Руководствуясь принципом, что «коммунизм начинается с атеизма», государство своим декретом открыто объявило войну Православной Церкви. Патриарх Тихон еще в преддверии издания декрета говорил о том, что враги стали во главе страны и пытаются отнять у народа самое драгоценное – его веру: «Вместо так еще недавно великой, могучей, страшной врагам и сильной России, они сделали из нее одно жалкое имя, пустое место – разбив ее на части, пожирающие в междоусобной войне одна другую… Весь народ вздыхает, ища хлеба, отдает драгоценности свои за пищу, дрова достает за большие деньги и наследие наше переходит к чужим. Дети просят хлеба и никто не подает им. Евшие сладкое истаивают на улицах и воспитанные на багрянице жмутся к навозу (Плач Иер. 2, 1–12; 5, 2–4). И это в стране, бывшей житницею целой Европы и славнейшей своими богатствами.
И вся эта разруха и недостатки оттого, что без Бога строится ныне Русское государство. Разве слышали мы из уст наших правителей святое имя Господне в наших многочисленных советах, парламентах, предпарламентах? Нет, они полагаются только на свои силы, желают сделать имя себе, а не так, как наши благочестивые предки, которые не себе, а имени Господню воздавали славу. Оттого Вышний посмеется планам нашим и разрушит советы наши. Подлинно праведен Ты, Господи, ибо мы не покорны были Слову Его» (Плач Иер. 1, 18).
Церковь осуждает такое наше строительство, и мы решительно предупреждаем, что успеха у нас не будет никогда до тех пор, пока не вспомним о Боге, без Которого ничего доброго не может быть сделано (Ин. 15, 5), пока не обратимся к Нему всем сердцем и всем помышлением своим (Мф. 22, 38)» (из Новогоднего слова Патриарха 1 января 1918 г.).
За несколько дней до выхода декрета 2 февраля (по новому стилю) открылась вторая сессия Поместного Собора Русской Церкви. В Соборном постановлении по поводу изданного декрета сказано: «В переживаемые Россией дни скорби и смуты народной со всех концов земли Русской приходят вести о неслыханных насилиях, причиняемых Церкви отдельными общественными организациями и лицами, ныне стоящими у власти.
Дело не ограничивается отдельными случаями захвата, кощунства, издевательства над пастырями, их ареста и даже убийства. Лица, власть имеющие, дерзновенно покушаются на самое существование Православной Церкви. Во исполнение этого сатанинского умысла ныне Советом народных комиссаров издан декрет об отделении Церкви от государства, коим узаконяется открытое гонение как против Церкви Православной, так и против всех религиозных обществ христианских и не христианских… Под предлогом «отделения Церкви от государства» Совет народных комиссаров пытается сделать невозможным самое существование храмов, церковных учреждений и духовенства».
Собор обратился с «Воззванием» к православному народу, в котором говорилось:
«Православные христиане!
От века неслыханное творится у нас на Руси Святой. Люди, ставшие у власти и назвавшие себя народными комиссарами, сами чуждые христианской, а некоторые из них и всякой веры, издали декрет (закон), названный «О свободе совести», а на самом деле устанавливающий полное насилие над совестью верующих.
По этому закону… все храмы Божии и святые обители с их святынями и достоянием могут быть у нас отняты…
Эти святыни – ваше достояние. Ваши благочестивые предки и вы создали и украсили храмы Божии и святые обители и посвятили это имущество Богу. Оберегайте же и защищайте веками созданное лучшее украшение земли Русской – храмы Божии, не попустите перейти им в дерзкие и нечистые руки неверующих, не попустите совершиться этому страшному святотатству. Если бы это совершилось, то ведь Русь Святая Православная обратилась бы в землю антихристову, в пустыню духовную, в которой смерть лучше жизни. Громко заявляйте всем, забывшим Бога и совесть, и на деле показывайте, что вы вняли голосу Отца и Вождя своего духовного, Святейшего Патриарха Тихона… Лучше кровь свою пролить и удостоиться венца мученического, чем допустить веру православную врагам на поругание.
Мужайся же, Русь Святая! Иди на свою Голгофу! С тобою Крест Святой, оружие непобедимое… А глава Церкви – Христос Спаситель вещает каждому из нас: «Буди верен до смерти и дам ти венец живота» (Апок. 2, 10)».
В эти дни наблюдался огромный религиозный подъем: храмы были переполнены народом. В некоторых церквах совершались ночные моления, собиравшие множество верующих. Народ был готов идти на подвиг мученичества и исповедничества, пожертвовать всем, даже жизнью, защищая веру, святыни православия.
В конце января 1917 года в Киеве был зверски убит митрополит Владимир, почетный председатель Собора. Патриарх так сказал о его мученической смерти: «Конечно, судя по-человечески, ужасною кажется эта кончина, но нет ничего напрасного в путях Промысла Божия, и мы глубоко верим, … что эта мученическая кончина Владыки Владимира была не только очищением вольных и невольных грехов его, которые неизбежны у каждого плоть носящего, но и жертвою благовонною во очищение грехов великой матушки-России».
Все чаще в провинциях расстреливаются крестные ходы. В Петрограде отряд вооруженных матросов и красногвардейцев пытался захватить Александро-Невскую Лавру. Тогда ударили в набат. Десятки тысяч людей бросились защищать Лавру – по ним был открыт огонь. Но выстрелы и насилия не испугали верующих. 21 января митрополит Петроградский Вениамин благословил совершить Крестный ход к Лавре. После Литургии крестные ходы из двухсот Петроградских церквей слились в один грандиозный Крестный ход. Все знали о расстрелах в Лавре,все были готовы к тому, что каждую минуту могут заговорить уже готовые к бою пулеметы, но каждый был согласен умереть за веру и Святую Церковь. Святитель Вениамин вышел на Лаврскую площадь, чтобы совершить молебен об умиротворении и спасении Богохранимой державы Российской. Перед молебном было прочитано послание Святейшего Патриарха Тихона архипастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Церкви Российской:
«Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово и вместо любви христианской всюду сеять семена злобы, ненависти и братоубийственной брани…
Забыты и попраны заповеди Христовы о любви к ближним, ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем неповинных и даже на одре болезни лежащих людей, виноватых только разве в том, что честно исполнили свой долг перед Родиной, что все силы свои полагали на служение благу народному. И все это совершается не только под покровом ночной темноты, но и въявь, при дневном свете, с неслыханной доселе дерзостью и беспощадной жестокостью, без всякого суда и с попранием всякого права и законности – совершается в наши дни во всех почти городах и весях нашей отчизны: и в столицах, и на отдаленных окраинах…
Все сие преисполняет сердце наше глубокой болезненной скорбию и вынуждает нас обратиться к таковым извергам рода человеческого с грозным словом обличения и прещения по завету Святого апостола: «Согрешающих пред всеми обличай, да и прочии страх имут» (1 Тим. 5, 20).
Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной.
Властью, данною нам от Бога, запрещаю вам приступать к Таинам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите имена христианские и, хотя по рождению, принадлежите к Церкви Православной.
Гонение жесточайшее воздвигнуто и на Церковь Христову: благодатные Таинства, освящающие рождение на свет человека или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, излишними; святые храмы подвергаются или разрушению чрез расстрел из орудий смертоносных (святые соборы Кремля Московского) или ограблению и кощунственному оскорблению…; чтимые верующим народом обители святые (как Александро-Невская и Почаевская Лавры) захватываются безбожными властителями тьмы века сего и объявляются каким-то якобы народным достоянием; школы, содержащиеся на средства Церкви Православной и подготовляющие пастырей Церкви и учителей веры, признаются излишними и обращаются или в училища безверия, или даже прямо в рассадники безнравственности.
Имущества монастырей и церквей православных отбираются под предлогом, что это – народное достояние, но без всякого права и даже желания считаться с законною волею самого народа… И, наконец, власть, обещавшая водворить на Руси право и правду, обеспечить свободу и порядок, проявляет всюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всеми и, в частности, над Святою Церковью Православной.
Где пределы этим издевательствам над Церковью Христовой? Как и чем можно остановить это наступление на нее врагов неистовых?
Зовем всех вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне Святой Матери Вашей.
Враги Церкви захватывают власть над нею и ее достоянием силою смертоносного оружия, а вы противостаньте им силою веры вашей, вашего властного всенародного вопля, который остановит безумцев и покажет им, что не имеют они права называть себя поборниками народного блага…
А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас эти страдания вместе с собою словами святого апостола: «Кто нас разлучит от любви Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонения, или глад, или нагота, или беда, или меч?» (Рим. 8, 35). А вы, братия архипастыри и пастыри… Зовите не нуждою, а доброю волею становиться в ряды духовных борцов, которые силе внешней противопоставят силу своего святого воодушевления, и мы твердо уповаем, что враги Церкви будут посрамлены и расточатся силою креста Христова, ибо непреложно обетование Самого Божественного Крестоносца: «Созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют Ея» (Мф. 16, 18)».
Положение Православной Церкви становилось все тяжелее, и сочувствие ей выражали даже представители других вероисповеданий. Члены лютеранской генеральной консистории вручили адрес на имя Святейшего Патриарха Тихона, в котором отмечалось, что антирелигиозные гонения обрушились в главной мере на Православную Церковь. Повсеместно закрывались монастыри и церкви, были закрыты все духовно-учебные заведения, закрываются помещения, в которых проходила третья сессия Собора (после него Собор вынужден был прекратить работу), сотни священников и монашествующих были расстреляны без суда. В новом государственном строе служители Церкви были лишены всех гражданских прав. Официальная пресса полна злобных нападок на Церковь. Издевательства над святой верой и ее служителями приняли неимоверные размеры: в стихах и в прозе, в кощунственных песнях, и картинах, плакатах, процессиях.
В каком трудном положении находилась Православная Русская Церковь в 1918 года, видно из «Послания Патриарха Тихона Совету народных комиссаров:
«Все взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26, 52). Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего отечества, называющие себя «народными» комиссарами. Целый год держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину октябрьской революции. Но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает нас сказать вам горькое слово правды…
Отказавшись защищать Родину от внешних врагов, вы, однако, беспрерывно набираете войска.
Против кого вы их ведете?
Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и, вместо мира, искусственно разожгли классовую вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне, так как вы стремитесь руками русских рабочих и крестьян поставить торжество призраку мировой революции.
Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертью, часто безо всякого следствия и суда… Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем невинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной «контрреволюционности».
Бесчеловечная казнь отягчается для православных лишением последнего предсмертного утешения – напутствия Святыми Таинами, а тела убитых не выдаются родственникам для христианского погребения…
Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть, заглушили в нем сознание греха; но какими бы названиями ни прикрывались злодеяния – убийство, насилие, грабеж всегда остаются тяжкими и вопиющими к Небу об отмщении…
Все проявления как истинной гражданской, так и высшей духовной свободы подавлены вами беспощадно… Особенно больно и жестоко нарушение свободы в делах веры. Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства…
Мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя. Сбываются слова пророка: «Ноги их будут ко злу, и они спешат на пролитие невинной крови, мысли их – мысли нечестивые, опустошение и гибель на стезях их» (Ис. 59, 7).
Мы знаем, что Наши обличения вызовут в вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения Нас в противлении власти, но чем выше будет подниматься «столп злобы» вашей, тем вернейшим будет оно свидетельством справедливости Наших обличений.
Не наше дело судить о земной власти, всякая власть, от Бога допущенная, привлекла бы на себя Наше благословение, если бы она воистину явилась «Божиим слугой» на благо подчиненных и была «страшна не для добрых дел, а для злых» (Рим. 13, 34). Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних, истребление невинных, простираем мы Наше слово: отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (Лк. 11, 5) и от меча погибнете сами вы, взявшие меч (Мф. 26, 52)».
Когда было составлено это послание, многие отговаривали Патриарха от отправления его властям, опасаясь за свободу и жизнь Главы Церкви. Патриарх выслушал все доводы, но настоял на своем и отправил Послание по адресу. «Да, он всех внимательно слушает, мягко ставит возражения, но на деле проявляет несокрушимую волю»,– сказал по этому поводу один из членов Высшего Церковного Совета.
Неоднократно устраивались грандиозные крестные ходы, для поддержания религиозного чувства в народе, и Патриарх неизменно в них участвовал. 28 января 1918 года состоялся многотысячный крестный ход. Накануне во всех московских храмах совершались общие исповеди, а в самый день крестного хода, перед его началом, все причащались, готовясь идти, как на смерть. Духовный подъем был огромный, необычайный, ожидалось что-то особенное. После литургии в Успенском соборе совершили крестный ход на Лобное место. Хоругви тянулись от Спасских ворот до Иверской часовни Божией Матери. Когда вышел Патриарх, все стоящие на Красной площади, на прилегающих улицах запели Пасхальный канон, все московское духовенство, все богомольцы – десятки тысяч голосов слились воедино.
О другом крестном ходе – в мае 1918 года вспоминает писатель Б. Зайцев: «Мы только что в огромном крестном ходе обошли Москву. От храма Христа Спасителя было видно, как отряды под хоругвями переходили через Москва-реку: со всех концов шли новые и новые толпы, сливаясь золотой рекой с иконами, крестами, двигались по родным, и так замученным сейчас местам. Мы не смогли войти в Кремль. Но все наши «полки» собрались на Красной площади, и тут, в сотнях хоругвей и икон, риз, облачений, митр, крестов и панагий воочию была видна древняя слава Москвы – церковная ее слава.
Патриарх, в митре, опираясь на посох, окруженный высшим духовенством, стоял на углу Исторического музея, против Никольских ворот… Запомнился блеск солнца в митре, двурогий посох, крестное знамение… Огромной серьезностью, но и спокойствием, и добротой веяло от него. Он благословлял проходивших. И неотразимо вызывал в памяти образ Николая Угодника, деревенского русского святого.
А со стен, из-за зубцов Кремля, жадными глазами следили люди в остроконечных шлемах. Недобрые молнии летели оттуда… Во всяком случае, на одной стороне была круглота, стройность и мирность, на другой колючесть и озлобленное беспокойство. Положительно казалось, что вооруженные солдаты за стенами, со своими ружьями и пулеметами боятся безоружной толпы перед закрытыми воротами… и не в эти ли жаркие часы восемнадцатого года вступал Патриарх Тихон, русский святитель в золотой митре и с мужицкой бородой, в ослепительный майский день благословлявший народ на Красной площади – не тут ли начинал он последние, самые тяжкие годы борьбы своей за Крест, за Церковь, за Христа?».
При открытии нового Высшего Церковного Совета в 1918 году. Патриарх сказал во вступительном слове, что «мы переживаем радостное время». Многие удивились тогда словам Святейшего – как может быть радостным время великих скорбей и гонений от богоборческой власти, время поругания всего святого? Но святитель Тихон знал, что говорил – он был одним из первых в России, кто осознал духовный смысл явления Державной иконы Божией Матери – знамения иной власти в земле Российской, и великой радости всех верующих в Бога и поистине служащих Ему.
Державная икона Божией Матери была обретена 2 (15) марта 1917 года в храме Вознесения Господня царского села Коломенское в день отречения Государя Николая II от престола. Икона представляет иконографический тип Одигитрии (Путеводительницы). Младенец Христос изображен сидящим на коленях Божией Матери с благословляющим жестом руки. Сама Пречистая изображена с регалиями царской власти: в одной руке Она держит скипетр, в другой – державу, на главе Ее – царская корона, с плеч спадает ярко-красная мантия. В этом Лике Божия Матерь явила Себя миру как Царица Неба и земли и даровала народам России знак того, что Она берет его под Свой Покров, и, взяв в руки Свои регалии царской власти, становится Державной Правительницей Российского государства. Образ этот ясно, без слов, говорил сердцу и сознанию русских людей, что Пречистая в страшное время смуты не только не покинула Дома Своего (России), но приняла на Себя преемство Державы Российской и с ним – тягчайшее бремя власти в стране, с того момента, когда сама идея христианской власти стала невозможной в России.
Во все годы служения своего Патриарх Тихон с огненной силой утверждал в людях веру в заступничество Божией Матери. Он призывал всех православных христиан молиться пред образом Ее, испрашивая благословения на все дела и начинания, как у Державной Правительницы России. Вся глубина любви Патриарха к страждущей Отчизне и народу ее, выразились во вдохновенном творении – акафисте явлению иконы Божией Матери Державной, в составлении которого по преданию принимал участие сам Святейший.
Икона в своих многочисленных списках вошла в православные храмы России. С надеждой и покаянным трепетом начали верующие молиться перед Державной иконой Божией Матери. Повсюду читали и пели акафист и канон иконе; верующая Россия коленопреклоненно – в храмах, домах и монашеских кельях читала молитву Патриарха Тихона о спасении державы Российской и утолении в ней раздоров и нестроений.
Прошло немного времени и жестокие гонения обрушились на почитающих этот святой обоаз, на молящихся перед ее списками. Иконы Державной Божией Матери, тексты службы и акафистаэтой иконе изымались из храмов и из домов верующих: начались аресты, ссылки, расстрелы. Сам первообраз был изъят властями. Немногим более двух лет пробыл Державный образ Божией Матери с православным народом.
Когда пришла трагическая весть об убийстве Царской Семьи (5/18 июля 1918 г.), Патриарх тотчас же на заседании Собора отслужил панихиду; затем служил и заупокойную Литургию, сказав, что как бы ни судить политику Государя, его убийство после того, как он отрекся от престола и не делал ни малейшей попытки вернуться к власти, является ничем не оправданным преступлением, а те, кто его совершили, должны быть заклеймены как палачи. 17/30 июля Патриарх скажет об этом так: «А вот мы, к скорби и стыду нашему дожили до того времени, когда явное нарушение заповедей Божиих уже не только не признается грехом, но и оправдывается как законное. Так, на днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович… Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянных падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его… Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и к нам отнесены слова Спасителя нашего: «Блаженные слышащие слово Божие и хранящие его» (Лк. 11, 28)».
Каждую минуту опасались за жизнь Патриарха. Однажды из Петрограда прибыл в Москву поезд, в котором целый вагон занимали матросы, собирающиеся арестовать Патриарха. Келейнику, который накануне предупредил Святейшего, что утром матросы будут в Москве, сказал: «Не мешайте мне спать». Наутро ему предложили перейти в другое здание, но Патриарх с обычным для него спокойствием сказал, что никуда он прятаться не будет и ничего не боится. Моряки же прождали полдня на вокзале и уехали обратно в Петроград.
Добавьте комментарий