***
Отец Иннокентий вынужден был скрываться и жить на нелегальном положении в Лениградской области, село Поповка*, получая помощь от митрополита Серафима (Чичагова) (1930–1932 годы). В 1932–1933 годы, скрываясь от ареста, проживал на нелегальном положении в городе Старица, Западной области.
(* Поповка – хутор в Ивангородском городском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.)
16 марта 1933 г. отца Иннокентия арестовали. Обвинение при аресте «участие в контрреволюционной организации». В обвинительном заключении по делу 1933 г. было записано: «После закрытия Зосимовой пустыни иеромонах Иннокентий Орешкин проживал на нелегальном положении. За это время создал широко разветвленную к-р. организацию церковников, участники которой в своем большинстве были за к-р. деятельность репрессированы и высланы». Как сказано в протоколе допроса, отец Иннокентий заявил: «В своей практической а/с деятельности наша организация исходила из следующих политических установок, что в настоящее время мы переживаем скорбные времена, выражающиеся в гонении на веру, в массовом закрытии церквей, в арестах духовенства и церковников, в коллективизации сельского хозяйства и голоде, в разорении крестьянства единоличников и вообще творятся всякие беззакония,– помышляя о реставрации монархии… исходя из того положения, что церкви необходимо перейти на катакомбное положение, мною был организован подпольный монастырь (монашеская община) в Москве на Алексеевской улице, на квартире Екатерины Ивановны Матвеевой, ныне находящейся в ссылке… В этот монастырь входило до 20 монашек. Впоследствии этот монастырь был ГПУ обнаружен; часть монахинь была выслана, другая часть разъехалась, продолжая поддерживать связь со мной до настоящего времени… После репрессий и ареста ряда членов нашей организации, я бежал в Ленинград к знакомому мне еще по Зосимовой пустыни митрополиту Серафиму (Чичагову). Серафим (Чичагов) укрыл меня у своего секретаря на станции Поповка близ Ленинграда.
После того как в Ленинграде начались аресты церковников, я, опасаясь за свою судьбу, переехал в г. Старицу, Западной области, где проживал до момента ареста вместе с тайной монашкой Иннокентией (Хвостовой), находящейся также, как и я на нелегальном положении». Далее в дополнительных показаниях отец Иннокентий излагает задачи к-р. организации, которой он якобы руководил. На предъявленные показания Хвостова заявила, что «подписи Орешкина и Ирова на протоколах допроса я считаю подложными, или если они и подписали, то их заставили насильно».
16 мая 1933 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ по обвинению «участие в контрреволюционной организации», ст. 58-11 УК РСФСР, приговорила отца Иннокентия на 3 года ссылки в г. Оренбург. Групповое дело «Следственное дело по обвинению Иннокентия (Орешкина) и др. Москва. 1933 г.» По окончании срока ссылки в 1936 г. отец Иннокентий поселился в г. Данилове Ярославской области.
Старец, рассказывая своим духовным детям о пребывании в тюрьме, вспоминал что старался не входить в разговоры, обсуждения создавшегося положения, а устроившись в уголке читал молитву Иисусову. Однажды во время молитвы он услышал знакомые слова: «Благовествуй, земле, радость велию, хвалите небеса Божию славу». Как-то во сне он увидел своего духовного отца – схиигумена Германа, позвавшего его по имени и напомнившего: «Молись усерднее Господу и Божией Матери». Оказалось, что в это время решалось дело отца Иннокентия. Утром вызвали с вещами. Естественно, все заволновались, что батюшку повели на расстрел, но ему объявили решение: три года вольной ссылки и пять дней свободы, чтобы собраться и выбрать место пребывания. Было еще рано – три часа утра, когда отец Иннокентий вышел за ворота тюрьмы. Он подождал рассвета и поехал в храм Воскресения Христова, где служил знакомый священник, причастился Святых Таин. За эти пять дней, отпущенных ему на свободе, он смог пробыть у многих своих духовных чад, а затем отправился в Оренбург. Епископ Арсений (Соколовский)* очень рад был, что встретил в лице батюшки опытного духовного руководителя. Владыка устроил его на квартиру к своим духовным чадам.
(* Епископ Оренбургский Арсений (в миру Соколовский Арсений Болеславович; 1879–1937), родился в 1879 г. в Тифлисе, сын инженера-путейца Болеслава, поляка католического исповедания, и грузинской княжны, урожденной Эристовой. В 1901 г. окончил юридический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета. Затем обучался в Лозаннском университете (Швейцария) и Санкт-Петербургской Духовной Академии (окончил в 1913 г.). Принял монашество и священный сан. Возведен в сан архимандрита в Баку.
7 сентября 1924 г. в храме Преображения Господня в селе Богородском (за Сокольниками) хиротонисан во епископа Прикаспийского и Бакинского. Хиротонию возглавил Святейший Патриарх Тихон. В 1928 г. арестован в Баку. Верховный суд Азербайджанской ССР по статье 194 УК Азербайджанской ССР приговорил Владыку к 5 годам тюремного заключения. В 1931 г. епископ Арсений был амнистирован. С 30 декабря 1931 г. – епископ Оренбургский.
Он был всесторонне образован и имел великий ум, что признавали в нём даже люди, не принадлежащие к Церкви. При своей простоте он был истинным аристократом. Это проявлялось во всем: в движениях, в речи, в обращении с людьми, изысканной деликатности. В разговоре допускал шутки и остроты. Говорить с ним было легко. Имел громадную силу воли, был смел, прямодушен, не любил кривить душой. Правду говорил пред всем народом. Особенно любил детей.
В 1936 г. епископ Арсений был вторично арестован в составе группы из 26 человек, в их числе были 2 священнослужителя, 3 монахини, остальные – миряне. Осужден Особым Совещанием при НКВД СССР от 13 июня 1937 г. Обвинение «создание и руководство контрреволюционной организацией в Оренбургской обл.». Приговор – 5 лет тюремного заключения, считая срок с 9 октября 1936г. Групповое дело «Дело епископа Арсения (Соколовского). Оренбургская обл. 1937 г.» Епископ Арсений виновным себя не признал. После приговора для отбытия срока епископ Арсений был этапирован во Владимирскую тюрьму ГУ ГБ НКВД. Скончался в заключении.)
Отца Иннокентия в Оренбурге мучила экзема, тяжело переносил он жару, доходившую до пятидесяти градусов. Через три года он освободился. Освободили и матушку Иннокентию (Хвостову). Она нашла батюшке место в городе Данилове Ярославской области, а сама вернулась в Вологду, откуда ей было легче заботиться о нем. Но нашлись люди, которые предали монахиню. Ее снова посадили в тюрьму, где она и скончалась*.
При жизни мать Иннокентия собирала все, что могла, стремясь сохранить как можно больше о старце Иннокентии. Она была всегда преданна и послушна своему духовному отцу. После кончины матери Иннокентии все материалы, относящиеся к Зосимовой пустыне и ее старцам, передали митрополиту Вениамину (Федченкову) в Ригу. Владыка интересовался отечественными подвижниками и духовной жизнью наших обителей. В его книге «Божьи люди» есть упоминание об отце Иннокентии.
(* Монахиня Иннокентия (Хвостова Екатерина Сергеевна – фрейлина Императорского Двора; 1888–1938).
Родилась в 1888 г. Из дворянской семьи, племянница министра внутренних дел, дочь бывшего Пензенского генерал-губернатора Сергея Александровича Хвостова, служащего Министерства внутренних дел в Санкт-Петербурге, погибшего при покушении на Столыпина на Аптекарском острове 12 августа 1906 г. от взрыва бомбы, брошенной террористами на даче министра. Окончила в 1906 г. Смольный институт благородных девиц, получив блестящее образование, владела тремя европейскими языками. По окончании института пожалована фрейлиной Императорского двора и представлена вдовствующей императрице Марии Феодоровне.
В 1912–1917 гг. училась в Москве, в мае 1917 г. переехала вместе с матерью в Сергиев Посад, Московской губернии, ул. Белая (Красная) и поселились в собственном доме. Они регулярно посещали церковь, окрестные монастыри. Имея звание учительницы согласно диплому об образовании, Екатерина Сергеевна работала в Абрамцевской кустарной школе в Хотьково учительницей географии и истории, а с 1920 г. – заведующей библиотекой в Сергиевом Посаде. Мать ее Анна Ивановна в 1920 г. приняла монашеский постриг с именем Анастасия, став монахиней в миру. В 1922 г. Екатерина была уволена с работы «по сокращению штатов».
Еще до революции Екатерина Сергеевна посещала Зосимову пустынь, после революции стала духовной дочерью иеромонаха Смоленской Зосимовой пустыни Иннокентия (Орешкина) и твердо решила принять постриг, оставаясь монахиней в миру, приняла постриг от старца Иннокентия в 1919 г. или 1920 г. с именем Иннокентия.
После закрытия в 1923 г. Зосимовой пустыни она пригласила к себе в дом на жилье келейника умершего игумена Германа – престарелого монаха Пантелеимона. Во время ареста своей матери (24 января 1925г.) монахиня Иннокентия находилась в Москве. 25 января 1925 г. арестована, отправлена в Москву и заключена во внутреннюю тюрьму на Лубянке (ордер на арест был на 13 февраля).
15 мая 1925 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ СССР по обвинению: «примыкала к контрреволюционной группировке в г. Сергиеве, имея целью действия, направленные к свержению соввласти, поддерживала связь с аналогичной группой за рубежом» приговорило: из-под стражи освободить, запретив проживание в шести губерниях («минус шесть») на 3 года, считая срок с 24.12.1924 г. Полтора месяца монахиня Иннокентия находилась в тюрьме в одиночной камере. Находясь во внутренней тюрьме ГПУ на Лубянке, монахиня Иннокентия подала жалобу: «При личном обыске на Лубянке, 2 с меня снят шейный простой деревянный крест, что считаю насилием над религиозным чувством и убеждением».
В 1925 г. следователь на Лубянке требовал, чтобы монахиня Иннокентия выдала того, у кого хранятся церковные ценности Зосимовой пустыни, настаивая на том, что у него есть средства заставить ее говорить. «У Вас таких средств нет,– ответила она. – Что бы Вы ни сделали, мои страданья будут меньше, чем те, которые претерпел Спаситель. Я приму любые страдания». Следователь, поняв, что ничего не добьется, смял протокол допроса и швырнул ей в лицо. В 1925 г. ее перевели в Бутырскую тюрьму.
В качестве места административной ссылки Хвостовы выбрали Тверь. После первой ссылки она не порвала связи со своим духовным отцом архимандритом Иннокентием (Орешкиным), стала его верной помощницей, после того как отец Иннокентий вынужден был скрываться от ареста, перешла на нелегальное положение, используя чужие паспорта на имя Лабудовой Степаниды Петровны, а ранее – Шишаковой Феклы Петровны. В 1931–1933 годы находилась вместе со старцем в селе Поповка Ленинградской области.
Снова арестована в Москве 14 марта 1933 г. Обвинение при аресте: «являлась одной из руководительниц контрреволюционной организации церковников, ставящей своей целью свержение советской власти». 16 мая 1933 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ по Обвинению: «участие в контрреволюционной организации», статья 58–11 УК РСФСР, приговор – 3 года ссылки в Севкрай. Групповое дело «Следственное дело по обвинению Иннокентия (Орешкина) и др. Москва. 1933 г.»
На следствии вела себя очень мужественно, отказалась назвать кого-либо из людей, с которыми имела связь, заявив: «Лиц связанных со мной и иеромонахом Иннокентием назвать категорически отказываюсь, так же как это было в отношении лиц знакомых мне, которых я назвать отказывалась на допросе еще 4 года назад». Кроме того, сделала заявление, что «Подписи Орешкина и Ирова на протоколах допроса я считаю подложными, или, если они и подписали сами, то их заставили насильно», также заявила, что имена лиц, появившиеся в протоколе ее допроса, были взяты из ее записной книжки, а не названы ею.
В августе 1933 г. монахиня Иннокентия была задержана в тюремной больнице для проведения операции аппендицита. Просила ходатайства ПКК о разрешении остаться ей в ссылке в Вологде или Грязовце, где находилась ее мать. Ей разрешено было остаться в Вологде вместе с матерью. 9 декабря 1937 г. ее мать – монахиня Анастасия – была арестована в Вологде «за активное участие в церковно-монархической группе и распространение провокационных слухов». 10 декабря приговорена к высшей мере наказания и 20 января 1938 г. – расстреляна. После расстрела матери 24 июля 1938 г. монахиню Иннокентию арестовали и заключили в Вологодскую тюрьму. Дальнейшая судьба матушки Иннокентии неизвестна. 20 июня 1989 г. реабилитирована.)
В памяти близких старца сохранились сведения еще об одной монахине с именем Иннокентии. Еще в Зосимовой пустыни отец Иннокентий заболел брюшным тифом так тяжело, что все ожидали его смерти. Мать Иннокентия усердно молилась Матери Божией, чтобы Она исцелила батюшку, а ее взяла вместо него. Вскоре батюшка поправился, а мать Иннокентия заболела и неожиданно скончалась. Похоронили ее на монастырском кладбище.
С 1936 по 1946 год отец Иннокентий проживал в Данилове. Сюда духовные чада привозили много писем. Читать, отвечать на них он мог лишь при свете свечи. Это отразилось на зрении. Перед кончиной старец практически ослеп, но прозорливо видел каждого приходящего и не щадя своих сил молился о своих духовных чадах.
Много скорбей было у отца Иннокентия. Шла Великая Отечественная война. Вся духовная семья была рассеяна: некоторые оказались в оккупированных местах, другим годами не удавалось приехать к нему. Кто мог – писал записки и передавал с надежными людьми. Наконец в 1945 г. батюшке нашли местечко ближе к Москве, где еще оставались его духовные чада. К лету 1946 г. его устроили близ станции Сходня в 30 км от Москвы. Здесь он прожил более трех лет, стараясь принять всех, особенно тех, с которыми многие годы не виделся. Старец был уже слаб, часто лежал, из-за потери зрения не мог сам отвечать на письма. Но он оставался верным руководителем своей духовной семьи, вразумляя, наставляя, помогая жаждущим спасения в то время.
Отец Иннокентий скончался в Сходне Московской области 10/23 марта 1949 г. и был похоронен в Москве, рядом с храмом Тихвинской иконы Божией Матери в Алексеевском, чуть правее центрального алтаря. Кладбище «села Алексеевского» в то время представляло из себя заброшенный пустырь. На кресте было написано: «Блажени мертвии, умирающие о Господе», и чуть выше: «Слава Богу за все». На его оградке прикреплена табличка с цитатой из батюшкиных заповедей пастве: «Умудряйтесь. Не скорбите прежде времени, предавайтесь воле Божией и просите помощи у Господа».
Скончался батюшка 10 марта (по новому стилю) 1949 года. Хоронить его привезли в Москву на Алексеевское кладбище, рядом с храмом в честь Тихвинской иконы Божией Матери. Отпевал батюшку по монашескому чину его духовный сын иеросхимонах Евфросин.
ЗАВЕЩАНИЕ ИЕРОСХИМОНАХА ИННОКЕНТИЯ
(в 1949 г. завещание старца переписывалось от руки всеми желающими)
«Боголюбивейшие и Богом данные мои чада духовные! Чувствую, что силы меня оставляют посредством моей болезни; и, видимо, приближается конец моей жизни. Посему заблаговременно прошу у всех прощения: кого чем обидел или оскорбил – словом, делом или помышлением: простите меня Бога ради! И сам всех от души прощаю и разрешаю. Не надеюсь на себя оправдаться пред Господом по своим великим грехам и немощам. Прошу и умоляю: помогите мне в загробной жизни своими молитвами».
Упокой, Господи, душу раба Твоего иеросхимонаха Иннокентия и нас помилуй по его святым молитвам.
***
Документы и публикации
1. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-37074.
2. РГАДА. Ф.1204. Оп.1. Д.25255.
3. Пыльнева Г.А. Воспоминания о старце Зосимовой пустыни иеросхимонахе Иннокентии. М., 1998.
4. Игнатия, монахиня. Старчество на Руси. М., 1996.
5. Раевский С. П. Семья Хвостовых. Вперед. 1998. № 37. 4 апр. С. 5.
6. Раевский С. П. Семья Хвостовых. Из «Семейной хроники Раевских». Московский журнал. 1998. № 4. С. 42–46.
7. Схимонахиня Леонтия. Московский журнал. 1994. № 3. С. 43, 45.
8. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949–1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 262.
9. http://pkk.memo.ru/letters_pdf/000078.htm (Письма в Политический Красный Крест).
***
Основные даты и события жизни старца иеросхимонаха Иннокентия (Орешкина)
1870 г. р., д. Ерюхино Калужской губернии.
1897 – послушник Гефсиманского скита Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
1898 – насельник Зосимовой пустыни.
1909 – насельник Махрищского монастыря.
1923–1932 – после закрытия Зосимовой пустыни проживал с иеросхимонахом Мелхиседеком в деревне Олисово
1923–1934 – духовно окормлял сестер закрытого Московского Алексеевского монастыря.
1930–1932 – скрывался в селе Поповка Ленинградской обл.
1932–1933 – скрываясь от ареста, проживал на нелегальном положении в г. Старица Западной обл.
1934 – арестован. Приговорен к 3 годам ссылки в г. Оренбург.
1937–1945 – проживал в г. Данилове Ярославской области.
1946–1949 – проживал на станции Сходня Московской области.
10.03.1949 – скончался. Погребен на Алексеевском кладбище г. Москвы.
Добавьте комментарий