Памятные даты

ВОСПОМИНАНИЯ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ О МУЖЕ (ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ ЛЮБОВЬ ВОПЛОЩЕННАЯ)

ДЯДЯ ЯКОВ
ДЯДЯ ЯКОВ

Вскоре после смерти мамы, пришел к окнам нашего дома странник дядя Яков и попросил позвать Татьяну Васильевну. Узнав о смерти мамы, помолился о ней. Я дала ему милостыню и он, поблагодарив, сказал:
– Ты очень добрая и славная. Будешь ты счастливой в жизни, мужа твоего будут звать Аркадий и будет у тебя двое детей.
Так и получилось. Хотя имя мужа было Аршак, но я всю жизнь звала его Аркашей. А перед смертью он по своему желанию перешел в Православие и получил имя Аркадий. Родился у меня сын – Александр, после чего уже не было детей, и я подумала, что старец ошибся. Но вдруг муж привозит мне из Карабаха девочку – племянницу, дочь его старшего брата. У брата было одиннадцать детей, жили очень трудно, голодно. Когда, по приезде, Греточка, так звали племянницу, вошла в наш дом и увидела маленького Сашу – моего сына, она бросилась к нему и стала обнимать и целовать его. Я поняла, что у сына появилась сестра.

Когда я поступала в институт, то на экзамен по математике мы вошли в кабинет вместе с незнакомым юношей. Взяли билеты и начали решать задачи. Мне попался легкий билет, я быстро все сделала и увидела, что сосед мой забыл формулу и не может дальше решать задачу. Я написала эту формулу крупными буквами, подтолкнула к нему бумажку и пошла отвечать. Сдала на «отлично» и, выйдя из класса, стала ждать соседа по парте. Оказалось, что он сдал экзамен на четверку. Так я познакомилась с моим будущим мужем – Аршаком Арутюновичем Аракеляном из Нагорного Карабаха.

АРШАК АРУТЮНОВИЧ. ФОТО 1930-х гг.

Я старалась помочь ему в учении, так как он слабо знал русский язык. Особенно трудно было ему на занятиях по анатомии, а мне все давалось легко. В институте учились студенты разных национальностей, и жили все очень дружно. Но один юноша-азербайджанец решил разрушить нашу дружбу. Однажды вечером он отозвал меня и сказал, что у Аршака нет серьезных намерений относительно меня, что у него на родине есть жена и что он использует меня, а потом бросит. Сказав это, он взял в рот кусочек хлеба, пожевал его и выплюнул. Это означало, что он говорил правду. Кроме того, он взял с меня слово, что я ничего не расскажу Аршаку о нашем разговоре.

Я перестала разговаривать с другом, встречаться с ним. Он был страшно удивлен и огорчен такой переменой. А я ведь дала слово и не могла его нарушить. Лишь после неблаговидного поступка со стороны того студента по отношению к Аршаку я рассказала ему о причине разрыва. Вскоре от брата Аршака пришло письмо на мое имя, где он писал о любви Аршака ко мне и о том, что никакой жены у него нет и не было. Дружба наша восстановилась.

Мы часто гуляли в прекрасном лесу, весной собирали фиалки. Даже если я не могла, пойти, он сам приносил мне букетик наших любимых цветов. Особенно благоухали они ночью.

Когда я училась на втором курсе, освободилось место в общежитии при институте. В огромной комнате, где раньше, в монастырские времена жили паломники, теперь обитали шестнадцать студенток. Около каждой кровати стояла тумбочка. За занавеской при входе находилась вешалка, а посреди комнаты стоял длинный стол. На нем мы завтракали, ужинали (если было что поесть, а такое бывало не всегда) и готовились к занятиям. Зимой я очень мерзла в общежитии на тонком матраце и под тонким холодным одеялом. Аршаку с Кавказа прислали шерстяной стеганый матрац, и он ночью принес его к дверям нашей комнаты мне в подарок. Я быстро постелила его, чтобы никто из соседок не заметил. Всю зиму мне было тепло, мягко и радостно от доброты уже любимого человека.

СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ ДРУЖБЫ — МАРИЯ И АРШАК. ПТИЦЕГРАД

Когда я поступила в институт, то сразу же ушла жить в общежитие. Со временем дядя меня полюбил, как родную дочь, и общаться с ним было намного радостнее и легче, чем с тетушкой. Всю учебную неделю я находилась в общежитии, а по воскресеньям приходила к тете с дядей. Я много помогала им, особенно на огороде,– мне была привычна эта работа. Мы с дядей Яшей копали огород, разносили навоз на носилках, сажали грядки. Был у них поросенок и куры, я кормила их. Но однажды поросенок съел курицу, и тетя меня очень сильно ругала, хотя никакой вины моей в этом не было. Каждый раз, когда я приходила к ним, она снова напоминала мне об этой курице. Мне было так тяжело это слушать, что я решила не приходить к ним в очередное воскресенье.

Рано утром в понедельник раздался стук в дверь нашей комнаты в общежитии. Я открыла ее,– на пороге стояла тетя Клава.
– Ты почему не пришла вчера,– спросила она,– больше так не делай, обязательно приходи. И пригласи к нам мальчика, с которым дружишь.

Я пригласила Аршака, с которым тогда дружила, он посидел у тетушки, попили чай. Когда Аршак ушел, тетя Клава сказала:
– Я видела, как этот мальчик на тебя смотрит, он тебя любит. Пусть лучше он тебя больше любит, чем ты его, тогда ты будешь счастлива в замужестве.

Когда тетя Клава умерла, я нашла ее письмо к моему папе, в котором были такие строки: «Маруся встречается с очень хорошим юношей». Я так благодарна тетушке за эти слова. Ведь папа тревожился за меня, боялся, что мой избранник увезет меня на Кавказ. Но я не хотела выходить замуж без благословения родителя, и слова тети Клавы подействовали на папу. Он тут же приехал к нам в Сергиев Посад, как раз у него был отпуск. Аршак уступил ему свою кровать в общежитии. Папа был доволен встречей с ним и дал мне свое благословение на брак, только чтобы все было оформлено, семья должна быть законная, а не так, как многие жили тогда, не расписываясь. Когда мы прощались с ним на станции, он перекрестил меня и поцеловал.

 

АРШАК И МАРИЯ. СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

Перебравшись в Балашиху, я осталась учиться на факультете птицеводства, а Аршак перевелся на факультет овцеводства. Институт был расположен на возвышенности в очень живописном месте, внизу текла река Пехра. До революции здесь располагалась усадьба князей Голицыных. (Позже имение купил у Голицыных генерал Раоп). Здания усадьбы к тому времени обветшали. Началось строительство учебных корпусов. Построено было тринадцать двухэтажных деревянных зданий, в которых размещались общежития, читальный зал, баня.

На территории усадьбы находилась домовая церковь Голицыных во имя Преображения Господня. Когда мы переехали сюда из Загорска, в церкви устроили склад, иконы и храмовую утварь куда-то унесли. Во время учебы я тайком ездила в храм на службу.

В Балашихе я вышла замуж за Аршака, прожив с ним в любви и покорности более пятидесяти двух лет. (Перед кончиной мой муж попросил пригласить священника; чтобы тот присоединил его к православной вере, что и совершилось. Мы с сыном все годы просили его об этом. В момент миропомазания ему было дано имя Аркадий.) Семейным парам давали в общежитии комнаты на четверых, тогда помещение перегораживали – фанерой или с помощью занавески. После того, как мы расписались, нам также выделили комнату в общежитии на две семьи. Аршак нашел рейки, сколотил их и перегородил комнату, а через рейки перекинул обои, прикрепив их булавками. Получились две комнатки. При входе повесили простыню вместо занавески. За обойной стеной жила со своей бабушкой еще одна студентка. Муж ее бросил, перевелся в Тимирязевскую академию и нашел там другую женщину. Она очень переживала; я старалась как-то утешить ее, и мы жили с ней очень мирно и дружно.

ОТКРЫТКА ПОДАРЕННАЯ АРШАКОМ АРУТЮНОВИЧЕМ СУПРУГЕ В МОМЕНТ РАССТАВАНИЯ ПРИ ОТПРАВКЕ НА ФРОНТ. 31 ИЮЛЯ 1941 г.

В первые же дни войны мужу принесли повестку на фронт. Запрягла я в двуколку лошадь, на которой обслуживала фермы по зоотехнической работе, и повезла своего сокола в местечко «Голая Пристань». Аршак был очень подавлен. Я держалась, смеялась, успокаивала его, говорила, что буду ждать, что война скоро закончится, и мы обязательно победим и опять будем вместе. Постепенно он оттаял и успокоился. Он подарил мне две открытки, (которые храню до сих пор) с надписями: «Самому дорогому другу – жене от любящего мужа». В порту всех призванных погрузили на баржу, которая отплыла по направлению к городу Херсону. Я стояла на берегу, и лишь когда стало ясно, что с баржи не разглядеть лиц стоящих на берегу, зарыдала; все что сдерживалось в эти часы, вылилось в слезах. Долго смотрела я вслед уплывающему счастью и тихо плакала.

Через некоторое время директор совхоза пригласил меня и сказал, что как жене офицера действующей армии, мне можно уехать поездом, но он советует эвакуироваться с совхозом; поголовье скота будет перегоняться в тыл, и я буду помогать, как специалист. Так я и поступила. Наш совхоз имел поголовье знаменитой породы овец – асканийский рамбулье, над выведением которой много лет трудились наши генетики и селекционеры. Потерять породу можно было в один миг. Если бы мы оставили животных, то это означало бы гибель породы, так как мы держали маточное стадо. Поэтому и приняли решение гнать поголовье на восток. Сформировали несколько отар. Директор совхоза возглавил первую, меня поставил во главе последней, завершающей движение.

С фронта шли тревожные вести. Директор отдал приказ двинуться в путь на Восток. Мне сказали, что из вещей можно взять с собой не более одного небольшого чемодана, так как тащить всю поклажу придется волам, а повозки и так перегружены. Я и собрала маленький чемоданчик. Взяла фотографии родителей, братьев и несколько снимков из студенческой жизни. Аршак занимался фотографией, и у нас привезен был из института целый чемодан снимков. Затем положила смену белья, платье, мамин пуховый платок и валенки из Тихвина – как они мне пригодились потом! Все нажитое в нашем первом семейном доме пришлось оставить.

Как только я устроилась на новом месте, сразу написала письмо папе в Тихвин, просила сообщить о судьбе братьев и сестер и, если вдруг Аршак даст весточку с фронта, сообщить его адрес. Слава Богу, так и получилось. В совхоз «Перелюбский», куда меня занесла судьба, пришло письмо вначале от папы из Тихвина, а затем и от мужа из госпиталя, из города Кирова. Он был ранен в ногу (сквозная рана) и в голову и готовился к выписке с «полной отставкой по ранению». Вскоре я с великой радостью встретила его в своем углу у хозяйки. Папа получал весточки и от меня и от мужа (когда нам удавалось писать), и два раза связывал нас друг с другом, сообщая адреса. А мы тогда двигались в разные стороны: он – на запад, а я – на восток.

Сохранилось всего одно письмо мужа к папе. Сберегла его младшая сестра Тоня и подарила мне. Вот его текст:
«Дорогой папа и сестренка Валюша.
Я дал бесчисленное количество телеграмм и писал письма, но никакого ответа от Вас не получил. Мнe известно, что в Тихвине были немцы, но я написал по адресу Вали. Но все (зачеркнуто цензурой)… Я начал свою карьеру в Запорожье ч/з Павлоград и последние 2 месяца был в (зачеркнуто цензурой), а теперь опять нахожусь в действующей армии. Мне очень трудно, у меня почти из родных никого нет. Трое братьев в армии и места их не знаю. Каждый день думаю о моей бедной жене, последнее письмо от нее получил 3 августа. Не знаю, где находится она, никаким способом не могу узнать ее адрес, хотя бы послать денег или аттестат.

От Вас очень прошу, если можете, сообщите ее адрес. Я 10-15 дней буду находиться здесь, т.е. уеду в командировку и вернусь сюда. Пишите о нашем братишке Саше и Мише, где они. Я должен мстить за все разрушения, которое причиняют немецкие мерзавцы. Я видел, т.е. свидетель неслыханных зверств, которые (зачеркнуто цензурой) на Украине. Я жив и здоров. Я своей жизни дешево не отдам. С приветом. Целую крепко-крепко. Ваш Аршак. Извините, очень спешил, ждет машина.
Адрес:
Полевая почтовая станция 30 до востребования
Аракелян Аршак Арутюнович. 11/11 – 42 г.

Аршак писал с фронта при первой же возможности, и я бережно хранила эти письма. Но когда муж вернулся с фронта, попросил меня сжечь их, и я не смогла ослушаться – исполнила его желание, хотя очень жалела и до сих пор сожалею об этом. То был удивительный документ военного времени, как бы фронтовой дневник, в котором очень ярко отразилась любовь моего мужа к своей родине и ко мне.

Конечно, я очень волновалась о судьбе Аршака и любимых моих братьев, маленькой сестренки и папы, постоянно молилась о них. Не было там ни церкви, ни Евангелия, ни молитвослова. Молилась я своими словами. Очень беспокоилась о своих любимых тихвинцах, я ведь хотя с опозданием, но узнала, что там были немцы. О том, как пережила военное время наша семья в Тихвине, рассказала младшая моя сестричка Тонечка.

АРШАК*

* Мария Сергеевна сохранила воспоминания мужа о своем детстве, написав на них такие слова, обращенные к сыну: «Саша, это папины записки о детстве, их очень мало, и писал он когда уже ослеп. Можно кое-что расшифровать». С этих записок и начнем рассказ о нём.

МУЖ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ АРШАК АРУТЮНОВИЧ
МУЖ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ АРШАК АРУТЮНОВИЧ

«Село Сейсулан, в котором я родился, находится в равнинной части Нагорного Карабаха, среди азербайджанских сел. В период Первой мировой войны началась турецкая резня – целые армянские села сжигали, уничтожали поголовно всех жителей от грудных младенцев до стариков. Живыми оставляли только тех, кто принимал ислам. Очень немногие смогли спастись от резни, всего несколько деревень: Гай-кент, Багум-Саров, Ассангад и другие.
Местные азербайджанские богатеи и религиозные фанатики тайно вооружились и договорились ночью, чтобы окружить наше село, поголовно уничтожить его жителей и ограбить их имущество. Среди местных мусульман-азербайджанцев нашлись добрые люди и предупредили. Погрузив детей и животных, часть жителей направились накануне резни в райцентр Мардакерт. Здесь собирались люди из многих армянских сел, которым угрожала смертельная опасность, они собирались оказать сопротивление. Эти оставленные села тотчас заселяли азербайджанцы.
У родителей моих Арутюна и Шахбаз было четверо сыновей, я был самым младшим. Мой старший брат погиб на фронте, сражаясь с русскими войсками против турок. Второй брат и бабушка, а также многие другие родственники погибли от турецко-азербайджанской резни. Это было страшное время. Одни готовились к смерти. Другие устраивали тайники, закапывали ценности в землю, укладывали в колодцы ковры, посуду и другие вещи, потом зарывали и тщательно маскировали. Говорили, что если кто-то останется в живых, то возьмет эти ценности. Многие соседи прятали свои вещи вместе. Я был маленьким, но все равно хорошо помню эти разговоры и состояние страха и ожидания беды.
Но беда пришла неожиданно. Отец и мать уехали из села раньше, а мы с братьями и бабушкой оставались дома, так как еще не было известий о готовящемся нападении. В тот день я с братом Асцатуром находился в горах, где мы пасли стадо коз – своих и наших соседей. Обычно вечером к нам приезжал на ишаке кто-то из села, забирал надоенное молоко и приносил хлеб, а мы оставались пасти животных. Но вечером никто не пришел, не было никого и весь следующий день. Хлеб у нас кончился, мы пили молоко прямо из-под коз, и на третий день решили возвратиться в село.
То, что я увидел там, до сих пор стоит в глазах, ничего страшнее этого я не видел, даже пройдя через войну, ранения и смерти многих однополчан. Всех, кто оставался в селе, фанатики не только убивали, но и надругались над трупами. Мы с братом увидели растерзанные, изрезанные тела наших сельчан, среди них были мой старший брат и бабушка. Мы не знали, что делать, куда бежать, и пошли в соседнее село. К счастью первым нас увидел не насильник и убийца, а сельский школьный учитель. Он сказал нам:
– Как вы здесь оказались, вас же убьют! – и спрятал нас в погребе, где мы находились около двух недель, пока не прекратились волнения. Ночью он выпустил нас, указал дорогу, сказав, чтобы мы днем прятались и шли только в ночное время.
Мы нашли оставшихся в живых родных, но смогли вернуться в родное село не сразу. Только в 1918 году Турция потерпела поражение в войне, и турецкие войска ушли с армянской земли Карабаха. А в 1920 году была установлена советская власть, и наша семья вернулась на пепелище. После этого Сталин присоединил земли Нагорного Карабаха, с самой далекой древности населенные армянами, к Азербайджану, отчего моим землякам пришлось пережить столько страданий и насилий.

Мне было всего шесть лет, когда умерла моя мать из-за отсутствия элементарной медицинской помощи. У нее под глазом появился ячмень. Местные знахари сказали, что это рак и начали свое «лечение»: поймали в горах черепаху, закололи ее, вынули внутренности и положили их на ячмень. При этом сказали, что нужно сделать это несколько раз и рак отступит. Так и сделали, но в результате этого лечения она и умерла.
Село наше состояло из пятидесяти дворов, жили очень бедно, не хватало хлеба до нового урожая, отсутствовала медицинская служба, в селе не было школы. Когда по почте приходило в село письмо, никто не мог прочесть. Обычно такие письма возили в райцентр Мардакерт и там кто-то прочитывал, и пересказывал его содержимое…»*.
* К сожалению, на этом воспоминания отца заканчиваются. Очень жаль, что нет их продолжения, но все же Мария Сергеевна по памяти записала кое-что из его рассказов и мы приводим то, что она оставила в рукописях (А.Т.).

Мой муж Аршак родился в селе Сейсулан Нагорного Карабаха в 1909 году (хотя в паспорте неверно указан 1912 год). Когда ему исполнилось четыре года, мама его Шахбаз умерла. Отец его женился на женщине, которая никогда не имела детей. Аршаку и его брату Асцатуру (он был на два года старше) пришлось жить с мачехой. Спали они в сарае, и однажды ночью теленок изжевал часть одеяла, которым укрывались дети. Мачеха, увидев это, сильно рассердилась, побила их и привязала к яслям веревкой.

Дети с трудом развязали узел и ушли в соседнее село к бабушке (маме Шахбаз). Та сама жила не в собственном доме, а у детей, и потому не могла оставить внуков у себя и на следующее утро привела их обратно домой. Зашла в комнату к Арутюну – зятю своему, и долго с ним о чем-то говорила. После этого мачеха никогда их не обижала.

Все дети села Сейсулан учились, а Аршака домашние не отпускали в школу. Рано утром давали ему чурек и посылали пасти скотину. Так продолжалось долго. Мимо пастбища иногда проходил учитель из соседнего азербайджанского села. Он заметил мальчика и предложил ходить к нему в школу. Пока Аршак находился в школе, за скотом присматривал его друг,– так посоветовал сделать учитель.
Учитель выдал мальчику учебники и сказал:
– Паси животных и читай книги.

Скоро Аршак стал в школе одним из первых учеников: за два года окончил четырехклассный курс. С радостью сообщил он домашним, что занятия в школе идут успешно, но те решили, что учение ему ни к чему, и сожгли подаренные учебники.

Горько было мальчику остаться без любимых книг, а просить снова было стыдно, и он перестал ходить в школу. Учитель, добрый и славный человек, пришел к нему сам и, узнав в чем дело, дал другие учебники, и посоветовал не носить их домой, а оставлять в копнах сена. Когда приезжала инспекция, учитель обязательно вызывал к доске Аршака, и тот блестяще отвечал на все вопросы, заданные инспекторами, так что учитель получал прекрасные отзывы о своем преподавании. В селе Аршака называли «муллой», так как он учился в азербайджанской школе.

Аршак отлично закончил начальную школу, и тогда его учитель дал ему рекомендательное письмо к своему другу – диpeктopу азербайджанского педагогического училища в Евлахе. Брат Асцатур, который работал тогда в магазине, дал Аршаку немного денег на дорогу. Когда Аршак пришел к директору, тот удивился, узнав, что присланный к нему юноша – армянин, но все же сказал:
– Раз он послал тебя ко мне, то я помогу, будешь учиться в нашем училище.

Аршак пришел в опорках на босу ногу, в рванье, которое трудно было назвать одеждой. Директор спросил:
– Одежда, которая на тебе, это все, что у тебя имеется?
Аршак ответил:
– Да, только то, что на мне (то есть на ногах лапти, штаны в заплатах, старая штопаная рубашка).
Директор дал ему бумажку с направлением в общежитие и попросил заведующую складом, чтобы та выдала юноше одежду.
Женщина удивилась и спросила у Аршака:
– Ты, что, родственник директора? – на что получила отрицательный ответ.

Она выдала ему все нижнее и верхнее новое белье, брюки, рубашку, пиджак демисезонное пальто. Но более всего потрясли его новые ботинки. Получив все это, он не мог сдержать слез. Старую одежду ему велели выбросить в мусор. Аршак вспоминал, как жалко было ему выбрасывать свою одежду.

Одевшись, он счастливый вышел на улицу и отправился в общежитие, куда имел направление. Всю дорогу он обходил любую лужицу и смотрел на ботинки, которые надел впервые в жизни. Случилось так, что директор шел сзади него и, наверное, понимал все чувства юноши.

Обучение, естественно, велось на азербайджанском языке. Сразу же выяснилось, что у Аршака есть пробелы в знаниях. Он просил товарищей, чтобы те объясняли ему то, чего он не понимал, и вскоре стал одним из первых учеников. Учителя ставили его в пример и говорили:
– Смотрите,– он армянин, а языком владеет лучше вас и учится прилежнее.

Аршак знал азербайджанский язык в совершенстве и впоследствии, работая в Министерстве сельского хозяйства, свободно вел переговоры с турками.

Летом, после первого курса Аршак не поехал на отдых домой, а остался работать на упаковке винограда,– и хорошо освоил это дело. На втором курсе он убедил приехать на учебу своего друга детства Саркиса, который впоследствии окончил институт и стал учителем. Поначалу они ели вдвоем один обед, спали на одной кровати, но потом нашлось место и даже дали обоим талоны на питание. Друг тоже учился хорошо. Всю стипендию друзья откладывали и смогли купить вначале хороший костюм Аршаку, а потом и Саркису, и стали прилично одеваться и питаться. Конечно, они не пили спиртного и не курили – об этом не могло и быть речи. По окончании рабфака оба без труда поступили на химический факультет института в Баку.

По окончании первого курса Аршаку посоветовал поехать на учебу в Москву его покровитель – директор техникума. Он сказал:
– У тебя прекрасные способности, к тому же сейчас есть особые наборы в центральные ВУЗы для национальных меньшинств, и тебе будет несложно поступить.

Чтобы иметь средства на жизнь, по приезде в Москву Аршак поступил работать в метро чернорабочим. Он мечтал о поступлении в медицинский институт, подал документы, но завалил экзамен по физике – не по незнанию предмета, а из-за плохого знания русского языка: не смог по-русски объяснить, как работает термометр.

Узнав о наборе в Московский Зоотехнический институт, он успел сдать туда документы в последний поток. Здесь на вступительных экзаменах я и познакомилась с ним.

НА ФРОНТЕ

Сразу после мобилизации Аршака направили на краткие курсы политруков. Пока их ускоренно обучали военной премудрости, фронт подходил все ближе. Раскаты канонады приближались, и курсанты стали требовать выдать им оружие на случай, если придется вступить в бой. Начальство заявило, что оружия для них нет, им выдадут учебные винтовки с просверленными в стволах отверстиями. На вопрос, как они смогут остановить врагов винтовками, которые не стреляют, им ответили:
– А вы из окопов будете показывать, что у вас есть оружие и тем задержите немцев. Кроме того, у вас будут штыки.

Аршак с великой горечью и болью рассказывал о неразберихе, ошибках и просто преступлениях, царивших в начале войны. Курсантов вовремя не эвакуировали в тыл, а тем временем немецкие танки прорвали нашу оборону и совершенно неожиданно появились перед безоружными курсантами. Разведка у немцев была поставлена хорошо, и они, видимо, были информированы, что здесь готовили политруков, которых враги расстреливали немедленно. Знали они и то, что у курсантов нет боевого оружия. Аршак говорил, что никогда не забудет этого ужаса: немецкие танки гонялись за нашими людьми. Курсанты рассыпались по полю, а враги, которые могли бы уложить их огнем из пулеметов, предпочитали давить наших будущих офицеров гусеницами танков, гоняясь за людьми, как на охоте. Ни гранат, ни винтовок, ни пистолетов у наших ребят не было. Почти все они погибли страшной смертью на том поле.

Аршака спас возничий, с которым он познакомился во время учебы на курсах,– он был с Кавказа (не помню, какой национальности). Когда все побежали, он погнал свою груженую телегу, запряженную двумя лошадями, и позволил Аршаку схватиться рукой за ее край, так что тот бежал рядом, пока лошади не удалились на безопасное расстояние. После этого бега Аршак рухнул на землю и долго не мог прийти в себя, казалось, что сердце выскочит из груди.

В расположении наших частей Аршаку вместе с другими чудом оставшимися в живых курсантами оформили документы: его назначили политруком в какое-то подразделение, которое тут же отправилось на фронт. И снова нехватка оружия, когда на двоих-троих солдат выдавали одну винтовку, говоря при этом, что можно будет взять оружие на передовой у убитых солдат. К счастью, у Аршака уже было оружие – ему выдали не только пистолет, как офицеру, но и автомат ППШ. После нескольких боев его часть попала в окружение, и он с группой бойцов пытался пробраться к своим. Шли в основном короткими летними ночами, а днем прятались от немцев. В один из таких дней они спрятались в кустах у дороги. Неожиданно застрекотали моторы и на шоссе появились два мотоцикла с немецкими солдатами. Наши затихли, прижались к земле. Но когда враги поравнялись с ними, Аршак дал длинную очередь из своего автомата и уложил трех фашистов. Сопровождавшие его бойцы набросились на Аршака: зачем, мол, ты это сделал,– теперь немцы оцепят весь район, и нам точно не уйти, погибнем все. Аршак ответил, что готов умереть, потому что уже отомстил врагам за их зверства.

Впоследствии за этот поступок его наградили орденом Красной Звезды. Еще он спросил у спутников, умеет ли кто-нибудь водить мотоцикл, ведь если сесть на два мотоцикла, то они смогут быстро добраться поближе к линии фронта. Оказалось, что никто не умеет обращаться с мотоциклом, поэтому пришлось прошить обе машины автоматными очередями, чтобы привести их в негодность. Когда их группа подходила к линии фронта, решили рассредоточиться и переодеться в гражданскую одежду. Дальше Аршак выбирался один. Прежде всего, он нашел в каком-то брошенном доме одежду и переоделся. Затем закопал свои документы, так как знал, что если попадет с ними к фашистам, то его сразу расстреляют.

Еще Аршак рассказывал, что когда они выбирались из окружения, то видели повсюду таблички со стрелками, на которых было написано: «Пункты сбора военнопленных». Он вспоминал, как изумляло его поведение многих наших солдат, оказавшихся в тылу врага: вместо того, чтобы попытаться выбраться или подороже продать свою жизнь в бою, они покорно шли на эти фашистские «пункты сбора» на верную погибель. Помнит, как говорили, что война проиграна, надежды на победу нет, и нужно смириться. Это было совершенно неприемлемо для Аршака. Он за всю свою трудную жизнь никогда не отчаивался и из любой самой сложной ситуации пытался найти выход. Кроме того, он очень любил свою родину, был благодарен за то, что ему помогли получить образование, выбраться из ужасной нищеты. Так что сдаваться было не в его характере.

Чем ближе к линии фронта, тем больше опасностей подстерегало его. Стояла жара; без еды, без воды, весь обросший, в грязной и рваной одежде он упорно пробирался к своим. Однажды нестерпимая жажда заставила его днем войти в село. Он подошел к колодцу и увидел, что на цепи нет ведра. Зашел в один из домов, попросил воды, но ему отказали, не дали и ведра. В другом доме снова отказ, а на просьбу дать ведро ему ответили:
– Спроси у немцев, сами впустили их, вот и просите.

В это время у колодца действительно появились два немца с автоматами. Аршак показал знаками, что ему хочется набрать воды из колодца. К удивлению немец протянул ведро. Аршак зацепил его и стал опускать вниз. Набрав полное ведро, он стал крутить ручку ворота, но ведро неожиданно свалилось вниз. Видимо он от волнения или слабости плохо привязал его. Тогда один из немцев показал ему дулом автомата на колодец: мол, полезай и доставай ведро. Аршак по цепи стал спускаться вниз, достал ведро, и начал подниматься. Вряд ли найдутся слова, чтобы описать его чувства в эти минуты. Аршак выбрался из колодца, протянул ведро немцам; один из них направил на него автомат. Аршак повернулся к нему спиной и медленно побрел по дороге, ожидая, что вот-вот раздастся очередь.
Немцы о чем-то громко спорили, стоя у колодца, но выстрела не последовало. Рядом с селом было поле с высокой травой. Как только Аршак вышел из села, сразу свернул с дороги в эту траву и побежал. Сколько он бежал, не помнит, и только совершенно выбившись из сил, упал в траву и до ночи лежал, как мертвый. Воды в тот день он так и не выпил.

Наконец, ему удалось выйти в расположение наших войск. Но радость была недолгой: его сразу отправили в Особый отдел и начали допрашивать. Документов с собой нет, разбираться с ним не хотели, а лишь обвиняли в шпионаже, грозили, объявляли врагом народа. Он пытался оправдаться, называл людей, командиров, которые могли бы подтвердить его личность, сам спрашивал у особистов, как он мог стать шпионом за те несколько дней, в которые выбирался из окружения, говорил, что он любит свою Родину и готов снова идти в бой. Но ничто не помогло, и его приговорили к расстрелу, как «шпиона и врага народа». И в тот момент, когда его уже вели под конвоем на расстрел, встретился им офицер, с которым Аршак учился на курсах политруков. Узнав, куда и зачем ведут его боевого товарища, он возмутился, остановил преступление и пошел в Особый отдел, где поручился за Аршака и сумел убедить особистов отменить приговор. После выяснения обстоятельств Аршаку оформили новые документы, но офицерского звания лишили и направили рядовым в штрафную роту. Так Господь сохранил моего Аршака от позорной смерти.

Добавьте комментарий

Нажмите, чтобы оставить комментарий

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

18 МАРТА – НАЧАЛО ВЕЛИКОГО ПОСТА
post
ВЕЛИКИЙ ПОСТ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

ПЕРВАЯ СЕДМИЦА ВЕЛИКОГО ПОСТА
post3
ПЕРВАЯ СЕДМИЦА ВЕЛИКОГО ПОСТА. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

К 100 ЛЕТИЮ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ. ЦИТАТЫ ИЗ ДНЕВНИКОВ

К 100 ЛЕТИЮ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ
К 100 ЛЕТИЮ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ.
ЦИТАТЫ ИЗ ДНЕВНИКОВ

ПРЕПОДОБНЫЙ СТАРЕЦ АЛЕКСИЙ (СОЛОВЬЕВ)

Старец Алексий жил в Сергиевом Посаде, когда по указанию безбожной власти начали вскрывать мощи святых. Старец печалился об этом и много молился, недоумевая – почему Господь попускает совершаться такому злу? Однажды вечером, когда он совершал молитвенное правило, рядом с ним встал прп. Сергий Радонежский и сказал:
– Молись три дня и постись, и после этого я скажу тебе то, что
нужно.
В следующие два дня, когда отец Алексий молился, снова вставал с ним рядом прп. Сергий. Отец Алексий питался в эти дни одной просфорой. На третий день преподобный сказал:
– Когда подвергаются такому испытанию живые люди, то необходимо, чтобы этому подвергались и останки людей умерших. Я сам отдал тело свое, чтобы град мой во веки был цел.

2 МАЯ 2001 г. ОСВЯЩЕНИЕ ЧАСОВНИ СВ. МАТРОНЫ В Г. СХОДНЯ

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

17 МАРТА – НЕДЕЛЯ СЫРОПУСТНАЯ. ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ. ЗАГОВЕНЬЕ НА ВЕЛИКИЙ ПОСТ
ПРАОТЕЦ АДАМ. ФРЕСКА. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. 1416-1321 гг.
ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

14 МАРТА – ДЕНЬ АНГЕЛА АНТОНИНЫ СЕРГЕЕВНЫ ОРЛОВОЙ (ТРОФИМОВОЙ)

АНТОНИНА СЕРГЕЕВНА ОРЛОВА (ТРОФИМОВА). ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

13 МАРТА – ПРЕПОДОБНЫЕ МАРИНА И КИРА БЕРИЙСКИЕ

ПРЕПОДОБНЫЕ МАРИНА И КИРА БЕРИЙСКИЕ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

10 МАРТА – 70 ЛЕТ СО ДНЯ КОНЧИНЫ СТАРЦА ЗОСИМОВОЙ ПУСТЫНИ ИЕРОСХИМОНАХА ИННОКЕНТИЯ (ОРЕШКИНА; 05.06.1870–10.03.1949)
ИЕРОСХИМОНАХ ИННОКЕНТИЙ (ОРЕШКИН)
ИЕРОСХИМОНАХ ИННОКЕНТИЙ (ОРЕШКИН ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ). ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ…

ВЕЧЕР ПАМЯТИ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

ДЕНЬ АНГЕЛА МАРИИ СЕРГЕЕВНЫЙ ТРОФИМОВОЙ

25 ИЮЛЯ — ДЕНЬ АНГЕЛА МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

29 МАРТА — ДЕНЬ ПАМЯТИ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ. К 100 ЛЕТИЮ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

О МЕСЯЦЕ МАРТЕ

Мама жила в ритме природы, постоянно любовалась своим садом в разное время года, специально выходила помолиться среди кустов и деревьев. В течение многих лет она делала выписки из разных книг и статей по народному календарю: там были сведения о приметах погоды в связи с церковным календарем, о прилете и отлете птиц, о свойствах и красоте цветов, деревьев и других растений, а также камней и минералов. Мы постоянно выписывали журнал «Наука и жизнь», из которого мама вырезала и подшивала ежемесячные заметки о природе и календаре. Из того, что собрала мама, можно было бы составить интереснейшую книгу. Все эти материалы были постоянно «в ходу»: когда приходили очередные посетители, мама открывала раздел своего собрания, соответствующий месяцу, неделе и даже конкретному дню и начинала читать выдержки. В такие минуты я не выдерживал, оставлял все свои дела и присоединялся к слушателям…

К сожалению, размеры книги не позволяют опубликовать интереснейшие сведения, которые собрала мама по народному календарю. Поэтому вниманию читателей предлагается лишь один календарный месяц – март. Весна была любимым временем года, а март – любимым ее месяцем, недаром в нем совершились столько важнейших событий ее жизни. 21 марта родился я, в марте сделали маме серьезную операцию, в марте умер мой отец, в марте отошла в вечность и мама. Она знала, что уйдет из жизни в марте, знала даже число – 29-е, о чем сохранились такие свидетельства: за день до смерти она попросила меня снять все деньги с ее пенсионной книжки, чтобы не нужно было потом ходить по инстанциям и оформлять наследство (и здесь, даже перед лицом смерти она думала о том, как избавить сына от лишних хлопот). Сохранился листок с выпиской из церковного календаря, сделанный рукой мамы: на нём записаны даты от 27 до 31 марта с указанием памяти святых каждого дня. Сделана эта запись много лет назад, еще до смерти отца, и именно в этом интервале умерли отец (27 марта) и мама (29 марта – день памяти мученика Трофима).

О МЕСЯЦЕ МАРТЕ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

МАРТ. ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

А. Трофимов

ИСТОРИЧЕСКИЙ КАЛЕНДАРЬ

О МОЛИТВЕ

http://alexandrtrofimov.ru/wp-content/uploads/2014/05/7mol10.jpg

Дорогие посетители сайта, пришло время вспомнить и восстановить древнюю ветхозаветную и апостольскую традицию – семиразовую молитву в течение суток, совершаемую каждые три часа (в 6, 9, 12, 15, 18, 21, 24 часа). Эта молитва особенно действенна в условиях испытания, посланного нам – угрозы распространения коронавирусной инфекции.
Предлагаю Вам ознакомиться с главой из книги «РИТМЫ ЦЕРКОВНОГО ГОДА», написанной много лет назад и размещенной на этом сайте: О СЕМИРАЗОВОЙ МОЛИТВЕ В ТЕЧЕНИЕ СУТОК. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ… http://alexandrtrofimov.ru/?p=766
В ней дается историческое и богословское обоснование необходимости этой молитвы. Сейчас, в условиях карантина православным людям совсем не сложно включиться в этот молитвенный ритм.
Присоединяйтесь к ежедневной семиразовой молитве, рассылайте текст статьи и сообщения о ней своим друзьям и знакомым.
***
Святейший Патриарх Кирилл благословил молитву, которую уже произносят за богослужением во всех православных храмах, ее можно присоединить к семиразовой молитве:
МОЛИТВА ВО ВРЕМЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ВРЕДОНОСНОГО ПОВЕТРИЯ ЧТОМАЯ
Господи Боже наш, не вниди в суд с рабы Твоими, и огради нас от губительнаго поветрия на ны движимаго. Пощади нас смиренных и недостойных рабов Твоих в покаянии с теплою верою и сокрушением сердечным к Тебе милосердному и благопременительному Богу нашему припадающих и на милость Твою уповающих. Твое бо есть, еже миловати и спасати ны, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Александр Трофимов

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

25 ЯНВАРЯ - ДЕНЬ АНГЕЛА ТАТИАНЫ ВАСИЛЬЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ (1886–1934), МАТЕРИ МАРИИ СЕРГЕЕВНЫ ТРОФИМОВОЙ

23 ФЕВРАЛЯ – ПАМЯТЬ ПОЭТА ДАВИДА САМОЙЛОВА

«БЫЛА ТУМАННАЯ ВЕСНА…» СТИХИ ДАВИДА САМОЙЛОВА, МУЗЫКА НЕИЗВЕСТНОГО АВТОРА, ИСПОЛНЯЕТ ЛЕОНИД ЭРДМАН

Помощь в издании книг

Благодарю за любую Вашу помощь! Присылайте Ваши имена для молитвенного поминовения на электронную почту atrofimovmail@yandex.ru

НАША СТРАНИЧКА ВКОНТАКТЕ

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

Наша страничка в facebook

Video

3 ноября – ПАМЯТЬ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИКА НЕОФИТА (ОСИПОВА) – ЛИЧНОГО СЕКРЕТАРЯ ПАТРИАРХА ТИХОНА

АКАФИСТ СВЯТЕЙ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦЕ ВЕЛИЦЕЙ КНЯГИНЕ ЕЛИСАВЕТЕ

Грек Зорба

Грек Зорба

АКАФИСТЫ, СОСТАВЛЕННЫЕ АЛЕКСАНДРОМ ТРОФИМОВЫМ

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ ИЕРУСАЛИМСКИЯ

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ ВАЛААМСКИЯ

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ «ПРИБАВЛЕНИЕ УМА»

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ КОРСУНСКИЯ (ЕФЕССКИЯ)

АКАФИСТ ПРЕСВЯТЕЙ БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ИКОНЫ ЕЯ КОЛОЧСКИЯ

АКАФИСТ СВ. АП. И ЕВ. ИОАННУ БОГОСЛОВУ

АКАФИСТ СВ. МЧЧ. ФЛОРУ И ЛАВРУ

АКАФИСТ СВТТ. АФАНАСИЮ И КИРИЛЛУ, АРХИЕП. АЛЕКСАНДРИЙСКИМ

АКАФИСТ СВТ. ТИХОНУ, ПАТРИАРХУ МОСКОВСКОМУ И ВСЕЯ РОССИИ

АКАФИСТ СВВ. ЦАРСТВЕННЫМ СТРАСТОТЕРПЦЕМ

АКАФИСТ ПРП. ИЛИИ МУРОМЦУ

АКАФИСТ ПРП. АНТОНИЮ ДЫМСКОМУ

АКАФИСТ ПРП. ВАРЛААМУ СЕРПУХОВСКОМУ

АКАФИСТ ПРП. ОТРОКУ БОГОЛЕПУ ЧЕРНОЯРСКОМУ

АКАФИСТ СВ. ПРАВ. ИОАННУ РУССКОМУ

АКАФИСТ ПРП. ПАИСИЮ ВЕЛИЧКОВСКОМУ

АКАФИСТ ПРП. ВАРНАВЕ ГЕФСИМАНСКОМУ

АКАФИСТ СВМЧ. СЕРАФИМУ (ЗВЕЗДИНСКОМУ), ЕП. ДМИТРОВСКОМУ

АКАФИСТ ПРПМЧЧ. СЕРАФИМУ И ФЕОГНОСТУ АЛМА-АТИНСКИМ

АКАФИСТ ПРП. СЕРАФИМУ ВЫРИЦКОМУ

АКАФИСТ СЩМЧ. ЯРОСЛАВУ ЯМСКОМУ

АКАФИСТ ПРП. СИЛУАНУ АФОНСКОМУ

АКАФИСТ СВ. ВМЧЦ. МАРИНЕ

АКАФИСТ СВ. РАВНОАП. ВЕЛ. КН. ОЛЬГЕ

АКАФИСТ ПРП. БЛГВ. КН. ЕВФРОСИНИИ МОСКОВСТЕЙ

АКАФИСТ СВ. ПРАВ. ИУЛИАНИИ МИЛОСТИВЕЙ, ЯЖЕ В СЕЛЕ ЛАЗАРЕВЕ

АКАФИСТ БЛЖ. КСЕНИИ ПЕТЕРБУРЖСТЕЙ

АКАФИСТ ПРПМЦ. ВЕЛ. КН. ЕЛИСАВЕТЕ

АКАФИСТ ВСЕМ СВ. ЖЕНАМ, В ЗЕМЛИ РОССИЙСТЕЙ ПРОСИЯВШИМ

АКАФИСТ СОБОРУ СВ. ВРАЧЕЙ-БЕЗСРЕБРЕНИКОВ-ЦЕЛИТЕЛЕЙ И ЧУДОТВОРЦЕВ

СПИСОК ВСЕХ СТАТЕЙ

Рубрики

ИКОНА ДНЯ

КАЛЕНДАРЬ

СЧЕТЧИК