеве. При этом исполнялся неземной радостью и ликованием.
Городская мэрия, наконец, откликнулась на ходатайства «беспрописного» монаха-фронтовика, выделила ему «гостинку» на Оболони, где он и жил до последних дней.
В Лавре отец Руф молился, а остальное время, будучи свободным от монашеской кельи, как он сам говорил, посещал киевские монастыри и храмы. Православный Киев хорошо знал этого старца, вечно спешащего, в неизменном бежевом плаще на монашеском подряснике и в старой фетровой шляпе, с огромным коричневым портфелем, наполненным всевозможной литературой, рукописями, эскизами икон и резными фрагментами иконостасов. В храмах он обычно стоял у солеи или же в притворе, где заводил разговоры с молодежью и обязательно спрашивал: «Венчаны ли вы?» И если узнавал, что венчаны, отходил удовлетворенным, а если нет – поучал о важности Таинств Венчания, Исповеди и Причастия.
Господь почтил отца Руфа благодатными дарами. Старец говорил, что в XXI веке в Киеве и в России экономикой будут управлять китайцы, и что Православие на Украине сохранится при условии единства с Россией, и что войска НАТО будут бомбить православные страны (сказано до 1999 г.), и что со временем перестанут мироточить сухие главы, обильно источавшие миро в Киево-Печерских Дальних пещерах в 1988 году.
Символично и то, что по приезде в Киев в июне 1992 года новый Предстоятель Православной Церкви на Украине встречался со старейшими иноками Киево-Печерской Лавры, в числе которых был и монах Руф. Со временем старшая братия отошла ко Господу, лишь отец Руф оставался, как он сам шутливо говорил, «последним из могикан».
И все же справедливость восторжествовала: за два месяца до кончины, которую, очевидно, отец Руф предвидел, он обратился к наместнику Лавры архиепископу Павлу (Лыбедь) с просьбой определить для него келью. По благословению наместника ему предоставили келью в том же 50-м корпусе, где он жил когда-то, много лет назад, до заключения в лагерь. Так что завершил отец Руф свою земную жизнь в любимой Лавре, верность которой он хранил до конца.
Скончался отец Руф 26 марта 2009 года на 88-м году жизни. Отпевали почившего старца соборно во главе с наместником архиепископом Павлом 28 марта, в поминальную субботу Крестопоклонной недели Великого поста, в Крестовоздвиженском храме обители. Похоронен отец Руф на древнем Лаврском кладбище, за храмом Рождества Богородицы на Дальних Пещерах. Вечная ему память!
Протоиерей Леонид Цыпин вспоминает: «Я немало общался с отцом Руфом в начале 1980-х годов. И как-то спросил его: «Отец Руф, а где Вы работаете? – На что он ответил: – «маленькая такая работка, на которой безбожники работают и даже хуже». Вот так видел он свое место на земле. «Блаженны кроткие…». Царство тебе Небесное, дорогой отец Руф – подвижник, исповедник Христа. Радостно тебя было всегда видеть. Помолись там – в Царстве Господнем – о всех нас!
По материалам статьи: Сергей Герук «Крест отца Руфа», 2009 г.
Добавьте комментарий