Дорогие читатели сайта, прихожане Троицкого храма в Сходне и жители подмосковной Сходни, мы продолжаем публикацию материалов из книги «Сходня Православная». Эта глава посвящена судьбе исповедника Русской Церкви священника храма Живоначальной Троицы в поселке Сходня протоиерею Александру Алексеевичу Смирнову (1893–26.2.1938).
Тем, кто имеет возможность, прошу оказать материальную помощь для издания книги о Сходне.
Александр А. Трофимов
ПРОТОИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ СМИРНОВ
(1893–26.2.1938)

Будущий священник Александр Алексеевич Смирнов родился в 1893 году в селе Никольское-Сверчково Клинского уезда Московской губернии. Окончил духовную семинарию. После женитьбы на Александре Сергеевне Потокиной (1895 г.р.) Александр был рукоположен во священника. Александра Сергеевна происходила из глубоко верующей православной семьи.

Сохранилась семейная фотография, на которой отец Александры Сергеевны – диакон Сергий Потокин – сидит крайний справа. В их семье хранилась святыня – чудотворная Боголюбская икона Божией Матери: этим образом отец Сергий благословил дочь на брак. В браке с отцом Александром у Александры Сергеевны родилось пятеро детей. Трое их них умерли в детстве, Сергей (1924 г.р.) погиб во время Великой Отечественной войны под Вязьмой. В живых из детей остался только сын Николай.
* Село Никольское-Сверчково, Клинского района находится примерно в 17 км. к югу от города Клин.

Село Никольское – очень древнее (XV в.), оно получило свое наименование от стоящей в нем церкви. Село Никольское (ранее называвшееся Никольское-Сверчково) – бывшая вотчина Татищевых. С середины XIX века село перешло во владение полковника А. А. Азаревича; потом – к Старицким, а в ХХ веке – княгине Гагариной. Между 1738 и 1758 гг. по заказу генерал-полицмейстера Петербурга Алексея Даниловича Татищева в селе была построена церковь Святителя Николая Мирликийского, в стиле раннего барокко. Малые приделы посвящены Ахтырской иконе Божией Матери (устроен в 1839 г.) и св. блгв. Князю Александру Невскому (устроен в 1872 г). Никольское-Сверчково – родина знаменитых русских зодчих – Якова Бухвостова и Трофима Игнатьева.

В 1930-х годах храм закрыли. Поначалу здание церкви пытались приспособить под хозяйственные нужды, потом забросили. Колокольню решили взорвать, чтобы использовать оставшиеся кирпичи для строительства фермы, но после взрыва не осталось ни одного целого кирпича… С тех пор храм так и стоял, разрушаясь. На крыше росли деревья, кустарники. В храме местные жители упражнялись в стрельбе из охотничьих ружей. Все росписи расстреляны, причем целились «охотники» в лики. Когда при восстановлении храма меняли крест на куполе, то, снимая старый крест, увидели, что и он весь изрешечен пулями. В 1995 г. полуразрушенный храм был передан Русской Православной Церкви. Постепенно церковь восстанавливается. Отремонтирована крыша, побелены стены, заменен пол, проведено отопление, установлен великолепный золоченый иконостас с вновь написанными иконами. В настоящее время колокольня восстанавливается.
Мы не знаем, в каких храмах служил отец Александр, но из сохранившихся документов и воспоминаний известно, что он служил священником в Троицком храме поселка Сходня, проживал в церковном доме по адресу: Парковый проспект, д. 14-а, в церковном доме.

Александра Сергеевна прожила долгую и нелегкую жизнь. Самыми тяжелыми испытаниями стали для нее арест и расстрел мужа. Сыну Николаю в это время было 6 лет, но он помнил, как чужие люди пришли забирать его отца и как он последний раз прижался к нему в прихожей. Арестовали отца Александра в Сходне 15 февраля 1938 года. Скорее всего, это был уже не первый арест. Официальная причина ареста – ночное отпевание старушки-прихожанки на его приходе в Сходне. Возможно, поводом к аресту явились также проповеди отца Александра с призывом к терпению.
Согласно материалам следственного дела, отец Александр виновным себя не признал. 21 февраля 1938 г. протоиерей Александр Смирнов был осужден Тройкой при УНКВД СССР по Московской области по обвинению «высказывание клеветнических измышлений в отношении жизни трудящихся в СССР». Приговор – высшая мера наказания – расстрел. 26 февраля 1938 года отца Александра расстреляли на Бутовском полигоне – «Русской Голгофе», как назвал это место скорби и мужества Святейший Патриарх Алексий II. Всего 11 дней понадобилось следственным органам, чтобы арестовать, расследовать, осудить и расстрелять исповедника Русской Церкви протоиерея Александра Смирнова. Матушка Александра не сразу узнала о расстреле мужа. При обращении в органы НКВД ей говорили, что он болен туберкулезом легких и находится в лазарете.
25 апреля 1958 года протоиерей Александр Алексеевич Смирнов был реабилитирован за отсутствием состава преступления.
***
В зрелом возрасте сын протоиерея Александра Николай женился на Лидии Александровне, и его мать Александра Сергеевна прожила в их семье двадцать лет. У Лидии Александровны и Николая Александровича Смирновых родились две дочери: Татьяна (1958 г.р.) и Елена (1964 г.р.). Когда Татьяна вышла замуж в 1988 году, родители благословили ее на брак семейной святыней – уже упомянутой нами Боголюбской иконой Божией Матери. Муж Татьяны через какое-то время выказал недовольство и упрекнул жену: «Что это ты икон навешала?» Тогда Татьяна, чтобы не раздражать мужа, аккуратно сняла икону, завернула ее в полотенце и убрала в гардероб.
В это время маме Татьяны, Лидии Александровне, приснился сон, в котором она услышала слова Пресвятой Богородицы: «Забери Меня отсюда!» После этого мать сказала дочери: «Не обижайся: верни, пожалуйста, икону». Так икона возвратилась в дом Смирновых в поселке Покровка Клинского района Московской области.

История деревни Покровка начинается с 1874 года, когда при строительстве Николаевской железной дороги официально была зарегистрирована станция Покровка. Этот населенный пункт основан как пристанционный рабочий поселок. С конца 30-х годов ХХ века деревня постепенно разрасталась по обеим сторонам Октябрьской железной дороги. С 1957 года Покровка получила статус дачного поселка.
В Покровке никогда не было храма. И в 90-х годах ХХ века, когда стали восстанавливаться из руин православные монастыри и храмы, Православной Церкви возвращались поруганные святыни, и вновь стала возможна христианская проповедь, перед верующими жителями поселка Покровка и приезжающими на лето многочисленными дачниками встал вопрос, в какой храм ходить. Им приходилось или ездить в Клин, или ходить пешком за несколько километров в храм села Головково

Тогда группа верующих обратилась за помощью к благочинному Клинского округа протоиерею Борису Балашову о создании храма в Покровке. В результате 30 ноября 1998 года Русской Православной Церкви было передано в долгосрочную аренду здание бывшего поселкового клуба. В нем устроили храм, который решено было посвятить Боголюбской иконе Божией Матери. Первый молебен был отслужен 19 января 1999 года на Крещение Господне. Настоятелем храма митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий назначил священника Андрея Маценова.

А когда в Покровке открылся храм в честь Боголюбской иконы Божией Матери, Лидии Александровне стало ясно, в каком месте должна находиться их семейная святыня. Летом 1999 года Лидия Александровна Смирнова принесла икону в дар приходу. Первоначально образ поместили в алтарь, его выносили только на престольный праздник или во время крестных ходов. Позже икону поместили для поклонения верующих в храме, соорудив для нее специальную сень. Посвящение храма в честь Боголюбской иконы оказалось промыслительным.

Однажды Великим постом настоятеля Боголюбского храма отца Андрея пригласили пособоровать пожилую прихожанку, проживающую в Покровке на улице Комсомольской. Этой женщиной оказалась Лидия Александровна Смирнова. Отец Андрей обратил внимание на старинную фотографию, висящую в комнате. На ней был запечатлен молодой священник в облачении с матушкой, которая держала на руках грудного младенца. На вопрос, кто изображен на фотографии, Лидия Александровна ответила: «Это родители моего мужа Николая: протоиерей Александр Смирнов с женой Александрой Сергеевной. А Боголюбской иконой, которую я пожертвовала в ваш храм, нас с мужем благословила моя свекровь».

Лидия Александровна показала фотографию 1924 года, на которой в центре сидят пожилые священник с матушкой, а вокруг них – их большая семья. Отец ее свекрови Александры Сергеевны – диакон Сергий Потокин (в очках) – сидит крайний справа. На этой фотографии запечатлены еще два человека (стоят четвертый и пятая слева), судьба которых связана с Покровкой. Это родная сестра Александры Сергеевны – Варвара Сергеевна Смирнова (1891 г.р.) и ее муж иерей Михаил Иванович Смирнов (1888 г.р.). Именно отец Михаил в 1939 году поселился в Покровке на улице Комсомольской. Служил он в Головково и в Клину. Отец Михаил скончался в Покровке в 1967 году в возрасте 79 лет, а матушка Варвара – в 1968 году в возрасте 76 лет. Оба похоронены на покровском кладбище.

Мы рассказали в подробностях эту историю для того, чтобы читатели увидели, как помогает Господь собирать сведения для духовной пользы и радости тех, кто любит свой храм и желает узнать подробнее о его истории и судьбах служивших в нём отцов. О судьбе священника нашего храма протоиерея Александра Смирнова мы узнали из публикации в издании «Клин Православный», Клин, «Христианская жизнь», 2012.
***
БУТОВСКИЙ ПОЛИГОН – РУССКАЯ ГОЛГОФА
«Кто испишет имена ваша!
Кто поведает миру вся претерпенная вами!»
(Служба святым новомученикам и исповедникам Российским)

Протоиерея Александра Смирнова расстреляли на Бутовском полигоне, как и многих мучеников и исповедников Русской Церкви. Бутовский полигон – особое место для верующих людей: вряд ли найдется на нашей земле, а может быть, и во всем мире место, где было бы казнено столько православных священнослужителей и мирян, пострадавших за веру. Здесь за неполных пятнадцать месяцев было расстреляно 940 человек, единственная вина которых заключалась в исповедании Православной веры. Годы, прошедшие с октября 1917 года, стали временем беспримерных гонений за веру, превзошедших даже гонения первых веков христианства. Сонмом мучеников преисполнилась Русская Православная Церковь, сохранившая в дни жестоких испытаний чистоту и крепость веры.

Первыми пострадавшими в Бутове за Церковь были священники, расстрелянные 20 августа 1937 г. Больше всего священнослужителей пострадало осенью 1937 г. и в зиму 1937–1938 гг. Арестованным за веру предъявлялось обвинение по 58-й статье УК РСФСР, в основном, пункты 10 и 11 («антисоветская агитация», «контрреволюционная деятельность»). Но поводы для обвинения могли быть самые разные: «сохранение церкви и насаждение тайного монашества», «недоносительство» (знал о «беглом попе» и не донес), «помощь ссыльным», «приют бездомных священнослужителей». Очень часто следователи, не замечая всей абсурдности ситуации, записывали в обвинительном заключении в адрес какого-либо священнослужителя: «клеветал, что церкви закрываются, священники арестовываются»…

Сонм священнослужителей, пострадавших за веру в Бутове, возглавляют семь архиереев: митрополит, два архиепископа, и четыре епископа. Старейший архиерей, принявший мученический венец в Бутове – священномученик Серафим (Чичагов), митрополит Ленинградский. Архиепископы – священномученик Димитрий (Добросердов) и священномученик Николай (Добронравов), епископ Арсений (Жадановский), последний наместник Чудова монастыря в Кремле, епископы – священномученик Аркадий (Остальский) родом из Житомира и священномученик Никита (Делекторский). Здесь расстрелян также последний наместник Троице-Сергиевой Лавры преподобномученик Кронид (Любимов), множество лаврских монахов.
На Бутовском полигоне были замучены 739 священнослужителей РПЦ: 1 митрополит, 2 архиепископа, 4 епископа, 15 архимандритов, 118 протоиереев, 14 игуменов, 52 иеромонаха, 363 священника, 60 диаконов (в т. ч. 4 протодиакона и 1 архидиакон), 10 монахов, 58 монахинь (в т. ч. 3 схимонахини), 14 послушников и послушниц, 8 священнослужителей (без уточнения сана). За веру на Бутовском полигоне были расстреляны 219 мирян (псаломщики, чтецы, регенты, певчие, церковные старосты, иконописцы, члены церковных советов, уборщицы храмов, церковные сторожа).

В числе похороненных на Бутовском полигоне – люди, оставившие след в русской истории: председатель 2-й Гос. Думы Ф. А. Головин, бывший московский генерал-губернатор В. Ф. Джунковский, один из первых русских летчиков Н. Н. Данилевский, член экспедиции О. Ю. Шмидта бортмеханик Я. В. Брезин, правнук М. И. Кутузова профессор церковного пения и композитор М. Н. Хитрово-Крамской, художник А. Д. Древин, спортсмены, заложившие основы советского альпинизма. В земле Бутова лежат представители русских дворянских родов: Ростопчиных, Тучковых, Гагариных, Шаховских, Оболенских, Олсуфьевых, Бибиковых, большая группа бывших царских генералов (генерал-лейтенант Е. И. Мартынов, генерал-майор М. Ф. Кригер, обладатель 7 воинских боевых наград генерал Б. И. Столбин и др.).
***

Подписывал расстрельные списки бутовских страдальцев Станислав Францевич Реденс (1892–1940), начальник Управления НКВД по Московской области (расстрелян в 1940 г.).
Приведением в исполнение приговоров на полигоне Бутово руководили комендант и начальник административно-хозяйственного отдела УНКВД по Московской обл. И. Д. Берг и его зам. и одновременно руководитель Управления рабоче-крестьянской милиции зам. и М. И. Семёнов. С 1934 года И. Д. Берг работал в Московском областном управлении НКВД в должности начальника административно-хозяйственной части. На Бутовском полигоне руководил группой, которая занималась исполнением смертных приговоров, выносимых «тройками». Обвинялся Берг в том, что внёс рационализаторское предложение – в кузов машины, внешне напоминавшей хлебный фургон, выводилось отверстие выхлопной трубы, и находившиеся там люди отравлялись продуктами сгорания. В случае, если жертвы не умирали от удушья, то они находились в полубессознательном состоянии, что облегчало их ликвидацию. Впервые применена в 1936 году.

Приведение приговоров в исполнение в Бутово осуществляла одна из так называемых расстрельных команд, в которую, по рассказам и. о. коменданта, входило три-четыре человека, а в дни особо массовых расстрелов число исполнителей возрастало. Один из местных жителей, служивший шофером на автобазе НКВД (а шоферы автобазы НКВД были тогда люди осведомленные), говорил, что весь спецотряд состоял из двенадцати человек.
О том, как совершались казни на Бутовском полигоне, рассказал в начале 1990-х годов и. о. коменданта АХО Московского управления НКВД капитан А. В. Садовский. Он отвечал за приведение в исполнение приговоров по Москве и Московской области, в том числе и на Бутовском полигоне, с января по октябрь 1937 года. Автозаки, в которых помещалось до пятидесяти человек, подъезжали к полигону со стороны леса примерно в 1–2 часа ночи. Деревянного забора тогда не было. Зона была огорожена колючей проволокой. Там, где останавливались машины, находились вышка для охраны и прожектора, закрепленные на деревьях. Людей заводили в барак якобы для «санобработки». Непосредственно перед расстрелом объявляли решение, сверяли данные. Делалось это очень тщательно. Эта процедура продолжалась порой в течение многих часов.

Исполнители пользовались личным оружием, чаще всего приобретенным на гражданской войне; обычно это был пистолет системы «наган», который они считали самым точным, удобным и безотказным. При расстрелах полагалось присутствие врача и прокурора, но, как мы знаем из показаний самих исполнителей, соблюдалось это далеко не всегда. В дни расстрелов всем исполнителям и охране выставлялось ведро водки, из которого можно было черпать сколько угодно. (Да и как выполнять подобную работу, не оглушая себя спиртным?!) В сторонке стояло еще ведро с одеколоном. По окончании расстрелов ополаскивались одеколоном, т.к. от исполнителей за версту несло кровью и порохом. По их собственному признанию, от них «даже собаки шарахались».

Затем исполнители шли в комендатуру, где от руки заполняли бумаги, в конце акта о приведении приговоров в исполнение ставили свои подписи. После всех необходимых формальностей полагался обед, после чего исполнителей, обычно мертвецки пьяных, увозили в Москву. К вечеру на месте казни появлялся человек из местных; он заводил бульдозер, стоявший для этих целей на полигоне, и тонким слоем земли присыпал трупы. На следующий день расстрелов все повторялось сначала.
Первое время расстрелянных хоронили в небольших отдельных ямах-могильниках. Эти могильники разбросаны по территории Бутовского полигона. Но с августа 1937 года казни в Бутово приняли такие масштабы, что «технологию» пришлось изменить. С помощью бульдозера-экскаватора вырыли несколько больших рвов, длиной примерно в 500 метров, шириной в 3 метра и глубиной также в 3 метра (рвы реально видны на аэрофотокосмических снимках, которые были сделаны землеустроительными организациями для службы госбезопасности; на снимках четко прослеживаются полосы, означающие измененную структуру почвы на этих участках).
***

Так называемые «церковные дела» имеют одну особенность. Это в буквальном смысле слова СВИДЕТЕЛЬСТВА О ВЕРЕ. Конечно, большинство подследственных, забитых или обманутых следователями, в конце концов, признают себя виновными «в антисоветской агитации» и «контрреволюционной деятельности»; но в вопросах веры церковный народ показал себя неустрашимым. Ни пытки, ни угрозы смерти не могли заставить верующих отречься от Бога, возвести хулу на Церковь. Светом мученичества освящены многие страницы следственных дел. Его не могут затемнить ни клеветнические измышления следователей, ни грязные потоки лжесвидетельств. Большинство христиан на вопрос об отношении к советской власти отвечают, что она «послана Господом за грехи» или просто называют ее «антихристовой» и «сатанинской».

Твердость и силу духа проявляли не только известные архиереи, но и простые деревенские священники, безвестные монахи и монахини. Монахиня Елисавета (Орлова) из Акатовского монастыря говорила на допросе: «…В силу своих убеждений я как верующая питаю ненависть к существующему строю и к коммунистам как главным виновникам гонений на православную веру Христову. Я была и остаюсь убежденной, что советский строй непрочен, и что эти тягостные времена посланы нам от Бога ненадолго. Поэтому я призывала верующих сплотиться вокруг Православной Церкви». Матушка Елисавета расстреляна на Бутовском полигоне 17 февраля 1938 года.

Священнослужители и миряне, в Бутове и по всей стране убиенные, не сомневались, что власть безбожников будет свергнута, что придет время и окончится помрачение: вновь откроются храмы и монастыри, и зазвучит в них с новой силой Слово Истины. Незадолго до своего ареста владыка Серафим (Чичагов) сказал: «Православная Церковь сейчас переживает время испытаний. Кто останется верен святой апостольской Церкви – спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством христианства. Так будет и с этим гонением. Оно окончится, и Православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это – золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история христианства».

Надежды и упования мучеников осуществились. На месте их кончины на Бутовском полигоне воздвигнут храм, в котором совершается Божественная литургия, звучат слова молитв и поминовения. Здесь молятся и «о всех в годину лютую на месте сем и в иных местах умученных и убиенных». Духовный опыт мучеников, их страдания, место их гибели святы для нас. В наши дни «Русской Голгофой» назвал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II Бутовский полигон под Москвой. Всего на март 2007 г. в лике святых Русской Православной Церкви прославлено 322 пострадавших в Бутове. Для сравнения напомним, что к концу XX в. Русской Православной Церковью было канонизировано около 400 святых. Собор новомучеников и исповедников Российских, прославленных только в 2000–2011 гг., включает имена 1774 святых.
Святии новомученицы и исповедницы Российстии,
молите Бога о нас!
Добрый день, мне по наследству от моего прадеда досталась икона господь вседержитель икона на большом листе, а в углу мелким печатным шрифтом написано. Отъ Моск. дух.-ценз. ном. печ. дозв. Москва 19 января 1904 г. ценз. прот. Александръ Смирновъ. напишите пожалуйста как появилась эта икона и имеет ли она какую либо ценность.