28 мая исполняется 135 лет со дня рождения старца архимандрита Никиты (Петра Васильевича Чеснокова). Предлагаем вниманию читателей воспоминания о нем протоиерея Василия Швеца и краткое жизнеописание старца Никиты.
Отец Василий познакомился с архимандритом Никитой в Псково-Печерском монастыре. Этот рассказ отца Василия записан составителем в Каменном Конце, когда готовилась к публикации книга о старце Серафиме Вырицком. Батюшка передал рассказ отца Никиты о встрече со старцем Серафимом в Вырице.
В миру имя его было Петр. С раннего детства жил он на Валааме в послушании у валаамского старца Луки – прямо в его келье.
Как рассказывал отец Никита, однажды старец, будучи служащим, делал в алтаре земной поклон, когда иеродиакон переносил уже пустые богослужебные сосуды. После службы спросил его:
– Батюшка, а почему вы перед пустыми сосудами сделали земной поклон?
– Хотел я, чтобы ты заметил… Когда мы идем мимо царского дворца, мы снимаем шапку и кланяемся, хотя царя там сегодня, быть может, и нет. Такое уважение к царю! А здесь, в этих сосудах, только что пребывал Царь Царей, Творец всего сущего и Спаситель наш. Как же не поклониться перед этими сосудами?! – ответил старец.
Тогда при некоторых больших монастырях были духовные семинарии. Была семинария и на Валааме. Старец благословил своего послушника поступить в семинарию, когда подошел возраст. Петр хотел принять постриг и остаться в монастыре, но старец не благословил.
– Куда же я пойду, отче? – спрашивал Петр. – Здесь рай на земле, а в миру – сущий ад.
– Иди в мир,– ответил старец. – Ты женишься на Елизавете, станешь священником. У вас родится сын, потом будете жить с женой как брат с сестрой. Потом оба примете монашество. Ты будешь в митре ходить и станешь духовником славной обители.
Все случилось, как предсказал старец. Петр женился на Елизавете и стал священником, окончил Духовную Академию, служил под Петербургом. Родился у них сын. В 1930-е годы отца Петра отправили в ГУЛАГ, и возвратился он в Ленинград уже после войны.
Жена тоже прошла через мытарства, сын пропал без вести. Но вот через 18 лет супруги встретились. Очень горевали они о потере сына, не знали, жив ли, как о нем молиться. Однажды матушка сказала отцу Петру:
– Поезжай в Вырицу, там, говорят, старец-схимник живет. Может быть, он скажет что-нибудь нам в утешение.
Пришел отец Петр к старцу Серафиму. Тот встретил его словами:
– А-а, Никита пришел.
– Я не Никита, батюшка, а священник Петр.
– А я думал, Никита. Ну, что, Петр, зачем пришел ко мне? Ты ведь такой маститый: у отца Иоанна Кронштадтского благословение получил, и благочинный, и духовник всей Новгородской епархии, а ко мне, убогому Серафиму, зачем пришел?
– Вот почему пришел: сын пропал без вести. И отец Петр упал на колени перед старцем.
– Не надо, садись,– сказал старец. – Молитесь, а сын ваш найдется.
После этого угостил отца Петра чаем, побеседовал с ним и в конце подарил три пачки печенья со словами:
– А с этим дома попьете чайку. Вот вам по пачке печенья.
Отправился отец Петр домой и всю дорогу размышлял: почему он сказал «по пачке печенья»? Ведь их с матушкой двое. Встретив супруга, матушка спросила:
– Ну, что сказал старец?
– Сказал, что жив наш сын и что скоро увидимся, и дал печенья к чаю.
В те годы и хлеба ели не досыта, так что печенье было настоящим лакомством. Поставили самовар, расставили чашки, хотели уже разливать кипяток. Вдруг в дверь кто-то постучал. Вошел незнакомый им офицер и спросил:
– Здесь отец Петр Чесноков живет?
– Это я, а вы кто?
– Отец, мама, вы меня не узнаете? Простите меня, я скрыл, что сын священника, пошел в военное училище – и теперь нашел вас.
Все вместе сели пить чай, вся семья: вот и третья пачка печенья пригодилась!
Впоследствии отец Петр принял постриг с именем Никиты, стал архимандритом, был духовником Псково-Печерского монастыря и служил в митре, как и предсказали отец Серафим и валаамский старец.
***
В конце воспоминаний отца Василия о старце приведем краткое жизнеописание отца Никиты.
АРХИМАНДРИТ НИКИТА (ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ ЧЕСНОКОВ)
(1883–1963)
Родился Петр Васильевич Чесноков в 1883 году в купеческой семье. О его детстве и юности нам почти ничего не известно. Какое-то время Петр учился в гимназии, затем был отдан родителями на три года в Валаамский монастырь из-за его болезненности. В то время валаамские иноки принимали к себе таких юношей – «за ради Христа», ухаживали за ними и давали строго православное, доброе во всех смыслах воспитание, обучая при этом какой-либо профессии. После наступления совершеннолетия такие дети сами выбирали дальнейшую судьбу: пойти ли им на духовное служение, в воинскую службу или выбрать какое-либо другое занятие.
Когда юноше Петру Чеснокову исполнилось 18 лет, он отправился за советом о своем будущем к великому праведнику того времени отцу Иоанну Кронштадтскому. Прозревая в юном валаамце будущего подвижника, готового посвятить себя, всю свою жизнь служению Богу и Церкви, отец Иоанн прямо указал Петру его жизненный путь.
Отец Никита вспоминал, как придя в кронштадтский Андреевский собор и не смея войти в алтарь, стал смиренно дожидаться отца Иоанна у клироса. Но неожиданно сам отец Иоанн, увидев юношу, пригласил его в алтарь, причем обратился к нему так, как если бы тот уже был священнослужителем: «Проходите, батюшка». Петр лишь ответил в смущении: «Да я не батюшка… Я – мирянин». – «Ну, значит, будешь батюшкой,– сказал прославленный всероссийский пастырь,– молись, молись, будешь батюшкой!»
Будущий старец еще с ранних лет жизни не отличался особым здоровьем. Он сильно хромал: на левой ноге постоянно беспокоила незаживающая туберкулезная язва. Впоследствии здоровье его было значительно подорвано в сталинских лагерях. Болезни своей отец Петр старался не замечать. Даже пройдя лагерные мытарства и служа уже весьма пожилым человеком в 50-х годах в храме в Броннице, отец Петр, хромая и с трудом ступая на больную ногу, сам и крестил детей, и вносил их в алтарь.
Отца Петра рукоположили во священника, но начало и место его служения нам неизвестно. В 1924 году отца Петра судили за сокрытие церковных ценностей, но после разбирательства он был оправдан.
До 1933 года отец Петр – настоятель церкви Рождества Пресвятой Богородицы в селе Черенцово*, Кирешского уезда, Санкт-Петербургской губернии и благочинный округа.
* Деревянная церковь построена в 1862–1865 гг. по проекту архитектора Бартошевского. Закрыта в 1939 г. Не сохранилось. По состоянию на 2011 г. – сохранились лишь остатки фундамента на кладбище.
25 декабря 1933 года отца Петра арестовали, а 26 февраля 1933 года осудили тройкой при ПП ОГПУ по Ленинградской обл. по обвинению «в составе группы священников вел организованную к/р деятельность, направленную на ослабление позиций советского государства», статья 58-10-11 УК РСФСР. Приговор – 5 лет концлагерей. (Групповое дело «Дело священников Чеснокова П. В., Вознесенского В. А. и др. Ленинградская о. 1933г.»).
До 14 февраля 1934 года отец Петр отбывал срок в Волховском оперсекторе ОГПУ, затем был переведен в ДПЗ Ленинграда. В 1934–1936 гг. находился заключении в Дальлаге вместе с отцом Владимиром Шамониным.
После освобождения из лагеря (в 1936 г.) отец Петр служил в храмах Ногорода и Новгородской епархии. Во время Великой Отечественной войны служил в Новгороде, где с ним произошел чудесный случай. Отец Петр попал под обстрел, оказался в самом центре огня. Казалось, в живых ему не быть. Но в эти минуты отец Петр боялся только одного: остаться не отпетым по православному чину. Среди несмолкаемых взрывов, среди пылающих развалин он начал совершать собственное отпевание. Но Господь сохранил на благо Своей Церкви этого истинного и смиренного пастыря.
После войны некоторое время отец Петр служил в новгородских приходах, а затем был назначен на должность настоятеля бронницкого Спасо-Преображенского храма, находящегося на берегу реки Меты, на дороге из Петербурга в Москву, километрах в 25–27 к югу от Новгорода.
К отцу Петру в Бронницу приезжали на исповедь многие священники Новгородской епархии. Одно время он исполнял обязанности епархиального духовника. Помимо духовенства Новгородской епархии к отцу Петру на исповедь приезжало за духовным советом, за утешительным словом и множество мирян – от простецов до интеллигентов. Вокруг отца Петра собиралось тогда много православной молодежи, приходили к нему даже подростки. При свойственной ему любви к уединенной жизни, он тем не менее никогда не оставлял постоянного окормления своих многочисленных духовных чад как из мирян, так и из духовенства: по сути, он являлся старцем в миру.
Отец Петр являлся личным духовником и новгородского Владыки Сергия: тот всегда с особым уважением относился к старцу. Поэтому неудивительно, что именно батюшка, по благословению Владыки, участвовал в состоявшемся тогда перенесении из городского музея в Никольский собор Новгорода святых мощей святителя Никиты. (Позднее из-за закрытия собора властями их вновь перенесли – теперь уже в Филипповскую церковь; ныне же святые мощи находятся во вновь открытом прославленном новгородском Софийском соборе.) Переоблачая тогда мощи святителя, отец Петр был настолько поражен степенью их сохранности, что даже прослезился и все приговаривал: «Ведь вот около тысячи лет пролежали они нетленными – и ничего с ними не случилось!»
Особого образования, тем более духовного, отец Петр не имел и, бывало, говорил: «Мои семинария и академия – Валаам». Именно поэтому он учился напрямую – у святых Отцов. Окружавшей же его молодежи он часто повторял в несколько шутливом тоне, но с самыми серьезными пожеланиями: «Старцы святии, читайте, читайте больше святых Отцов; причем читайте сейчас – именно пока вы молоды».
Сам отец Петр никогда не боялся за себя, за собственное благополучие; вообще всегда бывал прям, а нередко даже и резок в своих высказываниях и суждениях. Он смело проповедовал истину Православия как среди верующих, так и среди атеистов, причем многих из них обратил ко Христу. В конце 1950-х годов власти лишили отца Петра права совершать богослужения в Броннице: такой деятельный пастырь им был не нужен и духовно даже опасен. Батюшку вскоре лишили регистрации*. Формальным поводом для властей к изгнанию ими батюшки из Бронницы послужила все та же его священническая твердость: несмотря на запрет местного «уполномоченного по делам религии» как-либо духовно окормлять детей, он исповедал и причастил пришедшую к нему тринадцатилетнюю девочку, кроме того, в Бронницкой церкви пели в хоре несовершеннолетние!
* Снятие с «регистрации» означало в советское время лишение права служить на данном приходе.
В это же время у батюшки умерла жена. Перед смертью, за две недели, она приняла постриг с именем Надежда. Отец Петр сам написал ей эпитафию: так, что из начальных букв всех строчек складывалось ее монашеское имя «НАДЕЖДА».
После изгнания отца Петра из Бронниц, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий I благословил старца по его прошению на поступление в Псково-Печерский монастырь. В январе 1960 года отец Петр принял монашеский постриг с именем Никиты (в честь святителя и чудотворца новгородского Никиты). В том же году был введен в сан игумена, а затем архимандрита, стал духовником Псково-Печорского монастыря. Монашеский постриг отца Петра с наречением ему нового имени Никита совершил псковский Владыка Иоанн (Разумов).
Жил отец Никита в монастыре, где трапезная, на втором этаже, в торце; там поселился впоследствии схиигумен Савва. В келье у него стояло огромное Распятие – перед ним и молился. Некоторые монахи замечали, что свеча в келье старца горит всю ночь – до самого рассвета он творил свою молитву. Несмотря на уже сильно пошатнувшееся здоровье, отец Никита тем не менее старался принимать участие и в общей монастырской жизни: исповедовал, нередко отчитывал бесноватых.
Болезнь старец переносил с истинно христианским терпением: никогда не жаловался на боль, всегда сам стирал себе бинты и перевязывал рану. В последние дни перед смертью старец Никита уже еле передвигался и смиренно готовился к переходу в вечность.
Всего лишь за день до кончины (неисповедимыми судьбами Божиими она оказалась поистине мученической) старец был, как никогда, радостен, ибо сподобился особой милости Божией: в монастырских пещерах ему чудесным образом явился первый насельник Псково-Печерской обители – преподобный старец Марк.
Отец Никита тут же поведал благочинному отцу Александру, с которым они вместе прогуливались после службы: «Захожу после Литургии в пещеру и встречает меня преподобный Марк. И вот думаю: «Я – архимандрит, а он-то – простой монах: как же мне у него брать благословение?» А преподобный Марк на такие мои мысли и отвечает: «Там все равны…»
«Конечно же,– продолжал отец Александр,– эта встреча и разговор были духовны… Верно, то был ему уже знак из иного мира. И знак этот вскоре же и оправдался… Только что он мне это рассказал, как вышел на Святую гору в сад, сделал несколько шагов, да и оступился – упал с обрыва на камни… Видно, больная нога его подвела. Сломал, бедный, и позвоночник, сломал и больную ногу, на которую как раз упал. А через сутки и скончался… Видите, как при жизни у него было всегда живое общение с загробным миром, так и перед самой кончиной… Добрый и любвеобильный ко всем был отец Никита».
Архимандрит Никита скончался 25 октября 1963 года, и был погребен в Богом зданных пещерах Псково-Печерского монастыря.
Если войти сегодня в Михайловский собор Псково-Печерского монастыря, то недалеко от входа можно видеть одну из святынь обители – ковчег с мощами святых угодников Божиих. Некогда этот ковчег принадлежал лично отцу Петру. Он был привезен им из Бронницы, где до того хранился в алтаре храма, и подарен Печерской обители.
Как рассказывал протодиакон Николай: «У батюшки имелся ковчежец с мощами – очень много мощей было в ковчежце. Еще в бронницкой церкви он отчитывал бесноватых, но очень редко, а в монастыре чаще. Он говорил о бесах известными евангельскими словами, что род сей изгоняется только постом и молитвой; говорил, что это очень трудное дело… А ведь причащаться приводили много бесноватых: кто собакой лает, кто петухом кричит. Бывало, несколько человек – четыре, пять, шесть – одну женщину небольшую ведут, и то через силу. Тут батюшка уходит в алтарь, ставит Чашу на Престол – ведь сразу и не причастить, и выходит уже с мощами. Что он при этом читал, какую молитву – точно не скажу, а вот возьмет и положит на голову бесноватой эти мощи, ковчежец,– тот самый, что, по-моему, теперь слева в Михайловском соборе стоит. И больная как бы засыпает мгновенно, немеет – не кричит, не лает, а некоторые хоть рот и сжимают, но уже не очень крепко. И вот батюшка тогда снова Чашу берет – причащает. Пройдет несколько минут – смотришь; такая больная снова «отходит», как бы «просыпается», но уже не кричит, уже как нормальная – бес ее оставляет. Не могу, правда, сказать – выходит он из нее только на время или вовсе оставляет, но она уже не беснуется… А вот мужчин бесноватых я что-то не помню, все больше женщины. И их было очень много в то время…»
Также отец Никита передал в Псково-Печерский монастырь много различных святынь. Среди них была митра святого праведного Иоанна Кронштадтского. В год празднования 90-летия со дня кончины святого основателя Свято-Иоанновскогомонастыря на Карповке в Санкт-Петербурге эту митру преподнесли дар настоятельнице игуменье Серафиме.
После смерти старца Никиты осталась еще одна хранившаяся у него святыня – часть мощей святого мученика Патриарха Гермогена, находившихся прежде под Престолом Новгородского Софийского собора. 16 августа 1990 года, когда был вновь освящен Софийский кафедральный собор Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, святые мощи были возвращены на свое место под Престолом. Они были переданы в собор как благодарный поклон почившего старца Никиты своей родной Новгородской епархии.
В сборнике жизнеописаний подвижников Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря архимандрит Никита (Чесноков) назван в числе духоносных старцев обители.
Добавьте комментарий