ТВОЕ ИМЯ – НАДЕЖДА
Сейчас, после ухода из земной жизни Марии Сергеевны я пытаюсь понять, что значила она для меня. Приходит сравнение с маяком, который постоянно освещает верный путь в житейском море и указывает, куда конкретно нужно приплыть в самых разных, иногда очень трудных ситуациях и событиях не только моей жизни, но и многих родных и близких людей.
Хотя ее и нет с нами, но я не могу сказать, что она умерла, ведь я постоянно мысленно обращаюсь к ней и прошу: «Мария Сергеевна, помолись за меня, ты мне всегда помогала при жизни». И она точно помогает своими святыми молитвами. Для меня она не просто жива, я чувствую участие ее в своей жизни; она помогает оттуда, из иного, Божиего мира, как настоящая святая, только еще не прославленная. Она того же духа, что и подвижники, жизнеописания которых она печатала для своего сына.
***
Когда я пришла к вере, то стала ездить в церковь у Речного вокзала. Но в 1990 году я увидела на станции объявление о том, что открывается церковь Святой Троицы на Сходне. На каждом богослужении в храме я видела пожилую женщину, которая держала в порядке большой подсвечник у канона. Мы стали здороваться, и я почувствовала от этой женщины какое-то тепло, она так приветливо обращалась ко мне, а лицо ее излучало радость.
Обычно я почти всю службу плакала и только к концу ее немного успокаивалась. На душе было так тяжко. Обычно я приходила пораньше, прикладывалась к иконам, а потом забивалась в какой-нибудь угол, чтобы меня не видели, и плакала. Печаль моя и скорбь пришли после того, как я потеряла правую руку, очень долго и тяжело болела и стала неспособна к активной жизни. Семья разрушилась, и меня буквально съедала печаль о своей ненужности, была и обида, за что, мол, меня Бог так наказал.
Сейчас-то я знаю, что Мария Сергеевна чувствовала мою боль своим любящим сердцем и ждала случая, чтобы помочь мне.
Однажды я стояла рано утром на платформе, собираясь поехать в Зеленоград, и тут ко мне подошла улыбающаяся пожилая женщина, поздоровалась. Я не сразу ее узнала, но она объяснила, что видит меня постоянно в сходненском храме. Рассказала, что сын ее поет и читает в храме, а она сама обычно стоит у канона. Тут же она пригласила меня к себе, объяснив как удобнее дойти, рассказала еще, что рядом с домом старинный сад, ухоженный огород, а совсем недалеко, под горой начинается лес и речка, очень красивые места.
– Обязательно приходите, вам у нас понравится,– сказала она на прощанье.
Мария Сергеевна – так звали мою новую знакомую, знала, чем меня привлечь. Я очень любила сад и огород, лес, цветы. Каждый день ходила на свой участок, радовалась встрече с цветами и грядками. Мне казалось, что и растения радовались, когда я приходила, и мне становилось как-то легче на душе.
Сама я как-то не решилась идти к ней, но однажды в какой-то праздник Мария Сергеевна после службы предложила зайти. К тому времени мы приветствовали друг друга уже как старые знакомые, и я легко согласилась.
Провела я у нее несколько часов, она показала мне дом и участок. Во дворе на столике и скамейках играли дети, рядом стоял ящик с игрушками, дети что-то рисовали, вернее, срисовывали из книги. Я спросила:
– У вас есть внуки?
– У меня внуков целая улица,– ответила она,– уже два поколения выросли на моих глазах, нарожали детей – и они ко мне ходят.
Покой и уют царили в ее доме,– тишина и радость охватили мою душу. А Мария Сергеевна рассказывала мне, что детей гонят из дворов, так как их игры мешают взрослым, к тому же кругом грядки, цветы. «А нам не жалко,– сказала Мария Сергеевна,– пусть играют и занимаются тем, что им нравится».
Меня удивило, что Мария Сергеевна разговаривала с девочками-соседками как с подружками.
Мы долго сидели в доме. Мария Сергеевна рассказывала о картинах, которые висели на стенах, об иконах. Особенно поразил меня образ Спасителя, от которого я не могла оторвать глаз. Мне было удивительно хорошо в этом просвеченном солнцем доме.
Но только по возвращении к себе я осознала, что произошло. После посещения Марии Сергеевны та тяжесть, печаль, которые давили на меня многие годы, исчезли. Я почувствовала удивительную легкость, радость от жизни, появилась надежда. Недаром Мария Сергеевна подчеркнула в беседе:
– Ведь твое имя – Надежда!
Я поняла вдруг, сколько мне еще предстоит сделать. И это был ее дар – дар ее молитвы обо мне грешной.
С помощью Марии Сергеевны моя жизнь совершенно переменилась. Я вообще перестала плакать, появилась в сердце радость, покой – и сам облик Марии Сергеевны, ее поведение были для меня примером и образцом для подражания. На душе стало легко, хотелось летать, петь. Иду в храм и думаю: «сегодня встречусь с Марией Сергеевной»,– и радость в сердце загорается. Я всей душой прилепилась к ней.
Я изумлялась, как это может быть! Непонятно было, как она могла снять с человека многолетнюю печаль. Но это факт из моей жизни – после ее молитвы вся моя скорбь, всё, что мучило столько времени, исчезло, растворилось, как утренний туман при восходе солнца. И как же я благодарна ей за это!
***
Помогла мне она понять многое в себе. Долго-долго я спрашивала про себя: «За что меня Бог так сильно наказал?» И как-то Мария Сергеевна ответила мне на этот невысказанный вопрос:
– А ты вспомни, что было в жизни твоей раньше.
И тогда вдруг будто пелена спала с глаз, с памяти. Много лет назад я поступала в техникум. Сдала документы в приемную комиссию, и на пути попался храм. Был август, шел Успенский пост. Кто-то из девчонок предложил зайти в церковь. Когда мя вошли, нас сразу спросили:
– А почему вы без платочков?
Потом все прихожане опустились на колени, а вслед за ними и мы. И тут я подняла голову и увидела перед собой древний образ Божией Матери, и сказала про себя: «Господи, помоги поступить в техникум. Если поступлю, всегда буду ходить в церковь».
Я поступила в техникум, но о своем обещании забыла. Господь ждал меня, а я жила по своей воле. Работала, вышла замуж, детей родила и воспитала, уже и внук родился,– и в этот момент даровал мне Господь вразумление. Чтобы душу мою спасти, обратить к вере, послал Он мне это испытание. И теперь я не перестаю благодарить Господа за долготерпение Его, за то, что Он привел меня в храм и послал на жизненном пути такого человека, как Мария Сергеевна. А то ведь раньше я думала, что в храм ходят одни малограмотные старушки. Но когда вошла в церковную жизнь, то увидела, какие здесь интересные, глубокие люди,– это и есть настоящая жизнь.
До встречи с Марией Сергеевной я была не воцерковленной, и она помогла мне войти в жизнь Церкви. Долгое время я не могла подойти к исповеди – и Мария Сергеевна помогла мне. Я ведь фактически впервые перед ней исповедалась за свою жизнь, а потом уже пошла к батюшке подготовленная – о чем и как нужно говорить.
Особенно поучительным для меня было ее поведение в храме. Я видела, как Мария Сергеевна благоговейно и трепетно стоит в храме, как она молится, как любит Божественную службу. Благодаря ей я тоже смогла полюбить храм и церковную службу. Она говорила:
– Церковь – это Тело Христово, какое счастье быть в храме на богослужении!
Она всегда приходила в храм задолго до начала службы, чтобы не торопясь подать записки, поставить свечи, приложиться к иконам. Всех знакомых перецелует, люди радуются ее приходу. Она была для нас как солнышко, которое согревает всех – праведных и грешных, добрых и злых. Постоянная улыбка, неподдельная, искренняя. Ее любили все.
Конечно, были в ее жизни и болезни, и скорби, но внешне на ней это никак не отражалось. Я постоянно наблюдала за ней: никогда она не теряла ровного, спокойного, ласкового настроения. Никогда она не выходила из церкви до окончания богослужения, и я старалась подражать ей в этом.
Одевалась она строго и в то же время красиво, благородно, у нее был дар гармонично сочетать цвета в одежде. На нее приятно было смотреть.
***
Благодаря Марии Сергеевне у меня началась иная жизнь, я буквально стала другим человеком. У меня будто крылья выросли, появилась какая-то уверенность, энергия. Столько дел удалось сделать с помощью ее молитв, советов. Если она говорила, что все получится, я спокойно входила в самые безнадежные по человеческому рассуждению ситуации,– и все разрешалось, хотя никто из знакомых не верил в успех.
Одна моя знакомая – Мария оформила дарственную на квартиру своей племяннице, которая обещала помогать ей материально и поддержать в случае болезни. Но как только квартиру переоформили, племянница не только перестала помогать, но пригрозила выгнать из дома, если Мария будет «возникать» по поводу оплаты квартиры или помощи на лечение от навалившейся на нее тяжелой болезни. Наша бедная Мария едва не повредилась умом от переживаний.
Тогда я побежала к Марии Сергеевне, которая сразу сказала:
– Судись, находи адвоката, иди к судье, обратись к врачам, чтобы дали справку о состоянии ее психического здоровья, которая позволит начать пересмотр дела. Хлопочи, Бог поможет!
Поначалу все шло очень трудно. Я приходила к Марии Сергеевне и жаловалась, что ничего не получается, что беседовала с юристом и с судьей, и они говорят, что отменить дарственную практически невозможно. Мария Сергеевна на это отвечала:
– Не говори так, все будет хорошо, все получится, надо Машеньку выручать.
И действительно, все получилось: суд решил дело в нашу пользу. Когда я пришла в БТИ оформлять квартиру после решения суда, сотрудница изумилась:
– Чтобы подаренную квартиру вернули – я такого не помню.
Но нам Господь помог по молитвам Марии Сергеевны.
Как продолжение, появилась у нас с Марией проблема с участком земли под огород. Соседи оформили приватизацию на себя и обещали, что выгонят нас с участка. Но Мария Сергеевна сказала, что нужно идти в администрацию и бороться. Долго мы ходили по инстанциям, но участок отстояли.
***
Меня долгое время удивляло, как это может быть, что вроде бы обыкновенная старая женщина, не монахиня, не подвижница, а вот ведь явно имела дар прозорливости, в котором я убеждалась многократно. Но после более близкого знакомства и общения с ней стало понятно, что прозорливость – совсем не главное, а следствие другого, еще более великого дара – дара любви. Любовь к Богу и к людям давала Марии Сергеевне способность прозревать скорби и болезни многих людей. Ее любящее сердце мгновенно отзывалось, когда человек оказывался в беде.
Мария Сергеевна могла долго и терпеливо выслушивать тех, кто приходил к ней. Но мне постепенно стало совершенно очевидно, что ей не обязательно нужно было знать подробности дела или ситуации. Она знала, с чем пришел человек, и она видела нас насквозь. Она видела людей, их характер, настроение, устремления.
Ей не было жалко ни времени, ни сил для людей. Она показывала своей жизнью, что люди – это главное. «Мы уйдем, а все добро, которое собирали, останется. Нужно наполнять свой мешок добра,– говорила Мария Сергеевна,– о вечном надо больше думать, а плакать – только о грехах».
Я старалась приходить к ней не слишком часто, чтобы не отнимать ее времени и сил. Поэтому заранее обдумывала, о чем буду говорить, о чем спросить, даже записывала вопросы. Для меня каждое посещение дома Марии Сергеевны становилось праздником.
Придешь к ней – голова забита вопросами и проблемами. А она меня растормошит, споет песню, сыграет на мандолине, расскажет что-то назидательное – и становится так весело и светло, и все проблемы перестают казаться неразрешимыми. Обласкает, чаем напоит и вопросы удивительным образом сами разрешаются. Если же остается недоумение, то даст точный совет, а еще и скажет:
– Все будет хорошо, не печалься.
И точно,– все выходило, как должно быть по правде.
Когда ко мне приезжали родственники, мы обязательно приходили вместе к Мари Сергеевне, и они всегда бывали очень довольны посещением, а потом постоянно спрашивали о ней. У нее хватало тепла и любви на всех.
Сколько раз приходила к ней с грузом забот, вопросов, недоумений. А она скажет с любовью: «Терпи, терпи, потерпи…». Когда же прощалась с ней, становилось легко и спокойно, все приходило в норму. Лечу на встречу с ней, предвкушая радость – и никогда не обманывалась.
Помню, как сказала она о моих детях:
– Они у тебя хорошие, они придут к вере, так что не скорби. Придет время – и все совершится.
Сейчас слова ее исполняются: дочь подвинулась к вере, да и сын имел такие вразумления, что задумался о вечном, и уже не отрицает Бога, как прежде.
***
У нее хватало сил на всех. Обычный человек в почтенном возрасте вряд ли выдержит такой наплыв людей, и с каждым надо поговорить, а еще и накормить, чаем напоить. Бог давал ей силы организовывать даже свой быт так, чтобы прославлять Его. А ведь дел по дому было немало, да и сын болел постоянно. Но она все успевала, и в доме был порядок.
Дом Марии Сергеевны для меня навсегда связан с ароматом яблок. Она делала марлевые мешочки и сушила в них на батареях яблоки из своего сада – от этого в доме постоянно стоял яблочный дух. Этими сушеными яблоками Мария Сергеевна постоянно угощала детей, которые предпочитали их даже конфетам. И еще одна особенность этого дома – постоянное присутствие детей. Они ей не надоедали, наоборот, они согревали ее жизнь, утешали и радовали.
***
Никакая грязь к ней не приставала. Никогда ее не видели гневающейся или сердитой. У нее была цепкая память – сколько же стихов и разных поучительных историй она помнила!
Она старалась отвлечь каждого человека от тяжелых мыслей, успокоить, утешить. Она могла так подойти к человеку, найти такие слова, что тот становился другим. Не раз испытала этот ее дар на себе. Помнится, сколько раз слышала ее обычный ответ: «все будет хорошо»,– и ни разу она не ошиблась!
Мария Сергеевна никогда не акцентировала перед людьми, что она – верующая. С каждым человеком она говорила на понятном ему языке. А между делом, в ходе беседы, общения, незаметно приводила к темам о Боге, о вере, о духовной жизни.
В книгах, которые написал ее сын, чувствуется участие Марии Сергеевны. Это трудно объяснить, но это факт.
Она отличалась от всех людей, каких я встречала на жизненном пути, а их было немало. Она была другой, как будто не совсем из нашего мира и привычного общества. Нет, она была современной женщиной, очень образованной, могла красиво одеваться, ходить в туфельках на каблучках, но все же она была иная, светлая, прозрачная, ясная. Рядом с ней и люди становились добрее, лучше, как цветок, распускающийся от солнечных лучей.
Надежда Семенова
СЛУЖЕНИЕ ЛЮБВИ
Различные обстоятельства жизни приводили меня в тихий дом, расположенный вдали от городского шума на крутом берегу реки Сходни. Я вспоминаю общение с Марией Сергеевной с большой любовью и благодарностью. Я приезжал к ее сыну, нашему Александру, и когда он был занят, минуты ожидания украшала Мария Сергеевна. Мы часто беседовали с ней, общались, пили чай. Бывало весело, и всегда чувствовал я себя здесь по-домашнему тепло и как-то надежно, зная, что здесь и накормят, и при нужде дадут кров. Жизненный уклад и обычаи, сама атмосфера этого дома были пронизаны любовью ко всякому входящему человеку. Мария Сергеевна была удивительным человеком по своей целостности и доброте. Сколько драгоценных слов любви услышал я от нее, сколько веселых, искрометных шуток и поучительных историй, сколько воспоминаний о тревожных военных годах, сколько добра и радости внесла она в мою уже зрелую жизнь. Что ее отличало ото всех нас, грешных, так это отношение к каждому отдельно взятому человеку. Это спасало (в высшем смысле этого слова) и ее и тех, кто был рядом. Помните, как говорил святой преподобный Серафим Саровский: «Стяжи дух мирен и около тебя спасутся тысячи!»
Мария Сергеевна часто занималась с детьми, которых приводили соседи, чтобы самим отлучиться по делам. Так вот она не только таким образом помогала этим взрослым людям, но и столько радости доставляла детям! Я не раз был счастливым свидетелем этих потрясающих занятий. Она знала массу детских стишков, песенок. Она совершенно умилительно учила их играть на гитаре и еще на каких то народных инструментах. Каждому давала возможность попробовать самому. Дети от этого общения были в восторге! А как она совершенно удивительно свободно и просто приобщала их к поэзии. Читала наизусть стихи наших русских поэтов Пушкина, Тютчева, Некрасова, Фета, Есенина. Я учитель, но именно Мария Сергеевна научила и меня многому, и многое просто открыла. Если в «безалаберном» детстве Некрасов был для меня просто поэт, описывающий природу и быт крестьянский, то после бесед о его творчестве с Марией Сергеевной это отношение изменилось. Она обрушила на меня поток малых и больших отрывков из его произведений, так что я был просто поражен их глубиной, живописностью, народностью. Я с тех пор Некрасова ставлю «на одну полочку» с великими русскими творцами, такими как композиторы Мусоргский, Бородин…
Но потрясло и другое: как эта маленькая, простая с виду женщина столько всего вмещает в себе! Она на равных вела беседы с профессорами, медиками и инженерами, писателями, артистами, учеными, экономистами и военными… Я учился у нее – смирению. Можно много читать про эту добродетель, но увидеть ее в жизни удается редко, и она навсегда может останется для тебя лишь теорией. Мария Сергеевна примером своего смирения показала мне, что это такое, как нужно это делать. Я усвоил, например, что если в дом к тебе приходит человек, может быть даже не к тебе, но в твой дом,– бросай все свои дела! Застал он тебя с корытом, бельем недостиранным – бросай корыто свое и уделяй внимание этому человеку, забудь про все, чем ты занимался и собирался заняться, это все подождет. Прими сначала человека, неважно какое он имеет к тебе отношение прямое или косвенное. А потом уже заканчивай свои дела. И все это было так наглядно для меня.
И еще на ее примере в моем воображении сложился сам образ женщины, идеальный, может быть, главной чертой которой является смирение; не воинственность и предприимчивость, а именно смирение. После смерти моей мамочки, я как то сразу определил для себя, что здесь мне заменит ее только Мария Сергеевна… Так и случилось – она всегда даже встречала меня со словами: «Сыночек дорогой!..» Мы с ней обнимались, целовались, она как сына меня всегда благословляла в дорогу, дорогая моя, незабвенная. Ее забыть невозможно, я ее помню, люблю, молиться буду о ней, покуда сам жив…
После того, как мы отметили годовщину памяти Марии Сергеевны, сами собой родились строки, которым хочется закончить эти воспоминания:
Уж минул год, и в память собрались,
Но ты по-прежнему живая:
В своих делах, в своей любви,
Нас с Небеси своей рукой благословляя…
Георгий
ЖИВОЙ ГОЛОС ЭПОХИ
Мария Сергеевна от самой природы своей обладала удивительным букетом чудных добродетелей. Скромность и приветливость, участливость и душевная доброта, великодушие и смирение, кротость и, конечно же, мудрость – вот те христианские черты, которые мне посчастливилось наблюдать в ней в течение нескольких лет нашего знакомства. И еще одно меня всегда удивляло. Мария Сергеевна относилась к тому поколению людей, которые на себе испытали духовный и физический террор того времени. Несмотря на такую атмосферу и условия жизни, когда на протяжении многих лет полностью уничтожался уклад христианской России, Мария Сергеевна сумела в себе удивительным образом сохранить «тот» дух, и это проявлялось совершенно естественно в каждом ее слове, взгляде и даже в жестах. Очень печально, что нас покидают такие люди, ведь это – живой голос той эпохи, ручеек духовности, которого нам не будет хватать в нынешнее время.
Дмитрий
Добавьте комментарий