«Сей бе великий учитель и ревнитель
монашескаго безмолвнаго жития».
Молдавский старец схиархимандрит Нямецкого монастыря в Румынии Паисий Величковский занимает в истории православного монашества и Православной Церкви особое место.
В его лице удивительным образом сочетались святость личной жизни, любовь к просвещению, замечательная способность к устроению монашеского общежительного братства, умение привлечь к себе и духовно воспитать многочисленный сонм учеников, создать около себя большую школу православного духовного подвижничества и, наконец, он имел большое литературное дарование, которое помогло ему совершить важное и необходимое дело: исправление старых переводов и новый перевод святоотеческой аскетической литературы.
По своему происхождению и по своей деятельности старец Паисий одновременно принадлежит двум Поместным Церквам – Русской и Молдавской. Уроженец Малороссии, он все свое раннее детство, годы учения и первые годы юности провел в России: учился в Киевской Академии, странствовал по украинским монастырям в бесплодных поисках духовного руководства. Будучи 20 лет, он перешел в Валахию и через 4 года ушел на Афон, где прожил 17 лет,– сперва в полном уединении, а затем во главе постепенно возраставшего братства Затем он переехал в Молдавию со своим уже сложившимся братством, где и оставался до конца жизни, все более и более углубляя и расширяя свою деятельность Его духовное влияние и слава возрастали в православном и даже в неправославном мире. Его по всей справедливости можно назвать обновителем духовной жизни молдовлахийского и русского монашества. Своим примером, деятельностью и переводами старец Паисий положил начало новому духовному движению в православном монашестве, особенно в России, где оно охватило не только иноков, но и светское общество.
Невозможно понять духовное состояние русского монашества и русского народа в XVIII и XIX вв., не учитывая духовного влияния старца Паисия и его учеников. Под этим влиянием сложилась жизнь более чем в ста обителях Русской Церкви. Более двухсот учеников преподобного Паисия подвизались в России. Под их влиянием изменился облик русского монашества: возвысилось значение внутреннего духовного подвига, о характере которого можно судить по старчеству Оптиной Пустыни. Знаменитейшие из русских писателей (Н. В. Гоголь, И. В. Киреевский, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, В. С. Соловьев, К. Н. Леонтьев и др.) заметили это духовное движение в русском монашестве, изучали его и испытывали на себе его влияние.
Первое описание жизни и деятельности старца на русском языке было выпущено Оптиной Пустынью в 1847 году. Это был перевод жизнеописания старца, составленного его учеником иеросхимонахом Платоном.
В Молдавии первое жизнеописание старца Паисия было составлено его келейником Митрофаном, жившим при нем 30 лет. Оно было составлено спустя 20 лет после смерти старца на славянском языке. Следующее жизнеописание, на молдавском языке, очень обширное, было составлено Исааком. Григорий, будущий митрополит Молдавский, изложил молдавское житие старца Паисия в сокращенном виде. Наконец, Платон, воспользовавшись житиями Митрофана и Исаака, составил из них новое жизнеописание старца на славянском языке в 1836 году. Это сочинение выдержало несколько изданий и послужило материалом для ряда других жизнеописаний старца, выходивших в разное время на русском языке.
Канонизация преподобного Паисия Величковского Соборами Русской Православной Церкви Московского Патриархата (1988 г.) и Русской Православной Церкви заграницей (1990 г.) явилась лишь торжественным подтверждением святости старца, о которой свидетельствовали еще тексты церковных служб – на церковнославянском и румынском языках,– составленные сразу после его кончины, а также несколько вариантов его жития. Ведь святость осуществляется уже в земной жизни праведника, как принятие дара Святого Духа, Который и есть истинный Творец преображения человека.
ДЕТСКИЕ ГОДЫ СТАРЦА ПАИСИЯ.
ПОСТУПЛЕНИЕ В КИЕВСКУЮ ДУХОВНУЮ АКАДЕМИЮ
Петр Величковский, будущий старец Паисий, родился в 1722 г. в городе Полтаве, в семье протоиерея Иоанна Величковского. Его отец, дед и прадед были полтавскими протопопами. Прадедом старца по материнской линии был некто Мандя, славный и богатый еврейский купец, принявший крещение со всеми своим домом. Бабушка старца по матери, поступила в монастырь и впоследствии была настоятельницей Покровского женского монастыря. В том же монастыре приняла монашество и сестра матери Агафья. Впоследствии и сама мать старца, овдовев, приняла постриг в том же Покровском монастыре с именем Иулиании.
Четырех лет мальчик лишился отца и вместе с братом своим Иоанном, впоследствии настоятелем Успенской церкви в Полтаве, воспитывался под надзором матери. Семи лет он отдан был в учение, но через два года вышел из школы и продолжал учиться дома у старшего брата. Под влиянием чтения духовных книг и житий святых в душе мальчика зарождается ревность «к оставлению миpa и вocприятию святого монашеского образа». В 1735 году умирает брат Петра, Иоанн, и мать отправляется к Киевскому митрополиту Рафаилу Заборовскому с рекомендацией от крестного отца мальчика, полковника Василия Васильевича Кочубея. По обычаю времени, мальчик произносит пред преосвященным «стихи некия, от учена мужа сотворены». Перед посещением митрополита мальчик очень волновался, потому что ему никак не удавалось сказать стихотворение громко и ясно. Но когда его ввели в покои преосвещенного Рафаила, то Петр почувствовал такой нервный подъем, что произнес стихи «со всяким дерзновением и подобающим произношением велегласно». Apxиepeю понравился бойкий мальчик. Он вручил матери грамоту на право замещения им впоследствии прихода его покойного отца, но сначала велел отдать Петра в Киевское духовное училище, где тот и пробыл четыре года.
Одновременно с учением идет чтение книг, и монашеский идеал не только всецело поглощает самого Петра, но увлекает еще нескольких его товарищей по училищу. Особенное влияние имел на Петра схимник Пахомий из Братского Богоявленского монастыря: у него было несколько «отеческих» книг, и некоторое время он сам проводил жизнь в традиционном странствовании и пустынях. Решительный поворот в пользу аскетических убеждений Петра совершается уже на последнем курсе. Случилось это следующим образом. Два товарища куда-то исчезли из школы. Петр тотчас понял, что они ушли «монашества ради» в Китаевскую пустынь. Предположения его оправдались. В свободное от занятий время он отправился туда, получил благословение настоятеля отца Феодосия и провел в скиту два дня, все время беседуя с молодыми послушниками, которые убеждали его оставить мир. Впечатление от их бесед получилось неотразимое: Петр перестает учиться с прежней охотой, на каникулы не едет к матери и целыми днями посещает Kиевские монастыри, церкви и пещеры. Наконец он отправляется в Китаево, славившееся строгостью жизни схимников, и там сподобляется увидать «священнолепотныя седины бледожелта и измождена от поста и воздержания лица» нескольких монахов. Под влиянием этого, Петр объявляет настоятелю Китаевской пустыни о своем намерении постричься.
Настоятель повел его в свою келию и пригласил его сесть рядом с собой. Петр, по его словам, ужаснулся от этого предложения и, поклонившись еще раз, остался на своем месте; настоятель во второй и в третий раз приказывал Петру садиться, но тот только кланялся и не двигался с места. Тогда настоятель сказал: «Ты просишь принять тебя в нашу обитель. Но я вижу, что в тебе нет даже и следа монашеского смирения, послушания и отсечения своей воли. Я три раза приказывал тебе сесть около меня, и ты не послушал, а должен был по первому моему слову исполнить мое приказание. Как же ты, не имея послушания, осмеливаешься просить меня принять тебя в обитель? Кто не имеет послушания, тот недостоин монашеского образа». Заметив, что его слова сильно расстроили юношу, настоятель заговорил более мягко: «Чадо мое, любезное! Знай, что я подверг тебя испытанию для того, чтобы ты до конца дней своих не забывал, что начало и корень и основание истинного монашества заключаются в послушании и отсечении своей воли. И все желающие оставить мир и все, что в мире, должны оставить свою волю и рассуждение и во всем повиноваться по Богу своему наставнику. Не смущайся же испытанием, которому я подверг тебя и не малодушествуй, так как ты не из упрямства не послушал меня. А потому Бог да простит тебя, чадо, и я грешный прощаю!» – После этого настоятель стал расспрашивать Петра, откуда он родом, чей он сын и не препятствуют ли ему родные поступить в монастырь. Когда Петр чистосердечно рассказал ему все свои обстоятельства, настоятель сказал: «Чадо мое, хотя ты и просишь принять тебя в нашу обитель, но я по рассказу твоему не могу этого сделать, чтобы не вышло неприятностей и нам, и тебе, так как твоя мать, узнав о твоем местопребывании, легко может взять тебя отсюда при содействии начальства. Не скорби, но возложи всю свою надежду на Бога. Поверь мне, что Всемогущий Бог не оставит тебя и поможет тебе исполнить твое желание». С этими словами старец благословил Петра и отпустил его из обители.
Петр почти перестал посещать училище, и в конце января с ним случилось первое «искушение». Один из его товарищей донес начальству, что Петр совсем не хочет учиться, и что мать его напрасно только тратит на него свои средства. Призванный к ответу Петр открыто объявил ректору о своих аскетических намерениях. Что же касается «внешнего учения», то, по словам юноши, от него он не ожидает никакой пользы; «слыша бо в нем часто вспоминаемых богов и богинь еллинскнх и басни пиитическия, возненавидех от души таково учение». Он решается даже сделать выговор ректору по поводу того, что напрасно в училище мало внимания уделяют изучению творений святых отцов. Бесплодны были увещания ректора, Сильвестра Кулябки, продолжать учение, и наставник хотел было уже дать приказание высечь ученика. Это подействовало на Петра, и он остался в школе, хотя по-прежнему учился безо всякой охоты.
