«Всех люби и никого не осуждай,
и всем прощай, не унывай, не падай духом,
за все благодари Господа».
(Из наставлений схиархидиакона Илариона)
ВСТРЕЧИ, ОТКРЫВАЮЩИЕ НАМ ПУТЬ В ЖИЗНЬ ВЕЧНУЮ
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ О СТАРЦЕ СХИАРХИДИАКОНЕ ИЛАРИОНЕ
В течение семи лет мне посчастливилось каждый год бывать на Афоне. Обычно мы посещали Святую Гору осенью вместе с игуменом Валерием (Ларичевым), настоятелем храма во имя святых мучеников Флора и Лавра в селе Ям, Домодедовского района, Московской области. В одном из таких паломничеств я и познакомился в Свято-Пантелеимоновом монастыре с отцом Иларионом. Дважды во время нашего приезда старец находился в обители. На третий год его уже не было в монастыре. Мы пытались выяснить, почему он уехал с Афона, и нам сказали: мол, он отправился на Украину хоронить кого-то из родственников, после чего ему отказали в оформлении документов на въезд. Кто отказал – нам не объяснили. Возвращаясь с Афона (из Уранополиса) на машине, мы заехали в Киев, и в Киево-Печерской Лавре снова встретились с отцом Иларионом. А теперь постараюсь вспомнить подробнее о наших встречах со старцем, а затем представить материалы к жизнеописанию старца, собранные из разных источников.
Александр. А. Трофимов
***
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
– Скорее иди за нами, не отставай, нас схимник отец Иларион пригласил с собой на трапезу.
Кто такой отец Иларион я еще не знал, но побежал вслед за отцами, вдохновленный известием о возможной трапезе, которая по уставу не полагалась (для трудников монастыря и в среду трапеза разрешается).
Когда мы вошли в небольшую комнату, то увидели накрытый стол, на котором лежали помидоры, вареная фасоль, нарезанные куски арбуза, виноград, хлеб. Отец Иларион сказал, что духовник благословил устроить эту трапезу и пригласить нас.
– Я кушаю, конечно, постное,– сказал он,– нужно держать золотую середину. Многие молодые здесь начинали подвижничать – постились неумеренно, поклоны клали, молились подолгу, а где они сейчас? У одного язва желудка, а у другого печень, иные на операциях в больницах – и нет их на Афоне. А я ем и живу здесь, хотя мне уже 75 лет. Надо умерять пост, чтобы он по силам был, по состоянию здоровья.
После такого вступления мы начали уплетать то, что было на столах, а старец в это время как будто приглядывался к нам. Взгляд его – строгий и сверлящий, пронизывал насквозь, и очень скоро мне стало понятно, что этому старому монаху открыто многое не только в тайниках моей души, но и в душах других людей. Во время трапезы он говорил о многих вещах и как будто отвечал присутствовавшим на невысказанные вопросы. Попытаюсь записать то, что запомнилось из первой беседы, но, к сожалению, это лишь крохи с того пиршества, которым нас удостоил отец Иларион. Для меня это была первая долгая беседа, первое поучение, услышанное от святогорца.
«Был я в молодости харьковский босяк, гулял, в Бога не верил. Воевал на фронте в Великую Отечественную войну. До 1949 года Бога не знал, но Господь вразумил, покаялся, начал новую жизнь. Был в Киеве-Печерской Лавре. Здесь я заболел и умер в своей келье. Положили меня в гроб и оставили на ночь. Утром монахи пришли, чтобы отпеть и отнести меня на кладбище, а меня нет. Я ушел в Дальние пещеры молиться. С тех пор у меня в келье всегда стоит гроб. В Лавре встретил старцев-наставников моих схимонаха Дамиана, архимандрита Полихрония, преподобного Кукшу Одесского, игумена Андрея и монаха Пиора. (Он был ветеринарным врачом, потом случилось чудо – он прошел по мытарствам и вернулась душа на землю. После этого он ушел в Лавру).
После закрытия Лавры я 12 лет жил в Почаеве. Многие с Украины ездили за советом и молитвенной помощью. Здесь я получил иеродиаконство. Меня наместник монастыря так уговаривал принять священство, но я не хотел. Недаром святые отцы бегали от сана. На Афоне до недавнего времени старцы по обычаю не принимали священного сана. Кто-то из их учеников был священником, чтобы совершать богослужебный круг. А старец делал то, что должен – молился, руководил духовно, вел ко спасению, принимал откровения помыслов.
Когда меня за послушание хотели всё же посвятить во иерея, я подал прошение Владыке о постриге в схиму. А схимников по древним правилам не посвящают в сан. Таким образом мне удалось уйти от священства: я принял схиму – и остался иеродиаконом.
Я уже был в пожилом возрасте, а боялся исповедовать, особенно женщин. А сейчас молодые священники исповедуют девиц и женщин – это такой соблазн! Раньше никогда не позволяли рукополагать во иерея до 30 лет, а во диакона – до 25 лет. Тогда были на Руси исповедальные попы, как их называли,– опытные духовники, только они и исповедовали. Никогда не было такого, что подошел к любому священнику – и исповедуешься!
Многие священники и монахи не спасаются сейчас, так как впали в тяжкие грехи. Погоня за почетом, привилегиями, достатком, но главное – нет любви. И страха Божия нет. А служение священника страшное! Так трудно спастись священнику! Но священник – высшее звание на земле (и архиерей, конечно) – он выше царя: ведь он исповедует и его! Священнику никак нельзя жить и служить без любви. А любовь оскудела ныне.
Мир держится не подвигом, а любовью. Всё истинное движется любовью. Любовь Божия в том, чтобы все люди спаслись.
На исповеди священник должен быть строгим. Не только выслушивать то, что говорит исповедующийся, но выспрашивать до корней грехов. Но епитимьи сейчас не следует раздавать, надо любовью помогать и исправлять, быть снисходительным. А то не укрепленный в вере может в уныние впасть.
Священнику нужно быть особенно осторожным с женщинами. Иерею нельзя прикасаться к женщине, даже над епитрахилью задерживать руку не следует, враг тут же улавливает. Приходят на исповедь и говорят: «Я – девица». Конечно – по телу девица, а по уму блудница.
Нельзя священникам давать свою фотографию женщинам. Ведь среди них есть такие, которым достаточно фотографии, чтобы мерзостями заниматься, у них такое воображение.
Был такой случай: позвала одна «девица» хорошего священника на требу. Приготовила угощение, батюшка выпил – и она соблазнила его. Сейчас многие этим занимаются.
Женщины любят командировать. Не должно этого быть. Поэтому Афон – единственное место, где они пока не могут на своем настоять.
После операции у меня была клиническая смерть. Еще до начала операции меня предупредили, что лишь один процент с таким диагнозом выживает. Но я согласился на операцию. После смерти отнесли меня в морг, а в праздник Благовещения Божия Матерь меня воскресила. И вот живу до сих пор.
***
Меня старец обличил в присутствии братии монастыря. Когда мы после службы стояли возле храма великомученика Пантелеимона, я подошел к нему и попросил, не может ли он рассказать о подвижниках Киево-Печерской Лавры и Почаевской Лавры, так как я собираю о них материалы для книги. Старец на это ответил так: «Смотрите, писатель приехал, пузо наел, а сам про подвижников пишет. Надо жить как подвижники, подражать им».
При встречах отец Иларион целовал мою руку, а я – его руку. Когда в первый раз я попытался отнять свою руку, он сказал:
– Никогда не отнимай руку… Это братское приветствие. Ты, наверное, видел, как греки берут благословение у священнослужителей и монахов. Они не просят благословения, как это принято у нас, а берут его: подходят к священнику, берут его руку и целуют.
Когда там же на Афоне в Свято-Пантелеимоновом монастыре я впервые встретился со старцем Рафаилом (Берестовым), он поступил точно так: когда я целовал его руку, попросив благословения, он поцеловал мою.
***
Со всех концов России и стран СНГ присылали отцу Илариону записки с вопросами и просьбами помолиться. Эти записки скреплены были пачками по какому-то неведомому мне принципу. Хранились они в туго набитой сумке, которую батюшка носил на все службы. К тому времени он почти ослеп, кроме того, в храмах было темно, и однажды отец Иларион подал мне зажженную свечку и попросил почитать его поминальные записки о здравии и об упокоении, сказав, что нужно закончить чтение до Евангелия. Когда я сообщил ему, что уже прочитал записки, он ответил:
– Мы не читаем, а молимся!
В последующие дни старец на каждой службе подходил ко мне и подавал очередную пачку записок из своей сумки. Просил читать быстро, взглядом воспринимая все записанные имена.
***
Подошел к нему с просьбой посоветовать, как верно поступить: отправиться со своими спутниками на панигир* в Ватопедский монастырь, или остаться в нашем монастыре. Он резко ответил:
– Суета всё это.
Когда я, не расслышав ответ, снова спросил, он еще строже громко ответил:
– Я сказал, что суета!
Я не поехал на празднование, а когда мои спутники вернулись из Ватопеда, то сказали:
– Хорошо, что ты не поехал. Тебе было бы очень трудно, и вообще – такая суета!
Так что старец оказался прав,– мои друзья повторили сказанное батюшкой ключевое слово «суета».
* Панигир – престольный праздник.
***
Отец Иларион опекал нас до самого последнего дня пребывания на Афоне. Перед нашим отъездом он спросил имя моей мамы и сказал, что она истинная молитвенница, и он будет молиться о нас. В день отъезда он приготовил для нас пакет с едой, который мы открыли в Фессалониках и с благодарностью к старцу вкусили с любовью собранное им в дорогу.
ВТОРАЯ ВСТРЕЧА
Когда старец увидел меня в первый день прибытия в монастырь, то первым делом спросил, как чувствует себя Мариюшка – моя мама. Потом пожелал провести время с духовной пользой и «отдохнуть от мира», подышать воздухом вечности, молитвы, смешанной с воздухом Эллады.Затем он спросил:
– Ты привез икону?
Я не понял, о какой иконе он говорит, и эти слова стали мне понятны только на следующий день. После первой ночной службы батюшка подошел ко мне и пригласил зайти к нему в келию перед вечерним богослужением.
К указанному часу я стоял перед дверью его келии. После традиционной молитвы: «Молитвами святых отец наших…» и ответа «аминь» вошел в келию старца. Первое, что увидел здесь – образ преподобного Илариона Печерского с частицей его мощей из пещер Киево-Печерской Лавры. Книг практически нет, так как батюшка почти ослеп, поэтому всё раздал. В келии только иконы, лампады, свечи. Топчан, маленький столик и креслице. Дощатая перегородка, на которой висит одежда – вот и вся обстановка.
Отец Иларион усадил меня в кресло и сказал: «Господь благословил пригласить тебя и побеседовать о том, что очень важно для твоей будущей жизни.
Господь сотворил все миры любовью Своею, и только любовью все живет и движется. Но Денница, высший Ангел пал, и тогда создал Господь человека, чтобы восстановить разрушенное единство мира в первозданной его красоте. Когда же человек сделал неверный выбор, поддавшись искушению диавола, то послал Отец Небесный Сына Своего Единородного, чтобы спасти человека и весь сотворенный мир, подпадший под грех и смерть. В Совете Превечном Святой Троицы все предусмотрено. Вот ты думаешь, зачем приехал на Афон, а все это предусмотрено Всеблагим Промыслом Божиим. Господь знает, зачем послал тебя и на сей год в монастырь, и ты должен услышать то, для чего прибыл. Каким бы малым ни казалось событие нашей жизни, оно послано Богом, и оно имеет смысл и значение для нашей судьбы в вечности.
1. Отсутствие женщин.
2. Малолюдство и тишина.
3. Ежедневная исповедь.
4. Умное делание. Молитва по четкам.
5. Ночные молитвы и богослужения.
6. Строгое исполнение Афонского Типика (Устава)
1. Отсутствие женщин.
2. Малолюдство и тишина.
3. Ежедневная исповедь.
4. Умное делание. Молитва по четкам.
5. Ночные молитвы и богослужения.
6. Строгое исполнение Афонского Типика (Устава)
На Афоне молятся и совершают богослужение ночью. Ночные часы – самые благоприятные для иноков. Монахи упраздняют ночь и отдают ей предпочтение в умном делании и молитве. Монах принадлежит иному миру (отсюда и слово «инок»). Монашество – таинство будущего века – так говорят старцы и в чинопоследовании монашеского пострига сказано: «Познаим, братие, таинства силу…»
В Апокалипсисе сказано: «И ночи не будет там» (Апок. 22, 5). Вот и здесь, на Афоне, нет ночи, и Сам Господь – Солнце Правды освещает и просвещает всех и все. «Ночь не светла для неверных, а для верных она просветленна».
Появляются на небе звезды, и весь Афон встает на молитву, хваля и прославляя Господа, сотворившего этот мир. Ночью не чувствуешь времени, здесь на ночных службах воцаряется вечность. Святая Гора в ночные часы объята пламенем молитв. И когда со словами «Слава Тебе, показавшему нам свет!» восходит солнце, то его сияние напоминает нам о приходе во славе Солнца Правды – Христа.
***
Здесь ты прикасаешься к тайне монашества, а это – высшая наука на земле, монастырь же – школа, равной которой не было, и нет нигде в мире. Здесь научаются жизни с Богом, учатся очищать себя и приближаться к Богу, учатся молитве и тому, что называют единым на потребу. Мир не понимает этого, не знает этой великой науки, а точнее сказать искусства святости. А монастырь имеет это знание, выше которого нет ничего на земле – знание того, как спасти душу и быть с Богом. Мир не знает высоты монашества. Никакая культура, литература, искусство, никакое иное делание духовное не сравнится с монашеским подвигом и монашеским деланием.
Я ведь не учился в духовных школах, не кончал университетов, и то, что говорю сейчас, говорю из личного опыта, из того, что Сам Господь открыл. Истинное знание дает только Господь. И Он дарует сказать человеку такое слово, которое убеждает, независимо от его образования, знаний, области интересов, ибо это знание от Бога, а не от человеков.
***
Мало кто помнит, что в 1948 году пытались перейти на новый стиль. Собор в Москве был, но ничего не получилось. А мы должны держаться Пасхалии Юлианского календаря, не может быть празднование Святой Пасхи до Пасхи еврейской.
Кое-кто валит наши беды на масонов, евреев: те виноваты, эти виноваты. Господь попускает скорби, гонения, чтобы испытать нашу веру. Молись, борись с искушениями и напастями. Кого нам бояться? – ведь с нами Бог!»
***
Первый: засохнет дуб Мамврийский.
Второй: перестанет сходить благодатный огонь в Иерусалиме перед Пасхой.
Третий: будет восстановлен Иерусалимский храм, разрушенный римлянами.
Четвертый: Иверская икона Божией Матери – Вратарница Афона – уйдет со Святой Горы.
Есть четыре признака близости конца мира:
Первый: засохнет дуб Мамврийский.
Второй: перестанет сходить благодатный огонь в Иерусалиме перед Пасхой.
Третий: будет восстановлен Иерусалимский храм, разрушенный римлянами.
Четвертый: Иверская икона Божией Матери – Вратарница Афона – уйдет со Святой Горы.
Деточки, если бы вы знали, как близко то, что Господь определил к завершению мира. Поэтому так страшно сейчас жить в миру.
Добавьте комментарий