НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ВАВИЛОВ

26 января 1943 г. в камере смертников Саратовской тюрьмы страдальчески закончилась земная жизнь Николая Ивановича Вавилова (1887–1943) – великого русского ученого-генетика, ботаника, селекционера, растениевода и географа, автора закона гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов, создателя учения о биологических основах селекции и центрах происхождения и разнообразия культурных растений, академика АН СССР и АН УССР (1929), академика и первого президента (1929–1935) ВАСХНИЛ. Его младший брат – физик Сергей Иванович Вавилов – был президентом АН СССР (1945–1951 гг.)

При жизни Николай Иванович Вавилов был избран членом и почетным членом многих зарубежных академий, в том числе Лондонского Королевского общества (1942), Шотландской (1937), Индийской (1937), Аргентинской академий, членом-корреспондентом АН Галле (1929; Германия) и Чехословацкой академии (1936), почетным членом Американского ботанического общества. Линнеевского общества в Лондоне, Английского общества садоводства и др.

Памяти великого ученого посвящается эта публикация глав из книги:
«ИСПОЛНЕН ДОЛГ, ЗАВЕЩАННЫЙ ОТ БОГА…» МАРИЯ ЕФИМОВНА СЕРГЕЕНКО (ИНОКИНЯ МАРИЯ; 1891–1987).

***

ИЗ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ М. Е. СЕРГЕЕНКО*

…Важную роль в творческой судьбе Марии Ефимовны имели уроки латинского языка, которые она давала Николаю Ивановичу Вавилову. Общение с этим гением науки определило одно из главных направлений ее исследовательской работы – занятие римским сельским хозяйством. Первым опытом в этом направлении стало изучение творчества Феофраста. Влияние Н. И. Вавилова продолжалось и впоследствии. Четкость своего почерка Мария Ефимовна объясняла замечанием Николая Ивановича: «Нельзя так мучить машинисток».

В1929 году, после разгрома научных кадров в Саратовском университете, Мария Ефимовна возвратилась в Ленинград, где сначала устроилась работать в Государственную Публичную библиотеку, потом преподавала латинский язык в 1-м Ленинградском медицинском институте (ЛМИ) и одновременно стала сотрудником Института истории науки и техники АН СССР (секция агрикультуры), готовила переводы античных сочинений, посвященных истории сельского хозяйства, была секретарем комиссии по истории одомашнивания животных. Участвовала в создании латинско-русского ботанического словаря, предпринятого ВИР по инициативе Н. И. Вавилова…

* М. Е. Сергеенко посвящен отдельный материал на нашем сайте.

***

ВОСПОМИНАНИЯ МАРИИ ЕФИМОВНЫ СЕРГЕЕНКО

Николай Иванович Вавилов (1887–1943)

Не помню точно, в ноябре или декабре 1922 года ко мне пришел незнакомый молодой человек и сказал, что Н. И. Вавилов хочет брать у меня уроки латинского языка: «платить будет натурой». Имя Н. И. мне, погруженной в Ливия и Тацита, ничего не говорило, но преподавание в Университете не забирало у меня много времени, а «плата натурой» в тогдашнем, не очень сытом Саратове, и в такое время, когда за деньги почти ничего нельзя было достать, обещала некоторую добавку к моему весьма скромному столу,– и я, долго не раздумывая, согласилась. Тут же сговорились о месте, куда мне приходить, и о времени первого урока.

От «ученика» веяло такой силой и добротой, так интересна была самая короткая беседа с ним, что урок латыни быстро превратился для меня в праздник. Как ни мал был тогда мой учительский опыт, но я быстро сообразила, что методики преподавания латинского языка для этого удивительного ученика не годятся, и ни в какие обычные рамки обучения языку его не втиснешь. Николай Иванович обладал способностью стремительно ориентироваться в том, что ему нужно, и так же стремительно отбрасывать все ему ненужное. Он благосклонно задержался на таких оборотах, как accusativus cum infinitivo и ablativus absolutus, отмахнулся от consecitio temporum и попросил подробнее остановиться на оттенках падежей. Через две недели (мы занимались три-четыре раза в неделю) он потребовал принести ему «Естественную Историю» Плиния: «будем читать его диагнозы». Чтение это сначала происходило таким образом: я читала и переводила латинский текст, Николай Иванович следил по подлиннику, а затем переводил сам, останавливаясь на непонятном, спрашивая объяснения и отмечая то, что ему нужно, занятной оперенной стрелкой на полях. (Помню, как отмечал он ablativus qualitatis, обычный в ботанических диагнозах.) И латинский текст сопровождал он ботаническим комментарием, который я слушала зачарованно. И не одной мне столько бы давал этот комментарий, но на часы «латыни» двери в кабинете Николая Ивановича, обычно распахнутые, для всех наглухо закрывались. И во время этих занятий Николай Иванович изложил мне один из своих планов, который удалось – увы! осуществить ущербно и неполно. «Мы (разумелись ботаники и агрономы) очень уважаем историков» (эту фразу помню дословно, дальше передаю по смыслу): у латинских писателей-«агрономов» много важного и нужного: переведите их, а к историческому и филологическому комментарию надо прибавить комментарий ботанический: историку надо работать рука об руку с ботаником-агрономом».

Отправляясь на «уроки латыни» к неизвестному Вавилову, соблазненная, главным образом «платой натурой», я, новичок в науке, потерявшая своих учителей и рассеянно выглядывавшая, что для себя выбрать, и не подозревала, что иду навстречу своей научной судьбе.

Николай Иванович обладал великой и редкой способностью не только зажигать научным интересом людей, приходивших с ним в соприкосновение, но и с удивительным пониманием и человека, и его данных указывать ему путь, по которому хорошо бы пойти. «Латинские уроки» на долгие годы определили мои занятия италийским сельским хозяйством и латинскими писателями, о нем писавшими.

О том, что сделано Н. И. Вавиловым для науки, сказано много. Его работу по достоинству оценили крупнейшие представители и западной, и нашей, русской, науки. Но жизнь Николая Ивановича отмечена не только огромным вкладом в сокровищницу мировой науки, но и добротой, ласковой помощью, вниманием и участием к тем, кто встречался ему на жизненном пути,– той «чистой человечностью», о которой так изумительно сказал Гете. И сколько людей благоговейно хранят память о Николае Ивановиче как советнике, руководителе, как о человеке, умно и добро помогшему в самые важные моменты жизни!..

ПРИЛОЖЕНИЕ

ПЕРСОНАЛИИ

БИОГРАФИЧЕСКИЕ СПРАВКИ ОБ УЧИТЕЛЯХ, СОТРУДНИКАХ И ДРУЗЬЯХ МАРИИ ЕФИМОВНЫ

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ВАВИЛОВ
(1887–1943)

«Жизнь коротка – надо спешить»

Н. И. Вавилов

Николай Иванович Вавилов родился 13/25 ноября 1887 г. на Средней Пресне в Москве. Отец Иван Ильич Вавилов (1863–1928) – купец второй гильдии и общественный деятель, был родом из крестьянской семьи Волоколамского уезда. До революции был директором мануфактурной компании «Удалов и Вавилов». Мать Александра Михайловна Вавилова (1868–1938), урожденная Постникова,– дочь художника-резчика, работавшего в Прохоровской мануфактуре.

Всего в семье было семеро детей, однако трое из них умерли в детстве. Младший брат Сергей Вавилов (1891–1951) – физик, участвовал в Первой мировой войне; академик Академии наук СССР (1932), основатель научной школы физической оптики в СССР; возглавлял Академию наук СССР в 1945–1951 гг.; умер от инфаркта. Старшая сестра Александра (1886–1940) – врач, организовала санитарно-гигиенические сети в Москве. Младшая сестра Лидия (1891–1914) – микробиолог, умерла от черной оспы, которой заразилась во время экспедиции.

С раннего детства Николай Вавилов был предрасположен к естественным наукам. В числе его детских увлечений были наблюдения за животным и растительным миром. У отца была большая библиотека, в которой были редкие книги, географические карты, гербарии. Это сыграло немалую роль в формировании личности Вавилова.

По воле отца Николай поступил в Московское коммерческое училище, получив хорошие знания по естественным наукам, при этом овладел английским, немецким и французским языками. По окончании училища он хотел поступать в Императорский Московский университет, но, не желая терять год на подготовку к экзаменам по латинскому языку, знание которого было в то время обязательным для поступления в университет, в 1906 году поступил в Московский сельскохозяйственный институт на агрономический факультет. Занимался он у таких ученых, как Н. Н. Худяков и Д. Н. Прянишников. Здесь Вавилов сформировался не только как агроном, но и как исследователь.

Способность работать много, жадно, целенаправленно, не тратя времени попусту, выделяла его среди сверстников. Он переходил с одной кафедры на другую, пробуя свои силы в разных лабораториях, разрабатывая далекие друг от друга темы. Первое свое самостоятельное исследование он провел на кафедре зоологии и энтомологии – о голых слизнях, улитках, повреждающих озимые посевы и огородные растения. Работа была опубликована Московским губернским земством и удостоена премии Политехнического музея, а при окончании института зачтена Вавилову как дипломная.

Уже со студенческих лет Николай Вавилов проводил ежегодные научные экспедиции. В 1908 г. он участвовал в студенческой экспедиции по Северному Кавказу и Закавказью, а летом 1910 г. прошел агрономическую практику на Полтавской опытной станции, получив, по собственному признанию, «импульс для всей дальнейшей работы».

По окончании института в 1911 г. Вавилов был оставлен для подготовки к профессорскому званию на кафедре частного земледелия, которую возглавлял Д. Н. Прянишников. По рекомендации своего учителя Вавилов был прикомандирован к Селекционной станции института, где начал исследование иммунитета культурных растений к паразитическим грибам; одновременно преподавал в институте и на Голицынских высших женских сельскохозяйственных курсах.

В 1911–1912 гг. Николай Вавилов прошел стажировку в Санкт-Петербурге, в Бюро прикладной ботаники, а также в бюро по микологии и фитопатологии.

В 1912 г. Вавилов женился на Екатерине Николаевне Сахаровой (1886–1964). В этом браке в 1918 г. родился первый сын Николая Вавилова – Олег (1918–1946), который впоследствии окончил физический факультет МГУ, защитил кандидатскую диссертацию, но вскоре после этого погиб при альпинистском восхождении на Кавказе.

В 1913 г. Вавилов отправился в Англию и провел несколько месяцев в лаборатории одного из крупнейших генетиков того времени профессора У. Бейтсона, где продолжил исследование иммунитета хлебных злаков. С ним вместе за рубеж отправилась и жена. Вавиловы обосновались в городке Мертоне, невдалеке от Лондона. Екатерина Николаевна, лучше мужа владевшая разговорным английским, иногда приходила ему на помощь. Но это было лишь на первых порах, Николай быстро освоился. Работал Вавилов и в лаборатории генетики Кембриджского университета у профессора Реджиналда Паннета.

В Англии Вавилов завершил работу над статьей об иммунитете растений к грибковым заболеваниям и опубликовал ее в журнале, основанном Бэтсоном. Николай Иванович занимался в Англии не только своей специальностью – иммунологией. Как всегда и всюду, он и тут интересовался многим. Следил за всем, что происходит в биологии, особенно в генетике, вызывавшей горячие споры; не обходил вниманием сельскохозяйственную науку, новинки агротехники. Немало времени провел он в Линнеевском обществе, участвовал в научных заседаниях, изучал коллекции.

Из Лондона чета Вавиловых отправилась в Париж. Последним пунктом заграничной командировки была Германия, Йена, лаборатория известного биолога-эволюциониста Эрнста Геккеля, пропагандировавшего идеи Дарвина. Однако вскоре им пришлось прервать научную командировку и вернуться на родину, поскольку в Европе началась Первая мировая война. Из-за дефекта зрения (в детстве он повредил глаз) Вавилов был освобожден от военной службы, но в 1916 г. его привлекли в качестве консультанта по вопросу массового заболевания солдат русской армии в Персии. Он выяснил причину заболевания, указав на то, что в местную муку попадают частицы семян плевела опьяняющего (Lolium temulentum), а с ним гриб Stromatinia temulenta, который вырабатывает алкалоид темулин – вещество, способное вызвать серьезное отравление с возможным летальным исходом. Решением проблемы стал запрет на употребление местных продуктов, провизию стали завозить из России, в результате чего болезнь была остановлена.

В 1917 г. Вавилов был избран помощником заведующего Отделом (бывшим Бюро) прикладной ботаники Р. Э. Регеля. Рекомендацию дал сам Регель, сказавший: «В лице Вавилова мы привлечем в отдел прикладной ботаники молодого талантливого ученого, которым еще будет гордиться русская наука».

Еще в 1915 г. Вавилов сдал магистерские экзамены, но магистерской диссертации не защищал. В 1918 г. Вавилов готовил в качестве магистерской диссертации монографию «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям», однако защищена она не была, поскольку в октябре 1918 г. была отменена система ученых степеней. Изданная в 1919 г. монография содержала критический анализ мировой литературы и результаты собственных исследований. Вавилов является основателем учения об иммунитете растений, положившего начало изучению его генетической природы. Он считал, что устойчивость против паразитов выработалась в процессе эволюции растений в центрах их происхождения на фоне длительного (в течение тысячелетий) естественного заражения возбудителями болезней.

В 1916 г. Вавилов посетил Северный Иран, Фергану и Памир. В этих путешествиях молодой ученый собрал интереснейший научный материал, который позволил ему сделать еще два крупных открытия – установить законы гомологических рядов и центры распространения культурных растений.

В 1917 г. Вавилов был приглашен возглавить кафедру генетики, селекции и частного земледелия саратовских Высших сельскохозяйственных курсов и в июле переехал в Саратов. В этом городе в 1917–1921 годах Вавилов был профессором агрономического факультета Саратовского университета. Наряду с чтением лекций он развернул экспериментальное изучение иммунитета различных сельскохозяйственных растений, в первую очередь хлебных злаков. Им было исследовано 650 сортов пшеницы и 350 сортов овса, а также другие, незлаковые, культуры; проведен гибридологический анализ иммунных и поражаемых сортов, выявлены их анатомические и физиологические особенности. Вавилов начал обобщать данные, накопленные во время экспедиций и исследований и к 1919 г. создал учение об иммунитете растений. Результатом этих изысканий стала фундаментальная монография «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям», в которой впервые в мировой науке были показаны генетические корни иммунитета. Это было крупнейшее открытие, после которого Вавилов вошел в число ведущих биологов мира.

В 1920 г. он, возглавляя оргкомитет III Всероссийского съезда по селекции и семеноводству в Саратове, выступил на нем с докладом «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости». По окончании съезда в столицу отправлена была телеграмма: «На Всероссийском селекционном съезде в Саратове заслушан доклад проф. Н. И. Вавилова исключительного научного и практического значения с изложением новых основ теории изменчивости, основанной главным образом на изучении материала по культурным растениям. Теория эта представляет крупнейшее событие в мировой биологической науке, соответствуя открытиям Менделеева в химии, открывает самые широкие перспективы для практики». Доклад был воспринят в научном сообществе как крупнейшее событие в мировой биологической науке.

Родственные виды и роды, гласит сформулированный Вавиловым закон, благодаря сходству их генотипов, в значительной мере повторяют друг друга в своей изменчивости. В близкородственных видах растений разные формы и разновидности образуют соответствующие друг другу ряды. Несмотря на ошеломляющее многообразие форм живого, изменчивость укладывается в определенные закономерности. Вавилов предпринял смелую и вполне удавшуюся попытку вскрыть эти закономерности, приподняв еще одну из завес, скрывающих тайны природы. Открытие закона гомологических рядов обогатило биологию. Вместе с тем этот труд служит растениеводам и селекционерам для практических целей, для лучшего познания и использования растений. В 1923 г. Вавилов писал, что благодаря закономерности проявления сортовых различий у видов и родов «можно определенно предвидеть и находить соответствующие формы у изучаемого растения». Действительно, на основе закона гомологических рядов Вавилов и его сотрудники сотни раз предугадывали существование тех или иных форм, а затем и обнаруживали их.

Применение нового закона позволило Вавилову поставить вопрос и о том, что все культурные растения Земли произошли из нескольких генетических центров. В начале 1921 г. Вавилова вместе с группой сотрудников приглашают в Петроград, где в Царском Селе он организует Всесоюзный институт растениеводства.

Последние двадцать лет недолгой жизни Вавилова связаны с Ленинградом. Здесь в полной мере раскрылись его многообразные дарования. Здесь он создал получивший всемирную известность научный центр – Всесоюзный институт растениеводства. Здесь он растил молодых ученых. Здесь мужественно отражал нападки воинствующих неучей и авантюристов, насаждавших, при высочайшей поддержке, лженауку.

7 ноября 1918 г. в семье Вавиловых появился на свет во флигеле на Средней Пресне сын Олег. Екатерина Николаевна переехала с сыном к мужу в Саратов в 1919 г., когда Николаю Ивановичу предоставили, наконец, квартиру.

В 1917 г. в Саратове Николай Иванович познакомился со студенткой Еленой Барулиной, которая участвовала во многих инициативах своего учителя. Так, Елена Барулина принимала участие в экспедиции Вавилова по юго-востоку России, которая была организована в августе 1920 г. Сразу же после экспедиции Николай Вавилов принялся за книгу «Полевые культуры Юго-Востока», для которой Барулина написала статью «Дыни Юго-Востока». В этом же году, задолго до развода с первой женой, произошло объяснение Елены Ивановны с Николаем Ивановичем. В итоге весной 1926 г. Вавилов брак с первой женой расторг и зарегистрировал брак с Еленой Барулиной. Елена Ивановна Барулина-Вавилова была биологом, доктором сельскохозяйственных наук.

В этом браке родился (1928) второй сын Николая Вавилова, Юрий – физик-ядерщик, доктор физико-математических наук, впоследствии много сделавший для поиска и публикации сведений об отце.

В 1921 г. Вавилов получил приглашение принять участие в Международной конференции по болезням хлебных злаков США (Северная Дакота). Николай Иванович еще на пароходе, по пути в Америку, начал излагать закон гомологических рядов по-английски. На обратном пути он завершил ее и, сделав остановку в Англии, передал рукопись Бэтсону. Одобрив работу, тот рекомендовал ее к печати, и она вскоре была издана типографией Кембриджского университета отдельной брошюрой.

За океаном открытие советским профессором закона гомологических рядов произвело сильнейшее впечатление. Портреты Вавилова печатались на первых страницах газет. После съезда Вавилову удалось поработать в лаборатории крупнейшего генетика Томаса Моргана, знаменитого своей теорией наследственности.

В США Вавилов посетил ведущие генетические и селекционные лаборатории, ознакомился с новейшей литературой в библиотеках, вел переписку с американскими учеными, сделал необходимые закупки, проведя аналогичную работу в Канаде, а затем в Англии, Франции, Германии, Голландии, Швеции и Дании. Кроме того, во время той же поездки Вавилов основал в Нью-Йорке отделение Отдела прикладной ботаники, руководителем которого стал геоботаник, флорист и энтомолог Д. Н. Бородин.

В 1923 г. Вавилов был избран членом-корреспондентом АН СССР в отделение физико-математических наук (по разряду биологическому). В двадцатые годы Вавилов стал общепризнанным лидером советской биологической и сельскохозяйственной науки. Николай Иванович очень хорошо понимал, что свои идеи необходимо подкреплять богатым научным материалом. Поэтому он разработал широкую программу научных экспедиций, в течение которых сотрудники института должны были собирать в разных странах образцы растений, чтобы создать в институте коллекции генетического материала.

С 1924 по 1927 гг. был проведен ряд внутрисоюзных и зарубежных экспедиций. В 1924 году Вавилов организует экспедицию в Афганистан, в районы, где до него не ступала нога европейца. Здесь он собирает исключительный по ценности материал. Исследовательские работы им были проведены в Алжире, Тунисе, Марокко, Ливане, Сирии, Палестине, Трансиордании, Греции, Италии, Сицилии, Сардинии, Крите, Кипре, южной части Франции, Испании, Португалии, затем во Французском Сомали, Абиссинии и Эритрее. Караванные и пешие маршруты в этой экспедиции составили около двух тысяч километров. Семенной материал, собранный Вавиловым, исчислялся тысячами образцов. В последующие годы Вавилов посетил Японию, Китай, а также Южную Америку. Он уже собрал столько образцов различных растений, что его теория получила полное подтверждение. Сразу после поездки выходит в свет его вторая важнейшая работа «Центры происхождения культурных растений», за которую ему была присуждена Премия имени В. И. Ленина. Теоретический труд ученого дал научную основу для целенаправленных поисков полезных растений, был использован в практических целях. Результат вавиловских научных экспедиций – создание уникальной, самой богатой в мире коллекции культурных растений, насчитывавшей в 1940 г. 250 тысяч образцов. Эта коллекция нашла широкое применение в селекционной практике, стала первым в мире важным банком генов.

В 1920-е гг. по инициативе Вавилова Народным комиссариатом земледелия РСФСР была создана сеть опытных селекционных станций, явившихся отделениями Государственного института опытной агрономии. В 115 отделениях и опытных станциях, в различных почвенно-климатических условиях СССР – от субтропиков до тундры – шло изучение и испытание разных форм полезных растений.

Активная практическая, научно-организаторская и общественная деятельность Вавилова способствовала выдвижению его в 1926 г. в состав Центрального исполнительного комитета СССР, а в 1927 г. –Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. При этом Вавилов был беспартийным.

В 1927 г. Вавилов выступил на V Международном генетическом конгрессе в Берлине с докладом «О мировых географических центрах генов культурных растений», на конференции экспертов по сельскому хозяйству в Международном аграрном институте в Риме – с докладом «Географические опыты по изучению изменчивости культурных растений в СССР». Конференция приняла решение присудить Вавилову Золотую медаль за его работы по географическим посевам и постановила ввести географические посевы по системе Вавилова в мировом масштабе.

Печать