Ярославцы с неподдельной нежностью называли своего Владыку «ясным солнышком». Град Ярослава Мудрого так полюбил своего доброго и мудрого пастыря, что оказал ему совершенно исключительную честь, избрав его почетным гражданином города Ярославля. Архиепископ Тихон был в то же время человеком твердым и независимым, когда речь шла о его убеждениях. Был случай, когда он не согласился с ярославским губернатором, следствием чего явился перевод архипастыря на Литовскую кафедру в город Вильно. Это произошло 22 декабря 1913 года.
В новой епархии большая часть населения исповедовала католичество. В Вильно от православного архиепископа требовалось много такта, поскольку вокруг бушевали вероисповедные, политические и национальные распри. Но и в этой сложной обстановке архиепископ Тихон быстро завоевал авторитет, уважение и любовь. Он сделал много пожертвований в различные благотворительные учреждения.
В Вильно преосвященный Тихон (в 1914 году) узнал, что началась война. Появились новые заботы – необходимо было помогать беженцам, удовлетворять духовные нужды воинов. Владыка принимал деятельное участие во всех трудах: посещал раненых и больных, побывал он и на передовых позициях под неприятельским обстрелом, за что был награжден орденом. Вскоре епархия оказалась в зоне военных действий, а затем по ней прошла линия фронта. Пришлось эвакуировать из Вильно святыни: преосвященный Тихон перевез в Москву мощи Виленских мучеников и часть церковной утвари. Он поселился в Москве, куда перешли и многие виленские учреждения.
На это время архиепископ Тихон участвует в работе Святейшего Синода, его деятельность расширяется. По поручению Синода он должен был совершить далекую и не особенно приятную поездку в Тобольск для расследования громкого дела о самовольном прославлении мощей святителя Иоанна Тобольского епископом Варнавой, которого поддерживал Распутин. Как всегда, преосвященный Тихон действовал примирительно и способствовал благополучному окончанию дела, вследствие чего в 1916 году Церковь установила всероссийское празднование святителя Иоанна 10 июня.
Февральская революция 1917 года застала архиепископа Тихона занятым в Святейшем Синоде. После февральской революции был назначен новый обер-прокурор Синода – В.Н. Львов. Вскоре он сменил весь состав Синода, сместив с двух важнейших кафедр Русской Церкви митрополита Московского Макария (Невского) и митрополита Петроградского Питирима (Окнова). Во многих епархиях образовались Комитеты из духовенства и мирян, которые установили контроль над действиями епархиальных архиереев. Затем на Епархиальных Съездах вырабатывались основные положения нового порядка управления.
Наступившая в это время свобода в России дала небывалую возможность выборов архиереев на главные кафедры Русской Церкви. Свободные епископские кафедры замещались тайным голосованием представителей духовенства и мирян на Чрезвычайных Епархиальных съездах.
И вот, в Москве 21 июня 1917 года (по старому стилю) собрался съезд духовенства и мирян Московской епархии для выборов митрополита. Перед выборами был отслужен молебен перед главной Московской святыней – Владимирской иконой Божией Матери. Претендентов было двое: Виленский архиепископ Тихон и известный церковный деятель Александр Дмитриевич Самарин. При голосовании архиепископ Тихон получил немного больше голосов, но А. Д. Самарин снял свою кандидатуру и избранным оказался владыка Тихон. В это время ему исполнилось 52 года. Вот что писал об этом избрании в июне 1917 года журнал Московской Духовной Академии «Богословский Вестник»: «Европейски просвещенный архиепископ Тихон на всех местах своего епископского служения проявил себя независимым деятелем высокой честности, твердости и энергии и одновременно большого такта, человеком сердечным, отзывчивым и чрезвычайно простым и доступным как в деловых, так и в частных отношениях к людям. Замечательно, наконец, что при всей страстности, которую иногда принимало обсуждение кандидатов на избирательном съезде, никто не мог бросить даже и тени чего-либо компрометирующего на личность архиепископа Тихона».
Город торжественно и радостно встретил своего избранника, который за все время служения ничем и никогда не разочаровал требовательную Москву, оказавшую ему честь и доверие. Для всех у него находился одинаково радушный прием и ласковое слово, никому не отказывал он в совете, помощи и благословении. Скоро выяснилось, что новый Владыка охотно принимает приглашения служить в приходских церквях, поэтому его наперебой начинают приглашать на служение в престольные праздники,– и отказа никому не было. После службы архипастырь охотно заходил в дома прихожан, к их великой радости. Вся Москва за короткое время узнала и полюбила его, что ясно обнаружилось впоследствии. Москвичи благодушно острили про него: «Тих он».
Новому Московскому архиепископу пришлось заняться труднейшим делом – подготовкой Всероссийского Поместного Собора, который не собирался более двухсот лет. 15/28 августа 1917 года в день празднования Успения Пресвятой Богородицы в Москве открылся Поместный Собор Русской Православной Церкви; архиепископ Тихон был удостоен сана митрополита, а затем был избран председателем Собора и руководил общими собраниями до самого избрания патриарха.
Собор ставил своей целью восстановить жизнь Русской Церкви на строго канонических началах и потому первой задачей, остро вставшей перед Собором, был вопрос о патриаршестве.
«Почему необходимо восстановить патриаршество? – спрашивал Собор в своей исчерпывающей, блестящей речи архимандрит (позднее и священномученик) Иларион (Троицкий). – Потому что патриаршество есть основной закон управления каждой поместной Церкви. Церковное законодательство в лице апостольских правил недвусмысленно требует: епископам всякого народа – в том числе и русского, разумеется, подобает знать первого из них и признавать его как Главу… Вся Вселенская Христова Церковь до 1721 года не знала ни одной поместной Церкви, управляемой коллегиально, без первоиерарха».
Один из участников Собора, простой крестьянин заявил: «У нас нет больше Царя, нет больше отца, которого мы любили, Синод любить невозможно, а потому мы, крестьяне, хотим Патриарха».
Но и противников патриаршества на Соборе было достаточно, так что по началу обсуждения трудно было предположить восстановление патриаршества. Многие считали, что патриаршее управление подобно монархическому и дает волю произволу одного человека. Только что была свергнута монархия, поэтому возвращение к личному возглавлению Церкви казалось несвоевременным. Однако грохот пушек октябрьского переворота вразумил многих членов Собора и 28 октября было принято решение о восстановлении патриаршества в Русской Церкви.
Решено было голосованием всех членов Собора избрать трех кандидатов, а затем представить воле Божией, посредством жребия, указать избранника. Всего было предложено 28 кандидатов в патриархи. И вот, 31 октября 1917 года, усердно помолившись, члены Собора длинными вереницами проходят перед урнами с именами кандидатов. Первое и второе голосование дало требуемое большинство архиепископам Харьковскому Антонию (Храповицкому) и Новгородскому Арсению (Стадницкому). И только на третьем голосовании определился последний кандидат – митрополит Тихон (Белавин). Как сказал один из участников Собора о кандидатах на патриарший престол: «Самый умный из русских архиереев – архиепископ Антоний, самый строгий – архиепископ Арсений и самый добрый – митрополит Тихон».
За два месяца до выборов Патриарха в сентябре 1917 года на Троицкое подворье пришла родная племянница митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), который со дня открытия Собора жил здесь, и рассказала ему свой сон: «Вхожу я в Большой Успенский собор, с благоговением подхожу к раке Святейшего Патриарха Ермогена и вижу: покров со святых мощей невидимой рукой снимается, и Святейший Патриарх из раки поднимается; встал у своей раки в блестящем облачении и направился к тут же стоящему в таких же светлых облачениях сонму святителей и присоединился к ним. Среди них увидела я и митрополита Московского Тихона и проснулась».
Когда к чайному столу, за которым и был рассказан этот сон, подошел митрополит Тихон, митрополит Владимир сказал ему: «Ну, Владыка, быть Вам Патриархом». Высокопреосвященный Тихон со свойственным ему добродушием отшутился и добавил, что снам доверяться грешно и святые отцы снам верить запрещали, а племяннице посоветовал забыть о своем сне и ничего не думать, ибо этот сон к нему не подходит. Однако сон оказался вещим.
Еще одно пророчество о будущем Патриархе известно от соловецкого монаха Тихона, жившего в монастыре в начале XX века. Он осенял паломников архиерейским благословением со словами:
– Я Тихон, Патриарх Московский и всея России.
Когда его закрывали в келии, чтобы он не смущал людей, отец Тихон не роптал, а смиренно продолжал через окно благословлять архиерейским благословением всех проходивших людей. Это было незадолго до восстановления патриаршества. Прозорливый простец провидел не только имя будущего святителя, но и его будущее страдание, а также кротость и смирение, с которым Святейший, будучи под арестом, благословлял православных людей из своего вынужденного затвора в Донском монастыре.
5 ноября 1917 года в храме Христа Спасителя состоялась Божественная Литургия, во время которой должен был решиться вопрос о том, кто станет Патриархом Русской Церкви. Большевики уже утвердились в Кремле, поэтому с огромным трудом удалось добиться разрешения принести в храм Владимирскую икону Божией Матери. Литургию возглавлял митрополит Киевский Владимир в сослужении сонма архиереев. Кандидаты в храме не присутствовали – они оставались на своих подворьях. Современники вспоминают, что архиепископ Антоний желал патриаршества и считал, что сумеет достойно возглавлять Русскую Церковь; архиепископ Арсений, напротив, со слезами молился, чтобы миновала его чаша сия; митрополит Тихон был совершенно спокоен, готовый принять послушно как волю Божию любое решение Собора.
Митрополит Евлогий, участник этой Литургии, вспоминал: «Перед началом обедни на аналой перед иконой Владимирской Божией Матери был поставлен ларец с тремя записками, на которых были начертаны имена кандидатов. После Литургии служили молебен с чтением особой молитвы. Храм, вмещавший 12000 человек, был переполнен. Все с трепетом ждали, кого Господь назовет… По окончании молебна митрополит Владимир подошел к аналою, взял ларец, благословил им народ, разорвал шнур, которым ларец был перевязан, и снял печати. Из алтаря вышел глубокий старец – иеросхимонах Алексий, затворник Зосимовой пустыни (славившейся своей прозорливостью), ради церковного послушания участвовавший в Соборе. Он трижды перекрестился и, не глядя (к тому времени старец уже был слепым), вынул из ларца записку. Митрополит Владимир внятно прочел: «Тихон, митрополит Московский». Словно электрическая искра пробежала по молящимся… Раздался возглас митрополита «Аксиос!», который потонул в единодушном «Аксиос!… Аксиос!..» духовенства и народа. Хор вместе с молящимися запел «Тебе Бога хвалим…». Ликование охватило всех. У многих на глазах были слезы. Чувствовалось, что избрание Патриарха для всех радость обретения в дни русской смуты заступника, предстателя и молитвенника за русский народ… Всем хотелось верить, что с Патриархом раздоры как-то изживутся…».
Старец Зосимовой пустыни Алексий, слыша, как после выборов Патриарха многие плакали, громко воскликнул: «Кто тут говорит, что пропала Россия? Что погибла? Нет, нет, она не пропала, не погибла и не погибнет,– не пропадет, но надо, значит, через великие испытания очиститься от греха Русскому народу, надо молиться, каяться горячо. Но Россия не пропадет, не погибла она».
С каким смирением, с сознанием важности выпавшего жребия и с полным достоинством принял владыка Тихон известие о Божием избрании. Он не жаждал нетерпеливо этой вести, но и не тревожился страхом – его спокойное преклонение перед волей Божией было ясно видно для всех. Поэтому священное «Аксиос» было беспредельно единодушным, ибо все без исключения сознавали, что кормило корабля Русской Церкви попало в руки верные. Благодатному и мудрому его водительству с полным доверием и любовью с первого же дня подчинились все без исключения. Первыми явили пример смиренного послушания те архипастыри, которые по количеству поданных голосов стояли выше него. «Архиепископ Антоний… поклонился ему в ноги. Мы, епископы, тоже земно ему поклонились. Он – нам»,– вспоминал митрополит Евлогий.
Когда члены Собора во главе с высшим духовенством пришли в церковь Троицкого подворья для извещения и поздравления о Божием избрании, митрополит Тихон вышел из алтаря в архиерейской мантии и ровным голосом начал краткий молебен.
После молебна митрополит Владимир, обращаясь к новоизбранному, произнес: «Преосвященный митрополит Тихон, Священный и великий Собор призывает твою святыню на патриаршество Богоспасаемого града Москвы и всея России»,– на что митрополит Тихон отвечал: «Понеже Священный и великий Собор судил меня, недостойного, быти в таком служении, благодарю, приемлю и нимало вопреки глаголю». Вслед за провозглашенным ему многолетием митрополит Тихон произнес краткое слово: «Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: «Плач, и стон, и горе» (Иез. 2, 10), и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекииль. Столько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении и особенно – в настоящую тяжелую годину… Отныне на меня возлагается попечение о всех церквах Российских и предстоит умирание за них его вся дни… Но да будет воля Божия! Нахожу подкрепление в том, что избрания сего я не искал, и оно пришло помимо меня и даже помимо человеков, по жребию Божию. Уповаю, что Господь, призвавший меня, Сам и поможет мне Своею всесильною благодатию нести бремя, возложенное на меня, и сделает его легким бременем. Утешением и ободрением служит для меня и то, что избрание мое совершается не без воли Пречистыя Богородицы. Дважды Она, пришествием Своея честныя иконы Владимирския, в храме Христа Спасителя присутствует при моем избрании; в настоящий раз самый жребий взят от Чудотворного Ея образа. И я как бы становлюсь под честным Ея омофором. Да прострет же Она, Многомощная, и мне слабому руку Своея помощи, и да избавит и град сей, и всю страну Российскую от всякия нужды и печали».
Время перед торжественным возведением на патриарший престол митрополит Тихон проводил в Троице-Сергиевой Лавре. Соборная комиссия спешно вырабатывала давно забытый на Руси чин поставления Патриархов. Из патриаршей ризницы удалось выхлопотать жезл митрополита святого Петра, рясу святителя Ермогена, митру, мантию и белый куколь патриарха Никона.
В день Введения во храм Пресвятой Богородицы 21 ноября/4 декабря в Успенском соборе совершилось торжество возведения на престол Патриарха. Мощно гудел колокол Ивана Великого, вся Красная площадь была заполнена народом – из всех московских церквей пришли крестные ходы. За Литургией два первенствующих митрополита при пении «Аксиос» трижды возвели избранника на патриарший престол. После Литургии, когда митрополит Владимир вручил ему с приветственным словом жезл святителя Петра, митрополита Московского, Святейший Патриарх ответил исполненной глубокого прозрения речью:
«Устроением Промышления Божия, мое вхождение в сей соборный патриарший храм Пречистыя Богоматери совпадает с всечестным праздником Введения во храм Пресвятыя Богородицы. Сотвори Захария вещь странну и всем удивительну, егда введя в самую внутреннюю скинию, во Святая Святых, сие же сотвори по таинственному Божиему научению. Дивно для всех и мое Божиим устроением нынешнее вступление на патриаршее место, после того, как свыше двухсот лет стояло пусто… Правда, патриаршество восстанавливается на Руси в грозные дни, среди огня и орудийной смертоносной пальбы. Вероятно, и само оно принуждено будет не раз прибегать к мерам запрещения для вразумления непокорных и для восстановления порядка церковного. Но как в древности пророку Илии явился Господь не в буре, не в трусе, не в огне, а в прохладе, в веянии тихого ветерка, так и ныне на наши малодушные укоры: «Господи, сыны Российские оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники, стреляли по храмовым и кремлевским святыням, избивали священников Твоих», – слышится тихое веяние словес Твоих: «Еще семь тысящ мужей не преклонили колена пред современным Ваалом и не изменили Богу истинному». И Господь как бы говорит мне так: «Иди и разыщи тех, ради коих еще пока сто!ит и держится Русская земля. Но не оставляй и заблудших овец, обреченных на погибель, на заклание, овец, поистине жалких. Паси их, и для сего возьми сей жезл благоволения. С ним потерявшуюся – отыщи, угнанную – возврати, пораженную – перевяжи, разжиревшую и буйную – истреби, паси их по правде». В сем да поможет мне Сам Пастыреначальник, молитвами Пресвятыя Богородицы и святителей Московских. Бог да благословит всех нас благодатию Своею. Аминь».
Архиепископ Антоний (Храповицкий) от лица всех епископов сказал новоизбранному Патриарху: «Ваше избрание нужно назвать по преимуществу делом Божественного Промысла по той причине, что оно было бессознательно предсказано друзьями юности, товарищами Вашими по Академии. Подобно тому, как полтораста лет тому назад мальчики, учившиеся в Новгородской бурсе, дружески шутя над благочестием своего товарища Тимофея Соколова, кадили перед ним своими лаптями, а затем их внуки совершили уже настоящее каждение пред нетленными мощами его, то есть Вашего небесного покровителя Тихона Задонского, так и Ваши собственные товарищи по Академии прозвали Вас Патриархом, когда Вы были еще мирянином и когда ни они, ни Вы сами не могли и помышлять о действительном наименовании данном Вам друзьями молодости за Ваш степенный, невозмутимо солидный нрав и благочестивое настроение».
По древнему обычаю после интронизации Патриарх торжественно объезжал Кремль, благословляя народ. Народ при приближении Патриарха опускался на колени. Даже красноармейцы снимали шапки, кругом стояла благоговейная тишина.
Многие из современников отмечали особый покров Божией Матери над Патриархом Тихоном. Богоматерь через свои чудотворные иконы постоянно сопутствовала ему на всех этапах жизненного пути с самого детства, до дня кончины. Во время учебы в Торопце – это Корсунская икона; в годы архиерейства на Волыни – Холмская икона; в Ярославле – Толгская и Ярославская иконы и, наконец, Владимирская и Донская иконы Божией Матери в Москве.
Особенно знаменательно, что дважды совершалось избрание Святителя Тихона на Московскую (митрополичью и патриаршую) кафедру у подножия величайшей Московской и Всероссийской святыни – Владимирской иконы Божией Матери. Этот образ сопровождал Патриарха до конца дней. После расчистки и реставрации прославленной иконы художник-реставратор Бородин написал с нее три копии в размере оригинала. Крупнейший знаток и исследователь иконописи профессор А. И. Анисимов (погибший впоследствии в лагерях) лично обращался за благословением на этот труд к Патриарху и по окончании работ преподнес один из списков иконы Святейшему после торжественного богослужения в одном из московских храмов. Эта икона стала келейной святыней Патриарха. ( После кончины Святейшего эта икона перешла к Местоблюстителю Патриарха Митрополиту Петру (Полянскому), а затем стала келейной святыней митрополита Сергия (Страгородского, будущего Патриарха).)
В своем акафисте Владимирской иконе Пресвятой Богородицы митрополит Сергий возносит благодарение Богоматери за благословение Ею Всероссийского Собора Своей чудотворной иконой, от нее же был дан жребий восстановленного Патриаршества Божию избраннику Патриарху Тихону.
Впоследствии, говоря о значении восстановления патриаршества в Русской Церкви, протоиерей Георгий Флоровский скажет: «Но патриаршество было не столько восстановлено, сколько создано вновь. То не была реставрация, но творчество жизни. Не возврат за Петра, не отступление в XVII век, но мужественная встреча с надвигающимся будущим…»*. (Прот. Г. Флоровский. Пути русского богословия. – Париж, 1937, с.499.)
Патриарх Тихон не изменился, когда стал во главе Русской Церкви, остался таким же доступным, простым, ласковым человеком. По-прежнему он охотно служил в Московских церквах, не отказываясь от приглашений. Близкие к нему лица советовали, по возможности, уклоняться от этих утомительных служб, но впоследствии эта доступность Патриарха помогала ему: везде его узнали как своего, везде полюбили, в него поверили и потому стояли за него до смерти, когда пришли трудные времена. Но мягкость в обращении Патриарха не мешала ему быть непреклонно твердым, когда нужно было защищать Церковь и паству. Эта необходимость явилась очень скоро.
Обстановка в стране стремительно менялась. 23 января (5 февраля) был издан декрет «О свободе совести и религиозных обществах» Вот отдельные пункты этого декрета:
1. Церковь отделяется от государства…
5. Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской Республики.
9. Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается. Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом.
12. Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют.
13. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием».
Добавьте комментарий