***
2. ВОСПОМИНАНИЯ ПРОТОИЕРЕЯ ВАСИЛИЯ ШВЕЦА
(1913–2011)
Родилась Наталия Михайловна – так звали старицу – в 1890 году. Происходила она, конечно, из высокого сословия. Это было видно по благородству манер, речи, знанию языков (французский она знала в совершенстве). Ходили упорные слухи, что она была дальней родственницей Дома Романовых. Рассказывали, что после революции она находилась на горах Кавказа у известных наших схимников. Но у меня нет достоверных сведений о ее жизни до поселения в Вырице.Мать Наталия появилась в Печорах Псковских в 1955 году. Тогда же старец иеросхимонах Симеон (Желнин), которому открыта была духовная высота матушки, направил ее на нашу святую вырицкую землю.
Господь не оставлял Вырицу без старцев и подвижников. Так и мать Наталия прибыла в место, прославленное подвигами великого Серафима Вырицкого. Скорее всего, она была монахиней, а может бьггь, и схимницей. И весь период своей жизни, о котором нам известно, она несла подвиг юродства Христа ради.
Когда мать Наталия приехала в Вырицу, ее приняла Анна Лабынцева, предложила комнату в доме. Но матушка отказалась:
– Нет, я тебе мешать буду.
Недалеко от дома был ручеек, и вот рядом с ним начали строить времянку для матери Наталии. Нашлись люди, которые помогли, принесли материалы. Почти сразу, поселившись в Вырице, мать Наталия стала заводить животных: коз, кроликов, кур, уток. Одевалась очень просто, как послушница, препоясывалась простым пояском. Всегда была с платочком на голове, но иногда наряжалась в самые немыслимые головные уборы, имела вид юродствующей. Нередко матушка предсказывала новую моду. К примеру, разрежет юбку – и щеголяет в ней.
К матери Наталии пошел народ. Она наставляла многих, вразумляла. Хозяйка дома тяготилась тем, что много людей приходило к матушке. Та перешла жить к двум сестрам. Они дали матери Наталии участок, на котором она лет двадцать всё строилась. Доску прибьет – и снова затишье. И здесь матушка завела множество всякой живности: кроме коз, кур, кроликов, уток, еще и собак, которые никого из посторонних не пускали на участок. Отношения матушки Наталии с животными – особая тема. Это был и ее подвиг труждения с братьями нашими меньшими, и средство для вразумления и помощи людям. К примеру, ее собаки приходили к станции встречать тех, кто направлялся к матушке. Собаки безошибочно «вычисляли» приехавших к матушке, осторожно хватали их за одежду и вели за собой. Люди изумлялись, но те, кто уже не впервые видел это, говорили:
– А вы, наверное, к матери Наталии? Это ее собаки.
Вся ее живность – эти Богом хранимые твари – казались разумными, так поразительно было их поведение. И ни одна утка, курица, петух или козочка у нее не погибли, не попали под машину или под поезд, хотя неоднократно видели, как они не торопясь переходили железнодорожные пути. Никто ни разу не тронул этих животных. А приходящего народа все прибавлялось.
Возвратившись в Ленинград после войны, я долго не мог найти постоянное жилье. Приходилось снимать комнаты в разных концах города. Потом я познакомился с питерским старцем Николаем, который сказал:
– Не волнуйся, все устроится у тебя с жильем. Поезжай в Вырицу.
В Вырице у меня были знакомые, и я отправился туда. Иду по улицам и думаю: может быть, повесить объявление, что хочу купить дом или полдома? Зашел к друзьям, рассказал о своих проблемах, а тем временем, помня о благословении, внутренне молился, чтобы Господь как-то устроил меня с жильем. В доме друзей, у которых я остался ночевать, был пятилетний ребенок. Мне вспомнился старческий совет: в случае, если не знаешь, как поступить, можно, помолившись, спросить у ребенка, и он, по чистоте души своей, даст ответ от Бога. Я обратился к нему:
– Получится у меня с домом в Вырице?
Мальчик очень серьезно отнесся к моему вопросу, но сразу отвечать не стал. Потом вдруг, повернувшись к своей маме, сказал:
– А дядя скоро купит здесь домик.
Утром по дороге к станции я заметил на заборе бумажку с надписью: «Продается полдома». Тут же зашел по указанному адресу,– и мы сразу договорились с хозяевами. Хотя мне и пришлось залезать в долги, но теперь в Вырице у меня появилось свое жилье.
Пришла как-то ко мне мать Наталия и спросила:
– Как живешь? Что, долг большой? Я тебе помогу.
– Как, матушка?
– А вот тебе утки,– и вручила несколько уток из своего поголовья.
Эти утки матушкины были удивительными созданиями. Они самостоятельно гуляли по поселку, постоянно паслись возле станции, сами приходили домой после дальних прогулок. Подаренные матушкой утки жили у меня ровно год и несли яйца почти каждый день. Весь этот год я собирал материал для работы по онкологии, и ко мне многие приходили за консультациями. У меня в распоряжении была уникальная аппаратура, привезенная из Германии, новейший рентгеновский аппарат, прекрасная фотолаборатория, лучшая по тому времени оптика. Я никогда не просил денег за консультации и помощь в диагностике – те, кто приходил, обычно сами оставляли в конверте деньги, сколько могли по своим возможностям. Таким образом, мне удалось в течение года не только рассчитаться за дом, но и помочь выплатить долг моего двоюродного брата. Мне было совершенно ясно, что утки, постоянно несущие яйца,– видимое напоминание о молитве матушки, помогавшей мне решить проблему с домом. Расплатившись с долгом, я возвратил уток матушке:
– Спасибо, понял, рассчитался с долгом, теперь давай другим.
Отношения матери Наталии с животными и ее подарки – это был особый язык, который лишь за много лет общения становился понятным. Она вразумляла людей через животных. И как не вспомнить здесь библейскую ослицу, вразумившую пророка!
Случилось, что я сильно заболел и вызвал двоюродного брата, который немедленно приехал. Он был ученый, заведующий кафедрой, человек верующий, но не любивший юродивых, так как считал их шарлатанами. Когда мы с братом беседовали, зашла ко мне в дом мать Наталия. Видно, она духом знала, что я болею, и почти сразу после ее прихода мне полегчало. Вдруг матушка схватилась за бок, согнулась и запричитала:
–Ой-ой, болит!
– Что старушка дурит? – спросил брат.
Я тогда служил в храме на Смоленском кладбище и подумал, что она предсказывает что-то, должное произойти там. Прошло несколько дней, а в субботу, когда брат был во Владимирском соборе (где хранилась знаменитая чудотворная Казанская икона Божией Матери), у него началась сильная боль в правом боку.
Оказалось, что обострился аппендицит. Пришлось идти к знакомым договариваться о лечении, так как брат был иногородним. На Вербное Воскресенье отправили его на операцию. Все случилось, как матушка предсказала.
У одной вырицкой жительницы муж выпивал. Пошла она к матери Наталии. Вдруг подошел козел и ударил гостью лбом. Матушка вышла и начала ругаться:
– Ах ты такой пьяница, да еще дерешься! Я такого козла убила бы. Пошли в милицию. Надо заявить на козла!
Матушка отправилась в милицию, где долго не могли понять, чего она хочет. Когда разобрались, что заявляют на козла, который ударил кого-то, то с раздражением сказали:
– Сами разбирайтесь!
Все это в точности повторилось с той женщиной. Муж в пьяном виде (то бишь козел) избил ее, и когда она пришла с заявлением в милицию, ей ответили:
– Сами разбирайтесь!
Матушка Наталия нередко прикидывалась пьяной. Нальет в бутылку воды, пьет будто водку. Это она проделывала, когда приходили к ней пьяницы. Замечательно, что после того, как она давала им выпить воды из своей бутылки, они отвращались от страшного недуга.
По молитвам матушки исцелялись люди от самых тяжелых болезней. Часто она давала кагор: выпьет человек – и исцелится.
Почти каждому из приходивших к ней мать Наталия делала какие-то подарки. И все со значением. Кому кусок хлеба, сахара, просфору, кому козьего молока или какую-то вещь. Все, что ей приносили, раздавала приходящим, и еще добавляла от своих припасов.
В трудные моменты жизни, особенно во время духовной брани, матушка часто оказывалась рядом. Она видела духовным оком состояние человека и спешила на помощь. Придет, принесет хлеб, яйца – и скорбь куда-то отходит, становится светло и радостно. Это был дивный дар ее – через какие-то маленькие подарки утешать человека, которого вмещало ее любящее сердце. Когда нужно было, то и говорила, вразумляла.
Она несколько лет брала у меня сено для своих коз и часто приходила. Для меня эти приходы всегда были радостью и утешением.
Задолго до моего священства она предсказала мой путь, подойдя ко мне со словами:
– Благослови.
В Ленинграде был юродивый Иван Петрович. И вот однажды матушка сказала мне:
– Как там дурачок Иван живет? Передай ему привет от дурочки Наталии.
У нее было удивительное и такое доброе чувство юмора, согревающее душу, успокаивающее и утешающее. Бывало, скажет:
– Дашь обет, что придешь на обед? Приходи, я тебе перину из сена сделаю.
Или возьмет за уши потаскает – и головная боль проходит. Бывало нередко и такое: только начну кому-то рассказывать о матушке, как она и сама появляется откуда ни возьмись. Если кто-то приходил из любопытства и спрашивал, она отвечала уклончиво, вроде:
– Может, что-нибудь и выйдет…
Очень много людей приходили к матушке за благословением на учебу, перед уходом в армию, перед важными событиями в личной жизни. Кому устроиться на работу, поступить в институт, с жильем трудность – сразу отвечала, как и что нужно сделать, будет ли успех.
Но вместе с ласковостью и добротой в ней всегда чувствовалась духовная сила. Никакой расслабленности, она всегда была собранной, как воин на поле брани.
Внешне ничего не показывая, мать Наталия была молитвенницей. Как-то я ночевал в ее доме, проснулся ночью и не мог уснуть. И вот все это время до утра матушка стояла на коленях и молилась. Молилась за всех знаемых и незнаемых, за всех, кто приходил к ней и собирался прийти.
Ночами ходила она молиться к часовне блаженной Ксении, после чего обычно заходила к Екатерине Владимировне.
Мать Наталия очень любила мою жену и предсказала ей, что она подаст на развод. Однажды матушка сказала жене:
– Ой, что я наделала! Дура я, дура, на развод подала! Что я наделала!
Удивительный дар прозорливости дал ей Господь. Она знала помыслы людские. Однажды матушка что-то записала на листке бумаги и отдала знакомой со словами:
– Завтра прочтешь.
На листке было в точности записано, о чем думала эта знакомая.
Мать Наталия была очень мудрой и образованной, сохраняя удивительную простоту и ласковость в общении.
Перед кончиной матушки ей явился святитель Николай, возвестивший о предстоящем уходе.
Мать Наталия отошла ко Господу в возрасте восьмидесяти шести лет. Произошло это накануне Богоявления в 1976 году. Похоронили ее на вырицком кладбище в самый праздник Богоявления.
К могиле матушки ходят и до сего дня те, кто почитал ее при жизни.
Протоиерей Василий Швец
***
3. ВОСПОМИНАНИЯ ЕКАТЕРИНЫ ВЛАДИМИРОВНЫ САВЕЛЬЕВОЙ (1899–1991)
«Екатерина Владимировна Савельева занимала ответственный пост директора треста детских столовых Василеостровского района. Муж ее был директором универмага. Когда-то она закончила коммунистический ВУЗ им. Сталина, состояла в партии двадцать пять лет. Потом ее исключили из партии за веру в Бога. Когда дело Екатерины Владимировны обсуждали на партсобрании, представитель райкома партии обратился к секретарю партийной организации:– Вы столько лет работаете вместе и ничего не знали о том, что она – верующая?
– Нет, ничего подобного не знала и не замечала.
А Екатерина Владимировна, как сама рассказывала, только что крестила ее внучку.
Жила она в городе и только наездами бывала в Вырице. Одно время жила у меня на даче. Это была хорошая знакомая моей бабушки, они очень дружили. Она ездила в Печоры к отцу Симеону с 1949 года, когда монастырь еще был в разрухе. Старец Симеон и познакомил ее с матушкой Наталией. Екатерина Владимировна заказала написать две иконы: святых мучениц Наталии и Татианы. Одна из них находится сейчас в Казанской церкви, а где вторая – мне не известно. Она собирала деньги на строительство часовни над могилой прп. Серафима Вырицкого.
Екатерина Владимировна прожила 93 года и была похоронена в Вырице на кладбище у храма святых апостолов Петра и Павла, неподалеку от могилы моей мамы».
(Из воспоминаний Митрополита Симбирского и Новоспасского Прокла)
***
Батюшка Серафим Вырицкий еще при жизни благословил меня строить дом в Вырице, и все удачно вышло – построила дом, потом ходила на могилку старца. С 1949 года стала ездить в Печоры к старцу Симеону, который стал моим духовным отцом. Тогда к батюшке приходило не очень много народа, и можно было находиться у него подолгу. Он рассказывал о своей жизни в монастыре, о замечательных людях, которых ему довелось встретить за долгие годы.Келья отца Симеона находилась рядом с Успенским собором, и он часто приходил на службу раньше других иноков. Старец рассказывал, как зашел однажды в алтарь, а на Горнем месте бес стоит.
– Что, помолиться пришел? – спросил отец Симеон.
– Не помолиться, а подразниться, как христиане в храме стоят.
Бесы в виде крыс кричали в келье отца Симеона:
– Ты святой!
– Нет, не святой, – отвечал старец.
Очень мне хотелось переехать в Печоры, спросила у старца благословения, но он сказал:
– Переедешь – будешь стоять с протянутой рукой.
Однажды попросила батюшку исповедовать меня, так как собиралась причащаться. Он согласился, стал читать по требнику, долго читал, так что я уже устала. А у меня в голове постоянно вертелась мысль: «Поехать, что ли, в среду в Ленинград?»
Вдруг отец Симеон сказал, прервав чтение:
– Слушай, слушай, что читаю! Поедешь, поедешь в среду в Ленинград.
Я удивилась, как он прочитал мои мысли. После этого молилась уже не рассеянно и стала внимательно слушать, что читает батюшка.
Как-то перед тем, как пойти в храм, я разбирала фотографии из папки. Достала фото отца Симеона, поцеловала, приложила ко лбу и возвратила на место. Перед службой забежала к батюшке:
–Благословите в дорогу, хочу завтра утром домой уехать.
– Катя, а за что ты меня вот так? – и батюшка показал, как я дома поцеловала фотографию и приложила ко лбу…
Двадцать пять лет состояла я в партии, очень мучило, что я верующая, а открыться боялась. Не хотелось мне иметь этот билет и, наконец, решилась спросить у батюшки, как поступить. Он ответил:
– Сумела взять билет, сумей и обратно отдать.
Слава Богу, все разрешилось довольно скоро: на работе узнали, что я верующая, и меня исключили из партии. После этого поехала в Печоры к старцу. Зашла к нему в келью, а он сразу говорит:
– Подросла, подросла, значительно подросла. Что, хочешь на ступенечку повыше подняться?
– Да, батюшка, хочу.
Батюшка все уже знал сам: и про то, что я стала беспартийной, и что постилась по нескольку дней, старалась жить по-христиански.
По благословению старца я познакомилась в Печорах с матушкой Наталией. Произошло это как раз после моего исключения из партии.
Однажды отец Симеон спросил меня:
– А ты мать Наталию знаешь?
– Нет.
– Скоро встретишь, она уже близко ходит.
– Но как я ее узнаю?
– А ты помолись: «Господи, помоги мне увидеть мать Наталию», – и встретитесь, она все слышит.
Всю неделю думала я о словах старца и внутренне повторяла: «Господи, помоги мне увидеть мать Наталию».
И вот, выходя однажды из монастыря, увидела я сидящую на земле очень странно одетую пожилую женщину. Она раскачивалась взад и вперед, обняв руками колени, и тихо повторяла:
– Катя, Катя, а я тебя целую неделю жду.
Рядом с матушкой стояла корзина, а в ней – кошка и курица. Больше никаких вещей у нее не было. Помнится, меня очень удивило такое соседство. Я сказала:
– Меня выгнали из партии и с работы.
– Какая комната шикарная!
И матушка назвала площадь моей комнаты в Ленинграде, затем перечислила многие вещи, которые там находились, и продолжала, отвечая на невысказанную часть моего вопроса. Меня очень волновало, на что буду жить, так как после исключения из партии никуда не брали на работу. Так вот, матушка продолжала:
– А ты картину продай – и год проживешь. Ковер продай – и еще проживем.
Я удивилась, почему она сказала «проживем». Значит, вместе, что ли, будем жить? Но поняла, почему мать Наталия перечисляла вещи в моей комнате. У меня были ценные картины, хорошие старинные вещи, и впоследствии действительно несколько лет я жила за счет продажи своих вещей.
После этой встречи и беседы пошла к батюшке, а он говорит:
– Возьми мать Наталию с собой, она должна жить в Вырице. Это великая угодница Божия.
Так мать Наталия оказалась в Вырице.
После того, как удалось устроить ее в Вырице, приехала я к отцу Симеону. Он меня и спрашивает:
– Ну как там у вас мать Наталия?
– Хорошо, устроились.
– Берегите ее, – сказал старец.
Была у меня комната в Ленинграде, но жила я большую часть года в Вырице. Мать Наталия не знала моего адреса, так как все равно я очень редко появлялась в городе. В Рождественский сочельник приехала на квартиру, а соседка мне и сказала:
– Вас больная спрашивала, видно ненормальная, в детском чепчике, шляпе, совершенно невероятно одетая.
Тут и сама мать Наталия появилась. Я подтвердила соседке, что это ко мне, и спросила у матушки:
– Как нашла меня?
– А я иду по городу и спрашиваю: «Где живет Катя – большая шляпа?» – и мне все указывают.
Пришла она ко мне предупредить, что серьезно заболела родственница. А «большая шляпа» – это свидетельство прозорливости матушки. Когда я работала директором торга, то действительно носила большую и очень дорогую шляпу, по нескольку раз в день поправляла прическу, часто ходила в парикмахерскую.
В одну из ночей я проснулась от какого-то шороха в комнате. Повернулась на кровати, чтобы посмотреть, и услышала голос матушки:
– Катя, Катя; это я – Наташа.
Вот, думаю: как она вошла ко мне в комнату? Наутро опросила всех соседей, не приходил ли кто ночью? Все ответили, что дверь никому не открывали, и никто не приходил. Тогда спрашиваю Наташу:
– Как же ты вошла? – А она отвечает: «Мне Ангел открыл, я и вошла».
Добавьте комментарий