Легенды и мифы Древней Греции
«… В недоступной человеческому взору хороме Матери-Земли восседают ее дочери, три предвечные пряхи – три Миры, могучие богини рока. Когда рождается человек, первая, Клото, извлекает из своей пряжи нить его жизни. Вторая, Лахесида, продолжает ее работу, соединяя с этой нитью другие, то золотые, то черные. Жужжит веретено, тянется жизнь человека через горести, через радости – пока третья, Атропа, своими ножницами не разрежет нити. Тогда наступает его смерть. Таинственна эта работа…». (Ф. Ф. Зелинский. Сказочная древность. М., 1994. С. 43.)
Такой образ представлений греков о судьбе человека «реконструировал» Ф. Зелинский. Его книга «Сказочная древность» вышла в Петрограде – в голодном и холодном октябре 1921 года.
Тогда «Неотвратимая» (русское значение греческого имени одной из мойр – Атропос) без устали работала своими ножницами…
Миф дает новый импульс к познанию жизни души. Его символический строй содержит в себе больше, чем многие рассудочные схемы. О мифах (Платона) сказаны Павлом Флоренским восторженные слова в докладе «Общечеловеческие корни идеализма» (1909 г.):
«Вы знаете о несомненной преемственности нашей духовной культуры от Платона… И какими глубокими очами смотрят на читателя его странные мифы! Кто знает, какой тайный смысл скрывается за ними? Ведь эзотеризм платоновской Школы так вероятен. Творения философов значительно позднейших давно уже пожелтели и высохли. Спал их нарядный убор, и стоят пред сознанием оголенные их схемы, как мерзлые дерева зимою, Но живы и будут жить эти притрепетные Диалоги Платона. И нет такого человека, который хотя бы одно время жизни своей не был платоником. Кто ведь не испытывал, как растут крылья души? Кто не знает, как подымается она к непосредственному созерцанию того, что от будничной сутолоки задернуто серым покровом облак? Кто с помощью эроса не проникал в неведомые рассудку глубины познания? Кому не открывалась иная, лучезарная действительность, где лицом к лицу вдохновенный встречает вечные прообразы вещей? Кто не переживал, как рушится и падает непроходимая стена между субъектом и объектом,– как Я выходит за пределы своего эгоистического обособления, как открытою, широкою грудью вдыхает горний воздух познания и делается единым со всем миром?… И разве «идеи», «сущности», «понятия», «монады», «личности», которыми живет и движется философия, не в кровном родстве с учением Платона?». (Павел Флоренский. Общечеловеческие корни идеализма. В кн.: «Оправдание Космоса…». С. 28–29.)
Современной наукой пройден большой путь объективных исследований проявлений психической жизни, но прекрасную возможность прикоснуться к душе изнутри дает миф, так как миф (по словам А. Ф. Лосева) всегда личностен.
Ф. Ф. Зелинский, также как и другие мифологи, отмечает: «греческая мифология» не представляет собою однородного целого. Она развивалась на протяжении столетий. То же, что дошло, является разрозненным и часто случайным материалом, отдельные части которого “принадлежат различным эпохам жизни общего дерева».
«Первыми, закрепившими в слове, и притом стихотворном, имеющиеся в сознании народа предания о героях, были творцы героического эпоса, певцы-гомериды; результатом их работы было целое море эпической поэзии, более сотни книг. Из них нам сохранилось только два эпоса, Илиада и Одиссея – правда, лучших, но довольно ограниченных содержанием; все остальное погибло». (Ф. Ф. Зелинский. Сказочная древность. М., 1994. С. 4.)
Другие, более поздние источники, как отмечает Ф. Зелинский,– это школа творцов дидактического эпоса (куда входит «Феогония» Гесиода), лирическая поэзия (от них сохранились только оды Пиндара и Вакхилиада). «Четвертую обработку мифов дали преимущественно в Vвеке драматические поэты, обращавшиеся однако со своими сюжетами с творческой самостоятельностью; из их творений, коих насчитывалось много сотен, нам сохранилось всего 33 трагедии Эсхила, Софокла и Еврипида». (Ф. Ф. Зелинский. Сказочная древность. М., 1994. С. 5.) Трагедия была самым ярким претворением греческой мифологии, вызвав расцвет ее жизни в народном сознании.
Греческая трагедия оставила образы, глубоко укорененные в сокровенных глубинах человеческой души. Не случайно (но почти трагично), что в наше время к ним первым обратились те, кто занимался лечением души – прежде всего врачи-психиатры. Именно им мы обязаны тем, что через научную психологию в мир человеческих образов вернулись образы, уже претворенные и преображенные эллинским духом. Поэтому есть необходимость вновь обратиться к греческой трагедии (об этом речь у нас пойдет дальше).
Среди других источников знаний о греческих мифах Ф. Зелинский упоминает их обработки историками-генеалогами, а также александрийскими учеными. О поэтических трудах александрийцев нам дает понятие их талантливый римский подражатель Овидий в его знаменитых «Превращениях» («Метаморфозах»).
«Метаморфозы» Овидия донесли до нашего времени дивную сказку Эллинского мира о Душе-Психее. Она очень важна и для нашего рассказа.
Амур и Психея
…У одного царя было три дочери. Младшую звали Психея. Слава о ее красоте прошла по всей земле и многие приезжали только затем, чтобы полюбоваться ею. Отец Психеи обратился к Милетскому оракулу и получил ответ, по которому Психея, одетая в погребальные одежды, должна быть отведена в уединенное место для брака с чудовищем.
Исполняя волю оракула, несчастный отец привел Психею в указанное место и оставил ее одну. Внезапно дуновение ветра перенесло Психею в чудесный дворец и она стала женой невидимого супруга. Загадочный супруг Психеи взял с нее обещание, что она не будет допытываться, кто он, и не будет стремиться увидеть его лицо, ибо в этом случае им суждена разлука, многие беды и мытарства. Злые сестры, сжигаемые завистью, подговорили доверчивую Психею разглядеть супруга, когда он заснет. Ночью, сгорая от любопытства, Психея зажгла светильник и увидела своего таинственного супруга, узнав в нем бога любви – Амура. Когда она, пораженная красотой его лица, любовалась спящим, горячая капля масла упала на плечо Амура и он проснулся от боли. Амур улетел и покинутая Психея пошла по земле искать своего возлюбленного.
После долгих мытарств Психея оказалась под одной крышей с Амуром, но, разлученная с ним, должна была совершить тяжелейшие и практически неисполнимые работы, которые придумывала мать ее супруга – богиня любви (в римской мифологии – Венера). Психее было велено разобрать по зернам громадную кучу смешанного зерна, достать золотое руно с бешеных овец, спуститься в ад и добыть воды Стикса, принести из подземного царства от Прозерпины ящик с чудесными притираниями. Благодаря чудесной помощи, Психея исполнила все повеления Венеры. Когда Амур оправился от ожога, он обратился к Юпитеру-Зевсу с просьбой разрешить ему соединиться с возлюбленной и тот, видя их любовь и подвиги, совершенные Психеей во имя любви, дал согласие на брак. Психея получила бессмертие и была причислена к сонму богов.
Глубока эта притча. Душа должна прилепиться к любви, без любви она страдает, не находит себе места и цели жизни. Душа должна соединиться с любовью не земным, а небесным браком. Спящую любовь, т. е. прикровенную, тайную, не должен видеть никто. Когда душа-Психея нарушает этот закон, низводит небесное чувство любви до желания осязать небесное своими земными чувствами, то лишается любви. В том и ошибка Психеи, что она не земное возносит к небу, а пытается сокровенное, небесное сделать земным и обладать им.
Но лишившись любви, душа готова на все испытания, чтобы вновь обрести попранную ею небесную любовь, хотя для этого она должна многое претерпеть. Однако лишь после долгих страданий оказывается душа-Психея способной вновь обрести любовь, и это происходит после исцеления раны, которую душа нанесла своим непослушанием. Здесь капля горячего масла из светильника в руке Психеи означает испепеляющий огонь страсти, который ранит любовь. В конце пути, когда душа осознала ошибку, искупила ее и исправилась, Психее даруются крылья и она возносится на Олимп, где обретает единство с любовью.
Итак, душа имеет имя: Психея. Она – царская дочь, так как царственно происхождение души. Должна она быть наследницей отцовского владения. Но хрупка и нежна душа, как хрупка и нежна была царевна Психея. Не может она одна наследовать царство, а должна найти опору, свою «половину».
Эллины знали, что в душе человеческой должны в единстве пребывать мужское и женское начало. Так и было в начале времен. Тогда муж и жена в любви и гармоничном единстве пребывали в несказанной радости. Но в результате того события, которое во все последующие времена стали называть «падением» человека, в мир вошли разделение и смерть.
Однако, несмотря на разделенность супругов в падшем мире, каждому человеку судьбою даруется иногда возможность узнавания своей половины. Эллада запечатлела эту великую радость узнавания и вечной любви в сказаниях об Орфее и Эвридике, Филемоне и Бавкиде, Персее и Андромеде, об Амуре и Психее. Мифологическая форма запечатления не умаляет значимости сохраненного знания.
Сказание об Амуре и Психее теперь может быть живым напоминанием о пути души, вынужденной проходить через муки и страдания, чтобы достигнуть чистой любви. Это и сказание о душе, умирающей и сходящей в ад, чтобы вознестись затем к небу в единении с любовью.
Вера в бессмертие души была одной из главных в религиозных представлениях древних греков. Они были убеждены, что необходимо постоянно показывать душам умерших, что их помнят и любят.
Особенно торжественными были ежегодные празднования поминовения усопших – фесмории. Замечательно и то, что это был праздник цветов. Эллада донесла до нас идею о загробном суде. За смертью следует искупление, которое душа должна пройти за грехи, совершенные в жизни. Кто осквернил свою душу неисцелимыми грехами (грехами «к смерти», или – «смертными грехами») того ожидают вечные муки.
В обителях Аида, согласно представлениям древних греков, была и область «загробного рая», в которой наслаждались вечным блаженством избранники: те, кому за заслуги была предназначена «лучшая участь» (здесь можно вспомнить библейское «лоно Авраамово»). Там царит вечная весна, цветы лугов и тенистые деревья никогда не увядают, там текут реки, прозрачные, как кристалл, воздух напоен ароматом роз, гиацинтов, лилий, фиалок, лавра и виноградной лозы.
Элизиум (Elysion) – это прекрасный луг, окруженный лесом из всевозможных деревьев. О таком месте в стране великих людей говорили Сократ и Платон, его воспел в «Энеиде» Вергилий, а через много веков Данте найдет это укромное место покоя и тишины, где обитают великие поэты и мыслители древности.
Эллины поняли и то, что в падшем мире невозможна полнота единения душ в любви и гармонии. Пройдя тернистые пути жизни на земле, испытав множество скорбей и бед, обретают супруги свое изначальное единство на небе. На земле труден путь к единству любящих душ. Однако истинная любовь преодолевает эти препятствия, побеждая врагов и чудовищ, и нет в мире силы, которая могла бы уничтожить любовь. Об этом говорит и миф об Орфее и Эвридике.
Добавьте комментарий