Православный акафист является одним из видов духовной христианской поэзии. По содержанию и форме он восходит к священной ветхозаветной поэзии. Первые христианские песнопевцы, писавшие на греческом языке, усвоили строй ветхозаветной поэзии и по образу ее творили христианские церковные гимны. Это преемство стало возможным благодаря блестящему переводу Библии с древнееврейского на греческий, сделанному в Александрии по просьбе царя Птолемея Филадельфа (284–247 гг. до Рождества Христова). Христианские авторы использовали в своих творениях также приемы и образцы классической греческой поэзии. Духовная христианская поэзия, созданная гением греческих песнотворцев, имеет несколько видов поэтических произведений как небольших по объему – тропари, кондаки, стихиры, так и обширных – богослужебный канон и акафист.
Слово «акафист» греческого происхождения. «Акафистос химнос» означает «неседальное пение». Так называют в Православной Церкви особые торжественные песнопения в честь Господа Иисуса Христа, Богоматери, Ангелов, святых, отдельных христианских праздников, которые молящиеся совершают стоя (отсюда и название).
Благодарность за чудесное избавление Константинополя от нашествия аваров в 626 году подвигла христиан к составлению первого акафиста в честь Пресвятой Богородицы. Вражеский флот был потоплен внезапно разразившейся бурей после того, как в воды Босфора погрузили Ризу Богоматери, хранившуюся во Влахернском храме. Враги были разбиты значительно меньшим по численности греческим войском. После чудесной победы народ всю ночь, стоя в храме, пел благодарственный гимн Пресвятой Богородице как великой Заступнице и Воительнице, спасающей христиан от врагов. Этот гимн получил наименование акафиста. Церковь заповедала стоять при пении акафиста. Впоследствии к этой памяти присоединились воспоминания о новой помощи Богоматери во время осады Константинополя врагами в 673 и 717 годах. И, наконец, ставшее в тот же ряд память о спасении Константинополя от нашествия русских витязей под предводительством Киевского князя Аскольда в 860 году. Это событие является одним из ключевых в русской истории, поэтому мы остановимся на нём подробнее.
Летом 860 года флот князя Аскольда вошел в бухту Золотого Рога. Войск для защиты города не было, ибо император в это время начал поход на арабов. В связи с осадой руссов император, как повествуют византийские хроники, возвратился в столицу и всю ночь молился, простершись ниц на каменных плитах Влахернского храма. Патриарх Фотий обратился с проповедью к жителям Константинополя, призывая омыть слезами свои грехи и просить Божию Матерь о заступлении. Ввиду опасности разграбления города решено было спасать святыни Влахернской церкви, находившейся у моря, и прежде всего – Ризу Богоматери. После молебна святыню с крестным ходом понесли в храм Святой Софии, по пути опустив край Ризы в воды залива. Через некоторое время началась буря, разметавшая корабли Аскольда и устрашившая русских воинов. Аскольд заключил почетный мир, получил выкуп и снял осаду. Второго июля 860 года Риза Богоматери была торжественно возвращена во Влахернский храм, и снова жители Константинополя пели акафист Всемилостивой Заступнице христиан, защитившей Свой град от язычников. В воспоминание этих событий святым Патриархом Фотием было установлено ежегодное празднование Положения Ризы Богоматери 2 июля.
Одним из следствий этого похода стала просветительная миссия равноапостольных Кирилла и Мефодия, учителей словенских в Киев, положившая начало христианства на Руси. Согласно церковному преданию, Аскольд принял крещение с именем Николай, крестилась с ним и часть киевлян. В Киев был послан первый митрополит Михаил. Поэтому в день празднования Положения Ризы Богоматери отмечается событие основания Русской православной митрополии – рождение Русской Православной Церкви и приобщение к христианской вере великого народа.
Знаменательно, что в тот же день 2 июля 1451 года Москва была чудесно спасена от нашествия войск татарского царевича Мазовши. В память этого события святитель Московский Иона основал в Кремле церковь Ризоположения – храм русских митрополитов и патриархов, в котором русский верующий народ воспевал акафист Пресвятой Богородице в благодарность о спасении стольного града от врагов.
Акафист как вид церковного песнопения, является разновидностью более древнего гимна – кондака. Слово «кондак» происходит от греческого «контос», то есть палочка, на которую наматывался свиток пергамента. Расцвет кондака связан с именем величайшего христианского песнописца первой половины VI века – святого Романа Сладкопевца. Исследователь его творчества немецкий византинист Крум, издавший полное собрание гимнов святого Романа, признает, что по поэтическому дарованию, глубине чувств и возвышенности языка он превосходит всех известных нам греческих песнописцев.
Святой Роман был родом из Сирийского города Эмеса, служил диаконом в Бейруте, при Патриархе Анастасии I (491–518 гг.) прибыл в Константинополь, где вступил в клир церкви Богоматери. В начале своего служения он ничем не выделялся и даже вызывал насмешки окружающих. Однажды он был назначен служить на праздник Рождества Христова, для чего должен был составить и спеть песнопение празднику. Сотворив горячую молитву о помощи, он заснул; явившаяся во сне Богородица вручила скорбящему Роману пергаментный свиток, повелев съесть его. Проснувшись, святой Роман почувствовал вдохновение и составил первый свой кондак, начало которого до сего дня поется в праздники Рождества Христова: «Дева днесь Пресущественнаго раждает…».
После чудесного посещения Богоматери святой Роман написал около тысячи кондаков на все главные праздники и на дни памяти наиболее почитаемых святых. В начале кондака помещалась вводная строфа, называемая «кукулием»; за ним следовали 24 песни, названные икосами, для которых кукулий является темой. Кукулий и все икосы заканчиваются словами: «Отроча младо Превечный Бог». Икосы связаны между собою акростихом из 24 букв греческого алфавита. Исполнялся кондак таким образом: кукулий и все строфы икосов пел солист, а рефрен – хор или весь народ в храме. После утверждения (в VIII веке) в богослужении нового вида песнопений – канона – в церковном обиходе остались только отдельные строфы некоторых кондаков – обычно это кукулий, получивший с того времени название кондака. Поэтому в современном понимании кондак – это церковное песнопение в честь святого или празднуемого события, содержащее в себе тему всего чинопоследования. В таком смысле он употребляется и в акафисте.
Икос (от греческого «ойкос», то есть «дом») заключает в себе более пространное развитие темы кондака, содержащееся в двенадцати воззваниях, соединенных попарно и начинающихся приветствием Архангела Гавриила в событии Благовещения: «Радуйся» (Лк. 1, 28).
Поэтическая форма первого акафиста Пресвятой Богородице образовалась под влиянием тех ветхозаветных псалмов, строфы которых связаны с алфавитом. Он состоит из 25 песен – 13 кондаков и 12 икосов, причем в греческом оригинале после первого кондака остальные песни – икосы и кондаки начинаются с букв греческого алфавита от α до ω. Кондаки и икосы составляют 12 пар с 13-м завершающим кондаком. Возгласы в икосах начинаются со слова «Радуйся» и соединяются в шесть пар с повторяющимся во всех икосах одинаковым 13-м возглашением: «Радуйся Невесто Неневестная». В некоторых акафистах встречаются и другие возглашения, но они не изменяют общего тона и содержания акафиста. Все кондаки заканчиваются словом «Аллилуиа». 1-й и 13-й кондаки – это вступление и завершение, торжественное обращение к Богоматери с благодарностью и молением о заступничестве. При чтении акафиста после 13-го кондака снова повторяются 1-й икос и 1-й кондак.
Сначала пение акафиста совершалось только во Влахернской церкви Константинополя, но затем он был введен в чин богослужения Церкви. Многие годы акафист Пресвятой Богородице был единственным в православном песнотворчестве. И только в XIII веке появляется акафист Господу Иисусу Христу, названный в славянском переводе акафистом Иисусу Сладчайшему. Святитель Московский Филарет (Дроздов) писал по этому поводу: «Богословский дух Святой Церкви усмотрел, что было бы несообразно, если бы собственно во славу Христа Спасителя не было такого же необыкновенного и величественного песнопения, как акафист Божией Матери. И составлен был акафист Господу Иисусу, исполненный духом покаяния, молитвы, любви, умиления» ( Собрание мнений и ответов митрополита Филарета». Т. V 1-я часть. С. 246).
Возрождение акафистного творчества в греческой церкви началось в XIV веке и безусловно оно связано с общим возрождением и углублением духовной жизни Православной Церкви, охватившим не только Восток, но и славянские страны, в том числе и Русь. Это духовное движение было связано с возрождением в Афонских монастырях древней практики исихии (от греческого «исихия» – «покой») – «священного безмолвия». Подвиг исихастов заключался в непрестанном делании Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго (ую)», открывавшей возможность богообщения через озарение подвижника вечным, несозданным Божественным светом, который явился на горе Фавор во время Преображения Господа Иисуса Христа.
В это время появились акафисты Архангелу Михаилу, святому Иоанну Предтече, святителю Николаю, Успению Божией Матери, Честному и Животворящему Кресту Господню, святым апостолам Петру и Павлу (эти творения приписываются Константинопольскому Патриарху Исидору Бухирису; 1342–1349 гг.); Всем Святым, Живоносному Гробу и Воскресению Господню (приписываются Константинопольскому патриарху Филофею Коккину; 1353–1354, 1364–1376 гг.). Кроме этих акафистов, к греческой эпохе принадлежит также акафист святому апостолу и евангелисту Иоанну Богослову, составленный Иоанном Евгеником (1-я половина XV в.). После гибели Византии вплоть до середины XX века новые греческие акафисты не появлялись, и дальнейшее развитие акафистного творчества неразрывно связано с историей и судьбой Русской Православной Церкви (В наши дни и в Греции появились издания современных акафистов).
С акафистом Пресвятой Богородице славяне познакомились из Постной Триоди, славянский перевод которой был сделан в начале Х века. Древнерусские переводчики сумели создать изумительный, художественно совершенный перевод, который стал основой всех следующих акафистов, вдохновив русских людей на поэтическое творчество.
Большое распространение получили акафисты на Руси в эпоху высшего расцвета духовной жизни: XIV– начале XV веков, времени Святой Руси. Идеи исихастов нашли на Руси твердых и верных последователей. В это время укрепляются связи Руси с Афоном и Константинополем, идет активный перевод богослужебных и аскетических книг на славянский язык, возникают школы переводчиков и переписчиков духовных книг. Среди переводимых и переписываемых произведений существенное место занимают акафисты.
Не случайно древнейшие рукописи греческого текста акафиста Иисусу Сладчайшему и его славянский перевод находились в библиотеках афонских монастырей. О значении акафиста в практическом опыте молитвы Иисусовой и «священного безмолвия» свидетельствует святитель Игнатий (Брянчанинов): «Молитвенное чтение акафиста Иисусу Сладчайшему… служит превосходным приготовлением к упражнению молитвой Иисусовой… Акафист показывает, какими мыслями должна быть сопровождаема молитва Иисусова, представляющаяся для новоначальных крайне сухой. Он на всем протяжении своем изображает одно прошение грешника о помиловании Господом Иисусом Христом, но этому прошению даны разнообразные формы, сообразно младенчественности ума новоначальных» (Игнатий Брянчанинов, епископ. Сочинения. Т. 2. СПб., 1886. С. 173).
Вспомним, что уже упоминаемый нами Константинопольский патриарх Филофей Коккин (автор новых акафистов) прислал преподобному Сергию Радонежскому крест, параман, схиму и грамоту, в которой восхвалял его за добродетельное житие и дал совет и благословение ввести в основанном им монастыре строгое общежитие, что преподобный и исполнил, введя в Троицкой обители строгий устав, принятый впоследствии во многих русских монастырях.
В эту эпоху чтение акафиста начинает входить в келейное монашеское правило. Сохранилось немало рукописных и печатных сборников, содержащих акафисты, каноны и молитвы на все дни недели, предназначенные для келейного чтения. Канонник, содержащий в себе акафисты, мы встречаем среди книг, принадлежавших преподобному Кириллу Белозерскому. Это было совершенно новым явлением в жизни Православной Церкви. Ведь сами греки назвали акафистом только первый песенный гимн Пресвятой Богородице (Взбранной Воеводе..) и читался он по Уставу лишь на пятой неделе Великого поста в праздник Похвалы Пресвятой Богородицы. На Руси чтение акафиста Пресвятой Богородице вошло в правило ко святому причащению; пение акафистов вводится в богослужение: их торжественно читают и поют на утрени в день памяти празднуемого события.
Акафисты особенно полюбились на Руси. Об этом свидетельствуют не только многочисленные рукописи и книги, но и жития русских святых. Так, из жития преподобного Сергия Радонежского нам известно, что во время чтения акафиста Пресвятой Богородице он был удостоен Ее посещения в сопровождении святых апостолов Петра и Иоанна. В житии преподобного Кирилла Белозерского сказано, что во время ночного чтения акафиста Пресвятой Богородице он услышал от Ее иконы голос, повелевающий ему идти на Белоозеро, что он и исполнил, основав там знаменитый впоследствии Кирилло-Белозерский монастырь. В житии преподобного Александра Свирского также говорится, что при чтении акафиста Пресвятой Богородице он удостоился видения Богоматери с Младенцем Христом в окружении Ангелов.
Духовное состояние народа и его исторический путь определяется тем идеалом, который укоренился в соборной душе народа. На протяжении многих столетий после Крещения Руси идеалом для русских людей была СВЯТОСТЬ, и прежде всего святость преподобных: монахов-подвижников, молитвенников за мир. Поэтому свою жизнь, даже семейную, русские люди стремились устроить по образу монастырскому, подражая монахам в личном подвиге христианской жизни. Постоянное чтение акафистов и любовь к ним из монашеской среды постепенно проникает в массы верующего русского народа. Тогда же начинают появляться и первые русские акафисты.
Первым из них стал акафист преподобному Сергию Радонежскому (автор – Пахомий Логофет; XVI в.), затем появляются акафисты святителю Иоанну Златоусту (XVI в.), Святой Троице (XVII в.), святителям Петру, Алексию и Ионе (XVII в.), святой великомученице Варваре (XVII в.), преподобному Алексию человеку Божию (XVIII в.) (Автором акафиста преподобному Алексию человеку Божию был кабальный (подневольный) человек князя Алексея Долгорукого Кузьма Любимов, посвятивший свой труд царевичу Алексию – сыну Петра I. После суда над царевичем и его смерти Любимов по доносу был привезен с рукописями в канцелярию тайных разыскных дел. В тайной канцелярии 9 марта 1721 года его дело рассматривалось в присутствии самого Петра I. Составитель акафиста был обвинен в ложном вымысле, его били кнутом, вырвали ноздри и сослали на каторгу на пожизненные работы).
Акафисты активно переписывались, а с появлением книгопечатания входят в различные издания. Всего в досинодальный период Церкви нам известно около 50 изданий, содержащих акафисты. Особенно велика была любовь к акафистам на юге и западе России. С упадком монашества и всей духовной жизни в синодальный период интерес к акафистам ослабел и до конца XVIII века новых акафистов не появлялось. Но на рубеже XVIII–XIX веков происходит знаменательный сдвиг: с 1798 по 1802 годы появляются сразу восемь новых акафистов: святителям Димитрию Ростовскому, Стефану Великопермскому, Алексию митрополиту Московскому и другие. Это было знаком глубокого сдвига, который произошел в духовной жизни России в связи с трудами и подвигами последователей старца Паисия Величковского, возродившими монашескую жизнь и традиции внутреннего делания в Русской Церкви.
С этого времени и вплоть до наших дней акафисты становятся одним из любимейших молитвословий российских православных христиан. Распространению акафистов и акафистного творчества способствовала деятельность архиепископа Иннокентия Херсонского (Борисова; † 1857 г.), которого современники называли «Российским Златоустом». Он исправил и переработал несколько древних акафистов и написал новые. Святитель Иннокентий благословил чтение акафистов в храмах, находя, что «действие сих акафистов на народ было чрезвычайно сильное и благотворное». Время с 1840-х годов до 1917 года стало эпохой расцвета акафистного творчества в России, ставшего общецерковным. Авторами акафистов становились архиереи, настоятели монастырей, монахи и священники, дворяне, мещане, простые верующие люди всех сословий и званий Российской империи. За это время было издано более 150 новых акафистов, а число акафистов, не одобренных цензурой, достигает более чем 300. В 1875 году протоиерей Иоанн Кронштадтский составил акафист святому праведному Артемию Веркольскому, мощи которого находились в Кронштадтском соборе.
Прославление в царствование императора-страстотерпца Николая II семи новых святых, в том числе преподобного Серафима Саровского, составление новопрославленным угодникам Божиим служб и акафистов укрепили православных людей накануне октябрьской катастрофы 1917 года. Верующие не расстались с любимыми песнопениями и составляли новые в те годы, когда так нужны были силы, и особенно чувство духовной бодрости и радости, которые дает акафистное пение, а также укрепление веры в победу над злом, которую одерживали святые подвижники.
Поразительный взлет акафистного творчества мы видим в Русской Церкви после восстановления патриаршества в 1917 году и во время тягчайших гонений на веру Христову. Никогда не появлялось в России столько исполненных духовного огня акафистов, как в те годы, когда страх и ужас объял многих людей, когда безбожная власть вела войну против своего народа, пыталась вытравить из него веру в Бога, совесть и нравственность. Тогда были написаны акафисты Архангелу Гавриилу (1917 г.), святому патриарху Гермогену (1917 г.), благоверному князю Даниилу Московскому (1918 г.), святому мученику Вонифатию (1919 г.), Господу Грядущему, «За единоумершего», Державной иконе Божией Матери (1918 г.), в составлении которого принял участие Святейший Патриарх Тихон, и многие другие. В период с 1920 по 1932 годы замечательный подвижник, молитвенник и старец епископ Тихон (Тихомиров, 1882–1955 гг.) составил 11 акафистов, большая часть которых посвящена двунадесятым праздникам.
Появились акафисты, написанные белым стихом на русском языке и среди них один из самых прекрасных и любимых народом акафист «Слава Богу за все» митрополита Трифона (Туркестанова). В нём гармонично соединились высочайшая духовность, церковность автора с великой традицией светской российской поэзии. Думается, что этот акафист – одна из абсолютных вершин поэтического творчества русских людей.
Новомученики и исповедники Русской Церкви в годы богоборчества писали акафисты, исполненные ликующей радости, благодарения Богу и веры в то, что какими бы трудными и печальными ни были события земной истории, сила Божия всегда побеждает. Ведь Сам Господь наш Иисус Христос сказал: «Мужайтесь, Я победил мир» (Ин. 16, 39).
Со временем акафисты становятся все более понятными даже тем, кто слабо знаком с церковнославянским языком. Дело в том, что постепенно славянское правописание в акафистах расширялось и во многих из них допускались отступления от строгих норм церковно-славянского языка. Благодаря этому акафисты из всей церковной поэзии являются наиболее понятным чтением для людей еще недостаточно воцерковленных или находящихся на пути к вере.
Акафисты писались и позднее, появляются они и сегодня. Канонизация новых святых и особенно прославление Собора новомучеников и исповедников Российских дали импульс к написанию новых акафистов – и такие попытки уже делаются.
То, что русский народ так полюбил акафисты, раскрывает нам глубинные основы народного духа и помогает прикоснуться к тайне судьбы России и ее назначения в истории.
***
Послушник Иероним в рассказе А. П. Чехова «Святой ночью» восторженно говорит о любви русского человека к акафистам, об особом даре песнотворчества, о красоте духовной поэзии: «Тут и с мудростью, и святостью ничего не поделаешь, ежели Бог дара не дал… Оно, конечно, кто пишет акафист, тот должен знать житие до чрезвычайности, до последней самомалейшей точки. Ну, и соображаться с прочими акафистами нужно, как где начать и о чем писать… Но главное ведь не в житии, не в соответствии с прочими, а в красоте и сладости. Нужно, чтоб все было стройно, кратко и обстоятельно. Надо, чтоб в каждой строчечке была мягкость, ласковость и нежность, чтоб ни одного слова не было грубого, жесткого или несоответствующего. Так надо писать, чтоб молящийся сердцем радовался и плакал, а умом содрогался и в трепет приходил… В Богородичном акафисте есть слова: «Радуйся, высото неудобовосходимая человеческими помыслы; радуйся, глубино неудобозримая и ангельскима очима». В другом месте того же акафиста сказано: «Радуйся, древо светлоплодовитое, от негоже питаются вернии; радуйся, древо благосеннолиственное, имже покрываются мнози».
– Древо светоплодовитое…древо благосеннолиственное…
Найдет же такие слова, даст же Господь такую способность! «Светоподательна светильника сущим»,– сказано в акафисте Иисусу Сладчайшему. Светоподательна! Слова такого нет ни в разговоре, ни в книгах, а ведь придумал же его, напишет в уме своем! Кроме плавности и велеречия, сударь, нужно еще, чтобы каждая строчечка изукрашена была всячески, чтобы тут и цветы были, и молния, и ветер, и солнце, и все предметы мира видимого…» (А. П. Чехов. Святой ночью).
Первый акафист Пресвятой Богородице на греческом языке был написан стихотворным размером. Русские акафисты представляют собой стихотворения в прозе. Звуковой ритм заменил в них ритм мыслей и образов. Присутствует в них и внутренний ритм в возглашениях, соединенных парами, в которых дается освещение мысли, контрасты мира внешнего и внутреннего, земли и неба; часто присутствует игра слов, аллитерации. Все эти качества и приемы органически вошли в строй русской поэзии.
Многие знают и любят творцов «золотого века» русской поэзии, ныне возвратились к нам имена и творчество поэтов «серебряного века». Но немногие знают о том, что вместе с открытой уже миру великой русской поэзией существовала область церковно-поэтического творчества, оказавшая немалое влияние на всю русскую поэзию. И речь идет не только о библейских или евангельских мотивах в творчестве русских поэтов, но о влиянии именно акафистов на строй и образы русской поэзии. К сожалению, тема эта практически не исследована. Акафисты с раннего детства слушали, читали, пели люди всех сословий и званий России и не только в церкви, но и в домах. Любили соборное пение акафиста посвященного празднуемому событию. Акафисты были постоянно «на слуху» и пример акафистного творчества убедительно показывает, как русская духовная культура непосредственно восприняла греческую традицию. В них мы видим типично греческие традиционные многокорневые словосочетания – «красота целой грозди слов, сцепляющихся в единое слово,– очень простая вещь; и она-то была принята к сердцу русским народом, и притом на века»,– как пишет об этом С. С. Аверинцев. И далее: «Плодотворная доверчивость, с которой русская самобытная речевая стихия пошла навстречу эллинскому красноречию чтобы уже навсегда слиться с ним в нерасторжимое целое. Это слияние – константа русской литературной культуры. Оно живо и после Петра – в классическом витийстве, праздничном у Державина, медитативном у Тютчева. Оно живо и в нашем столетии – отнюдь не только в сознательных реставраторских опытах символиста Вячеслава Иванова. Нет, возьмем крайний случай – такого бунтаря против всех традиций, как Владимир Маяковский: и его поээия непредставима без тяжеловесной энергии сложносоставных словообразований («двухметроворостый»), в конечном счете ориентированных на греко-славянские модели… О литургических интонациях в его лирике нет надобности что-нибудь говорить после Пастернака: “Маяковскому… куски церковных распевов и чтений дороги в их буквальности, как отрывки живого быта. Эти залежи древнего творчества подсказывали Маяковскому пародическое построение его поэм”» (С. С. Аверинцев «Крещение Руси и путь русской культуры» в сборнике «Контекст – 1990» М., 1990.С. 66–68).
Акафист являет собой гимн духовной радости, торжества. Он воспевает духовную победу, одержанную с благодатной помощью Божией над злом и суетой мира. В основе акафиста как жанра духовной поэзии лежит РАДОСТЬ.
По учению Церкви Христовой радость есть один из благодатных даров Духа Святаго в полноте воспринятых человечеством в день Сошествия Святого Духа на апостолов – праздника Пятидесятницы. Действие этих даров направлено на весь мир. Не случайно важнейшие события христианской истории начинались призывом к радости. Воспоминанием одного из таких событий и начинается первый икос первого акафиста Пресвятой Богородице: «Ангел предстатель послан бысть рещи Богородице: “Радуйся…”» Это начало приветствия Архангела Гавриила в событии Благовещения: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою; благословенна Ты в женах» (Лк. 1, 28).
Призывом к радости начинаются события Рождества Христова и Его Воскресения. Сам Христос в беседах с учениками постоянно призывает их радоваться и по Воскресении Его первым словом, обращенным к ученикам было: «Радуйтесь!» (Мф. 28, 9). Радость есть дар Божией любви и заботы о человеке и без радости нет христианства. Церковь Христова победила мир радостью и когда христиане теряют ее, Церковь не может оказывать того благодатного и спасительного действия, к которому призвана Господом. «Я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям» (Лк. 2, 10) – этими словами начинается Евангелие от Луки, а завершается оно словами: «Они (апостолы) поклонились Ему, и возвратились в Иерусалим с великою радостью» (Лк. 24, 52). Каждый христианин должен обрести эту радость и повсюду, где бы ни жил, с кем бы ни общался, должен он нести эту радость. Радость есть сила непобедимая, и она одна только и способна преобразить нашу жизнь.
Ныне, когда наша жизнь становится все более безрадостной, полной тревог, нестроений и грозных событий, само понятие радости стали относить к области отдыха, развлечений, житейских событий и. т. д. Но радость – это прекрасный Божий дар, о котором Христос сказал: «Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Ин. 15, 11); «и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин. 16, 22) – именно эту радость по обетованию Христа никто не может отнять. Эта радость подается свыше, она есть чистый благодатный дар Самого Творца мира и потому обладает величайшей преобразующей и животворящей силой. Радость духовная преображает всю нашу жизнь и призывает мир возвратиться к Тому, Кто есть Путь, Истина и Жизнь мира.
Во время великих христианских праздников и особенно в Пасхальные дни каждый верующий человек, а часто и далекие от Церкви люди, становятся причастными льющейся и сияющей радости – все пасхальное богослужение есть непрерывная радость, радость о радости, дарованной миру, радость победы над злом, грехом и смертью. Этой же радостью наполнены слова акафистов и особенно – акафиста Пресвятой Богородице: «Радуйся, всего мира очищение (икос 3); радуйся, всех родов веселие (икос 5); радуйся, Покрове мира, ширший облака (икос 6); радуйся, дверь спасения (икос 10); радуйся, чаше, черплющая радость (икос 11); радуйся, Церкве непоколебимый столпе; радуйся, Царствия нерушимая стено; радуйся, Еюже воздвижутся победы; радуйся, Еюже низпадают врази; радуйся, тела моего врачевание; радуйся, души моея спасение (икос 12)…»
В словах акафистов выражается радость человека, видящего тот путь, на котором может быть одержана духовная победа над злом – и этот путь способен пройти каждый человек.
Архангельское приветствие в день Благовещения «Радуйся» было обращено в лице Святой Девы и ко всему человечеству, ибо от этого события идет начало спасения всего мира и каждого человека, грядущего в мир. Церковь назвала Пресвятую Богородицу Радостью: «Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякаго зла честным Твоим омофором». (Акафист Покрову Пресвятой Богородице).
Радость духовная дает человеку силу побеждать все тяготы жизни: болезни, страхи и страдания. Слова Христа, обращенные к ученикам Его и повторенные апостолом Павлом ко всем верующим: «Всегда радуйтесь» (1 Сол. 5, 16) – стали одной из основ духовной жизни на Руси, а затем и в России. Духовной радостью созидалась Святая Русь и в этом заключена одна из тайн духовной жизни и судьбы России, воспринявшей этот великий дар и избранной Самим Христом и Его Пречистой Матерью носительницей и хранительницей этого дара. Невозможно было народу России без этого дара побеждать врагов, утверждая духовность и красоту, несмотря на тягчайшие испытания, тяготы, злобу и насилия. Об этом убедительно свидетельствует список имен святых жен Древней Руси. Сам этот перечень имен очень поучителен и мы приведем его полностью:
Святая равноапостольная Великая княгиня Ольга († 967 г.).
Святая благоверная княгиня (преподобная) Анна Новгородская († 1056 г.).
Преподобная Евфросиния Полоцкая († 1173 г.).
Святая благоверная княгиня Феврония Муромская (в иночестве Евфросиния; † 1228 г.).
Преподобная Евфросиния Суздальская († 1250 г.).
Святая благоверная княгиня (преподобная) Харитина Литовская († 1281 г.).
Преподобная (благоверная княгиня) Анна Кашинская (в иночестве Евфросиния † 1338 г.).
Святая благоверная княгиня (мученица) Иулиания Вяземская († 1406 г.).
Преподобная (благоверная княгиня) Евфросиния Московская († 1407 г.).
Святая праведная Гликерия, дева Новгородская († 1522 г.).
Святая праведная Иулиания, княгиня Ольшанская († 1550 г.).
Святая праведная Иулиания Лазаревская († 1604 г.).
Святая праведная София, княгиня Слуцкая († 1612 г.).
Среди тринадцати канонизированных до 1917 года святых жен Древней Руси пять носили в монашестве имя Евфросинии, что в переводе с греческого означает Радость. Ни одна из них не получила этого имени от родителей – русские женщины восприняли призыв Воскресшего Христа: «Радуйтесь» и из множества имен получали в иночестве имя Евфросинии. Принимая постриг и давая обеты Господу, они жизнью своей воплотили дар духовной радости. Этот перечень имен святых русских жен сам напоминает акафист, живой акафист, который еще не закончен и который предстоит продолжить и завершить. Истинная духовная радость принадлежит вечности; здесь, на земле, она лишь начинается, чтобы перейти в вечность с каждым носителем этой радости.
