8 сентября – день Ангела подвижницы благочестия XX столетия – блаженной старицы Наталии Вырицкой (Наталии Михайловны Евстигнеевой; 1890–1976 гг.). Предлагаем вниманию посетителей сайта главы из книги о старице, составленной и подготовленной к изданию Александром Трофимовым.
К ЧИТАТЕЛЮ
Блаженная старица Наталия несла людям этот духовный огонь, от которого возгорались сердца многих. В предлагаемой читателю книге каждый сможет не только прикоснуться к тайне жизни и подвига дивной вырицкой старицы, но и получить духовный опыт для продвижения по пути возрастания в вере, надежде и любви.
Преподобный старец Симеон Псково-Печерский говорил, что ее подвиг выше монашеского и ставил матушку на две ступени выше себя. Блаженная старица Наталия совершала при жизни и до сих пор совершает множество благодатных чудес. Наши старцы не раз подтверждали, что юродство – это высший и самый трудный подвиг во имя Христа.
Она понесла подвиг, сравнимый с подвигом прп. Марии Египетской, и нет сомнения, что она будет прославлена во святых.
Митрополит Симбирский и Новоспасский
Прокл (Хазов; 1943–2014)
***
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать...
(Ф. И. Тютчев)
В те годы мне приходилось часто бывать в Ленинграде, и каждый раз приходил я на могилку вырицкого старца, молился в Казанском храме. Там я познакомился с его настоятелем протоиереем Алексием Коровиным. Узнав, что я собираю сведения о старце Серафиме, отец Алексий поделился со мной собранными им материалами, разрешил скопировать письма с воспоминаниями о старце, присланные из разных концов нашей Отчизны.
Драгоценным источником для жизнеописания стали воспоминания епископа Тихвинского, а затем Ульяновского Прокла (Хазова). Владыка многое рассказывал о любимой им Вырице, о старце Серафиме, о других подвижниках, с которыми он встречался в разные годы, а также о своей жизни, о своих родных. Во время одной из наших встреч я спросил его, не знал ли он вырицкую старицу матушку Наталию? Ответом на вопрос стали воспоминания о матушке, надиктованные Владыкой.
Все это шло в копилку сведений о великом подвижнике нашего времени, и мне так хотелось поделиться с близкими тем, что удалось собрать. Однако по тем временам напечатать это было невозможно, и первое машинописное издание жизнеописания стало распространяться в «самиздате». Но вот пришел 1991 год – распад Советского Союза, а вслед за этим Русская Православная Церковь обрела самостоятельность и вышла из-под государственного контроля. Появились первые православные книгоиздательства, и стало возможным публиковать то, что 15 лет писалось «в стол». Тогда начали печататься одна за другой книги на основе собранных за эти годы материалов. Среди них вышла в свет и книга о старце Серафиме Вырицком*. Владыка Прокл написал предисловие к первому изданию книги и благословил ее к печати.
* Трофимов А. Старец иеросхимонах Серафим Вырицкий. Изд. Братства святителя Алексия. М., 1996,1997, 1998, 1999, Киев, 2000; Почаев, 2001; Фессалоники, 2003 (на греческом языке); София, 2004 (на болгарском языке); М., 2004; Краматорск, 2005; М., 2008.
В книгу о старце Серафиме Вырицком я включил воспоминания о блаженной старице матушке Наталии. После того, как книгу перевели на греческий язык, прочитавший ее известный греческий богослов вдохновился на сбор сведений о блаженных, прославившихся в земле Эллады. Более двух часов в монастыре в окрестностях Фессалоник мы беседовали с ним о юродстве, как пути святости, и он согласился с тем, что этот подвиг особенно распространен в Русской Церкви. Еще он сказал, что в наши дни этот подвиг вернулся в Грецию через Россию.
У меня и в мыслях не было, что когда-нибудь удостоит меня Господь заниматься составлением книги о матушке. Но вот пришла пора вспомнить строки великого нашего поэта, приведенные в эпиграфе:
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется…
Слово, напечатанное в книге о старце Серафиме, отозвалось: зимой 2013 года мне позвонил Митрополит Прокл и сказал:
– Тебе в ближайшие дни позвонят из Вырицы,– сделай то, что они попросят.
В тот же день позвонил настоятель Казанского храма в Вырице протоиерей Георгий Преображенский и предложил составить книгу о старице Наталии Вырицкой. Отец Георгий кратко рассказал о событиях, связанных с обретением нетленных останков матушки и пригласил в Вырицу, чтобы собрать воспоминания о матушке ее духовных чад. Эта поездка состоялась в июле 2013 года, и ее итогом стала эта книга, предлагаемая вниманию читателей.
***
Глава 1
ВОСПОМИНАНИЯ О БЛАЖЕННОЙ СТАРИЦЕ НАТАЛИИ ВЫРИЦКОЙ
1. ВОСПОМИНАНИЯ ВЛАДЫКИ ПРОКЛА, МИТРОПОЛИТА СИМБИРСКОГО И НОВОСПАССКОГО (1943–2014)
Пришел я к матушке в первый раз, уже наслышанный о ее прозорливости, а она мне в ноги кланяется. Екатерина Владимировна говорит:
– Наташа, что ты делаешь? Зачем ему кланяешься?
– Катя, ничего ты не понимаешь, это не твое дело.
Я тоже очень удивился и спросил:
– Мать Наталия, что вы кланяетесь?
– Я не тебе, а твоему сану кланяюсь. Зайди, зайди в мою келью, побеседуем. Вот как я живу скромненько.
Екатерина Владимировна потом говорила, что, услышав слова матушки «пойдем в мою келью», поняла: быть мне монахом.
Меня поразила обстановка в ее доме. Это было настоящее царство зверей и птиц: кролики, козы, собаки, куры, утки.
Перед уходом в армию в 1964 году я приходил к ней, и она мне сказала:
– Иди с Богом, Господь тебя всегда будет хранить, все у тебя будет хорошо.
Напутственный молебен в Никольском соборе служил мне отец Василий Ермаков.
Срочную службу я проходил в войсках Военно-Воздушных сил в Заполярье до 1967 года. Наше общение с матушкой продолжалось и после армии, когда я в 1970 году поступил в семинарию сразу на второй курс, а позднее – в Духовную Академию.
Матушка очень хорошо ко мне относилась, называла «птичкой», – может быть, потому, что в армии я служил в авиации, а может быть, по другой причине. Она предсказала мне священство, монашество и архиерейство.
Хорошо помню, как это было. Я учился в духовной семинарии, и мне предстоял трудный экзамен. Как раз приехал отец Василий Швец и предложил поехать в Вырицу. Я сказал, что у меня экзамен по Ветхому Завету, надо готовиться, но батюшка ответил:
– Поедем, навестим мать Наталию, она помолится,– и сдашь экзамен.
Я согласился, и мы отправились в путь. Подошли к ее дому, а калитка закрыта, постучали. Собаки, конечно, заливаются. Мать Наталия сидит в бане и кричит оттуда:
– Юлька, замолчи! Кто там, мы никого не принимаем!
– Да свои, матушка,– сказал отец Василий.
– Никаких у меня своих. Кто это?
– Да я, матушка, отец Василий с «птичкой».
– С «птичкой» принимаю.
Не успел я ни о чем рассказать, как матушка говорит:
– Ой, гости дорогие, проходите. Мне сегодня было открыто, что вы придете! Как хорошо, что батюшка пришел, сейчас молебен послужим.
Отец Василий достал епитрахиль, поручи и начал по обычаю: «Благословен Бог наш…» Когда он пел обращения к святым, матушка его перебивала и громко повторяла: «Святой Иоанн Кронштадтский, моли Бога о нас! Святая блаженная мати Ксение, моли Бога о нас». У матушки был маленький столик, из-за которого выглядывала коза и все время смотрела на нас. Батюшка служил, а матушка Наталия снова и снова подпевала: «Святый праведный Иоанн Кронштадтский, моли Бога о нас! Святая блаженная мати Ксения, моли Бога о нас!» Очень длинный молебен получился, служили больше двух часов.
Наконец молебен закончили, после чего мать Наталия достала деньги и подала отцу Василию:
– Вот тебе за молебен, ручки на свечке греешь, бери.
Отец Василий деньги не взял, а матушка сказала:
– Вы мои дорогие гости, сейчас буду вас угощать.
Засуетилась, достала селедку, зеленый лук, огурцы и подсолнечное масло, нарезала и смешала все вместе.
– Сколько блюд приготовила,– сказала матушка,– как архиерею!
Хлеба не было. Я подумал: «Если бы консервы, хотя бы сайру, а то обопьешься от селедки». Матушка мгновенно отреагировала на мою мысль, достала откуда-то банку сайры и спросила:
– А чем открывать будешь?
Нашли нож, банку кое-как открыли. Я принялся за сайру, а батюшка угощался селедкой. Очень хотелось пить после матушкиного угощения,– и тогда она поставила на стол лимонад. Отец Василий от лимонада отказался, а я стал искать, во что бы его налить. Мать Наталия взяла полстакана подсолнечного масла и будто случайно вылила его на мое новое, только что купленное пальто. Я подумал про себя, что конец, пропало пальто, не отчистишь. А матушка взяла салфеточку, протерла стакан и налила в него лимонад.
Во все время угощения мать Наталия продолжала напевать:
– Святой праведный Иоанн Кронштадтский, моли Бога о нас; святая блаженная мати Ксение, моли Бога о нас.
Так много-много раз повторяла. Потом обратилась к нам:
– Птичка, пойдем с тобой, а батюшка пусть отдыхает.
Отец Василий поел и заснул сидя. А мы с матушкой продолжали: «Святая блаженная мати Ксения, моли Бога о нас! Святой праведный Иоанн Кронштадтский, моли Бога о нас!»
– Матушка, – спросил я, – а почему вы поете «молите Бога о нас», они же не прославлены еще?
– Прославленных святых можно не перечислять, а их нужно. Знай, что ты будешь открывать мощи отца Иоанна Кронштадтского и участвовать в прославлении блаженной Ксении… Ну, пора спать, надо укладываться. Куда же вас поместить? Таких людей надо на второй этаж, там сено лежит, там покои для владыки. Это она предсказала мне епископство и то, что в епархии покои архиерея действительно будут на втором этаже.
Матушкины покои – это полати под крышей ее дома. Батюшка первым поднялся и устроился на ночлег, а когда я забрался наверх, то места там оказалось совсем мало. Пытаюсь вытянуть ноги,– а они сползают в лаз. Так всю ночь и промучился. Наверху я хотел полистать конспекты, но папка с тетрадями, конспектами, ручками и карандашами вывалилась из моих рук, и упала прямо в котел, находившийся под нами.
Большую часть ночи мы не сомкнули глаз и видели, как мать Наталия молилась коленопреклоненно. Мы делали вид, что спим, а она молилась всю ночь. В пять часов утра мы с отцом Василием спустились вниз и увидели, что матушка лежит на полу, а вокруг лежат щенки и греются. Отец Василий говорит мне:
– Пойдем к батюшке Серафиму на могилку к Казанскому храму, помолимся.
Мы сказали матушке, что хотим пойти к батюшке Серафиму на могилку. Она дала нам булку со словами:
– Помолитесь-помолитесь. И хлебушка положите на могилку.
Калитка во двор Казанского храма оказалась закрытой. Тогда мы перелезли через забор, подошли к могиле старца и долго молились. Вырицкий сторож удивился, почему мы здесь в такую рань и как вошли при закрытых воротах.
Когда мы вернулись и пришли попрощаться с матушкой, она подошла ко мне со словами:
– Так, экзамен на «пять»! – и перекрестила, после чего добавила: – А это твое хозяйство, – и вручила мне папку с конспектами.
– Тогда я к вам перед каждым экзаменом буду приходить,– сказал я.
– Я и так за тебя каждый день молюсь, – успокоила меня матушка.
Этот трудный экзамен я сдал на «отлично». Но самое удивительное было то, что на пальто, которое матушка облила маслом, ничего не осталось. Жирного пятна как не бывало.
Однажды я раздробил палец, который долго не заживал. Решил поехать к матушке. Захожу во двор и вижу: сидит она у дома, а рядом с ней играет транзисторный приемник. Она погрозила пальцем приемнику со словами:
– Птичка приехал. Тишина прежде всего. Лукавый! Замолчи! – и приемник выключился сам.
Матушка согрела воду, промыла рану марганцовкой и перевязала. Когда я вернулся к себе, боль прошла. Палец был в порядке.
В 1975 году я служил священником в храме Смоленской иконы Божией Матери на Смоленском кладбище Ленинград. Пришла туда мать Наталия и говорит:
– Я так не хочу, чтобы тебя в Выборг перевели. Там даже иконы нерусские.
Было это весной, а осенью перевели меня настоятелем Выборгского собора.
Схиигумен Савва рассказывал лично мне, что когда он решил принять схиму, то пошел к старцу Симеону получить благословение. Отец Симеон сказал так:
– Я тебя благословлю, если тебя благословит матушка Наталия, она выше меня на две ступени. Поезжай в Вырицу, там ее найдешь.
Дважды ездил отец Савва в Вырицу, но не заставал мать Наталию. Пришел к отцу Симеону:
– Два раза ездил, но не нашел мать Наталию.
– А ты духом попроси, чтобы она тебе показалась.
Снова собрался отец Савва в Вырицу, усердно помолившись перед отъездом. Идет по Вырице к дому, где жила мать Наталия, а она сама выходит навстречу из кустов со словами:
– Схимник, схимник. Схиму твою козы съели, а ты сам помогай другим, чтобы они спасались. Знаешь, что я тебе скажу, отец Савва? Ты и так наследуешь Царство Небесное. Ты лучше со мной дружи. А схиму твою козы съели.
Дело в том, что отец Савва был очень популярен у женщин, и они буквально не давали ему прохода. Это и имела в виду мать Наталия, сказав, что козы съели его схиму. Передал отец Савва старцу Симеону эти слова, и тот подтвердил, что рано принимать схиму. Отец Савва принял схиму значительно позже*.
* Игумен Савва был пострижен в Великую схиму Наместником монастыря архимандритом Алипием в 1973 году.
Один из знакомых матушки, Николай Павлович Фомичев фотограф-любитель, попросил разрешения сфотографировать мать Наталию. Она с удовольствием позировала, причем сделали немало снимков матушки вместе с козами, собаками, кошками, курами. Фотограф напечатал дома фотокарточки, а негативы решил сжечь, думая, что они уже не понадобятся. Когда через несколько дней он зашел к матушке, чтобы передать фотографии, та встретила его словами:
– Ты зачем сжег мои негативы? Они еще пригодились бы. Давай, фотографируй меня еще раз, – и приняла «торжественную» позу, как будто красуясь перед объективом…
За несколько лет до самих событий мать Наталия предсказала смерть Папы Римского, митрополита Никодима, Брежнева. Помнится, когда она говорила об их смерти, спрашивала вслух:
– Господи, я правильно говорю?
И сама же отвечала:
– Правильно…
Она очень просила передать владыке Никодиму, чтобы он не ездил на похороны папы Римского. Но он все же поехал и скончался в Риме.
Митрополит Симбирский и Новоспасский Прокл
Добавьте комментарий