СТОЯНИЕ В ВЕРЕ. СВЯТО-ЕКАТЕРИНИНСКАЯ ПУСТЫНЬ
В 1914 году началась Первая Мировая война. Немецкие войска быстро продвигались на восток, фронт приближался к Гродно. Поэтому православное население уходило в глубь России, спасая от врага святыни и памятники старины. В Красностокском монастыре, в первую очередь, поспешили эвакуировать на восток детей и учащихся; их сопровождали жены священнослужителей вместе с собственными детьми и домочадцами и сестры обители. По прибытии всех разместили в подмосковных монастырях, приходских школах или училищах. Но в Красностокской обители, возле которой теперь проходила линия фронта, продолжались богослужения. В монастыре непрестанно служились молебны, благословляли уходивших в бой солдат и офицеров, отпевали убитых.
Работал госпиталь, куда приносили с поля боя раненых. В монастырской трапезной готовили горячую пищу, которую сестры под пулями носили бойцам в окопы. Но вскоре, по приказу городских властей, монастырь вместе с госпиталем эвакуировался в Гродно на подворье – под защиту крепостных стен. Бои шли уже у самого города. В конце октября положение на фронте улучшилось настолько, что 1 ноября город Гродно посетила Августейшая семья: Государь с супругой и дети – Ольга и Татьяна (ныне – святые царственные страстотерпцы). Они пробыли в городе один день. В кафедральном соборе после молебна о даровании победы русскому воинству Государю были представлены семь самых почетных лиц края, в их числе – настоятельница Красностокского монастыря игумения Елена. В богослужении принимал участие отец Ярослав, диакон Иаков Ференец, другие красностокские священнослужители.
В конце декабря положение на фронте снова резко ухудшилось. Началась спешная эвакуация всех, кто оставался на подворье Гродненского монастыря – монахинь Красностокского и Теолинского монастырей. В первых числах февраля 1915 года был отправлен железнодорожный состав из одиннадцати вагонов, в которых разместились более пятисот сестер и все имущество монастырей, включая громадные паникадила, колокола, мебель, оборудование мастерских, сельскохозяйственный инвентарь. Погружены были в товарные вагоны несколько монастырских коров и лошадей. Хлопоты по эвакуации монастырей и храмов Гродненского края, спасение людей и имущества – все это легло на плечи правящего архиерея Преосвященнейшего Михаила.
Забегая вперед, скажем, что беспримерные усилия его по сохранению монастырского имущества оказались напрасными. Церковные сокровища, с таким трудом вывезенные в Москву, пропали в революционные и послереволюционные годы: были конфискованы, разграблены на складах, переплавлены или выброшены как ненужный хлам.
Годы, проведенные в монастыре, сроднили отца Ярослава с сестрами обители; когда наступило время скитаний, батюшка вместе со своей семьей разделил беды и неустройства, выпавшие на их долю. До последних дней неразлучен с монастырем был и диакон Иаков Ференец.
Красностокский монастырь эвакуировался в Москву почти в полном составе. На Гродненском подворье, во избежание его захвата католиками, осталось лишь несколько сестер. Где поселятся беженцы, не знал никто. Надежда была только на Господа и на матушку игумению, которой покровительствовали в Царском Доме. Эти надежды оправдались. По прибытии в Москву красностокских беженцев разместили сначала в Епархиальном училище, затем перевели в Новодевичий монастырь. Часть сестер разместилась в подмосковных монастырях, часть эвакуировалась на подворье обители в Петроград. Сестры взяли с собой на подворье малую Красностокскую икону*. А с августа 1915 года, по ходатайству Великой княгини (ныне преподобномученицы) Елисаветы Феодоровны, Красностокскому монастырю предоставили Александринский дворец в Нескучном. Там уже был размещен военный госпиталь, так что сестры обители продолжили свое служение страждущим – до закрытия госпиталя в 1917 году. Имущество монастыря поместили в подвалах дворца и на военных складах Москвы.
* После закрытия Подворья в 1929 году одна из его монахинь переехала в Новгород, захватив с собой чудотворную икону. Затем она жила во Пскове, продолжая благоговейно хранить образ. После смерти хранительницы икона находилась у вдовы священника Бельского до 1954 года, когда благодаря усилиям игумении Рождество-Богородичного Гродненского монастыря Гавриилы (Рисицкая, 1907–1975) икона возвратилась в родную обитель.
В Нескучном расположились и красностокские монастырские школы: учительская Алексеевская и детская второклассная. Несмотря на военное время и неустройство, школьные занятия не прекращались. Естественно, что отец Ярослав, диакон Иаков, другие священнослужители и учителя продолжали преподавать детям. Большим утешением для беженцев была чудотворная икона из Красностока, которую поместили в дворцовой церкви в честь святой мученицы царицы Александры. Там же поместили и другие чтимые иконы. В церкви постоянно совершались богослужения.
Февральская революция поначалу не нарушила жизни беженцев. Все так же неукоснительно совершались богослужения, дети ходили в классы. Несмотря на тревожное время, здесь в Нескучном случались свои особенные радости. Например, 29 июня 1917 года священнослужители, игумения и сестры обители праздновали тридцатилетие служения в священном сане своего Гродненского Владыки Михаила. Боясь огорчить игумению и сестер, Преосвященнейший Михаил отказался от визита к архиепископу Тихону (Белавину), о чем известил его письменно. Именно в тот день будущий Патриарх, избранный на московскую кафедру, вступил в управление епархией. Все московское священноначалие отправилось к Высокопреосвященнейшему с поздравлениями и благопожеланиями.
После октябрьского переворота Александринский дворец был национализирован. Красностокским сестрам нужно было срочно искать новое пристанище. Игумения Елена обращалась к новой власти, пытаясь найти подходящее место, где могли бы поселиться сестры. Но времена пришли такие, что монастыри и храмы не устраивались, а разорялись, и кому из новых хозяев жизни могло прийти в голову разрешить открытие нового монастыря? Но Господь не оставил Своих невест.
21 января 1918 года игумения Елена пишет из Нескучного благодарственное письмо Святейшему Патриарху Тихону за «милость, оказанную… обители». Очевидно, Святейший ходатайствовал об устройстве обители. Через два дня состоялось решение Синода о размещении Красностокского Рождество-Богородичного монастыря в Свято-Екатерининской пустыни, о чем был выпущен специальный указ. Для его исполнения братия пустыни – 26 человек – переводилась в Серпуховской Высоцкий монастырь, а все помещения и имущество Екатерининской пустыни предоставлялись Красностокскому монастырю, его сестрам и священнослужителям.
Свято-Екатерининская пустынь была единственный из существующих в России мужских монастырей, посвященных великомученице Екатерине. Его возникновение связано с чудесным случаем, происшедшим с царем Алексеем Михайловичем (1629-1676 гг.). 24 ноября 1658 года Государь с многочисленной свитой охотился в лесах заповедной Ермолинской рощи. Наступила ночь, и царь остался на ночлег в шатре под охраной свиты. Ночью ему было видение: шатер осиял необыкновенный свет, и перед ним предстала прекрасная дева в белых одеждах, в которой он узнал великомученицу Екатерину. Она сообщила радостную весть: Господь этой ночью даровал Государю дочь.
Проснувшись, Алексей Михайлович решил немедленно возвращаться в Москву. На пути у села Коломенского царя встретил гонец, сообщивший о том, что царица родила дочь и что обе они находятся в добром здравии. Тогда же Государь дал обет основать на месте чудесного явления монастырь, посвященный святой, а новорожденную дочь назвал Екатериной.
Здесь и был воздвигнут в 1660 году монастырь, за устроением которого постоянно наблюдал сам Алексей Михайлович. Он повелел построить каменную церковь во имя великомученицы Екатерины и завещал своему сыну царю Федору Алексеевичу устроить пустынь, учредив в ней «штат, состоящий в 30 братиях и одном строители для престарелых, увечных и больных придворных служителей и давать им жалование на пропитание из приказа Большого дворца».
Алексей Михайлович принес в дар монастырю икону великомученицы Екатерины старинного письма, украшенную драгоценным окладом. Эта икона прославилась многими чудесами, слава о ее благодатной силе привлекала в обитель множество богомольцев. В ризнице монастыря хранился вызолоченный ковчег с частицами мощей великомученицы Екатерины. Алексей Михайлович повелел изготовить серебряную раку для мощей великомученицы, чтобы отослать ее в дар Синайскому монастырю, где они почивают. Дар из России достиг Синая уже в царствование Петра I. Рака искуснейшей работы русских мастеров хранится и по сей день в алтаре Синайского Екатерининского монастыря.
Подмосковная Свято-Екатерининская пустынь то беднела – до такой степени, что монахи просили милостыню по окрестным деревням, чтобы не умереть с голоду, то, усердием строителей и благотворителей, расцветала. Но ни особенно знаменитой, ни богатой она никогда не была. Богомольцев привлекало уединенное местоположение пустыни, располагающее к молитвенным размышлениям, отсутствие суеты, свойственное большим многолюдным монастырям и, конечно, возможность помолиться в тишине перед чудотворной иконой великомученицы Екатерины. Некоторые архиереи любили проводить здесь летние месяцы отпуска, молились, гуляли по окрестным лесам и лугам, писали мемуары. Тишина и уединенность здешних мест нарушалась лишь раз в году. В день памяти святых апостолов Петра и Павла за южной стеной монастыря устраивалась ежегодная многолюдная ярмарка…
Но народная память все же сохранила несколько имен подвижников Екатерининской пустыни: это архимандрит Мелхиседек*, чьим усердием были заново выстроены храмы, ограда и келейные помещения пустыни, строитель Мисаил, кроткие старцы-молитвенники иеромонахи Нифонт и Иаков, за советами и наставлениями к которым богомольцы приезжали издалека. Уже были собраны материалы для их канонизации, когда началась революция, и прославление не состоялось. Ныне стало известно еще одно имя: это новомученик Иоасаф (Крымзин)**, канонизированный в 2000 году.
* В 2002 г. в серии «Подвижники, священномученики и исповедники Свято-Екатерининского мужского монастыря» вышла книга «Старец Мелхиседек» – совместного издания Православного Свято-Тихоновского института и Свято-Екатерининского монастыря.
** Преподобномученик Иоасаф (в миру Иван Павлович Крымзин, 1880–1937 гг.). Послушник пустыни с 1909 г. В 1912 г. пострижен в мантию и вскоре рукоположен во иеродиакона, а в марте 1917 – во иеромонаха. Перед октябрьским переворотом был управляющим домом на подворье Екатерининской пустыни в Москве. При переводе братии в Серпуховской Высоцкий монастырь просил разрешения перейти в Гуслицкий Спасо-Преображенский монастырь, где находился до его закрытия. Затем служил в Никитской церкви села Бывалино. В 1935 г. был возведен в сан игумена. 18 ноября игумена Иоасафа арестовали и отправили в тюрьму города Ногинска. Постановлением тройки при УНКВД по МО был приговорен по ст. 58-10 к высшей мере наказания. Расстрелян на Бутовском полигоне 2 декабря 1937 г.
В 1908 году в пустыни произошло нечто неслыханное: грабителями-революционерами был убит в своей келии настоятель монастыря игумен Мартирий. К 1917 году здесь проживало не более сорока монахов и послушников, большинство из которых были люди весьма преклонного возраста. Монастырь постепенно приходил в упадок. Красностокским матушкам он достался в обветшавшем запущенном состоянии.
23 января 1918 года советская власть приняла декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Церковь теперь лишалась права юридического лица, у монастырей и храмов отбирались земли и недвижимое имущество, реквизировались счета в банках. В этих условиях священноначалие могло предоставить Красностокским беженцам лишь крышу над головой. Но и это было для бездомных скитальцев великим благом.
Сестры переехали на новое место не сразу. Лишь часть их с весны 1918 года поселилась в Екатерининской пустыни, чтобы приготовить место для остальных. В августе 1918 года игумения Елена снова благодарила Патриарха Тихона за помощь и послала в подарок Первосвятителю мед с новой монастырской пасеки. Летом того же года все красностокские сестры переселились из Нескучного в Екатерининскую пустынь. Чудотворные иконы поместили в главном соборе монастыря.
Отец Ярослав со своей семьей поселился в одном из строений бывшего гостиного двора пустыни, у южных ее врат. Диакон Иаков расположился со своими домочадцами в соседнем доме. Другие священники снимали комнаты у местных жителей. Первый год на новом месте был чрезвычайно трудным: у монастыря не было ни земли, ни денег, ни продуктов. От голодной смерти спасали несколько коров, вывезенных с Гродненщины, да скудные подаяния местных жителей. Казалось, что монастырь обречен, никаких средств к существованию не было.
Новая власть поставила задачу полного и окончательного искоренения в стране «религиозных предрассудков». Для этого применялись испытанные методы революционного террора: уничтожение церковной иерархии, монашества, верующего народа. Началась эпоха невиданных с древних времен гонений на Церковь. Сотни тысяч православных людей мученической кровью запечатлели свою верность Христу. В ряду пострадавших за Христа стали священнослужители и сестры Красностокского монастыря.
С 1918 года началось наступление на монастыри: к 1921 году были закрыты 722 монастыря, расстреляны тысячи монашествующих. Закрытие монастырей сопровождалось глумлением над мощами святых угодников, которые столетиями благоговейно хранились в обителях. В условиях жестоких гонений на веру единственной возможностью для монастырей выжить стала организация на их основе сельскохозяйственных трудовых артелей и коммун. «Основной закон о социализации земли», принятый новой властью в 1918 году, говорил: «Право пользования землей не может быть ограничено ни полом, ни вероисповеданием, ни национальностью, ни подданством».
Опираясь на этот декрет, к 1921 году из 400 действующих тогда на территории РСФСР монастырей в 116 были созданы сельхозартели. Некоторые из них приписывались к детским трудовым колониям и учебным заведениям, чтобы обеспечивать их продуктами. Инструкция Наркомзема и Наркомюста от 30 октября 1919 года предписывала местным властям строго отличать хозяйственные объединения от «религиозных организаций, имеющих богослужебные цели»,– таковые не подлежали регистрации.
Устанавливалось, что членами трудовых артелей, коммун или товариществ не могут быть монахи и священнослужители, как лица, лишенные избирательных прав. Это ограничение не распространялось на бывших послушников и послушниц монастырей, других лиц, живших в монастырях, но не принявших монашества.
23 декабря 1919 года местные власти объявили о закрытии Екатерининской пустыни, чтобы в освободившихся помещениях разместить детский дом. Игумения и сестры прекрасно понимали, что единственный способ сохранить монастырь – это организовать на его основе сельхозартель. Не без труда было получено согласие на ее создание. После этого состоялось первое общее собрание членов артели, на котором избрали правление из пяти человек и составили устав.
Согласно документам, бывший монастырь стал именоваться сельскохозяйственной артелью (или коммуной) «Екатерининская пустынь», при этом в обители был оставлен один действующий храм, который считался теперь не монастырским, а приходским.
В Екатерининской пустыни поселились 164 монахини и послушницы, четырнадцать из которых были престарелыми и немощными, так что находились они «на иждивении коммуны», как сказано было в протоколе общего собрания. Вместе со священником Ярославом Савицким служило еще четыре священника, но история сохранила имя лишь одного из них – иерея Луки Голода.
В 1919 году отец Ярослав Савицкий за ревностное служение Церкви был возведен в сан протоиерея. В том же году его мобилизовали в Красную Армию и отправили в Раменский район, однако через две недели отпустили из-за тяжелой болезни сердца.
Игумения Елена в прежние годы была вхожа в высшие слои светского общества, близко знакома с влиятельными церковными деятелями. Теперь же ее бывшие покровители сами нуждались в помощи, а то и просто в куске хлеба. Так, в Екатерининской пустыни какое-то время жил (а, может быть, скрывался от властей после ареста и пребывания в Бутырской тюрьме) бывший обер-прокурор Святейшего Синода В. К. Саблер, у которого к этому времени один сын был расстрелян, а другой томился в тюрьме.
Игумении и ее ближайшим помощницам приходилось вести трудные переговоры с властями. Нужно было добывать топливо, пробивать продуктовые карточки, находить пропитание для сестер и находившихся при храме священнослужителей и их семей.
И все же первый трудовой 1920-й год закончился успешно: собрали хороший урожай овощей, так что можно было дожить до следующего лета. Но власти не давали покоя: проверочные комиссии следовали одна за другой. В одном из заключений было указано, что в пределах монастыря проживают священники, диаконы, учительница и другие люди, не являющиеся членами коммуны. В ответ на сигнал уездное начальство дало команду: «Всех попов и дьяконов выселить, а с остальных снять дознание и препроводить в Подольский исполком». По ходатайству монахинь при храме для совершения богослужений оставили одного священника и одного диакона. В архивах сохранился «Протокол № 1 общего собрания гражданок сельскохозяйственной трудовой коммуны Екатерининской пустыни от 17 февраля 1921 года». Среди вопросов, стоявших на повестке дня, был и вопрос «о лицах, проживающих в пределах коммуны, не состоящих членами в ней». Собрание постановило: «Оставить при приходской церкви священника Ярослава Савицкого и диакона Иакова Ференца». Матушки просили еще о втором священнике – Луке Голоде, но им отказали. Таким образом, когда власти разрешили оставить при храме только одного священника и одного диакона, сестры выбрали для духовного окормления обители и совершения богослужений отца Ярослава и отца Иакова.
В феврале 1921 года следует донос в Москву о том, что в Екатерининской пустыни образовалась трудовая коммуна, «представляющая собой типичный монастырский уклад с церковными службами и молитвами и занимающаяся спекуляцией на так называемой чудотворной иконе Екатерины». В ответ VIII отдел Наркомюста требует срочно проверить данное сообщение, и в случае подтверждения принять все меры к «прекращению явно недопустимого».
Тем временем Гродно и Красносток оказались на территории Польши. Польские власти передали Красностокский монастырь католическим монахам, но Гродненская обитель – бывшее подворье монастыря – продолжала существовать. На подворье жили сестры, перенесшие все лишения минувшей войны. Зная о гонениях на веру в Советской России, они приглашали игумению и сестер вернуться. Часть монахинь во главе с настоятельницей решили поехать в Гродно, чтобы на месте уяснить себе обстановку и, если удастся, подготовить условия для возвращения монастыря на родину. В 1921 году польское посольство выдало разрешение на выезд, но только тем сестрам, которые родились на Гродненщине или жили в обители до отъезда в Москву, то есть имели во время войны статус беженок.
В том же 1921 году игумения Елена и сестры (всего их было 22 человека) прибыли на Гродненское подворье монастыря вместе с чудотворной иконой Владимирской мироточивой*. В Красносток их не пустили, там уже обитали католические монахи, которые не позволили им даже войти на территорию монастыря. Подворье в Гродно не могло вместить всех насельниц монастыря, к тому же оно стало крошечным оазисом среди чуждой культуры. Практически это была Польша: всем заправляли польские чиновники и полицейские, повсеместно звучал польский язык. Тогда игумения Елена попыталась поселиться с сестрами в Жировицком монастыре, который опустел в годы войны (в то время там проживал один насельник). Здесь многое напоминало дорогой ее сердцу Красносток: деревни, леса, плодородные земли, просторные храмы… Но это желание игумении Елены не поддержал тогдашний епископ Гродненский Алексий (Громадский)**. И все же, чтобы католики не захватили пустующий монастырь, матушка Елена, с благословения Владыки Алексия, поселила там восемь сестер. Благодаря этому, Жировицкий монастырь остался за православными.
* Святыня Рождество-Богородичного Красностокского монастыря – Владимирская мироточивая икона Божией Матери много раз меняла место своего пребывания, пока, наконец, не вернулась во вновь открытый Гродненский Рождество-Богородичный монастырь, где она когда-то прославилась.
** Архиепископ Гродненский Алексий (Громадский) во время войны 1941–1945 гг. противостоял украинским националистам и автокефалистам. Был избран Предстоятелем от Собора архиереев Украины, даровавшего ему сан митрополита. Принял мученическую кончину: в городе Кременце 24 апреля 1943 г. был зверски убит украинскими националистами.
В отсутствие настоятельницы монастыря все заботы и попечение о сестрах, проживавших в Екатерининской пустыни, легли на плечи отца Ярослава.
Матушка Елена не видела возможности разместить всех сестер Красностокского монастыря в польском Гродно и через два года решила возвратиться в Екатерининскую пустынь. Там ее ожидали новые тревоги, тяготы и скорби. После ее отъезда из Гродно настоятельницей небольшого Гродненского Рождество-Богородицкого монастыря стала монахиня Онуфрия (Арцукевич), бывшая в Екатерининской пустыни заместителем председателя сельскохозяйственной артели.
Обрадованные возвращением игумении, сестры с новой энергией принялись за дело. Екатерининской артели, наконец, выделили в аренду пустошь – совершенно непригодный для земледелия кусок березовой рощи. На этой «пустоши» матушки и работали теперь от зари до зари: пилили лес, корчевали пни, пахали вручную землю, смиренно трудились, молились. И совершилось то, что иначе как чудом не назовешь. Через два-три года монахини настолько наладили хозяйство, что стали кормить всю округу.
Плантации клубники, огурцов, помидор, капусты, моркови содержались в образцовом порядке. На полях стояли шалаши: монахини охраняли урожай, не забывая читать при этом Псалтирь и другие духовные книги. Осенью жители поселка Расторгуево приносили в монастырь перечень продуктов, необходимых на зиму, и монахини на подводах доставляли и ссыпали в погреба заказчиков все, что те просили: картофель, свеклу, морковь, белокочанную и цветную капусту, редьку, лук. В течение всего года местные жители покупали в монастыре дешевые молочные продукты, свежую зелень, монастырской выпечки хлеб, который продавали всегда горячим. Особенным спросом пользовался здешний квас. Ходили в пустынь еще за квашеной капустой и солеными огурцами.
Монахини взвешивали товар на безмене, от души добавляя сверх просимого. На медовый Спас в монастыре раздавали прихожанам освященный мед, на яблочный – крупные сладкие яблоки из монастырского сада: каждому доставалось по одному красному и одному желтому яблочку.
Инокини ткали, шили одежду и мягкую обувь, разводили скот. В годы гражданской войны они вынуждены были прятать животных в монастырской ограде, чтобы сохранить их от «реквизиций». Имея опыт и медицинские навыки, монахини не только кормили, но и лечили заболевших жителей округи.
Келии в Екатерининской пустыни были выбелены и необычайно опрятны. Полы покрывались вязаными тряпичными половиками. На стенах у кроватей прикреплялась полоска чистого белого полотна. В углах висели иконы, привезенные из родного монастыря.
Красностокские матушки принесли в Екатерининскую пустынь и некоторые правила и традиции своего монастыая, расположенного вдали от селений. Теперь жители окрестных деревень могли прийти на ночную Рождественскую или Пасхальную службу всей семьей, даже с маленькими детьми. Малышей отдавали монахиням: те укладывали их спать в специально отведенных для этого помещениях и дежурили около детей всю ночь. В монастыре старались сохранять и местные обычаи и традиции. Ходить с крестными ходами и чудотворными иконами по окрестным деревням запретили. Но по-прежнему ежегодно, как и встарь, устраивалась ярмарка на Петров день, собиравшая множество народа.
Добавьте комментарий