БОРОДИНСКОЕ СРАЖЕНИЕ
Солдаты ждали битвы, как великого праздника. 25 августа, накануне Бородинского сражения, они переменили белье и оделись во всё лучшее. В обращении к русскому воинству перед сражением М. И. Кутузов сказал: «Пречистая не допустит, чтобы враг победил нас!».
Русские воины начали готовиться к битве за Отечество молитвой: утром в церковной палатке, поставленной в центре расположения войск, была отлужена Божественная литургия. А в полдень этого дня по всей армии, с пением тропаря: «Заступнице Усердная», пронесли икону Смоленской Божией Матери, и русское войско с благоговением встало на колени пред нею. В стане русских воинов совершили молебен перед иконой Смоленской Божией Матери, который знаменовал решительную перемену в умонастроениях солдат. Вспоминает участник битвы И. П. Липранди: «По занятии позиции 22 августа лагерь представлял из себя обычное явление: все заботились о том или другом; различные впечатления сменялись одно другим; страсти и побуждения не утихали; надежды не останавливались ни на чем положительном. Одни полагали, что мы выждем здесь неприятеля; другие думали, что пойдем еще дальше; даже обычные кружки для карточных схваток были неопределительны. Так продолжалось до полудня 25 августа; тогда уже каждый сознал, что он стал на месте для встречи врага. Торжественное шествие по всему лагерю священнослужителей в полном облачении, с зажженными свечами и с хоругвями, с иконой Смоленской Богоматери, в сопровождении как лунь седого фельдмаршала, генералов Барклая, Багратиона, Беннигсена, Платова, корпусных и других генералов с обнаженными головами внезапно изменило чувства всех и каждого Да! По окончании священной процессии все мечтания, все страсти потухли, всем сделалось легче; все перестали почитать себя земными, отбросили мирские заботы и стали как отшельники, готовые к бою на смерть Душевное спокойствие водворилось в каждом. Раз обрекли себя на гибель, никто уже не думал о следующем дне».
Из воспоминаний Ф. Глинки: «Кутузов велел пронести икону Смоленской Божией Матери по всей линии. Это живо напомнило приготовления к Куликовской битве. Кутузов, окруженный штабом, встретил икону и поклонился ей до земли». А вот как вспоминает о состоянии русского войска перед битвой Н. Н. Муравьев: «Поутру во всех полках служили молебны; налои заменены были пирамидами, составленными из барабанов, на коих поставили образа. Сто тысяч человек войска при распущенных знаменах с коленопреклонением усердно молились о помощи для истребления врагов отечества. Чувство любви к отечеству было в то время развито во всех сословиях». Почти до вечера подходили к Смоленской иконе участники грядущей битвы.
Но как по-разному готовились к битве противники! Пожалуй, лучше всего это различие выражается в отношении к молебну перед чудотворной иконой Божией Матери.
Наполеон наблюдал «необычное движение», происходившее в русском лагере. «Хорошо,– сказал он сопровождающим лицам,– они теперь заняты пасквилями и не улизнут снова от нас!». Еще более известны другие слова Наполеона, сказанные подчиненным по поводу молебна в русской армии: «Они надеются на Бога, а я надеюсь на вас!» – их сообщил французский офицер, взятый в плен лейб-гвардейцами Финляндского полка.
Обратимся теперь к свидетельству военачальников Наполеона:
«В середине дня Наполеон заметил во враждебном лагере необычайное движение; действительно, вся русская армия стояла под ружьем. Кутузов, окруженный церковной и военной пышностью, двигался посреди нее Духовенство шло впереди, неся священные изображения и во главе всего святую икону, бывшую заступницей Смоленска. Кутузов обратился к набожности и патриотизму, составлявшим прирожденные свойства этого слишком грубого народа, которому знакомы были лишь одни ощущения, что делало его тем более опасным противником. Русские солдаты повиновались не рассуждая, рабство замкнуло их в тесный круг, и все их чувства были сведены к небольшому количеству незначительных потребностей, стремлений и мыслей; кроме того, не имея возможности сравнивать себя с другими народами, они были самонадеянны и доверчивы в силу своего невежества; в своем почитании икон они были идолопоклонниками настолько, насколько могут быть ими христиане, ибо из этой религии духа, всецело нравственной и отвлеченной, они сделали нечто вещественное, материальное, чтобы подчинить ее своему убогому и недалекому пониманию». Французы же, не в пример русским, «искали подкрепления в самих себе, будучи уверены, что истинные силы и воинство небесное скрываются в человеческом сердце» (Сепор).
«У нас не было ни проповедников, ни пророков, но мы несли наследие долгой славы; мы должны были решить, кто должен установить законы для мира: либо татары, либо мы» (Рапп).
«Армия древних скифов защищает землю, на которой она родилась, и свои храмы – единственный очаг, который рабство позволяет ей знать. В наших рядах каждый принимает участие в делах, рассуждает, соображает, предвидит; каждый составляет свой план, по счастливому выражению наших храбрых солдат. Нет унтер-офицера, который не мог бы командовать своей ротой; нет подпоручика, неспособного вести свой батальон. Во всех родах оружия находятся офицеры высоких достоинств, готовые заместить всякое место. Посреди противной армии между племенами дикими и полуазиатскими ордами, которые отчасти входят в ее состав, рабски исполняют полученное приказание: там мало искусства у начальников и понятливости у солдат. Все чины плохо заняты и еще труднее замещаются: каждая смерть, каждая рана производят пустоту. Выдвигается ли какой-либо талант, это иностранец, и по одному этому он подозрителен и даже внушает отвращение. Должно также сказать, что между этими офицерами отличались многие французы, изгнанные из отечества несчастиями наших старых времен и которым русские обязаны большей частью своих успехов. Таким образом, французов встречаешь всюду, где только предстоит приобрести какую-либо славу» (Пеле).
Господь посрамил гордыню завоевателей, уверенных в своем превосходстве: «древние скифы», «племена дикие», «полуазиатские орды» полностью уничтожили Великую армию, вошли в Париж и положили конец владычеству Наполеона. Но, готовясь к Бородинскому сражению, еще никто не ведал, чем закончится противостояние двух великих армий.
Наступило 26-е августа. В глубоком, но грозном безмолвии, ранним утром двинулось войско в кровавый бой с врагами. Икона Смоленской Божией Матери в киоте стояла посреди войск, перед ней священники в полном облачении совершали молебен, кропили освященной водой воинов. Проходя мимо иконы на смертельный бой, полки останавливались, совершая последнее крестное знамение перед святыней.
Перед началом Бородинского сражения М. И. Кутузов обосновался на пригорке. Над ним пролетел орел, и князь, сняв шляпу, приветствовал парившую птицу, как вестника победы.
И вот началась ожесточенная битва. С обеих сторон были показаны чудеса храбрости и мужества, пороховой дым стелился над полем. С развернутыми знаменами и штандартами сходились в жесточайшей схватке воинские колонны, лавина смертоносного огня низвергалась из стволов пушек и ружей, сверкали штыки, сабли, шел кровопролитный, невиданный в истории бой, который должен был решить судьбу России в 1812 году. В критический момент битвы генерал Дохтуров, принявший командование левым крылом армии, обратился к войскам со словами: «За нами Москва умирать всем, но ни шагу назад!».– И все стояли насмерть. С обеих сторон пленных практически не было.
Наполеон потерял убитыми и ранеными 58 тысяч человек, а Кутузов около 40 тысяч*. В результате битвы положение Наполеона ухудшилось, ему не удалось разбить русских. Продолжая наступать на Москву, он еще более удалялся от своих баз, увеличивая трудности с обеспечением армии. После битвы русские войска отошли к Москве, готовясь дать новое сражение.
* Здесь пали смертью храбрых Багратион, Кутайсов, Тучков. Памятником мужеству и самопожертвованию русских воинов стала женская обитель в честь Спаса Нерукотворнного, основанная вдовой генерала Тучкова. Оне же стала первой игуменьей монастыря.
Однако сражение не состоялось. Царь запретил Кутузову использовать в новом сражении резервы, подготовленные под Москвой. Не приготовил обозримых резервов и генерал-губернатор Москвы Растопчин, побоявшись вооружить народ. Без этих сил невозможно было оборонять Москву. Поэтому на военном совете в Филях русское командование решило оставить Москву.
26 августа в день Бородинской битвы, в праздник Сретения Владимирской иконы Богоматери, Смоленскую, Иверскую и Владимирскую иконы крестным ходом обносили вокруг Белого города, Китай-города и Кремлевских стен. В Лефортовском дворце лежали больные и раненые воины. 31 августа преосвященный Августин с духовенством отправил к страдальцам чудотворные иконы Иверскую и Смоленскую. Невозможно описать тех чувств, которые испытали раненые при виде священнослужителей, пришедших к ним со святынями; стоны прекратились,– забыв боль своих ран, с умилением и радостными слезами смотрели они на святые иконы. Тут же был отслужен молебен с водосвятием. Несчастные страдальцы, лишенные ног, ползли или тащились на костылях, чтобы приложиться к чудотворным иконам. Отсюда иконы возвратились в Успенский собор после полуночи.
Перед оставлением Москвы, икону Смоленской Божией Матери вместе с Владимирской и Иверской чудотворными иконами увезли по Владимирскому тракту, как по самому безопасному, вглубь страны. А уже 2 сентября к четырем московским заставам, как в четыре жерла, ринулись французы. «Вот, наконец, этот азиатский город со своими бесчисленными церквями,– вот она, эта святая Москва»,– сказал Наполеон своей свите, сидя на Поклонной горе и любуясь волшебной панорамой первопрестольной столицы со сверкающими на солнце золотыми крестами и куполами. А вечером Москва запылала. Запылала, по словам тогдашних жителей, как свеча перед Богом.
Оставив Москву, русская армия отошла по Рязанской дороге, затем внезапно повернула на запад, вдоль реки Кадры, к деревне Тарутино. Движение было совершено неожиданно и скрытно. Стратегическая обстановка изменилась в пользу русских. Наши войска прикрыли хлебные районы страны, закрыли путь врагу к тульским оружейным заводам – главной военной кузнице России, и угрожали находившимся в Москве войскам Наполеона.
Бесчинствам французов в Москве не было пределов. Они врывались в церкви, рубили и прободали иконы, обнажали престолы, опрокидывали их, с облачений спарывали позументы, превращали храмы в поварни и конюшни, из расколотых икон устраивали костры. Копоть от костров уничтожала фрески великих русских мастеров. На вбитых в иконы гвоздях висела у них одежда и конская сбруя. Кони, стоя в алтаре, были покрыты вместо попон священническими ризами и ели овес из купелей, в которых еще недавно крестили православных младенцев. Алтари были обрызганы кровью людей и животных. Священников и монахов, не допускавших грабить церкви, неприятели жестоко истязали и убивали. Они везде искали сокровищ: разрывали могилы на монастырских кладбищах, разламывали престолы и жертвенники. Найденные серебряные ризы разрубали лопатами и делили между собой. Чудом сохранились Новодевичий, Николо-Перервинский монастыри и Троице-Сергиева Лавра.
О спасении Лавры следует рассказать особо. Дважды Наполеон посылал сильный отряд для того, чтобы разграбить богатейший русский монастырь. Но оба раза французы возвращались, так и не увидев святыню России. В первый раз отряд заблудился и лишь к ночи, гонимый неведомым страхом, возвратился в Москву. В утро второго похода на Москву и ее окрестности упал такой сильный туман, что невозможно было увидеть ничего в нескольких шагах, так что снова французы возвратились не солоно хлебавши.
В то время как французы грабили и неистовствовали в сожженной и опустошенной Москве, Наполеон с Сухаревской башни, в шпиле которой, по преданию, перед вторжением неприятеля в Москву, запутался орел, осматривал столицу.
Выпал первый снег. Наполеон пытался начать переговоры о мире, но ничего не добился. Положение его становилось день ото дня все более опасным. Тогда Наполеон начал готовиться к отходу на Запад. Наполеон решил уходить через Смоленск, но перед тем выйти к Калуге, захватить там приготовленные Кутузовым боеприпасы и продовольствие, нанести удар по главной кузнице русского оружия – Туле, после чего быстро отойти в междуречье Западной Двины и Днепра. 6/18 октября русские войска под Тарутиным нанесли поражение кавалерийскому корпусу Мюрата, потери французов составили 5 тысяч человек. Наполеон заторопился и на следующий день приказал отступить из Москвы.
110-тысячная армия Наполеона вышла, нагруженная награбленным имуществом. «Можно было подумать,– писал Сегюр,– что двигался какой-то караван кочевников или одна из армий древних времен, возвращавшаяся после великого нашествия с рабами и добычей». В Москве остался только маршал Мортье, которому был поручен взрыв Кремля и других зданий. Ночью 12 октября маршал Мортье подорвал часть стены Кремля, в том числе пристройку возле колокольни Ивана Великого, арсенал и многие другие башни. Наполеон хотел также уничтожить и храм Василия Блаженного, назвав его мечетью, но в эту темную, непроглядную ночь полил дождь и залил пожар. К общему изумлению, образ святителя Николая, находившийся на полуразрушенной после взрыва Никольской башне, остался невредим, уцелел перед ним и фонарь со свечой, тогда как в Сенате, близ этой башни, не осталось ни стекол, ни рам. Страшна была картина покинутой Москвы – исчезли высокие храмы, боярские палаты – остались груды обгоревших развалин. И все это за 40 дней!
В Кремле французы дерзнули коснуться мощей святителей Петра и Филиппа. Но мощи святителя Ионы в серебряной раке остались неприкосновенными. Сохранился и образ Спасителя в дорогом окладе с серебряной лампадой и подсвечником. По свидетельству очевидцев, французы несколько раз покушались на святые мощи, но невидимая сила каждый раз отгоняла их. Говорят, что святотатцы были особенно устрашены, когда в одно из покушений святитель угрожающе поднял руку. Тогда Наполеон хотел сам завершить попытку своих подвластных, но, ступив к мощам на несколько шагов, быстро повернул назад, вышел из храма и велел его запечатать. Мощи святого царевича Димитрия были вынуты из раки и лежали близ ее на помосте. Раки над мощами черниговских чудотворцев также были открыты. Из главного алтаря храма Чудова монастыря маршал Даву устроил себе спальню.
На третий день, утром после ухода французов, в Страстном монастыре раздался первый благовест к Литургии и благодарственному молебну. Гул благовеста возвестил освобождение Москвы.
После Тарутинского боя Кутузов получил известие о движении вражеских войск по Калужской дороге. 11/23 октября французская армия двинулась на Малоярославец. Преградить путь неприятелю были посланы войска, в том числе атаман Платов со своими казаками. Вслед за ними навстречу французам выступила из Тарутина и главная армия.
Когда Дохтуров подошел к Малоярославцу, он нашел его занятым французами и предпринял немедленную атаку, которая послужила началом ожесточенной борьбы, продолжавшейся весь день по мере подхода подкреплений с обеих сторон. Город восемь (!) раз переходил из рук в руки, и хотя он остался за французами, русская армия, расположившись на Калужской дороге, преградила движение французов по намеченному Наполеоном пути.
Отчаянные попытки французов прорваться к русским базам, находившимся в Калуге и Туле, закончились неудачей. Русские войска стояли непреодолимой стеной, и потому всей наполеоновской армии пришлось отступать на запад через Боровск, Верею и Можайск на Вязьму и Дрогобуж по разоренной старой Смоленской дороге. Русская армия начала движение параллельно французским войскам, нанося им удары с разных сторон. Партизаны также постоянно атаковали части французов, отделявшиеся от основной массы войск. Народная война с каждым днем набирала силу, причиняя огромный ущерб завоевателям. В 1812 году партизаны вывели из строя более 30 тысяч войск противника.
29 октября 1812 года, через два с половиной месяца после выступления Наполеона из Смоленска в поход на Москву, он вновь оказался в Смоленске, но уже не гордым завоевателем, но беглецом с остатками своей великой армии. Армия таяла на глазах, и когда Наполеон вступил в Смоленск, то у него оставалось всего 60 тысяч из 110 тысяч человек, вышедших из Москвы.
Продовольственные склады в Смоленске были разграблены своими же войсками, поэтому остатки наполеоновской армии ушли из Смоленска, даже не пытаясь его оборонять. При этом французы решили взорвать город и заложили множество мин, от взрыва которых пострадали уцелевшие было строения… 4 ноября 1812 года русские войска вошли в Смоленск. Город был разрушен: сожжено большинство зданий. Ф. Н. Глинка писал: «Город весь сквозной; дома без кровли, без окон, без дверей. Пустота пугает, ветер свищет среди обгорелых стен; по ночам кажется, что развалины воют».
6/18 ноября у реки Студенки русские войска наголову разбили французскую армию. Потеряв 29 тысяч человек убитыми и пленными, полностью лишившись артиллерии и обозов, Наполеон с остатками (9 тысяч) войска бежал. 28 ноября/10 декабря маршал Бертье докладывал Наполеону: «Армии больше не существует». Кутузов же из Вильно доложил: «Война закончилась за полным истреблением неприятеля». Русский народ и русская армия торжествовали победу. «Мы наказаны, но спасены со славою»,– писал Н. М. Карамзин.
Разгром «непобедимой» армии Наполеона, вторгшейся в Россию, изменил саму судьбу России, предопределил начало коренных изменений в жизни страны и дал толчок к величайшему взлету русской культуры, национального самосознания.
Россия выиграла битву с силами ада, доказала свою верность, духовную мощь и крепость в жесточайших испытаниях; потеряв многих лучших сынов своих, Россия навеки посрамила непрошенных пришельцев и преподала наглядный урок будущим завоевателям.
Очень важно то, что на Бородинском поле установлен и памятник, привезенный в 1912 году из Франции, воздвигнутый в честь 100-летия Бородинской битвы. Надпись стоящая на обелиске: «Мертвым великой армии» – глубоко символична, ибо говорит о судьбе многих завоевателей, в безумии и надмении своем пытавшихся уничтожить Россию.
Отечественная война 1812 года вызвала великий религиозный подъем в России. В это бедственное время Божия Матерь многими знамениями показала, что не оставила Россию. И потому с еще большим усердием и любовью обращался русский народ за помощью к Пречистой. Храмы были постоянно наполнены народом, все со слезами на глазах молились об освобождении своего Отечества.
Богоматерь не раз являла свою помощь и заступничество русскому народу, который в этой войне стал поистине единым. Даже враги свидетельствовали о помощи Божией Матери, дарованной русским воинам в Отечественную войну. Пленные французы, увидев в городе Ефремове икону Божией Матери, говорили, что в походе на Калугу под Малоярославцем они неоднократно выдели этот образ, стоящим на воздухе, в то время, когда были побеждаемы русскими. А мы знаем, что исход битвы под Малоярославцем решил судьбу России и Наполеона.
Пречистая образом «Одигитрии» Смоленской покрывала и защищала армию и весь русский народ. Смоленская «Одигитрия» постоянно находилась в действующей армии. После каждой победы над французами перед иконой служили благодарственные молебны. 5 ноября, когда Смоленск покинули враги, икона была по велению М. И. Кутузова возвращена на прежнее место в Успенский собор, который уцелел, несмотря на пожары и почти полное разрушение города. Об этом событии вспоминает один из героев Отечественной войны 1812 года генерал Коновницин: «Войска с благоговением зрели посреди себя образ сей (Смоленской Одигитрии) и почитали его благоприятным залогом Всевышнего Милосердия. Ныне же, когда Всемогущий Господь благословил русское оружие, и с покорением врага город очищен, я, по воле главнокомандующего всеми армиями князя Михаила Илларионовича Кутузова, препровождаю святую икону Богоматери обратно, да водворится Она на прежнем месте и прославится в ней Русский Бог, чудесно карающий кичливого врага, нарушающего спокойствие народов». А с 1818 года ежегодным праздником 1-й батарейной роты, хранившей чудотворный образ, было установлено 28 июля – память Смоленской «Одигитрии».
С того времени было установлено ежегодно праздновать в Смоленске 5 ноября – день изгнания врагов из Отечества «помощью и заступлением Божией Матери». В благодарное воспоминание всех милостей и чудес, явленных Смоленску покровительством иконы Богоматери Одигитрии, впоследствии было установлено еженедельно совершать по вторникам торжественное акафистное пение перед святою иконою, после чего читалась умилительная молитва с коленопреклоненением. Такой обычай установлен был по просьбе жителей Смоленска и по ходатайству пред Святейшим Синодом преосвященного Apxиепископа Тимофея.
После взятия Смоленска М. И. Кутузов получил почетный титул «Смоленский». Указ императора Александра I гласил: «В память незабвенных заслуг нашего генерала-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова, доведшего многочисленные неприятельские войска искусными движениями своими, многократными победами до совершенного истощения, истребления и бегства, особливо же за нанесение в окрестностях Смоленска сильного врагу поражения, за которым последовало освобождение знаменитого града и поспешное преследуемых неприятелей из России удаление, жалуем мы ему титул Смоленского».
Почему же М. И. Кутузов – победоносный вождь русской армии в Отечественной войне – получил титул «Смоленского»? Ведь были и другие, более важные для исхода войны сражения. Но национальный герой России вошел в историю с титулом князя Смоленского. Очень важно понять духовное значение этого события.
Смоленск – город ключ Российского государства, символ ЗАЩИТЫ и ОГРАЖДЕНИЯ, но никак не завоевания чужих земель. Смоленск – врата России: враг выдворяется из России по старой Смоленской дороге, через те же врата, которыми вошел. Это стратегия не города, а Смоленского тракта, символ ВЫДВОРЕНИЯ завоевателей с русской земли. В этом смысле знаменательно то, что жизнь Кутузова оборвалась после того, как последний из врагов был выдворен из страны.
Фельдмаршалу так и не удалось побывать в самом Смоленске: во время ведения боевых действий его штаб-квартира передвигалась южнее Старой Смоленской дороги. После освобождения Смоленска горожане изготовили икону для вручения М. И. Кутузову, на которой были изображены охваченная пожаром войны крепость и центральная часть города, а также чудотворный образ Смоленской Божией Матери «Одигитрии». Фельдмаршал скончался в Германии в апреле 1813 года во время заграничного похода русской армии, и икона была передана дочери Кутузова Д. М. Опочининой, которая подарила ее смоленскому Успенскому собору*. В Смоленске были установлены два памятника М.И. Кутузову (в 1912 г. и в 1954 г.). Одна из улиц носит имя прославленного полководца.
* Сейчас эта реликвия хранится в Смоленском музее-заповеднике.
Нашествие 1812 года, как и испытания Смутного времени были наказанием, попущением Божиим за грехи народа. Но после войны 1812 года наступила особенная эпоха в истории нашей страны: дух народа России возродился и поднялся высоко в эти славные дни. Победа в Отечественной войне раскрыла и духовную мощь России. Страна и народ поднялись к духовным вершинам не только в религиозной жизни (преп. Серафим Саровский, Оптина пустынь, российское старчество), но и в литературе, поэзии, в музыке, изобразительном искусстве, архитектуре,– это наследие не потеряло своего значения и в наши дни, оно дарует благодатную помощь всем, кто жаждет обрести небесную родину.
БИТВЫ РОССИИ
Таких моментов было семь за время исторического бытия нашей отчизны,– они и составляют семь великих битв России.
Первая: XIII век – монголо-татарское нашествие.
Вторая: 1380 год – Куликовская битва.
Третья: 1595–1618 гг. – Смута и разорение России.
Четвертая: 1812 год – наполеоновское нашествие.
Пятая: 1917–1922 гг. – революция и Гражданская война в России.
Шестая: 1941– 1945 гг. – нашествие фашизма.
Седьмая: конец XX столетия и до наших дней – новая Смута и разорение России.
В шести битвах Русь-Россия одержала победу над своими врагами – внешними и внутренними. В каждой из них предстательством святых в Царстве Небесном и праведников живущих на земле отчизна наша была спасена от гибели. Седьмая битва – последняя битва России началась и разворачивается на наших глазах.
Сменялись поколения – и каждый раз во время смертельной схватки навстречу врагам вставала живая стена русских людей, как это было в 1612 году, в 1812 году, во времена лютых гонений на верующих в Советской России, в 1941 году. В такие моменты Сам Господь вступал в битву, как пророчествовало о том Священное Писание.
В Книге Царств в описании битвы Давида с Голиафом есть такие слова: «И узнает весь этот сонм, что не мечем и копьем спасает Господь, ибо это война Господа (по-славянски «брань Господня»), и Он предаст вас в руки наши» (1 Царств. 17, 47).
В этих словах раскрывается духовный смысл того, что происходило в мире, когда русский народ выходил на битву с врагом, в которой не могло быть отступления, а только победа или смерть.
Вот в чем корень. Когда вопрос встает об исполнении Промысла Божия в мире, Его плана спасения людей, и находятся на земле слуги диавола, пытающиеся помешать этому исполнению,– тогда начинается «Брань Господня». Об этом замечательно сказал святитель Филарет Московский во время, когда очередной претендент на мировое господство Наполеон пытался уничтожить нашу отчизну: «Россия не будет уничтожена, но вознесется к славе, доселе невиданной. Война, расположенная по чертежу коварства и злобы достигла своего предела: начинается брань Господня…».
«Брань Господня» идет на нашей земле,– благодать Божия и любовь Божией Матери и в наши дни хранит Россию от катастрофы.
Великая «Одигитрия» Смоленская собирает ныне рать духовную, призывая русских людей забыть ссоры и разделения и приготовиться к смертельной схватке с врагом, который через открытые границы ломится в священные пределы России и Образ Смоленской «Одигитрии», как и во все времена бытия Российской державы, призывает верных чад ее к служению и духовному подвигу ради спасения близких, ради победы в последней битве, ради исполнения того, для чего призвал Господь к жизни русский народ и великую нашу державу.
Добавьте комментарий